Сказы о невиданном и запрещенном.

      Королевские особы всегда пеклись о своей родословной. Непозволительно было ни в коем случае быть связанным официально с лицом, что стоит ниже по статусу. Рыцари, служанки — это еще можно было понять, но не принять, а тех, кто был вне замков и крепостей вообще не признавали за людей, но мы все знаем истории, как верховные особы любят развлекаться с женщинами распутного образа жизни. Нередки и случаи, когда более низкие по статусу вынашивали и рожали детей от верховных. Бастардами зовут тех, кто рожден таким путем. Они являются своеобразными изгоями, ведь не допущены к высшим слоям, но и не принимаются в полную меру низшими слоями, хуже них считают только, пожалуй, нелюдей и метисов. — А если птичка закричала — сверну ей шейку, что б молчала…       Ночную тишину прервал скрипучий голос юноши, который бесшумно пробирался по широкому и шикарному коридору. Стражник, стоявший на углу, тут же встрепенулся и начал оглядываться, но когда увидел источник шума лишь закатил глаза, нервно постучав закованной ногой по мраморному полу. — Иди отсюда, шут, никто тебя не пускал сюда. — пригрозил мужчина, глянув на ярко облаченного шута, который стоял еще в шагах десяти от него, внимательно смотря в глаза. — Куда хочу — туда и иду! — хихикнул юноша. — А вот ты так не можешь, вот и завидуешь! Стоишь тут целыми днями, даже отоспаться никогда не можешь! А я живу как хочу, и хожу куда хочу и все время хохочу! — он залился громким смехом, который отразился от мраморных стен, завешанных гобеленами и картинами. — Кыш отсюда, позорный пес! — мужчина в доспехах не выдержал, обнажил меч и пригрозил лезвием шуту. — Здесь сейчас никому нельзя быть, тут принц, которому хотят замуж выдать Ее Высочество. — Ой, правда? — его голос изобразил удивление. — А я не знал! Какой же я глупый и жалкий! — воскликнул шут, взявшись за голову, на которой был колпак бирюзово-желтых цветов. Бубенцы издали звон. — Тогда мне и правда нельзя тут быть, какой же ответственный вы гражданин!       Шут скрылся в том же коридоре прежде, чем ему успели хоть что-то ответить. Он и правда умел передвигаться очень шустро, при том незаметно, да настолько искусен в этом деле был, что даже бубенцы по всему его телу почти никогда не издавали звуков, только, когда он хотел. Его яркие цвета знали все обитатели замка, начиная от самых высоких и заканчивая самыми низкими, к которым он сам и относился, но всегда вел себя так, как и положено шуту: был вездесущим заносчивым говнюком, которого никто, кроме Короля не любил.       Парень скользнул вниз по парадной лестнице, лишь успев на пару секунд мелькнуть перед глазами у очередных стражников, а затем пробрался через множественные и не такие богатые коридоры прямиком на кухню. Здесь уже горели свечи и печи, а кухарки начинали свой рабочий день, уже корпя над тестом для хлеба. Алые локоны блеснули в рыже-желтых огнях, как и бирюзово-желто-оранжевый наряд, с капелькой черного цвета. Хитрый и внимательный взгляд серых глаз прошелся по кухне, выискивая еще и с помощью носа печи, в которых шоколадные кексы уже были почти готовы. Он подобрался к одной из таких, ловко обходя поваров и кухарок, которые кидали на него внимательные и осторожные взгляды, но на кухне шут шалил меньше всего, потому большинство его даже не замечало.       Свежие шоколадные кексы прямо по курсу. Выставленные на подносе, все как на подбор: ровные, пышные и с таким приятным ароматом, что хотелось сразу все десять штук засунуть в рот и идти жевать их целый день, но на кексы у шута был другой план. Парень потянул длинные пальцы к одному из кексов, как его окликнули. — Честер! — послышался недовольный низкий голос, который на удивление принадлежал женщине. Шут с широкой улыбкой обернулся, выхватывая из общей толпы пожилую кухарку, чей фартук был полностью перепачкан мукой и шоколадом. — Даже не думай, сволочь эльфская! — Да не бойтесь вы! — со смехом произнес Честер, обхватывая один, а затем и второй кекс пальцами. — Всего два и я уже ухожу, больше не приду ночью, правда-правда!       О нет, повариха взяла в руки садник, которым намеревалась пару раз хорошенько ударить шута, но тот, как и всегда, оказался быстрее, словно стрела вылетая из кухни до того, как получит по заднице. Два кекса, отлично, прямо то, что она любит.       Парадная лестница сменилась прежним шикарным коридором. В этот раз Честер смог без проблем пробраться через стражника, он просто решил сдержать свое веселье хотя бы на минутку, чтобы не петь по темному коридору жуткие песенки своим скрипучим голоском. А вот и желанная часть замка: покои Ее Высочества и самых высокопоставленных гостей. Большую часть всей жизни шута это место было относительно спокойным и тут кроме самой принцессы никто не обитал (шут не входит в это число), но после того, как милая принцесса достигла пятнадцати лет, к ней сразу начали съезжаться всевозможные претенденты со своими мамочками и прочей прислугой, отчего находиться здесь стало почти невозможно. Но для Честера есть цель и нет препятствий, по крайней мере, если это потенциальное препятствие можно убить — то оно и не будет препятствием.       Он дошел до конца коридора, где находилась комната Ее Высочества. Красивые двери в пол, украшенные резьбой и их фамильными гербами и знаками, покрытые позолотой и золотом. По верху, почти по потолку, шла лиана с красивыми и экзотичными листьями, издающими терпко-сладкий запах. Это был подарок с родины усопшей королевы. Шут подошел вплотную к двери, приложил к ней острое ухо, пару секунд вслушиваясь, а затем метнулся к окну.       Честер без особых проблем взломал замок на окне, его за это особенно ненавидел глава стражи замка, который каждое утро ставил здесь либо стражника, либо новый замок. Парень распахнул резное окно и высунулся из него, осмотрелся, а затем вылез. Бубенцы зазвенели.       Она уже готовилась ко сну после вечера и части ночи в слезах. Служанка давно ее покинула и принцесса оставалась в полном одиночестве, ожидая лишь того момента, как ее собственные слезы закончатся. Даже несмотря на несколько часов рыданий, она выглядела очень хорошо: бархатные золотистые волосы лились рекой по ее смуглым плечам и спине, изящное тело, находящееся под белоснежным платьем для сна, растущая подростковая грудь, которая медленно вздымалась и опускалась, а не прерывалась, как совсем недавно. Девушка уже забралась в кровать, как услышала звон бубенчиков, который принес ветер. Она вымученно улыбнулась, заставила себя подняться с шелковых фиолетовых простыней и открыть дверь на балкон. Конечно, он был там.       Шут широко улыбнулся, его взгляд тут же прошелся по его прекрасной принцессе, начиная от ее душистых волос и заканчивая маленькими ножками, но многого он себе не позволил, все же его жизнь напрямую зависела от ее желания. Честер тут же зашел в ее покои, мельком осмотрелся, замечая, что она даже не успела затушить свечу. Покои принцессы были в прямом смысле королевскими, везде резьба и лепнина, высокий расписной потолок, мраморный пол. Длинный книжный шкаф, в отдельной маленькой комнате личная мраморная ванна, столик у окна с письменными принадлежностями и еще туалетный в другой стороне покоев, заваленный расческами, украшениями и косметикой. Еще небольшое помещение для гардероба, ну и, конечно, огромная мягкая кровать, с резным чем только возможно.       Честер вытащил два кекса, даже умудрился ими жонглировать, вызывая у принцессы лишь смешок. — Ты только ради этого пришел, дурак? — прохихикала принцесса слегка хриплым от слез голосом. — Конечно же нет, моя принцесса. Еще я хотел обсудить план убийства этого принца.       Мэнди закатила глаза, но не смогла не улыбаться. Он всегда ее смешил. Честер передал девушке шоколадный кекс, который сохранился лучше всего, а затем сел прямо на ковер, который представлял из себя шкуру черного медведя, и стал поедать второй кекс, который выглядел похуже. Принцесса же присела на кровать, прикрывая колени и все, что ниже одеялом, она осмотрела кекс, но тут же надкусила, вкушая до боли знакомый рецепт. — Почему ты решил, что я хочу его убивать? Может быть, он мне нравится. — Мэнди прищурилась, смотря в серые глаза шута, который заметно напрягся от таких слов. — Не верю. Ты бы не стала плакать из-за кого-то, кто тебе нравится. — несмотря на то, что шут был в своих словах уверен, в них проскользнула ревность. Это не осталось незамеченным, потому Мэнди ухмыльнулась. — Но все же, подумай об этом! Как ты вообще себе представляешь жизнь вот с этим вот уродом? — Честер взмахнул руками, крошки полетели на ковер. — Он же скучный — аж смерть, шутить не умеет, танцевать не умеет, только сидит всеми днями в своей комнате да книжки читает, а потом еще перед тобой хвастается, какой он весь умный и образованный! — шут запихнул весь кекс в рот и поднялся.       Он схватил первую попавшуюся книгу и стал с умным видом листать страницы, а затем, сохраняя умный вид, но прибавив к нему огромную долю иронии начал говорить: — Что вы думаете о странице девяносто шесть, Ваше Высочество? По моему мнению, здесь главный герой поступил крайне необдуманно, решив предать свою семью и уйти со своей любовью. Я считаю, что самое важное в жизни — выполнять свой долг, а какое у Вас мнение?       Принцесса рассмеялась, прикрывая рот ладонью. Она отставила кекс, чтобы случайно не подавиться. — О, знаете, принц Аларик, я думаю, вы абсолютно правы. — Мэнди поднялась с кровати, подошла к Честеру, осторожно проведя ладонью по его руке. — А на странице сто девять герой уже начал сталкиваться с первыми последствиями своего выбора, но мы все должны отвечать за свои поступки. — ладонь девушки двинулась к книге, она еще коснулась эльфа, с удовольствием наблюдая за мурашками по его коже.       Парень пару секунд довольно улыбался, но быстро пришел в себя. — Надеюсь, ты с ним так не общаешься, моя принцесса. Иначе это еще один повод его убить.       Мэнди закатила глаза. — Он не такой плохой, как прошлые. — О, о, ты про принца Годрика? Или про принца Ариана? — шут возбужденно захихикал, тарабаня ногами по полу. — Славные были приключения, мне так понравилось! Особенно лицо этого Годрика, когда он понял, что это я виноват в его смерти! Я, над которым этот идиот смеялся больше всех! А Ариан… Какой был безудержный романтик… — мечтательно пролепетал Честер, откладывая книгу на прежнее место.       Принцесса, все еще посмеиваясь, двинулась к кровати и снова села на ее край, с идеально прямой осанкой, хотя могла рядом с шутом и не делать таких усилий. — Это все правда было весело, но… — девушка печально вздохнула, устало прикрывая глаза. — Я думаю, это и правда хороший вариант. Он хороший вариант.       Эльф вздрогнул от услышанного, его глаза расширились и он в неверии смотрел на девушку. — Ты так шутишь, да? Скажи, что ты шутишь, пожалуйста. — с мольбой в голосе сказал шут, слегка нахмурив брови. — Зачем тебе вообще выходить замуж за кого-то из этих напыщенных и выращенных в домашних условиях ублюдках? Ты же сама прекрасно знаешь, что все принцы — извращенцы, каких еще поискать надо, ты же сама в этом убедилась! Почему ты вдруг решила, что он лучше них? — Честер, я не говорила, что он лучше. Просто он менее извращенный, чем другие. — Так это и значит, что он лучше, разве нет? — шут подполз на коленях к принцессе, положив ей руки на колени и склонив голову. — Нет, моя принцесса, зачем все это? В чем смысл?       Девушка задержала дыхание. Она взглянула на шута с углубившейся печалью. Ее красивые пальцы легли на его непослушную алую челку, распределяя локоны и случайно скидывая шапку с бубенцами. Честер замер, прислушиваясь к ее прикосновениям. Мэнди тяжело вздохнула, наконец ответила: — Такова судьба принцесс, ты же знаешь. Все девушки высоких кровей нужны только для создания влияния, чтобы их отцы и братья могли двигаться по политической лестнице. — она ухмыльнулась, Честер не смог сдержать смешка. Даже после стольких лет она помнила его слова наизусть. — Не волнуйся, я обязательно заберу тебя с собой. Я не оставлю тебя здесь, ты очень дорогой мне друг, Честер.       Принцесса обхватила лицо шута пальцами, поднимая его, чтобы он смотрел в ее темные глаза. Шут лишь грустно ухмыльнулся. — Конечно, принцесса и шут всегда идут нога об ногу. — Ты же в курсе, что правильно «рука об руку»? — Да, Ваше Высочество.       Мэнди недовольно сжала губы. — Ты можешь меня не называть так. Ты же знаешь, как меня это раздражает. — девушка закатила глаза, дернув красные локоны.       Честер прошипел, улыбнулся уже искренне, а затем поднялся, но прежде чем выпрямиться, поцеловал тыльную часть ладони, подарив маленькой принцессе очаровательную улыбку. Мэнди улыбнулась в ответ, переведя взгляд на кекс на прикроватном столике. — Спасибо за угощение, дурачок. — Не за что, моя принцесса.       Шут неуклюже поклонился ей, а затем шмыгнул на балкон и скрылся. Звон бубенцов.