Одержимость

Часть 7

      — Не теряй сознание, Александр.       Алек слышал этот голос много раз, но сейчас, когда он льётся буквально в сознание, а крепкие руки прижимают к сильной груди, Охотник находится между жизнью и смертью.       — Яд, — еле слышно шепчет Алек потрескавшимися губами.       — Знаю, Ангел, — Магнус осторожно кладёт его на каменный пол. — И я вылечу тебя, только оставайся со мной.       Алек старается фокусироваться на склонившимся над ним мужчине; его золотые глаза сияют ярче, чем когда-либо. Магнус водит над ним ладонями, и из них льётся мягкий голубоватый свет, такой же, как от той печати. Алек не видит, чтобы у колдуна в руках было какое-то оружие, но энергия просто струится из его ладоней, окутывает своим теплом, словно продолжение самого Магнуса. Алеку хочется закрыть глаза и забыться крепким сном, веки, да и всё его тело такие тяжёлые.       — Оставайся со мной, Александр, — встревоженным голосом снова повторяет Магнус, продолжая совершать над ним круговые движения руками. — Если ты потеряешь сознание, заклятие прервётся, и я исчезну. Говори со мной.       Исчезнет.       Алек не так представлял их первую встречу. Он хотел добраться до дома, хорошенько отдохнуть и отмыться от дорожной грязи и пота, и лишь потом, когда всё затихнет и все лягут спать, надеть кольцо.       — Я нашёл перстень, — невпопад шепчет Алек и закашливается, дышать становится тяжелее. Яд стремительно распространяется по телу.       — Да, Ангел, ты нашёл его, — вторит ему Магнус. — Только не оставляй меня.       Алек дышит прерывисто и со свистом, нижнюю часть тела он почти не ощущает, лишь острые камни, впивающиеся в спину. Магнус хмурит брови и кусает тонкие губы, и Алек отчаянно хочет коснуться их своими, почувствовать их тепло и мягкость.       — Я бы хотел поцеловать тебя перед смертью, — произносит Алек, даже не понимая, что делает это вслух.       — Не время для шуток, Александр, — хмуро отзывается мужчина, и Алек хочет заверить его, что он говорит честно, что действительно желает поцеловать его, прежде чем тьма навсегда заберёт его. Но изо рта вырываются лишь булькающие звуки.       Горло и рот наполняются густой кровью, и Алек захлёбывается, кашляет.       — Нет, нет, нет, — восклицает над ним Магнус, — давай же, Александр, будь со мной. Держись.       Он хватает его за руку и наклоняется к его лицу близко-близко. Алек видит лишь золото перед собой, а потом чувствует касание, лёгкое, едва ощутимое.       Магнус целует его?       Алек вдруг распахивает глаза и делает судорожный вздох, наполняет лёгкие воздухом. Они горят будто в огне, но он хотя бы может дышать.       — Так-то лучше, — усмехается Магнус, и его ладони вспыхивают с новой силой, голубое пламя разгорается ярче, и Алек чувствует его повсюду.       Потеряв всякий счёт времени, Алек просто лежит и неотрывно смотрит на Магнуса, нависающего над ним, шепчущего какие-то заклятия и окутывающего своей силой. Боль понемногу отступает, как и пелена перед глазами. Алеку становится лучше, лишь пульсирует рана на бедре, но это терпимо. Спустя, кажется, вечность, Магнус опускает руки, и голубое свечение медленно угасает, остаётся лишь свет факела, лежащего на полу рядом.       — Ты справился, — устало выдыхает Магнус.       Алек легонько улыбается лишь уголками губ, на большее не хватает сил, и качает головой.       — Это всё ты.       — Нет, — Магнус опускается рядом с ним и кладёт его голову к себе на колени, убирая мокрые от пота волосы с его лица. — Сейчас моя энергия зависит от твоей. Я бы мог исцелить тебя мгновенно, но ты пока что слишком слаб.       Алек интуитивно подаётся навстречу прохладной руке мужчины и закрывает глаза. Ему так хорошо и приятно, даже невзирая на ноющее тело.       — Спасибо тебе, — шепчет Алек с закрытыми глазами.       Прикосновения к лицу такие нежные и ласковые, что он просто млеет от каждого движения.       — Не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — тихо говорит Магнус, и Алек на мгновение забывает, как дышать. На его грудь вдруг опускается тяжёлый камень осознания.       Ну да, как он мог об этом забыть. ***       В следующий раз, когда Алек разлепляет веки, вокруг снова стоит тишина. Он приподнимается на локте. Под головой свёрнутый плащ, рядом руна света, мерцающая голубым свечением. Факел по-прежнему лежит на полу в нескольких шагах. Магнуса нет.       Видимо, Алек всё же потерял сознание от усталости или же просто крепко заснул. Он садится, разминает плечи. Рана на бедре пульсирует слабой болью, Алек смотрит на неё, отмечая, что она перетянута тряпицей, пропитанной кровью, но сама рана больше не кровоточит. Алек поднимается на ноги, оглядывается, прислушивается к звукам.       Всё тихо.       Восставший мертвец валяется возле колонны в неестественной позе, очевидно Магнус позаботился и о нём. Наступать на ногу немного больно, но вполне терпимо. Алек не имеет представления сколько пробыл здесь, лежа в бессознательности, но по ощущениям его голодного живота — не мало. Тело ноет, и голова всё ещё кружится, но он вполне сможет добраться до выхода, если, конечно, больше не вляпается в неприятности. Алек не рискует призывать Магнуса снова, боясь, что его сил тогда не хватит на обратный путь. Он подбирает вещи, закидывает мешок и лук за плечо и медленно идёт к выходу.       Алек через силу перелезает через валуны и камни, преграждающие путь, и в следующее мгновение слепнет от яркого солнечного света. На него мгновенно накатывает всё: свет, звуки, запахи, ветер, свежий воздух. И он какое-то время просто стоит и переводит дух, не веря, что наконец выбрался из этого склепа. Колючая лоза и заросли орешника хлещут по лицу, оставляя мелкие и болезненные царапины, пока Алек пытается пробраться сквозь эту кущу. Он падает в высокую траву, оступившись, сделав последний рывок и продираясь сквозь сухие ветки, Алек перекатывается на спину, раскидывая руки в стороны. Он облегчённо смеётся, и ему кажется, что он готов пролежать так до самой темноты, слушая птиц, ветер и подставляя лицо ласковым весенним лучам.       Путь до деревни Алек преодолевает до темноты. Его конь ушёл, устав ждать хозяина, или его кто-то увёл, Алек мог лишь догадываться. Когда он вваливается в трактир, весь в грязи, засохшей крови и рваной одежде, хозяйка за деревянной стойкой лишь хмыкает и бубнит что-то себе под нос. У Алека нет с собой ценных вещей, лишь несколько серебряных монет, да пара медяков. Но этого хватает, чтобы снять маленькую комнату на чердаке с узкой жёсткой койкой и попросить горячий ужин. Большего ему сейчас и не нужно.       Хозяйка говорит, что позади двора есть бочка с водой и та, наверное, нагрелась за день. Алек находит ковш на деревянной косоногой табуретке и принимается поливать себя, не снимая штанов, оттирая кровь и грязь. Мытьё было так себе, но он хотя бы может надеть свежую рубаху и перевязать бедро чистой тряпкой.       Проглотив горячую мясную похлёбку с куском ещё свежего хлеба, Алек довольно потягивается. Он сгружает миски на маленький стол возле двери и откидывается на соломенный тюфяк. В теле разливается приятная нега и усталость. Он некоторое время разглядывает серебряное украшение с буквами-завитушками на пальце, а потом незаметно для себя проваливается в глубокий спокойный сон. ***       Пегая кобыла под его седлом снова стонет и Алек успокаивающе поглаживает её по взмыленной шее и замедляет движение. Монет, что у него осталось хватает лишь на старую, видавшую виды клячу, что тяжело и грузно переступает с ноги на ногу. Алеку жаль бедное животное, и он не хотел бы загнать до смерти несчастную, но и выбора у него особо нет.       Проведя в деревне три дня, Алек успел отдохнуть и поправить здоровье, с помощью охотничьих рун и исцеляющих заклятий, что он знал. Бедро быстро и хорошо восстанавливалось, хоть ещё и отдавалось болью при резких движениях или, как сейчас, при покачивании в седле.       Алек почти всё время провёл в своей комнатушке на чердаке трактира, лёжа на тюфяке и рассматривая перстень Магнуса. Он так больше и не решился призвать колдуна, хотя, признаться, его сердце желало этого больше всего, но вот окрепший разум твердил обратное. Хоть Алек и доверял больше сердцу, но не мог отмести в сторону и доводы разума. Придя к решению, что подождёт со встречей до дома, он отправился в путь.       Алек сказал отцу, что нагонит их через пару недель и пока ещё не выбивался из обещания, но ему думалось, что застанет он их уже дома — в Главном городе. Дорога спокойная и размеренная, ему не попадается ровном счётом никаких сумеречных тварей, разбойников и прочих. Встретив пару раз стражников, патрулирующих главный тракт, больше он не видит ни одной живой души, кроме белок, да диких кабанов.       Путешествовать одному непривычно, но комфортно, Алек может созерцать окрестности и углубляться в размышления сколько его душе угодно, никто не отвлечет. Кобыла медленно идёт вперёд, будто зная дорогу, и Алек совсем теряется в своих мыслях. Ему предстоит объясняться с сестрой и Джейсом, отца вряд ли так уж заботит его судьба. И он должен поговорить с Магнусом начистоту, выяснить его намерения и решить, что делать. Остаётся, конечно, вариант, спрятать кольцо как можно дальше, чтобы никто и никогда не нашёл его и продолжить жить своей жизнью, но отчего-то от этой мысли сердце Алека сжимается, а разум поддаётся панике.       Завидев издали большой город, обнесённый каменными стенами, Алек невольно пришпоривает лошадь, та с хрипом ускоряет шаг.       Стражники у ворот пропускают его внутрь без вопросов, город открыт для всех. Алек не был дома уже больше пяти полных лет и теперь с любопытством осматривается по сторонам. Минуя главную дорогу, ведущую в центр на площадь и большой рынок, Алек сворачивает влево в жилые кварталы для состоятельных и знатных семей, коих здесь приличное множество.       Навстречу ему попадаются разные господа, играющие дети, воины, работники и слуги. Он медленно ведёт лошадь под уздцы, невольно припадая на левую ногу. Бедро всё ещё ноет при ходьбе. Завидев ворота поместья Лайтвудов, Алек невольно прибавляет ход. Сердце всё же трепещет от предстоящей встречи с семьёй. Он жив, и он вернулся домой, это ли не повод для радости.       Зайдя в ворота, он просто оставляет лошадь на дороге, а сам бежит к главным дверям дома. Слуги встречают его с удивлением и принимаются тотчас хлопотать над молодым господином, вернувшимся невредимым. Кухарку и конюха Алек помнит ещё с детства, но многих слуг он не знает. Видимо отец нанял их, по возвращении.       Пожилая женщина, отвечающая здесь за хозяйство, сообщает Алеку что хозяина нет дома, Изабель вышла в город, а Джейс уехал на охоту. Алек хмыкает про себя, — не успел брат вернуться в дом, как тут же сбежал истреблять нечисть в окрестностях. Но это даже было хорошо, так Алек сможет спокойно отдохнуть с дороги, не утруждая себя ответами на бесчисленные расспросы любопытного семейства. Алек ещё не решил, что именно он собирается сказать сестре и брату, сначала нужно определиться с Магнусом. Алек распоряжается нагреть ему воду, очень уж хочется хорошенько отмыться от грязи, а кое-где и от крови.       Завершив купание и заново перетянув повязку на бедре, Алек облачается в домашнюю лёгкую сорочку и штаны, ему приятно снять с себя плотные охотничьи одежды и походить налегке, без всякого стеснения в движении. Он проходит на кухню и по-простому садится за стол для слуг, беря большой кусок мясного пирога, за годы жизни в разных условиях он слишком отвык от манер, присущих знатному роду. Кухарка лишь качает головой, но Алек замечает её добрую улыбку.       После нехитрого обеда Алек решает-таки выйти во двор и осмотреться. Всё же он давно не был дома и хотелось снова погрузиться в забытые ощущения. Во дворе всё осталось таким же каким он помнил, лишь фруктовый сад совсем зарос, да стойло покосилось с правой стороны.       Обойдя все владения, Алек садится на деревянную скамейку под яблоней. Вокруг стоит дневная суета и, в общем, немного непривычно вот так снова оказаться там, где не был очень долгое время. Отец собирался закончить со своими странствиями и остаться здесь до самой смерти, передавая всё своё наследие Охотника Джейсу, хоть и не родному по крови сыну. Алека это не тревожит, Джейс с детства готовился к тому, чтобы перенять традиции и наследие Лайтвудов. Что до Алека, то он мало представляет, чем теперь собирается заниматься. Возможно он тоже останется здесь в спокойном и защищённом месте, будет мастерить обереги, обучать юнцов мастерству рун и печатей, может, даже обзаведётся семьёй.       При мысли об этом, на ум приходит Магнус и от этого он невесело усмехается, у него нет и шанса на спокойную жизнь, если он пойдёт по тому пути, на который так опрометчиво ступил. Мысли о Бейне терзают его и не дают покоя. Пока Алек не видел его, не слышал его голос, не чувствовал его горячего дыхания, ему казалось, что он сможет забыть, сможет избавиться от этого наваждения, от уничтожающего пламени у себя в душе, но стоит ему лишь раз увидеть Магнуса, как тут же ураган чувств сметает всё на своём пути и Алек не представляет, как сможет, даже дышать без него.       Вот и сейчас, стоит лишь Алеку подумать о нём, как тут же его разум заполняется тревогой от того, что он может больше никогда не увидеть мужчину. Он бессознательно крутит кольцо, что теперь всегда висит у него на груди на кожаном шнурке. Его единственная связь с Магнусом.       Просидев в задумчивости так до самого вечера, Алек не замечает, как сестра, зашедшая в ворота, выронив мешок, бросается к нему. Он чудом успевает подхватить её, когда она кидается ему на шею, обвивая руками.       — С тобой всё в порядке, — шепчет она ему в грудь и, кажется, даже плачет.       Алек сжимает её в объятиях и успокаивающе гладит по худенькой спине.       — Всё хорошо, Иззи, — подтверждает Алек. Ему вдруг становится невыносимо стыдно за то, как они расстались. — Не плачь.       — Я не плачу, — шмыгает она носом и отстраняется. — Я так волновалась за тебя, — Изабель бьёт кулаком ему по груди с совсем не девичьей силой.       Алек улыбается и треплет её по макушке, зная, что сестра жуть как этого не любит. Она ожидаемо взвивается, крича и приглаживая свои волосы, и Алек таки чувствует себя дома.       Изабель не стала напирать на него на ночь глядя, давая ему время хорошенько отдохнуть с дороги, и Алек воздаёт благодарность за это всем богам. Он поднимается на верхний этаж, туда, где располагаются хозяйские спальни и отворяет дверь в свою. В комнате прибрано, окна открыты настежь и свежий вечерний ветерок приятно ласкает разогретое за день тело. Алек ложится на кровать, вдыхая запах свежевыстиранных простыней и снова, уже привычным движением, теребит серебряный перстень в пальцах.       Признаться, он волнуется. Их с Магнусом последняя, а точнее первая встреча, была совсем не такой как он ожидал и Алек предстал перед ним вовсе не в том свете, в котором собирался. Было стыдно за свою слабость и за те слова, что он сказал. А ещё Магнус поцеловал его, пока он захлёбывался собственной кровью и это, пожалуй, было хуже всего.       Алек мученически стонет и прикрывает глаза рукой. Ему нужно взять себя в руки, он всё же мужчина и Охотник, не престало ему впадать в ступор от каждой глупости. Он встретится лицом к лицу со своими страхами и выстоит, он всё-таки Лайтвуд.