Полуденный зной

Зевая, Николас растянулся на покрывале и откусил сразу половину своего последнего пончика. За окном шумел город, но здесь, в комнате, всё равно было спокойно. В основном, потому что спешить было некуда — и потому что Вэш, выпутавшийся, наконец, из плаща, упал на кровать рядом. И ещё потому, что апартаменты они оплатили на неделю вперёд, еды запасли примерно на столько же, а радио... радио благословенно молчало. — У нас есть куча времени, потрясающе. И всё, чтобы никуда не выходить. У тебя же нет других планов, м? — Вульфвуд вопросительно изогнул бровь. — Ни единого, который бы касался выхода на улицу, — подтвердил Вэш и перекатился к Николасу под бок, чтобы... коварно украсть половинку пончика. Губами. И даже подтёки сахарной пудры слизнуть, заметая следы. Вульфвуд не возражал: наоборот, дождавшись, когда Вэш дожуёт, коснулся ещё сладкими пальцами его губ. — Ты вот тут пропустил. — Какой я невнимательный, — выдохнул Вэш, обхватывая сразу два пальца губами, щекоча языком сладко-солёные подушечки. — Ты можешь это исправить. — Вульфвуд толкнулся чуть глубже. Вэш бы обязательно что-нибудь ответил и широко улыбнулся, если бы не был чертовски занят. Тем, что медленно посасывал пальцы Ника так, словно это были совсем не пальцы. Влажно, лаская кончиком языка тонкую кожу между ними, щекоча и сжимая губами. Вульфвуд двинул рукой, вынимая и заставляя раскрыть рот шире — пачкая слюной губы. И снова толкнулся. Вэш сейчас выглядел таким послушным и соблазнительным, что так и захотелось сказать: — Хороший мальчик. Вэш прищурился и, широко лизнув пальцы, отстранился, полушутя выдохнув: — Вуф-вуф. И, нависнув над Николасом, скользнул языком по открытой шее до края челюсти, прежде чем поцеловать. Глубоко и мокро. Вульфвуд тихо зарычал, жадно отвечая — собирая сладость с его губ и кожи вокруг них. Не глядя, провёл руками по бёдрам, наугад расстегнул пряжку одного из ремней и потянул его. Медленно. Чёрная лента невесомо скользнула по штанам, по покрывалу — и закачалась в воздухе. Вэш заметил её боковым зрением. Повернулся, с интересом рассматривая один из множества своих ремней — крупные клёпки, похожие на шипы, толстая кожа и выпуклая пряжка. Горячие мурашки стекли по загривку и бледными искрами неона рассыпались по спине. — Кажется, ты хотел видеть это почаще? — Вульфвуд казался спокойным, но уголком губ всё равно улыбался. — И всё ещё хочу. — Вэш кивнул, облизывая пересохшие губы. Предвкушая. — Мне самому на себя его надевать? — Ник насмешливо изогнул бровь и покачал рукой. Вэш хмыкнул и оседлал Николаса, удобно устроившись на его бёдрах. Забрал ремешок, поглаживая пальцами затёртую, мягкую от времени и частой носки кожу. Приложил чёрную ленту к шее Вульфвуда, примериваясь, и ловко застегнул пряжку под кадыком. Чувствительно, но не туго. Ласково поглаживая границу между смуглой кожей и краем «ошейника». — А теперь тебе придётся встать. — Зачем? — Вэш настороженно прищурился и даже не двинулся с места, пристально наблюдая за Вульфвудом. — Возьми свой самый удобный нож. — Николас неторопливо расстёгивал рубашку. Так, будто просил о таком каждый день. — Нико, радость моя, если ты задумал что-то опасное, я свяжу тебя и буду обнимать. И всё. Клянусь последним патроном. — Вэш накрыл ладони Ника своими и сжал. Бинты, до этого скрытые под одеждой, всё ещё нервировали его. Гораздо больше, чем самого Вульфвуда, который перехватил прохладные пальцы и поцеловал их. И снял рубашку. — Я задумал что-то безопасное и достаточно спокойное, чтобы мне не пришлось напрягаться. Я же не идиот. — Ты не идиот, ты опаснее. Ты — самоуверенный беспредельщик, — Вэш фыркнул, всё ещё не спеша вставать. — И я за тебя волнуюсь. — Вся опасность будет в твоих руках. Я тебе доверяю. Вэш хмыкнул, но поднялся. Дошёл до вешалки на дальней стене, куда скинул плащ и свой маленький арсенал: кобуру с револьвером и двое ножен — засапожные и набедренные. Иррационально хотелось взять самый тупой — походно-кухонный — нож, потому что Ник не уточнял, но... Воспоминание о его реакции на вылетевший из сапога клинок слишком ярко отпечаталось в памяти. Связать сегодняшнюю просьбу и пьяное обещание было нетрудно. Вэш вздохнул и вытащил из набедренных ножен свой любимый нож. Спиной ощущая внимательный взгляд Николаса, крутанул оружие в пальцах, привычно здороваясь с ним, как со старым другом, и вернулся к постели. Не удержавшись, склонился и поцеловал Ника между ключиц, туда, где начинались тугие повязки, и кожа остро пахла лекарствами. — Спасибо. — Вульфвуд нежно провёл пальцами по его волосам. — Что тоже мне доверяешь. — Это не значит, что меня не настораживает твоя тяга к опасным играм, — серьёзно сказал Вэш, снова устраиваясь на бёдрах Ника и улыбнулся, задумчиво выводя кончиками пальцев узоры на открытых участках кожи. — Но так я хотя бы могу это контролировать. — Люблю, когда ты контролируешь. — Николас перехватил его руку и поцеловал запястье, скользнул по нему языком: до ладони, до рукояти ножа. — Но... Я же не прошу ни о чём... таком. — О каком — «таком»? — Вэш закусил губу. — Я же не прошу... — Вульфвуд мягко направил его руку так, чтобы острие ножа коснулось точки между ключиц. На мгновение сбился с дыхания, но продолжил: — ...меня резать. Не прошу бить меня. Не прошу причинять мне сильную боль. Не прошу оставлять ожоги. Не предлагаю закинуться чем-нибудь странным... я и сам не фанат всего этого. Чёрт, Вэш, даже если я попрошу тебя засунуть мне в рот пистолет, он точно будет разряжен. Рука Вэша не дрогнула только потому, что причинить Николасу боль он боялся больше, чем его слов. Потому что всего перечисленного Вэш никогда бы не сделал, даже если бы Вульфвуд его умолял. Даже если бы угрожал. Рука не дрогнула, но очень медленно отстранилась, пока Вэш искал слова. Выброшенный нож упал на пол. — Нико... Это... Кто всё это делал с тобой? Или это ты с...? Зачем? — А вот голос всё-таки дрогнул. — Понял. Связывать не надо, просто иди обнимай. — Николас криво усмехнулся, пытаясь разогнать сгустившиеся опасения, но... Он в такие моменты всегда дерьмово шутил. Вэш улёгся рядом и аккуратно, так, чтобы не давить на ещё свежие раны, обнял, нежно целуя в шею и плечо. Теряясь в урагане противоречивых чувств и мыслей. Вульфвуд вздохнул и продолжил: — Тебя успокоит, если я скажу, что всё... — «Почти всё». — ...было добровольно? — Нет. Не совсем. Нико... Я не понимаю. Как это... Зачем ты пробовал всё это? Это ведь, как минимум, опасно. — Вэш приподнялся на локте, заглядывая в глаза. Пытаясь найти ответы на тот миллион вопросов, что остались незаданными. — Не опаснее, чем всё остальное. — Вульфвуд нервно взъерошил волосы, подбирая слова, чтобы не напугать ещё больше. — Ты там вряд ли бывал, но на этой планете есть много мест, где можно... — «ненадолго спрятаться от ненависти к себе», — ...поизучать собственные пределы. Особенно, если тебе наплевать, что с тобой будет. И если убрать подальше кресты. Вэш вздрогнул, как от пощёчины. Мысленно повторил: «Наплевать, что с тобой будет». И несколько долгих минут — настенные часы тикали слишком громко — молчал. Гладил тёплой ладонью здоровое плечо и шею Ника. Думал. — Тебе... всё ещё наплевать, что будет с тобой? — Нет, солнечный мой. Давно уже нет, сейчас — тем более. Всё это было очень давно. С тех пор я успел отчасти примириться с собой. Вот только, похоже, так и не научился... — Николас смолк, закрыв лицо рукой. Подобрать слова не получалось. В голове крутились варианты — «...чему-то нормальному», «...принимать то, что так легко делаешь ты», «...понимать, что моё удовольствие не обязательно должно быть быстрым и жёстким» — но все они казались недостаточно... Недостаточно. — Ты — хороший человек, Нико. Ты — лучшее, что случалось со мной за безумную сотню лет. И, если для тебя важны такие вещи, я постараюсь понять. Я могу попытаться... попробовать. Только не проси делать тебе больно. Я не смогу, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. — Вэш коснулся губами лба Ника, виска, руки, закрывшей лицо. Безотчётное желание окружить Вульфвуда заботой и нежностью больно давило на рёбра. Николас обнял его, безуспешно пытаясь спрятать смущение. — Если честно, я уже не уверен, что что-то из того, что кажется тебе таким ужасным, мне по-настоящему нравилось. Может, пара вещей — я покажу их тебе потом, они неопасные. Примерно, как связывать. Если захочешь. Но, если честно, мне хватит и если ты просто продолжишь делать то, что ты делаешь. Я не понимаю, как это, но... у тебя получается. Потрясающе получается. — Я просто люблю тебя. Вульфвуд убрал руку от лица и засмеялся. — Вот... про это я и говорю. *** Полуденные солнца жарили так, что хотелось бы сдохнуть — если бы не прохладный металл механической руки, которую Вэш заботливо устроил у Ника на лбу. Если бы не еле заметный ветерок, колышущий полумрак — холодящий мокрую от пота кожу. Если бы не удивительное, лёгкое спокойствие, наполняющее комнату — и мысли самого Вульфвуда. Николас затянулся и выдохнул дым в потолок. Скосил глаза на Вэша, растянувшегося рядом на кровати: тот лежал на животе и меньше всего походил на самого разыскиваемого человека планеты. И улыбался. ...хорошо. Никуда не надо было идти: ещё несколько дней можно будет оставаться здесь. И то, что мир временно сжался до размеров апартаментов, совсем не пугало. Не торопило. Не гнало в путь. Напротив: возможность просто побыть с Вэшем Николасу восхитительно нравилась. И тоже обещала что-то очень хорошее. Докурив, Ник затушил сигарету и перевернулся на бок. Взгляд невольно скользнул по шраму на бледной спине, Вульфвуд проследил его путь кончиками пальцев — Вэш шумно вздохнул. Сонно потянулся и, приоткрыв глаза, смотрел на Николаса так, как умел только он. Светло и нежно. Так, что в груди становилось невероятно тепло. Солнечный луч запутался в волосах Вэша, заиграл на тёмных ресницах. Заставил поморщиться и повернуть голову. Вульфвуд улыбнулся и поймал его губы своими. И совершенно искренне выдохнул: — Я люблю тебя, Искорка.