Полуденный зной

Темнота обвивала, обнимала со всех сторон — кружилась в неверном свечении далеко впереди. Темнота обхватывала и обволакивала, вихрилась за пределами железных мостков. Протуберанцами лизала перила, подталкивала в спину... Неуловимо, на самом краю восприятия волнами набегала на очертания навсегда почерневших капсул-гробов. Николас не мог ей противиться, у Николаса не было выбора: узкая дорога за спиной медленно исчезала, разъедаемая тёмной коррозией, а голубоватый свет вдали манил и звал невесомой мелодией. Обещал что-то хорошее — и Николас не сопротивлялся. Николас шёл вперёд, игнорируя железные стоны и шорохи в темноте, далёкий гул и стук собственного неверного... того, что другие люди назвали бы сердцем. Шёл, с каждым шагом всё больше понимая, что его ждёт. Не хотел идти — и не мог не идти. Изогнутое стекло, наполненное изнутри голубым светом, вдруг оказалось рядом: так близко, что можно было почувствовать его прохладу. Так близко, что захотелось... Николас, сам не зная, почему, прислонился к нему разгорячённым лбом. И темнота отступила, растворилась — собралась за спиной строем из призраков и будущих мертвецов. — Нико... Мутная жидкость качнулась, пришла в движение — будто хотела обнять и обхватить, занять место всепоглощающей тьмы... Не могла вырваться из стеклянного кокона. Вместо этого в голубом свете показалось лицо. Линии на нём сверкали так ярко, что потекли невольные слёзы, и Николас зажмурился. Сияние тут же стало слабее, открывать глаза до тошноты не хотелось, но... Николас заставил себя посмотреть. Посмотреть на то, как из голубой светящейся мути выныривает Вэш — весь целиком, от звёздных кончиков волос до руки, новой и чистой, выросшей там, где был протез. До... крыльев, в три пары раскрывшихся за спиной? До невозможной светлой печали в лазурных глазах. — Нико. — Вэш улыбнулся светло и радостно. — Я... Тьма набросилась сзади, вгрызлась в спину полусотней ножей. — Ты сделал то, что должен был, Нико. — Вэш приложил ладони к стеклу, и темнота отступила. Кровью закапала на железный помост, выстроенный вокруг стеклянной темницы. — Как ты можешь такое говорить?! Я... Я... Я отдал тебя Найвзу! Вэш продолжал улыбаться: так, будто и правда был рад за лучшего друга. За своего... — Ты выполнил задачу, Нико. Ты завершил своё дело, и теперь ты свободен. Это — главное, и я... — Вэш опять улыбнулся, но Николас готов был поклясться, что разглядел кристаллики слёз. — ...за тебя действительно счастлив! Свет полыхнул так ярко, что стало больно глазам. Стало нестерпимо больно всему: свет выжигал, искоренял темноту... Николас закричал — и резко проснулся. Заметался на кровати, пытаясь сесть — не смог. Живот и грудь будто пронзило тысячей лезвий, мир закрутился, замельтешил... Беспокойный взгляд выцепил из круговорота испуганное лицо Вэша. Но и оно стремительно таяло, исчезало в тумане. — Мой ангел... — тихо позвал Николас, протягивая руку. И, ощутив на запястье прохладные пальцы, провалился в черноту. Спокойную и спасительную.