Нет

Желаешь взглянуть на его душу? О, конечно, ты желаешь нарисовать узорами его внутреннее состояние. Жаждешь этого, словно это может принести смысл, некое подобие порядка в твою жизнь. Его душу можно отследить по линиям её тела, ведь... Тело Рей — это и есть душа Кайло Рена, но только с одним небольшим дополнением — яростью. Активировав световой меч, он в два широких шага сократил расстояние между собой и пыточным креслом, занёс тот и с размаху обрушил на металлическую конструкцию. Рей до боли зажмурила глаза и закусила губу, чувствуя во рту кровь. Ладони сжались в кулаки сами, несмотря на боль, в голове вспышкой пронеслось желание остаться в живых. Очередной удар уродовал и корёжил металл, и на поверхность плаща полетели светлячки в виде искр. Она вдохнула запах горелых ниток, решив, что сейчас он подойдёт к ней и одним метким ударом рассечёт её тело на две части. Ты злишься из-за моего ответа? Рен продолжал наносить точные, методичные удары по груде мусора, оказавшейся в катастрофической близости к чёрному дрожащему комку на гладко-вычищенном полу камеры. Она уже сжимала челюсти до скрипа зубов, не в силах сглотнуть, словно горло перекрыли пустыней. Тело погрузилось в кокон боли и напряжения, воздух грозился раздавить грудную клетку, мучительно оседая сверху. Защититься можно было только под небосводом из чёрной, плотной ткани, так что Рей молила, чтобы ни один волосок из растрёпанной причёски не покинул пределов убежища. Барабанные перепонки сгорали от шипящих звуков меча, и, казалось, сам металл от кресла струился у неё по венам, готовясь в любую секунду достичь сердца и проткнуть то насквозь острым копьём. Ты приказал мне или попросил? Ты сказал: «Поднимайся», но чем же именно это было? Рей сжалась до микроскопической точки, почувствовав, что он бросил на неё короткий, полный презрения и отвращения взгляд. Шум очередных размашистых ударов, видимо, наносил он их уже по полу, оставляя выжженные дорожки на глянцевой поверхности. Намеренно прикусила себе язык, чтобы понять жива ли она ещё или погибла вместе со звёздами, ведь те перестали взрываться под веками, жаля искрами расширившиеся зрачки. Задержала дыхание, сосчитав до десяти, и невольно издала тихий всхлип. Рей попыталась подтянуть левую ногу, чем вызвала лишь острую боль в самом низу живота, так что из глаз вновь полилась вода, ведь слёзы были настоящей роскошью для такой, как она. Ты убегаешь от меня. Почему? Почему даже у себя в голове я не в силах ничего контролировать? Ты сказал, что можешь навредить мне. Нет, постой же, я так устала. Больше не могу бежать. Сейчас, вот сейчас напряжение дойдёт до критической красной отметки, и она сгорит подобно небесному телу, вошедшему в атмосферу неизведанной планеты. Разум горел и возрождался, лишая возможности отключится, доводя до кипения. Она начала испаряться, когда насчитала семнадцатый удар меча, ведь Творец наконец одарил её тело агонией. Ещё секунда и должна наступить смерть, и она решила, что готова встать на колени, лишь бы восемнадцатый удар пришёлся по её хрупкому телу. Хватит изводить меня! Я больше не выдержу. Почему бежать должна лишь я одна? Пусть это прекратится. Кричи. Я слышу тебя лишь тогда, когда ты кричишь, разрывая свои лёгкие на части. Он просто хотел избавиться от боли и разочарования в самом себе. Вспышки ярости служили наилучшим выходом из подобных ситуаций. Свирепые удары по металлу, снова и снова, ведь она была права, когда назвала его монстром. Хотелось забыться на несколько секунд, хотя бы на несколько жалких секунд забыть о своём провале. Конечно, ему ведь дала отпор мусорщица. Так сказал Верховный лидер, а ещё он велел привести к нему девчонку. Когда же именно всё испортилось? Наверное, когда Рен разгромил помещение, уничтожив кресло, или же когда увидел тело жалкой пустыницы, или же когда решил забраться к ней в голову, чтобы достать карту, или же когда впервые посмотрел ей в глаза. На всё было послано проклятие, когда она прикоснулась к нему своим сиянием. Она оказалась послушной девочкой, ведь уже второй раз кричала у себя в голове. Глубоко выдохнув, Кайло деактивировал свой световой меч и повесил его себе на пояс. Развернулся к лежащей под его плащом девушке и на долгую, полную целой вечности минуту прикрыл глаза. Видел те же звёзды, что и она. Восстанавливал дыхание, покусывая изнутри щеку, сжимая и разжимая кулаки. Покой — это ложь, и она доказала это ему своими страстными метаниями у себя в голове. Он прокрутил в голове её жаркое «нет» сотню раз, не находя в нём изъянов, и вдруг понял, что это будет её вечным ответом лишь ему одному. Почувствовал укол сожаления, ведь хотелось, чтобы она сказала «нет» ещё кое-кому. Он обязательно приведёт её к учителю, но чуть позже, ведь сейчас ему самому нужно было успокоиться. Волна чужого сумасшествия сбила его с ног, и теперь ему придётся строить ограждения с самого нуля, поднимаясь с самых низов, ведь Рей низвергла его в чёрную дыру, заставляя корчиться от боли. Он ведь запретил ей сверкать, но она столь упрямая и гордая всё равно прикоснулась к его разуму, изломала на кусочки и теперь перебирала те подобно запчастям на кладбище имперских звёздных разрушителей, выискивала самое дорогое и самое лучшее. Кайло приказывал себе дышать размеренно, полной грудью, но яд девчонки вновь током прошёлся по всему телу, виной всему была она — мусорщица, осевшая пылью на самом дне его чудовищного сердца. О чём ты думаешь? Только не говори, что вновь рисуешь остров в океане. Так сильно хочется к воде? Там тоже можно умереть, зря только тратишь силы на глупые мечты. Лучше бы ты вновь кричала. Неизвестность быстрыми ударами сердца выбивала из неё жизнь, капля за каплей. Внутренности скручивало в жгут, поджаривая те на сковороде без масла, вынуждая дымиться. Рей прислушивалась к его дыханию, пыталась представить развитие дальнейших событий, но горящие лёгкие толкали её в мечты о воде. Она желала потушить огненную стихию и обрести наконец покой, но разум почему-то твердил, что это ложь. Покой — это ложь, или мечты? Запуталась, прерывисто выдохнув. Плотная ткань почти не пропускала воздуха, но стягивать её с лица она не собиралась, лишь повернула голову в сторону, так что хрустнула шея. Испугалась, что он сейчас снова разозлится и изрубит её на кусочки за то, что смела издавать шум своим жалким существованием. О чём ты думаешь? Только не говори, что вновь пытаешься влезть ко мне в голову, она и так готова вот-вот взорваться. Так сильно хочется унять боль, что готов громить вокруг себя всё подряд? А почему тебе больно? Лучше бы ты вновь надел маску и стал монстром. Где ты сейчас? На дне. Ломаю пальцы о песок в попытке прорыть тоннель к Солнцу. Едва уловимый шорох Рей приняла за шаги и, напрягшись всем телом, затаила дыхание. Решила, что притворится мёртвой, и он не заметит её, не подойдёт к ней. Рен действительно не заметил её, или же просто сделал вид. Опустившись на пол у самой стены и согнув ноги в коленях, он оказался в жалком метре от ног девушки. Откинувшись затылком назад, тяжёлые веки сами прикрыли радужку глаз, и он сделал глубокий вдох и поставил перед собой цель привести мысли в порядок и выкинуть из головы настойчивый призыв, давно превратившийся в пытку — дотронуться до Света. Медитации перед частично расплавленной изуродованной маской угольного цвета ничем не помогали, как бы сильно он не молил своего предка дать ему сил преодолеть зов, что разрастался внутри подобно сорнякам. Желал ощутить Тьму на самом кончике своего языка, но вместо этого чувствовал лишь горечь разочарования в самом себе. Как же он слаб! Как же низко он пал! Мусорщица, лишь едва открывшая в себе Силу, смогла залезть к нему в голову и вытащить наружу его самый большой страх. Убей себя, Рен, потому что ты никогда не простишь себе этого. Он столько сил потратил на то, чтобы достичь своих позиций, а теперь… теперь же одного бледного мерцания Света хватает, чтобы полностью расшатать его устои. Он чувствовал, как сама Тьма закрыла глаза у него внутри на жалкую долю секунды, когда мусорщица впервые ослепила его своим Светом. Он решил списать это на случайность, но понимал, что всего лишь дал себе отсрочку. Нет, он дал отсрочку не себе, а ей, этой жалкой дикарке, что испоганила в нём всё тёмное. Она буквально «обесчестила» его своим появлением. Грустно. Бред. Хотелось забиться в самый дальний угол и содрать с себя кожу, обнажая все свои пороки, пусть видит, какой он на самом деле. Пусть наконец перестанет преследовать его! Всё должно быть не так, он хотел, чтобы всё было по-другому. Желал, чтобы не было этих мучений, что раздирали его душу изнутри, впиваясь когтями в самые кости. Он чувствовал себя таким уставшим, хотелось просто отдохнуть, хотя бы одну минуту побыть в безопасности. Злость медленно отпускала Кайло из своих тисков, но лучше не становилось. Приходило лишь осознание того, насколько он жалок, истощён. Перед глазами вспышки прошлого, отвратительного и гадкого прошлого, от которого он бежал как от огня. Хотел прыгнуть в спасительные объятия тьмы, но не рассчитал силы и прыгнул между Светом и Тьмой. На второй прыжок сил не хватало, и он ненавидел себя за это больше всего. Отчаяние охватило всё его существование, и ничто не в силах было унять шум в сердце, столь навязчивый и доводящий до исступления, и он опустил ладони на пол, открывая глаза. Просто посидим в тишине, ладно? Ничего не говори, твоё молчание меня успокаивает. Я знаю, что ты там, не надо притворяться мёртвой. Что же ты, действительно поверила в своё падение? Конечно, она поверила. Он ведь сам так сказал ей об этом. Прошипел в самое лицо, что она пала ниже шлюхи, раз её трахают в камере пыток, прикованной к креслу, совершенно бесплатно. Рей хотела выбраться, убежать из этого места, но не могла, наоборот, лишь ближе прилипала телом к полу. Невидимая каменная глыба давила на плоть, заставляя её порой издавать тихие всхлипы. По телу яд унижения и боль прикосновения, но, даже несмотря на это, она оставалась живой. Чувствовала, как кровь засыхала на лице, неприятно стягивая нежную кожу. На бёдрах тоже была кровь и его отпечаток, его след, и лишь одна мысль об этом приводила её в дрожь. Солнце заслонила его высокая тень, и она пожелала проткнуть его глотку куском металла, желала пустить ему кровь за то, что посмел сделать с ней, за то, что душил и бил её, за то, что вторгся в её тело столь резко и болезненно, что она закричала, а из глаз полились слёзы, за то, что говорил ей мерзкие словечки в самое ухо, сжимая горло цепкими пальцами, за то, что до боли щипал её кожу, оставляя после себя цветочные синяки, лишь за то, что дышал с ней одним воздухом. В голове полный беспорядок, и, наверное, настало самое время уничтожить себя, но тело затекло настолько, что послало импульс сменить позу хотя бы на жалкий миллиметр. Она решила отодвинуть правую ногу чуть в сторону, и, сжав зубы, напряглась изо всех сил. Рен тут же уловил её ничтожную попытку сменить позу и рукой ухватился за её лодыжку. Распахнула широко глаза, почувствовав холодную кожу его перчатки на своей тёплой коже. Притихла, как загнанный в клетку зверь, и стала ждать боли. Он же лишь опустил её лодыжку обратно на пол, наблюдая за открывшимся участком голой кожи, вырвал её из-за границы безопасности, заставил пересечь черту убежища, построенного из плаща, но делать больно не собирался. Кайло чувствовал напряжение её мышц, поэтому слегка помассировал пальцами кожу, призывая к спокойствию. Не могу успокоиться! Я не могу успокоиться! Не могу! Кто же из них двоих так думал? Кто? Не надо, не делай этого. Рей попыталась расслабиться, чувствуя на себе его пытливый взгляд. Медленно выдохнула и облизала пересохшие губы. Убедила себя, что ему не интересно её тело, особенно теперь, когда она осквернена другим. Хочешь я отведу тебя прямо к Солнцу? Нет, не хочу. Мне достаточно твоего сияния. Какого ещё сияния? А разве ты не видишь? Ты светишься. Свечусь Светом или Тьмой? Нет, чем-то другим, серым. Ты светишься чем-то серым. Кайло оттолкнулся от стены и присел на корточки рядом с ней. Правую руку по-прежнему держал у неё на лодыжке, а левой медленно потянулся к краю плаща, которым было скрыто её лицо. Оттянул тяжёлую ткань ниже подбородка, взрывом встречаясь с её глазами. Рей смотрела на него удивлёнными глазами, явно не понимая, что же ему от неё надо. Опустив веки, он сглотнул, набрался сил и уколол её взглядом ненависти и отвращения. Она испуганно очертила линии его лица, отмечая все детали и родинки и то, как локоны волос отбрасывали земляные тени на его бледную кожу, уделила особое внимание его болезненности и тому, что он вновь стал поглаживать её лодыжку медленными, почти ленивыми движениями. Закусила губу, пуская тем самым кровь из ещё не зажившей ранки, он поморщился, но промолчал. Рей выдохнула и, наверное, сделала это слишком громко, потому что он, будто очнувшись, прекратил выводить узоры на её коже, а она сверлила его взглядом, полным презрения и ждала дальнейших действий. Замерли на несколько минут, нарушая тишину лишь своим дыханием и движением век. Чего ты хочешь от меня? Я, правда, не понимаю. Если хочешь убить меня, то не медли. Хочешь карту? Так ты и сам знаешь, что не получишь её от меня. Может, ты хочешь ударить меня? Видишь ли ты меня такой же слабой, какой себя вижу я? Ненавижу нас за эту тишину. Скажи же что-нибудь! Он чувствовал себя пустым и безымянным, глядя ей в глаза. Она стойко приняла его вызов, до последнего вздоха не желая отводить взгляда, и Рен вновь принялся пальцами оглаживать ей лодыжку, наслаждаясь растерянностью на её лице. Разбита и уничтожена, но мертва ли она? Потянулся свободной рукой к лицу, проведя той по лбу, затем ниже, касаясь ресниц и кончика носа, доходя до самых губ и останавливаясь на подбородке. Она прикрыла глаза лишь на пару секунд, и стоило ему убрать руку, как Рей вновь убивала его своим прямым взглядом. Он чувствовал, что она готова была проклясть его, потому что не могла найти объяснений его действиям. Этого не может быть. Ты ведь сама сказала, что пала, пала очень низко. Так почему же продолжаешь поступать со мной подобным образом? Хватит! Я ведь просил тебя об этом ещё там, на Такодане. Ты столь своенравна и горда, даже не можешь притвориться мёртвой. Упрямая мусорщица. Он сжигал в себе последние лучи надежды вернуться к Свету, но вместо этого, кажется, сжигал лишь путы Тьмы, которые та тянула к девушке. Хотел выдавить ей глаза, но она, похоже, понимала только по-хорошему, поэтому он новь потянулся ладонью к её лицу, провёл вниз, заставляя прикрыть веки. На этот раза Рей не открывала глаза целых тринадцать секунд, но ему этого хватило, чтобы отметить дрожь её ресниц, безысходность, застывшую на лице, страх перед неизвестностью, а также дикое, почти стихийное желание жить. Я не мертва, чтобы ты закрывал мне глаза, сумасшедший. Прекрати прикасаться ко мне. Я ведь обещала тебе, что приду за тобой, неужели не страшно? Я обязательно выберусь из этой ямы, из этих зыбучих песков и разделаюсь с тобой. Выберу для тебя самую ужасную на свете пытку, превращу твой кошмар в реальность. Ты будешь молить меня прекратить, но я не стану потакать твоим просьбам. От души отделяли кусочек за кусочком, искусно орудуя горячим клинком. Добро заменили на зло, но счастья это почему-то не принесло. Кайло не мог избавиться от назойливой мысли, что делал что-то неправильно. Он бросил короткий взгляд на тумбу, где всё это время была маска. Хотелось спрятаться под пластиком, но он отлично понимал, что долго не продержится: от её неповиновения кровь вскипала сильнее, ярче, чем при самом сильном приступе злости. Как же мне тебя уничтожить? Я знаю, Верховному лидеру тебя не сломить, ведь тебя прокляли не им, а мной. Довольна? Как и я. Сладко обещаешь, но духу всё равно не хватит. Всё, что ты можешь, так это рисовать глупые картинки у себя в голове и мечтать о родителях. Опусти я руку чуть ниже, прямо на твоё горло, стала бы ты тогда вырываться? Знаю, твоё тело действовало бы рефлекторно в любом случае, но была бы ты сама причастна к этому? Судя по тому, как сильно ты продолжаешь сопротивляться, жизнь тебе не так уж и дорога. Скажи же мне, мусорщица, когда с тобой закончу я, что от тебя останется? Наверное, та же пустота, что и от меня самого. Просто подчинись, и я не сделаю тебе больно. Её твёрдый, жаждущий поглотить его силу взгляд вновь целовался с его отчаянными, жаждущими поглотить её слабости глазами. Кайло чуть усилил хватку пальцев на лодыжке, отчего она тихо зашипела как змея перед тем, как выпустить яд. Наклонил лицо ближе к ней, чуть приоткрыв губы, и Рей змолилась, чтобы он молчал, ничего не говорил, потому что знала, что утонет в его голосе, как в воде, ведь плавать не умела. Сжала челюсти, желая проявить решительность, но он хмыкнул, комментируя тем самым её жалкую атаку. Сжала губы настолько, что те побелели, и со всей силы дёрнула ногой, а он чуть ли не впечатал её в самый пол, не давая ей вырваться и сжимая настолько, что для себя она решила, что отомстит ему за это, за эту боль, за новый синяк на её коже. В голове целая груда мыслей, и все они были связаны с ним, словно он вдруг стал центром её существования. Рей чувствовала, как он вновь стал выводить непонятные линии, прочерчивая указательным пальцем то вверх, то вниз, доходя до самого ботинка и слегка ощупывая выступающую косточку. По спине пробежал холодок, но она решила сослаться на «сквозняк». Пальцы вновь поползли вверх, чуть заходя за границу плаща, затем последовал выдох облегчения — Кайло вновь прочертил линию вниз. Она нахмурила брови, не понимая, что за игру он вёл: если хотел свести её с ума, то в этом он преуспел, а если же хотел… даже думать о подобном не хотелось. — Закрой глаза. Рей, в этот раз он приказывал, не просил, а именно приказывал. — Нет.