Ангстрем

Костюм уборщика Арасаки вблизи оказывается маскарадным. Арсений долго пристально его изучает, щупает ткань, хотя даже человеку, который на корпорацию никогда не работал, очевидно, что кривой самодельный логотип с трилистником, где все три кружочка оказываются немного разного размера, просто налеплен на безликий комбинезон из магазина спецодежды. — Маш, — вздыхает Антон. — Чёт честно, ну говно какое-то. Миногарова в ответ только пожимает плечами, мол, говно-не говно, а другого не дано. — Нет, ну смотри, давай подумаем, — не отчаивается Арсений. — Пулевых отверстий в нём нет, а значит, для того, для чего его делали изначально, он прокатил… Что? Чего ты так смотришь? Ну вряд ли это был чей-то костюм на Хэллоуин. — Да может просто порно в нём снимали, мало ли, для чего его делали, — пожимает плечами Антон и наблюдает, как Арсений брезгливо морщится, отпуская штанину комбинезона. Маша как будто даже не переживает за качество своего товара — она слишком погружена в отпаривание своей новой коллекции дизайнерских шмоток, год провалявшихся на дне океана. — Ну что я вам могу сказать, — вздыхает она, — можете не забирать, если не хотите. Ага, отличная идея, просто не забирайте комбез, а то, что вы ради него уже на дно морское ныряли, это так, мелочи. Антон играет бровями — непонятно, зачем, у него это плохо получается обычно: — Ну может, мы договоримся всё-таки о какой-то компенсации? За оказанную услугу, там, понимаешь… Маша щурится — то ли пытается понять, что за нервный тик настиг брови Шастуна, то ли задумывается о том, что она готова отдать в качестве компенсации. Антон, конечно же, предпочёл бы деньги. Мучо, мучо, мучо, мучо динеро. — Знаешь, что, — наконец выдаёт она, — исключительно благодаря тому, что ты мой постоянный клиент — готова накинуть сверху те уебанские солнечные очки, которые я для тебя придержала. Всё равно их никто, кроме тебя, не купит. Отличный бартер, блядь: риск подхватить воспаление лёгких в обмен на маскарадный костюм и уебанские очки. — Да ну это несерьёз… — начинает Антон, но осекается, когда замечает заинтересованный блеск в глазах Арсения. — Чего? — А можно… можно посмотреть, что за очки? — мнётся тот. Маша в ответ задорно подмигивает и ныряет под прилавок (на самом деле, никакого прилавка у неё нет, есть поставленный на бок ящик от апельсинов, но все притворяются, что это прилавок), а затем появляется оттуда с поистине уебанскими очками в руках. Они огромные, прямоугольные и отливают синим — идеальное уродство, всё как Антон любит, действительно. Арсений смотрит на них с восторгом маленького ребёнка в магазине игрушек, осторожно тянет руку, берёт очки из Машиных рук и напяливает на себя, вглядываясь в треснутое зеркало за её спиной. Кто-то сказал бы, что ему идёт, кто-то ответил бы, что не идёт совершенно — но это не так важно. Важно то, с какой радостью он разглядывает сейчас своё отражение. Антон закусывает губу и ловит себя на том, что любуется Арсением, который любуется собой — не потому что он красивый в этом куске пластика, а потому что люди в целом красивые, когда улыбаются. Что тут ещё остаётся? — Ладно, давай комбез и очки, — хмурится Антон. — И будешь должна. Впихивая ему в руки пакет с фальшивой формой уборщика, Маша широко улыбается: — Пожалуйста, ваш комбез, ваши очки, и нихуя я больше не должна. — Ты всё-таки попробуй себя в роли госпожи, — вздыхает Шастун, принимая пакет. — Мода — моя единственная любовь, — смеётся Миногарова и откидывает волосы с плеча. В каком-то плане, можно её за это уважать — да, она торгует какой-то хуетой в пайетках, но остаётся верна себе, не продалась корпорациями, не ушла из бизнеса. Знать, что ты хочешь и делать то, что любишь — уже многого стоит в этом городе. — Пойдём давай, — свободной рукой Антон дергает Арсения за рукав толстовки, пытаясь оторвать его от созерцания своего прекрасного отражения. — Хватит любоваться. Ты там рвался обсудить что-то. Арсений нехотя отрывается от зеркала, кивает хозяйке торговой точки и послушно следует за Шастуном, довольный, словно ребёнок, которому купили новую игрушку. Набережная наполнена гуляющими людьми, семьями, есть даже пара собачек, аж светящихся от обилия киберимплантов, на которых Антон бессовестно глазеет и думает о том, как круто было бы снабдить маминого любимого пса Терри таким железом, чтобы продлить ему жизнь… — Я не любовался на себя, — голос Арсения рядом вырывает из круговорота мыслей. — А было похоже, что любовался, — пожимает плечами Антон. — Я оценивал, насколько хорошо эти очки укрывают меня от камер. Смотри, почти пол-лица закрывают, снизу маску нацепить, как у этих, у Тигриных когтей, и… — …И от Шельм огребёшь, — заканчивает за него Антон. — А мне такой саботаж нафиг не нужен, так что давай без символики банд, ладно? — Да ладно, ладно, — отмахивается Арсений. — Мне тоже лишние проблемы не нужны, своих хватает. Кстати, о них. — М? — отзывается Антон. Арсений оглядывается, осторожничает, и, убедившись, что поблизости нет никого, кто был бы похож на шпиона Арасаки, опускается на обшарпанную лавочку на набережной. Всё ещё быстро устаёт. — Значит, смотри, — начинает он. — Вот мы успешно раздобыли маскировку для нашего с тобой плана. — Твоего плана, — поправляет Антон, опускаясь на скамейку рядом. — Это у вас в СССР всё общее, у нас тут индивидуализм. Возможно, Арсений злобно щурится, но под очками не видно. — Маскировку, говорю, раздобыли, — продолжает он. — У меня есть представление, как пробраться внутрь, но это будет, ну… шумновато так. Нужно будет создать какой-то фон, чтобы шум перебить. Я думал, организовать что-то типа забастовки, но массовка удовольствие не из дешёвых, а ещё толпа в любой момент может затихнуть и выдать нас. Так что нужно что-то более предсказуемое. Например, стройка! — Ну тоже так-то недёшево звучит, — пожимает плечами Антон. — Может, просто музыку врубить? — Что, просто прийти и встать с колонкой у них под окнами? — Ну не с колонкой, можно там типа пульт диджейский, выступление, все дела, — Антон чешет нос и округляет глаза, изображая внезапно пришедшую в голову идею, которую на самом деле уже давно обдумал. — Слушай, так это я могу быть. Я ж тоже в музыке там немного шарю, вот могу типа дать выступление. — Не можешь, — уверенно возражает Арсений. — Как ты будешь одновременно давать выступление и пробираться внутрь в костюме уборщика? — А, это для меня костюм был? — хлопает глазами Антон. — Я думал, для тебя. Арсений качает головой: — Мне там нельзя показываться, меня мгновенно опознают. Придётся держаться в тени. Вся ставка на тебя. Вот так новости. — Нихуя себе, — чешет затылок Шастун, на этот раз округляя глаза вполне искренне. — А когда ты меня планировал поставить об этом в известность? Арсений не кажется смущённым такой реакцией главной звезды своего плана на, собственно, сам план: — Когда все кусочки пазла сложатся. Я пока ещё с трудом представляю, где взять нетраннера, который нам поможет с системами безопасности; и как точечно отвлечь Захарьина, чтобы стянуть у него из кабинета карту доступа; и вот как пошуметь у них под окнами громко, но не подозрительно — так что, как видишь, мой план далек от идеала, и толком говорить пока не о чем. — Очень даже есть, о чём, — ворчит в ответ Шастун, сжимая в руках пакет с комбинезоном. — Ты меня если собираешься в пасть льва отправить, мог хотя бы сказать об этом нормально. Может, я против. — А ты против? — Арсений обезоруживающе прям. Беда в том, что Антон не против. Он со стороны может на это всё посмотреть и выдать резолюцию: это всё безумие и самоубийство. Но внутри, в моменте, он не может не признавать, что его будоражат все эти шпионские игры, обескураживающая наглость их затеи, близость человека, который, кажется, такой ёбнутый, что был бы готов бросить вызов богу, если бы тот существовал. Парадоксально, но впервые за долгое время Антон чувствует себя живым — не в уличных гонках, не в перестрелках с бандами, не в пьянках и кутеже, а дома, в придумывании сумасшедших планов штурма Арасаки, в параноидальных проверках при любом шорохе за дверью, в беспокойном сне на диване… Он чувствует себя живым рядом с Арсением. Но ему об этом, конечно же, не скажет, а скажет: — Ну ладно, есть у меня один знакомый диджей. И будет снова украдкой наслаждаться тем, какой Арсений красивый, когда улыбается. ◈◈◈ Айдар соглашается быстро. Очень быстро. Подозрительно быстро. — Ты понял, да, что имеется в виду? — осторожно уточняет Антон. — Прям Арасаке поднасрать пытаемся. Той самой Арасаке. — Да понял я, понял, — отмахивается Айдар и закуривает. — Ну я ж не полезу с вами, а просто дать уличный концерт — чё такого? Чё они мне сделают за это, административку впаяют? Не-не, не ссы, Шаст, я в деле. Они курят в подворотне за «Лиззис» — точнее, Антон с Айдаром курят, а Арсений морщится, уворачиваясь от клубов дыма с запахом маракуйи. Пока что переговоры проходят успешно, но, чтобы избежать дальнейших неурядиц, Антон всё-таки уточняет: — Мы это не ради денег делаем, там навара ноль. Заплатить не сможем. Айдар на удивление спокойно кивает: — Да ничего страшного, я ж по старой дружбе… Только тут это, дело такое, деликатное. Антон тяжело вздыхает: началось. Ну что там ещё? — Выступление-то я дам, базару ноль, — подтверждает Айдар. — Только вот… мне для него оборудование нужно. Арсений выныривает из клубов дыма: — А сейчас ты… диджей без пульта или как это работает? — Сейчас я работаю на оборудовании клуба, — терпеливо поясняет Айдар, кивая на здание за своей спиной. — Типа, с клубами так: любой диджей приходит, линкуется к пульту и можно работать. Если мне нужно дать выступление где-то на улице, это же мне нужен портативный микшер, проигрыватель там, все дела… — А у тебя всего этого нет? — удивляется Антон. Айдар мотает головой: — Есть. То есть, м… как бы есть и как бы нет. Короче, блин, мой микшер лежит залогом в казино, где я его проиграл. Гениально! Кто ещё мог проиграть в карты главный инструмент зарабатывания денег! — И что, нам его надо выиграть обратно? — хмурится Арсений непонимающе. Антон тоже понимает с трудом. — Я бы на это посмотрел! — прыскает Айдар. — Да хуй там чё выиграешь. Не, можете попытаться, если бабло карманы жжёт, но я больше имел в виду, ну… выкрасть. — Выкрасть, — устало вторит ему Антон. — Тихонечко, — уточняет Айдар. — Тихонечко, — зеркалит Шастун и это. Диджей Мандарин кивает: — Ну да, без лишнего шума. Я и сам собирался это сделать, даже раздобыл их расписание мейнтенанса серверов видеонаблюдения… Но мне там вообще не стоит показываться. Да и лучше, конечно, чтобы профессионалы таким занимались. Да, Шаст? — Да, Шаст? — влезает Арсений со своей стороны. Антон приподнимает брови, переводя на него взгляд. Он впервые это обращение слышит от Арсения — звучит странно и вместе с тем как-то очень будоражаще. Как будто дистанция между ними стремительно сокращается, но вместе с тем — как будто она сокращается, потому что Антона засасывает опасное сосало. — Да, Арс, — кривляется он в ответ. — Только вот загвоздочка, меня тут наняли нянечкой к одному очень непоседливому ребёнку, и я ну никак не могу этого шалопая оставить без присмотра. Айдар хмурится, явно не понимая, о чём идёт речь. — Я пойду с тобой, — без раздумий решает эту проблему Арсений. — Я люблю казино, вообще-то. Антон стискивает зубы: не хватало ему на работе волноваться и за себя, и за Арсения. Ну ладно, на крайняк всегда можно будет оставить его за столом с блэкджеком, пока Шастун разведывает обстановку, и надеяться, что злая Арасака (или Милитех) не успеет его найти. — Ну ладно, — ворчит Антон, — По крайней мере, у нас будет время подготовиться и не пороть горячку. Когда там ближайший мейнтенанс серверов с видео? Ответ становится ясен по скукожившемуся в курагу лицу Айдара ещё до того, как покидает его рот: — Сегодня. Ну охуенно. Вот и подготовились. Вот и подошли к миссии серьёзно. — А следующий? — с надеждой уточняет Шастун, уже особо ни на что не надеясь. Ответ неутешителен: — Через три месяца. Ясен хер, так долго они ждать не могут, а лезть под камеры не хотелось бы. Все попытки подходить к делу обстоятельно летят в тартарары. Даже не так — в пизду они летят. — Ну что, — вздыхает Антон, убирая электронную сигарету в карман. — Вот и прояснились наши планы на вечер. Арс, доставай своё лучшее платье в пайетках, мы едем в казино! Уже в машине на пути домой Антон кидает взгляд на до неприличия довольного и заряженного энергией Арсения и уточняет: — Это работа. Это не свидание. Но Арсений только ухмыляется и откидывается на кресле, натягивая на лицо козырёк кепки: — Думай как хочешь. Шаст. ◈◈◈ Шутка про платье в пайетках оказывается шуткой лишь отчасти. Чтобы не выделяться из толпы, нужно одеться во что-то кроме старомодных чёрных толстовок, а для этого приходится вытряхнуть из шкафа мешок с ненужными шмотками, который у Антона так и не доходили руки отвезти на переработку. Арсений от содержимого мешка приходит в восторг и даже возмущается, что ему не дали доступ к этим сокровищам раньше. Он из кучи выуживает костюм цвета электрический синий, от одного взгляда на который у Антона начинается мигрень. Как у него вообще оказалось это уродство? Кажется, это он несколько лет назад на Хэллоуин надевал, только в качестве костюма кого? Какого-то уебана, наверное. А Арсений вон оказывается из тех, кто готов такое носить неиронично. Ничего соперничающего по яркости в мешке не находится, но оно и к лучшему. Антон себе находит там какую-то рубашку, списанную за жирное пятно на рукаве, но если накинуть сверху ту самую кожанку с всего двумя пулевыми, да ещё любимых цепей насыпать, то он вполне сойдёт за желающего спустить деньжат в казино. Главное, чтобы фейсконтроль в это тоже поверил. Застёгивая манжеты, Антон ловит в зеркале отражение переодевающегося Арсения и снова про себя отмечает, как ему не нравятся багровеющие на бледной коже швы. Ну вот куда он собрался, на какое дело? Хорохорится, конечно, но еле на ногах стоит до сих пор. — Я бы предпочёл, чтобы ты сегодня остался дома, — попытка не пытка, вдруг Арсений внезапно решит проявить немного благоразумия? Но тот непреклонен: — Шпионы Арасаки тоже бы это предпочли. Сложно понять, он действительно так трясётся за свою безопасность или просто хочет хоть немного развлечься и почувствовать вкус своей старой роскошной жизни. Арсения можно понять — если Антон себя рядом с ним чувствует живым, то сам он, наверное, в этом клоповнике потихоньку умирает от скуки. Ещё бы, после своей шикарной квартиры и шикарной жизни в целом упасть на самое дно — наверное, неприятно. Поэтому Арсений и лезет из кожи вон, чтобы что-то придумать — то на ужин у Макара согласится, то на казино. И на свидание, наверное, если честно, зовёт не потому, что ему Антон нравится, а потому что это будет какой-никакой повод выбраться из провонявшего мусором и мочой Уотсона. — Хорошо, — вздыхает Антон, накидывая куртку на плечи. — Но ты посидишь в зале, пока я пойду искать пульт Айдара. Покрутишь автоматики, послушаешь, что там люди говорят, постараешься не отсвечивать… — Думаешь, я совсем бесполезный? — прилетает в лоб от Арсения. — Беспо… бесполезный? — замирает Шастун. — Я такого не говорил. Просто ну, логично же, что одному человеку проще прошмыгнуть незамеченным, чем двум. Это искренне. Он Арсения действительно не считает бесполезным — тот вроде как доказал уже, что в критической ситуации не теряется, с оружием обращаться умеет и за себя постоять может. Может — но не должен. Для этого есть Антон. Телохранитель же для того и нужен, чтобы охранять клиента от опасности, а не для того, чтобы тянуть за собой в пекло? — На месте разберёмся, — фыркает Арсений, протискиваясь к двери. Звучит совершенно не обнадёживающе — звучит так, будто всё пойдёт по пизде, потому что они не договорились заранее, но что Антону остаётся? Только тяжко вздохнуть, обуться и выйти на лестницу вслед за раздражающе ярким синим пятном. Когда они подъезжают к казино, Айдар уже ждёт их на месте — курит, облокотившись о торговый автомат. Антон кидает ему ключи от Тахо, вместе с тем передавая и почётный титул водителя по съёбам. — Короче, я последил за ними чутка, — делится информацией Айдар, пряча ключи в карман дублёнки. — Номинально камеры сейчас работают, но не пишут. Охранника, который бы следил за ними прям постоянно, нет, но у чувака на входе экраны стоят. Я хуй знает, где они хранят всё, что им заложили, но я отдавал пульт их начальнику, посмотрел бы у него в кабинете. Только это, он сегодня на месте, так что будьте осторожны, не попадитесь ему. Такой толстый мерзкий мужик, прям выглядит как директор казино, не ошибётесь. Я с вами не пойду, меня там в лицо знают, сразу просекут, что что-то не так, если я не с деньгами приду. — Тут ждать будешь? — уточняет Антон. — Ага, — кивает Айдар. — Ну я не буду прям с включенным мотором сидеть. Надеюсь, всё тихо пройдёт, без шума, так что не нужно будет прям быстро по съёбам давать. — Такой план, — подтверждает Шастун. — Зашли, взяли, вышли. Айдар кивает и загружается в Тахо. На пути к пешеходному переходу Антон с тоской наблюдает, как он ёрзает на месте, пытаясь подвинуть водительское кресло ближе к рулю. Снаружи казино кажется довольно неприметным — его выдаёт одна неоновая вывеска на в остальном довольно скромном здании. Но вот внутри… внутри сразу становится понятно, почему это место такое манящее, такое вызывающее зависимость. Мягкий свет сотен разных ламп, блеск золотой фурнитуры, насыщенная зелень растений в горшках, подогревающий аппетит звук сыплющихся из игровых автоматов жетонов… Тут хочется остаться, хочется не следить за временем, хочется утонуть вон в том мягком диване, посасывая коктейль из бара через причудливо завёрнутую трубочку; хочется прикидывать в уме, добирать карты или остановиться; хочется чувствовать под пальцами яркие пластиковые кнопки игрового автомата… Но они здесь не за этим. Вышибала на входе пропускает их без вопросов, и Арсений сразу же сворачивает к кассе. Антон только успевает заметить, как его левый глаз захватывает синее свечение, а через секунду он уже отходит от окошка с пригоршней разноцветных жетонов. Пару из них по-хозяйски пихает Антону в ладонь: — Это тебе, малышка, побалуй себя коктейльчиком. Антон фыркает — понятно, маленькая месть за реплику про платье в пайетках, мол, кто ещё тут чья лаки бейба. Но жетоны берёт. Пока Арсений выбирает себе игровой автомат (и слава богу, пусть займёт себя чем-нибудь), Антон и правда направляется к бару — оттуда довольно хороший обзор. — Вёрджин пина колада, — кидает он бармену и оглядывает помещение. Тут хоть размах и не как в Вегасе, всё равно заведение немаленькое. Три этажа, часть из этого пространства явно отдана под закрытые комнаты для VIP-клиентов, а часть под служебные помещения. Там должно быть потише. Здесь же, в общем зале, довольно людно и шумно. Хочется верить, что в такую занятую смену большинство персонала работает с клиентами, а не прохлаждается в подсобках. Во всяком случае, Антону бы это было на руку. Он потягивает свой ананасовый сок с привкусом синтетического кокоса, скользя взглядом по залу. Насчитывает шесть официанток, четырёх охранников, две камеры. О, камеры! Отлично. Лёд у них никакой, даже стыдно, сами напрашиваются на ограбление с такой хреновой защитой. Антон даже со своего места с лёгкостью подрубается к камере в углу, обходит шифрование и ныряет глубже в сеть. Прыгает от камеры к камере, оценивая количество персонала, запоминая слепые зоны, выстраивая маршрут. Кабинет директора это, видимо, вот этот, с массивным столом, мини-баром у кожаного дивана и шкафом, в котором, кстати, действительно можно хранить всё, что тебе заложили. Быстрее всего до него можно добраться через кухню, но там довольно много народу, незамеченным не проскочить. Придётся дождаться, пока отвлечётся охранник у лестницы на второй этаж (или отвлечь его самому) и прошмыгнуть в дверь с надписью «Только для персонала» за его спиной. Там можно будет пройти по коридору, свернуть к складу, пройти насквозь и через пустующую сейчас зону отдыха добраться до кабинета начальника. Так, вроде, план есть. Остаётся только надеяться, что всё пойдёт как по маслу, и Шастун через пятнадцать минут будет стоять у чёрного входа с микшером в руках. Арсений же справится с тем, чтобы развлечь себя всё это время? Антон выныривает обратно в реальность, отключаясь от камер, и бросает взгляд на Арсения через зал. Тот потирает подбородок, пытаясь выбрать, за какую из пяти лиан должна дёрнуть обезьянка в бонусной игре. Рядом не наблюдается никаких подозрительных личностей, которые могли бы сойти за агентов Арасаки или Милитеха, а значит, можно попробовать оставить его тут и надеяться, что он даже не заметит, что Антон куда-то отлучался. Шумно допив коктейль, Антон возвращает стакан бармену и поднимается со стула. Быстрее начнём — быстрее закончим. Сначала нужно разобраться с охранником — тут достаточно встать у выхода из туалета и отключить умное стекло у лестницы на втором этаже так, чтобы он заметил и пошёл проверить. Охранник замечает, хмурится, кряхтя поднимается наверх — Антону этого как раз достаточно, чтобы прошмыгнуть в оставшуюся без присмотра дверь и оказаться в узком и куда более блёклом, чем остальное убранство казино, коридоре. Антон прячется от камер за стеллажом с какими-то коробками и ждёт, пока услышит за спиной звук закрывающейся двери, но заветный щелчок почему-то запаздывает. Шастун нервно оборачивается, опасаясь увидеть за своей спиной вернувшегося охранника, но вместо этого неожиданно видит… Арсения. — Хули ты тут забыл? — шипит Антон и дёргает Арсения на себя, чтобы он тоже поместился в углу за стеллажом. — Нам нельзя разделяться, — громко шепчет в ответ Попов. — Тебе нельзя оставлять меня без присмотра. — Но нам нужно быть незаметными, — пытается объяснить Антон, но Арсений только пожимает плечами: — Но ты же не заметил, как я вошёл. Тут не поспоришь, конечно. Но то, что не заметил один Антон, может легко заметить охранник с десятком камер. В последний раз, когда Шастун смотрел на него через фид видеокамер, дядечка в каморке на входе был больше заинтересован своим судоку, чем происходящим на экранах. Но кто знает, что будет, когда он дорешает свой судоку… За дверью слышатся шаги — это охранник, включив умное стекло, возвращается на своё место, отрезая пути к отступлению. — Блядь… — шипит Антон. — Ну хорошо. Но идёшь строго за мной, не высовываешься и делаешь что я говорю, договорились? И чтоб тихо! Арсений с серьёзным видом кивает и изображает пантомимой, как застёгивает рот на замок и выбрасывает ключ. Дурачина такой. И как он при первой встрече мог показаться Антону властным и пленительным богом секса? Загадка. А ещё Антон при первой встрече мог бы себе представить, как они в казино вдвоём в роскошных костюмах играют в покер и спускают корпоративные деньги, но не как они вдвоём на карачках пробираются по служебным коридорам, чтобы выкрасть диджейский пульт для чувака, который поможет им с налётом на Арасаку. Как всё-таки непредсказуема жизнь. Путь до склада проходит относительно гладко, в напряжённой тишине слышно только шумное дыхание и как гремят пластиковые фишки в карманах пиджака Арсения. Он даже умудрился что-то выиграть на своём автомате с обезьяной — как только обналичивать собирается? На складе можно немного выдохнуть и разогнуться, сотрудников тут нет, а камера захватывает только один ряд стеллажей. — Какой большой склад для такого небольшого казино, — озвучивает Арсений мысли из головы Антона. Маркировка на коробках сбивает с толку: вот тут вполне ожидаемые пластиковые трубочки, чистящие средства, сеточки для поваров на кухне… но на соседней полке почему-то находятся прокладки, зубные щётки и несколько туго свёрнутых матрасов. — Чёт тут нечисто, — ворчит про себя Антон. — Как хорошо, что мы здесь не для того, чтобы с этим разбираться, — отзывается Арсений и шмыгает в дверь, ведущую со склада в зону отдыха. Здесь одинокий официант громко храпит на диване, обнимая круглый поднос с гравировкой. Телевизор монотонно бубнит, выплёвывая в реальность рекламу бесконечно тянущейся кинофраншизы про гонки Бусидо 9. Антон молча указывает на дверь в дальнем углу помещения и крадётся к ней, стараясь не шуметь. Кабинет директора предсказуемо оказывается заперт, но не настолько надёжно, как следовало бы его запереть — взломать электронный замок без шума получается где-то за минуту. Внутри пусто и темно, начальства явно на месте нет. Антон сразу отключает единственную камеру, чтобы дать им время спокойно всё обыскать. Свет только не рискует включать, на случай если кто-то из зоны отдыха сотрудников увидит его через матовое стекло двери. Пока Антон открывает одну за другой двери длиннющего шкафа, Арсений с интересом разглядывает содержимое мини-бара: — Хуясе у него тут экспонаты, как из музея… Надо было казино открывать, что ли. — Да хуй тебе кто в этом городе даст казино открыть, если ты не из Тигриных когтей, — отмахивается Антон, переходя от шкафа с документами к секции с одеждой. — А в Тигриные когти тебе хуй кто даст вступить, потому что… тихо! Слышал? Арсений замирает, прислушиваясь, и судя по лицу, тоже различает за дверью какие-то шаги и возню. Прежде чем Антон успевает понять, что происходит, его руки сами рефлекторно хватают Арсения за рукав пиджака и тянут за собой в шкаф, устраивая его между вешалками с сутенёрской леопардовой шубой и строгим чёрным пиджаком. Сам Антон отправляется в шкаф следом и одной рукой торопливо закрывает за собой дверь, а второй зачем-то зажимает Арсению рот, словно боится, что тому взбредёт в голову что-то сказать. Теперь они, как в классических шпионских романах, прячутся в шкафу, через тонкие прорези в дверце наблюдая за происходящим в кабинете. А происходит там такое, что, возможно, на взломщиков бы никто и внимания не обратил. Тучный мужчина, удивительно точно попадающий под описание Айдара и безошибочно распознаваемый как директор казино, вваливается в кабинет, сжимая в руках талию стройной молоденькой девушки. Они целуются с такой страстью, что, кажется, почти перешли к поеданию лиц друг друга, или вот-вот перейдут. Свет включать они тоже не намерены — кабинет заливает свет от уличного фонаря за окном и больше ничего. В шкафу ещё темнее, и Антон скорее чувствует, чем видит, как совсем близко, до неприличия близко замирает Арсений, напряжённо вглядывающийся в происходящее снаружи. Его дыхание на ладони мокрое и горячее, но Антон боится убрать руку, чтобы не выдать себя лишним шорохом. Массивный стол вздрагивает, когда в него врезается метеорит из человеческих тел. Девушка стонет и запрокидывает голову, подставляя шею под поцелуи, её шуршащая синтетическая юбка ползёт вверх, обнажая ровную бледную кожу. Даже в темноте видно, с какой силой пальцы директора впиваются в её бедро, тянут на себя, шарят под юбкой в поисках резинки белья. Антону бы не смотреть. Он зажмуривается, отворачивает голову, ведомый смесью уважения и отвращения, но теперь, когда перед глазами не стоит картинка с тучным отвратительным мужиком, вжимающим в стол тонкую девичью фигурку, всё становится только хуже. Мозг услужливо дорисовывает картинку происходящего под несущиеся снаружи звуки: мокрые поцелуи, стоны, шорох одежды. Это всё чудовищно неловко. Быть свидетелем секса незнакомых людей — отвратительно само по себе, но ситуация усугубляется тем, что, пока Антон жмурится и отворачивается, в него самого вжимается чужое тело. И не просто тело, а то, от мыслей о котором он упорно отмахивается вот уже сколько дней подряд. Рука Арсения забирается под кожанку и хватается за рубашку, и совершенно невозможно понять, это часть какого-то сексуального саботажа или искренняя попытка пристроить куда-то конечность в тесном пространстве. Как когда в метро кто-то прижимается к тебе сзади, и ты не знаешь, списать это на давку или записать человека в извращенцы. Что бы эта рука ни делала у Антона под курткой, она не помогает. Она горит, прожигает дыру у Антона в рёбрах, плавит сквозь одежду. А под его собственной ладонью плавятся чужие губы — тоже раскалённые до предела. Кажется, можно почувствовать, как Арсений дышит в такт несущимся из-за двери шкафа стонам, и Антон его сейчас за это ненавидит. Но себя ненавидит — больше. За то что не может выгнать из головы так некстати всплывающие в голове воспоминания об этих губах на своей шее, о цепких пальцах под водолазкой, о том, какая его кожа на вкус, какой он на вкус. За закрытыми глазами этого дерьма навалом, оно поджидает Антона, наваливается на него, стоит ему дать слабину, пытается выбить из колеи. Он не настолько глуп, чтоб действовать, чтобы позволить себе сдвинуться хоть на ёбаный ангстрем. Но не настолько стоек, чтобы не возбудиться. В голове кутерьма: вся эта близость, и жар, и запретность, и опасность, и абсолютная невозможность… Отчаянно колотящееся сердце разгоняет адреналин по телу, наливает кровью вовсе не те органы, которые нужны в этой ситуации. Антон себя находит на самой грани того, чтобы начать извлекать какое-то мазохистское удовольствие из этого неуместного влечения, которое не может реализоваться. Ещё немного, и он позволит себе отпустить контроль, позволит себе раствориться в том, в насколько невероятный возбуждающий пиздец он попал. Ещё немного, и он начнёт… Раздаётся выстрел. Не оглушающий, но узнаваемый и пугающе близкий. Вынуждающий открыть глаза. За дверью шкафа директор распластался по собственному столу, разлетелся по стенам и по окну, и даже на полу немного директора есть. Антон чувствует, как ноги подкашиваются, а рука Арсения проворно закрывает ему рот, словно это он теперь боится, что Шастуну взбредёт в голову что-то сказать. Девушка хладнокровно одёргивает юбку и неожиданно спокойным голосом сообщает: — Я тебя слышу. Я знаю, что здесь кто-то есть. Антон замирает. Он, кажется, таким неподвижным никогда не был раньше — возможно, потому что до этого ему не приходилось стоять в паре метров от психопатки, которая застрелила мужика, с которым только что трахалась. — Давай не тратить время друг друга, — с нажимом произносит она и поднимает пистолет, удивительно точно сразу целясь в сторону их секции шкафа. Что ж, кажется, Антон переоценил их беззвучность и неподвижность. Арсений перенимает инициативу, и слава богу, потому что Антон сейчас, кажется, способен только давиться своим колотящимся в горле сердцем, а принимать решения за них обоих не способен. Поэтому Арсений убирает ладонь с его рта и толкает дверцу изнутри. Они выходят, нет, даже, скорее, вываливаются из шкафа как-то неуклюже, нелепо и практически одновременно. Девушка удивлённо приподнимает бровь, видя сразу двоих нежданных гостей, но не перестаёт целиться. Антон тогда тянется за своим пистолетом, но она предупреждающе качает головой: — Давайте без глупостей. Я вижу ваше положение, вы видите моё: вряд ли нам есть смысл ссориться. — Никто не ссорится, — Арсений примирительно поднимает руки вверх, и Антон со вздохом следует за ним. — Вы зачем в шкафу прятались? — интересуется девушка, опуская пистолет, но не убирая его совсем. — Пришли кое-что отсюда спиздить, — честно признаётся Шастун. Она щурит глаза: — Хм. Чёртовы технические работы на серверах, можно было догадаться… Я тоже. Тоже в каком-то смысле пришла кое-что отсюда спиздить. Мы, наверное, даже можем помочь друг другу. Антон хмурится, пытаясь понять о незнакомке хоть что-то. В базе не оказывается ни её имени, ни принадлежности к банде. Визуально тоже хрен поймёшь — ну девушка и девушка, короткая стрижка, блестящее платье, большая пушка. Ходит в людей стреляет. Да это может быть кто угодно. — Нам нужно забрать штуку, которую ему в залог оставили, — Арсений кидает короткий взгляд на директора и быстро отворачивается. — Ему она уже не понадобится, я думаю. Какого хрена, интересно, он решил, что теперь он руководит операцией? Вроде, уговор был в том, что он слушается Антона, а вон в результате перетянул одеяло на себя. — И что это за штука, что вам пришлось аж вдвоём за ней лезть? — скептично интересуется девушка. — А у тебя что за штука? — любопытничает Арсений. Она ухмыляется: — Да так, всего лишь группа женщин, которую насильно здесь держат и используют как секс-рабынь, на которых играют VIP-клиенты. Господи, а Антон думал, что ситуация не может стать ещё более неловкой. Теперь вот придётся чувствовать себя мудаком, когда он скажет, что они ничем не могут помочь, заберут пульт и отправятся своей дорогой. Но они действительно не могут — одно дело, если бы он был один, если бы он выполнял какой-то рядовой заказ, но, во-первых, отклонение от плана ставит под удар Арсения, а во-вторых, вся их задумка с Арасакой может пойти под откос, если они сейчас в общем переполохе не достанут этот идиотский пульт. Спасать женщин из траффикинга это пиздец благородная цель, но у них тут своя благородная цель в приоритете. И поэтому Антон вынужден отказать, вынужден тяжело вздохнуть, покачать головой и сказ… — Мы поможем, — Арсений выскакивает вперёд со своей инициативностью, как чёрт из табакерки. Хочется уточнить у него, хули он говорит за них обоих, но не хочется выглядеть мудаком в глазах незнакомки. Остаётся только одарить Арсения взглядом из серии «дома поговорим» и сжать губы, выслушивая план. Потратив несколько минут на изучение содержимого директорского компьютера, девушка сообщает, что жертв держат в подвале, туда нужно будет добраться, не привлекая внимания охраны, а потом как-то вывести их к чёрному входу. Какой у неё план транспортировки женщин дальше, она не уточняет, и Антон из этого заключает, что за порогом казино они снова сами по себе. — Хлам, который им оставляют в залог, тоже в подвале, — бросает девушка, с отвращением закрывая крышку окровавленного ноутбука. — Так что нам в любом случае по пути. Арсений уверенно кивает, а вот Антона всё не оставляет смутная тревога. Спонтанные изменения планов хороши, когда их вносишь ты сам, ну или на крайняк кто-то, кому ты можешь доверять (зырк на Арсения), но никак не когда ты вынужден подчиняться человеку, о чьих намерениях ничего не знаешь. Если эта любительница помахать оружием говорит, что мимо охраны им нужно пробраться незамеченными, разве такая толпа народу не помешает только? Её решимость потащить за собой двух вооружённых мужиков больше намекает на желание пробиться с боем, а это именно то, чего Шастуну хотелось бы избежать. Мало того что самому в людей стрелять (даже если по ногам) не хочется, ещё и не хотелось бы второй раз возвращать Арсения с того света. Девушка, кажется, взявшая на себя роль главы отряда, ловко отключает камеры, не задумываясь о том, напряжёт ли это дядечку с судоку, и уверенно открывает дверь, выныривая в зону отдыха для сотрудников. Одинокий официант на диване всё ещё спит, и Антон почему-то с напряжением ждёт, что их новая знакомая его застрелит, но она спокойно проходит мимо, не оправдывая ожидания о своей кровожадности. В коридоре тихо — пока. Видимо, судоку увлекает дядечку больше, чем загадочно погасшие мониторы. — Теперь понятно, почему на складе были штуки, как будто здесь кто-то живёт, — шепчет Арсений, оказавшись рядом с Антоном. Понятно-то понятно, но стоит ли решение этой загадки всего пиздеца, который оно повлечёт? Так, нет, Шаст. Вы поможете людям, сделаете этот поганый город чуть менее несправедливым, это хорошая цель, благородная. Просто… Просто нужно попытаться не умереть в процессе. Первая пара охранников вырастает у лестницы, ведущей в подвал. Антон замедляется, чтобы вместе решить, будут ли они ждать, пока охранники уйдут, но девушка не намерена ни ждать, ни обсуждать свои решения с кем-либо. У неё пистолет с глушителем, зачем ей что-то обсуждать, правда? Первый охранник не успевает ничего понять — молчаливо валится на лестницу, получив пулю в затылок. Второй успевает обернуться, но это его не спасает — сделав пару выстрелов, он следует за коллегой в загробный мир. Антон шумно выдыхает, стиснув зубы. Такой у них план, да? Хладнокровно убивать людей, которых можно было бы вырубить — тихо и без жертв? Арсений хмурится, но не выглядит шокированным видом безжизненных тел перед собой. Антон впервые, кажется, задумывается о том, сколько всего должен пройти человек, чтобы оказаться там, где оказался он. А ещё думает, что не хотел бы узнавать ни один из бодикаунтов Арсения, ни тот, который про секс, ни тот, который про убийства. Ни про тех, кто с ним кончил, ни про тех, кого он прикончил, ха-ха. Этими дурацкими мыслями Антон отвлекает себя на спуске в подвал. Уже сейчас понятно, что выстрелы подняли шум, и охрана всполошилась. Всё, что ему остаётся — это успевать снимать охранников раньше своей импульсивной спутницы, то бишь, стрелять по ногам и корпусу до того, как она успевает выстрелить в голову. А меткость у неё хорошая, чёрт возьми. — Что, блядь, началось? — шипит Арсений рядом, пригибаясь. У него столько крови бежит по шее, что, кажется, его не задели по касательной, а хорошенько так попали, но он не подаёт виду, что что-то не так. Ярко-синий костюм покрывается тёмно-фиолетовыми пятнами. Антон думает, что не против сейчас был бы увидеть снова этот вырвиглазный electric blue, если бы это значило, что Арсений точно в порядке. Выстрелы затихают — на время. — Сюда, — командует девушка и бросается вправо, ныряя под полупрозрачную полиэтиленовую занавеску. Нужная дверь находится в углу, кажется неприметной — Шастун бы сходу предположил, что там хранят швабры или оружие. Но, судя по всему, такая иллюзия создавалась нарочно. Он вызывается замкнуть контакты на электронном замке, когда видит, как девушка начинает шарить по карманам мёртвых и не очень охранников в поисках ключ-карты. У Антона получается разобраться с дверью быстрее, поэтому, когда она отъезжает в сторону, он первый, кто видит картину внутри. Она не врала. Во всём, кроме одной детали. «Женщины». Она сказала, «группа женщин, которых здесь насильно держат». Но они еле-еле девушки. Перед Антоном испуганно замирает стайка девочек, расположившаяся на матрасах на голом полу подвала. Он включает сканер, чтобы понять о них хоть что-то и тут же выключает, увидев в годе рождения одной из девушек первые цифры «206…» Все они выглядят примерно одинаково истощёнными, избитыми и напуганными. Появление на пороге их «комнаты» мужика с оружием никогда не сулило им ничего хорошего — догадывается Антон и отступает, пропуская вперёд инициаторшу этой освободительной операции. — Всё в порядке, — она поднимает руки вверх. — Мы пришли вам помочь. Девочки сначала замирают, словно не решаясь поверить в своё спасение, а потом одна из них, самая бойкая, торопливо поднимается на ноги, на ходу собирая волосы, и остальные потихоньку следуют за ней. Антон насчитывает пятерых. — Мы тут пошумели немного, — улыбается девушка. — Так что сейчас может быть немного громко. Интересно, кто это «мы»? Сама пошумела, а теперь перекладывает ответственность, ишь. Арсений пропускает девушек вперёд, показывая направление, но не касаясь ни одной из них. Собирается замыкающим пойти, видимо. Оно логично, но блядь, как у Антона внутри всё протестует от того, что вместо защиты он по факту затащил клиента под пули. Нужно было сказать «нет», когда Арсений напрашивался в казино. Нужно было сказать «нет», когда он прошмыгнул в служебное помещение вслед за Антоном. Нужно было сказать «нет», когда незнакомка предложила им пойти вместе. Но что бы тогда стало с теми, кому нужна была помощь? Ёбаные, блядь, приоритеты. — Говно, которое оставили в залог, вон в той кладовке хранят, — девушка кивает на дверь в противоположном краю подвала. — Забирай и догоняй. Антон кивает и направляется к двери, но у него от нервов никак не получается её взломать — голова не там, где нужно. Приходится действовать грубой силой, потратить несколько драгоценных патронов на то, чтобы прострелить замок. Когда он открывает кладовку и действительно видит там этот злосчастный диджейский пульт, девочки уже скрываются на лестнице. Ничего. Ничего. Сейчас он прикроет их немного, доберётся до чёрного входа и там уже схватит микшер в одну руку, Арсения в другую — и поминай как звали. Антон торопливо трусит по лестнице вверх, пытаясь перевести дыхание, пока есть минутка. Но минутки нет. Впереди раздаются крики и выстрелы. Антон пригибается, чтобы не схлопотать шальную пулю в лоб, но микшер подмышкой сильно мешает маневренности. Откуда-то справа выбегает какой-то мордоворот, и Антон тратит на него последние два патрона. Придерживая микшер коленом, пытается перезарядиться — и получает третью дырку в свою любимую куртку от выбежавшей следом охранницы, которую тут же снимает Арсений. Бок ноет, приятного мало, но ничего смертельного. Перед глазами загораются строчки экстренного протокола биомонитора, тот принимается за работу. Давай, родной, давай, отрабатывай потраченные на тебя эддики. И пока биомонитор отрабатывает, Антон пытается снова принять вертикальное положение и нагнать свою группу — словно отбившийся от экскурсии (по аду) турист. Где-то впереди Девушка ломится в дверь чёрного хода: — Закрыто! Здесь закрыто! Блядь, вот тебе и чужой план. Антон разворачивает своё плохо слушающееся продырявленное тулово к той двери, через которую они пришли. Прорываться через основной зал ой как не хочется — там ещё больше охранников, и персонал, и гости, но, кажется, они подняли столько шуму, что все остальные выходы перекрыли, и больше ничего не остаётся. Твою мать. Виновница всего этого пиздеца уверенно летит к выходу в зал, но её уверенности хватает лишь до момента, когда на её пути вырастает новая толпа охранников. Хромированная рука одного из них уверенно перехватывает девушку за горло, и она мгновенно сдувается, превращаясь в невинную овечку: — Это они! Они там! Скорее! — и показывает на Антона с Арсением. Ах ты ж сука. Стоило на пути возникнуть препятствиям посерьёзнее, и из хладнокровной валькирии превратилась в беспомощную девицу в блестящем платье, и пистолет куда-то делся, и кровожадный блеск в глазах. Ебать актриса. И про миссию свою освободительную забыла, да? Охранник отбрасывает девушку в сторону, уверенно маршируя к куда более явным нарушителям. Снова начинается пальба. Девочки визжат и прикрывают уши руками. — Сюда, сюда, сюда, — Арсений появляется, словно из тумана, где-то сбоку и тянет всех к двери, которая Антону не особо знакома. Антон пытается переставлять ноги и не умереть, стреляет вперёд наугад, уже не особо заботясь о том, кому он там куда попал. Лишь бы выбраться отсюда. — Шаст! Шаст! Давай! — Арсений хватает его за руку и тянет за собой, крепко, уверенно. Это хорошо, что хоть кто-то из них сейчас в чем-то уверен, но плохо, что Антон себя показывает совсем не как профессионала. Он себя сейчас показывает как паникующего дурачка, который не знает, как ему прикрыть девочек, как ему прикрыть Арсения, даже как ему этот ёбаный микшер отсюда унести живым и работающим. Да хоть бы себя отсюда унести живым и работающим. За дверью, за которой прячет их Арсений, оказывается гараж, и Антон готов плакать от радости, когда осознает этот факт. Он впихивает пульт Арсению в руки и кидается ломать дверь, слушая, как на заднем плане приближаются шаги охранников, а Арсений инструктирует: — Так, дамы, сейчас выходим и бежим так, будто от этого зависит ваша жизнь. — Будто? — удивляется одна из девочек. Антон справляется с гаражной дверью за секунду до того, как охранники справляются со своей. Он даже до конца её не поднимает, просто подныривает под приподнявшуюся металлическую гармошку и орёт: — Пошли! Сейчас! Девочки бросаются под дверь, словно стая мальков, а покидающий гараж последним Арсений опускает её обратно со всей силы, снова защёлкивая замок, чтобы дать им хоть какую-то фору. Пульт выскальзывает из потных рук, Антон перехватывает его на ходу, не переставая переставлять свои раздражающе длинные ноги. Вот где его двухметровая суперсила пригождается — даже несмотря на боль в боку, он бежит достаточно быстро, чтобы возглавлять свою стаю мальков, показывая путь к Тахо. За спиной крики и выстрелы — замедляться нельзя. — Голосовое! Управление! Набрать! Айдара! — сбивая дыхание, выкрикивает Антон. — Мандарин, заводи! И открой все двери! На другой стороне улицы Тахо включает фары, и Антон вкладывает все силы в последний рывок. Он залетает на переднее пассажирское и захлопывает за собой дверь с такой силой, что любому другому пассажиру бы за это люлей отвесил. Девочки начинают набиваться в машину следом, и Антон мысленно благодарит всех богов, существующих и не очень, за то, что не сложил задний ряд сидений в угоду багажнику — он сейчас очень кстати. Последним в машину запрыгивает Арсений — на сидение прямо за Антоном. — Едем! — кричит он, и Айдар с готовностью жмёт на газ, трогаясь с места. Выстрелы сзади снова задевают бока многострадальной Тахо. Ха! А вот заднее стекло им не разбить, потому что Антон его так и не вставил после прошлого раза. Айдар аж весь скукоживается за рулём, с такой силой он давит на газ. Через пару кварталов выстрелы затихают, и погони не видно — становится ясно, что они всё-таки оторвались. — Это что за бонус? — Айдар ошарашенно кивает на полную машину пассажирок. — Случайно поломали им хьюман траффикинг, — нервно смеётся Антон, откидываясь на кресле. Он всё ещё прижимает к себе несчастный микшер. Только теперь, когда его больше не ебашит адреналином, задетый пулей бок начинает немилосердно ныть. Арсений с заднего сидения наклоняется вперёд и хлопает Антона по плечу: — Охуенно справились же? Антон оборачивается на него, уже готовясь высказать всё, что думает про его инициативность, но запинается, натыкаясь на яркие, блестящие от счастья глаза, так странно сочетающиеся с залитым кровью костюмом. Кажется, зря он всё это время считал Арсения интеллигентом-душнилой или фарфоровой куклой, которую нужно оберегать. Он ёбнутый. Он определённо ёбнутый. И Антон просто хлопает его по ладони сверху: — Справиться-то справились, только с чужим заказом. Куда я теперь должен девать толпу несовершеннолетних жертв секс-рабства? — Ну так а Шельмы в городе для чего? — внезапно, включается Айдар. — Они ж как раз таким и занимаются. Тем более Когтям поднасрать — это ж святое дело. Ща разрулим, не переживай. Девочки на задних сидениях осторожно переглядываются — им явно не хочется радоваться чудесному спасению, пока они не уверены, что их везут в безопасность. Айдар набирает кому-то на ходу: — Алло, Лиз? Помнишь, ты говорила, что у тебя освободилось время на благотворительность, когда ты ушла с телека? Так вот… Антон откидывается на сидении и выдыхает. Арсений не убирает руку. Антон тоже.