Одержимость

Часть 10

      Алек повторяет заклинание снова и снова, всё твердит и твердит его по кругу, как тогда, когда ему было двенадцать, но так ничего и не происходит. Он не может в это поверить, но призыв не работает. Или Магнус просто не хочет видеть его, запоздало мелькает в голове Алека, но он всё равно упрямо продолжает читать древний текст. Слова сливаются в одно от многократных и монотонных повторений, и Алек, кажется, уже охрип от того, сколько раз произнёс их.       — Пожалуйста, Магнус, — шепчет он с мольбой и принимается заново читать заклятие.       За окном уже становится темнее, солнце садится, и тени вытягиваются на полу спальни. Каменный очаг кажется тёмным провалом в стене и нагоняет внезапную дрожь. Алек понимает, что замёрз — вечер выдаётся холодным, предшествуя, возможно, завтрашнему дождю. Алек зябко передёргивает плечами и зажигает свечи в серебряном подсвечнике на деревянном выступе над камином. Выпив залпом почти весь кувшин с водой, продолжает повторять призыв, меря комнату шагами, не имея сил оставаться на месте. Половицы скрипят под сапогами, и пламя свечей то и дело дёргается, то освещая тёмные углы, то снова позволяя им провалиться в темень. Он вертит кольцо на пальце нервным жестом, снимает его и снова надевает, твердя как в исступлении заклинание. Алек вдруг понимает, что по лицу текут горячие слёзы, хотя он старается не давать волю сковывающей его сознание обречённости.       Магнус мог просто отвернуться от него, прождать ещё тысячу лет и, возможно, встретить по-настоящему верного человека, который не предаст его в момент слабости. Алек падает на колени, он не может поверить, что это конец, что он последние два месяца всего лишь тешил себя надеждой, что сможет всё исправить и вернуть, стоит лишь попросить прощения. Это осознание неожиданно отрезвляет, и Алек смеётся.       Он такой дурак.       Боги, только он мог так бездарно упустить смысл всей своей жизни, и ни одно заклинание здесь уже не поможет.       — Я совсем не умею извиняться, но… прости меня, — говорит Алек, глядя перед собой, руки дрожат, как и голос. — Я очень виноват, но все эти чувства… это так ново для меня, что я растерян. Я обещал, что помогу тебе и нарушил своё обещание. Мне жаль, я поддался своим сомнениям, что ты, возможно, просто обманываешь меня… — он фыркает сквозь слёзы. — Но даже если и так, это уже не имеет значения ведь я… люблю тебя так сильно, что… — Алек замолкает и глотает горькие злые слёзы, ощущая себя сошедшим с ума, раз принимается говорить сам с собой. Но пусть будет так, раз он не может сказать всё это, глядя Магнусу в глаза.       Алек сидит без движения, низко склонив голову, отросшие слишком сильно пряди тёмных волос падают на глаза, делая картинку совсем размытой. Он смотрит на свои руки, на поблёскивающее в мягком свете кольцо, не зная, что делать теперь.       — Ты прощён, юный Охотник, — как гром среди ясного неба раздаётся позади знакомый голос, и Алек чуть не валится на спину, пытаясь обернуться и взглянуть на колдуна, чтобы убедиться, что это не его помешательство.       Оставив попытки подняться, Алек просто смотрит на мужчину снизу-вверх. Магнус тоже смотрит на него, его лицо — непроницаемая маска, золотые глаза прищурены и едва светятся в неверном мерцании свечей, и Алек впервые боится его по-настоящему. Боится холодности его глаз и жёсткой линии челюсти, боится, что тот всё же не сможет простить, вопреки своим словам. Магнус медленно обходит его и тоже опускается на колени. Тонкие губы сжаты в плотную линию, а в золоте глаз кипит огонь.       — Прости меня, — снова несмело шепчет Алек.       — Теперь ты мой, и я больше не отпущу тебя, Александр, — говорит Магнус, кладя свою ладонь на его щёку, и стирает дорожки высохших слёз, и в его взгляде Алек видит, что мужчина не намерен отступать от своих слов. Алек жмётся к руке и прикрывает глаза. Если Магнус не отпустит его, о большем Алек не смеет и мечтать. ***       — Конечно, когда ты впервые смог призвать меня — совсем ещё дитя, я решил воспользоваться этим шансом, чтобы выбраться, — говорит Магнус уже позже, когда они лежат на постели. Голова Алека у Магнуса на груди, и он водит пальцами по ладони колдуна, пока тот говорит. — Но потом, когда я узнал тебя лучше, повзрослевшего и такого притягательного, ты стал для меня не просто возможностью, ты что-то открыл во мне, чего я не ощущал прежде. Я не обманывал, когда говорил, что беспокоюсь о тебе, да, моя судьба сплетена с твоей жизнью, но я действительно не хочу потерять тебя по многим другим причинам.       Магнус замолкает, и Алек улыбается. Он собирается верить каждому слову мужчины, даже если всё это обман.       — Я просто испугался, — говорит Охотник.       — Ты говорил о чувствах, — Магнус сжимает ладони Алека своими, скрещивая руки на его груди и прижимая сильнее к себе. — Для меня это тоже впервые, то, что я испытываю к тебе… Я ещё никогда не был так напуган чувствами как сейчас, Александр. И я обещаю, что расскажу тебе всё, когда придёт время.       — Прости, я должен был сказать о своих переживаниях, — Алек поворачивает голову и невесомо касается губ Магнуса своими. — Родители всегда говорили мне, что я слишком доверчив, поэтому я засомневался.       — И это правда, — улыбается Магнус, смущая этим Алека. — Но самое главное сейчас в том, что каждый призыв тянет из тебя всё больше сил, Александр, — отстраняясь, со вздохом произносит колдун. — Но я, кажется, знаю, как решить это.       — Правда? — Алек приободряется, распахивая глаза.       — Но прямо сейчас тебе требуется отдых, юный Охотник, ты совсем лишён сил, — Магнус улыбается уголками губ. — Я всё расскажу завтра, а теперь спи, — он целует темноволосую макушку юноши и притягивает его к себе ближе, укладывая голову себе на плечо.       — Ты не уйдёшь? — в голосе Алека слишком много волнения и он уже не пытается скрыть его.       — Нет, — Магнус качает головой, — когда ты проснёшься, я буду здесь.       Алек просыпается, крепко прижавшись к колдуну и, обхватив его рукой поперёк груди. Он совершенно не чувствует себя отдохнувшим, будто не мирно спал всю ночь в крепких объятиях, а был в дозоре несколько дней кряду. Но всё же от присутствия колдуна рядом, ему немного лучше.       Утренний свет мягко заполняет комнату через открытые ставни, Алек видит, как пляшут пылинки в солнечных лучах, и чёрные тени в углах вчерашнего вечера уже не кажутся такими зловещими. Алек трётся щекой о мягкую ткань сорочки Магнуса и улыбается, поднимает голову, рассматривая лик возлюбленного. Ресницы мужчины дрожат, и в следующий миг он открывает глаза, чтобы наградить Алека тёплым лучистым взглядом.       — Хочу просыпаться так всегда, — с хрипотцой в голосе бормочет Алек, потягиваясь.       — Я тоже хотел бы.       Алек замечает тоску и грусть на дне золотых глаз и наклоняется, чтобы поцеловать мужчину в лоб. Теперь он отчётливо чувствует его внутреннюю тревогу и переживания через их связанные силы, но Алек больше не собирается поддаваться сомнениям, он останется с Магнусом, даже если это будет лишь на краткий миг. Алек ощущает, как его тело и кровь Охотника всё сильнее противятся инородному заклинанию, но не позволяет усталости отразится на лице.       — Пойдём сегодня в город, — предлагает Алек и поднимается с тёплой постели. — Или сначала познакомить тебя с родными?       Магнус тоже блаженно потягивается в ворохе покрывал, выгибаясь словно большой сумеречный кот, и у Алека перехватывает дыхание от этой картины. Золотистые глаза лукаво прищурены, на губах усмешка.       — Я бы с большим удовольствием не выпускал тебя из спальни, Ангел, — мурлычет Магнус. А потом добавляет уже более серьёзно: — Но у нас есть важное дело.       Алек кивает, игнорируя вспыхнувшее желанием тело, от красноречивого замечания колдуна. У них действительно есть неотложные дела, даже если ему и хочется поддаться искушению и задержаться в постели, отдаваясь Магнусу без остатка. Приходится развеять призыв, чтобы незаметно выбраться из дома. Алек проскальзывает мимо тренирующихся во дворе Джейса и Клэри, стараясь держаться в тени деревьев, и скрывается за воротами, направляясь к выходу из города. Они с Магнусом должны появиться вместе, чтобы не вызвать ни у кого вопросов и подозрений. Последнее, что им сейчас нужно: так это привлечь внимание стражи.       Выбравшись из города, Алек по обыкновению идёт вдоль стен по узкой тропинке, он отходит на, как ему кажется, довольно приличное расстояние и читает заклинание. Магнус появляется, и Охотник не сводит с него глаз. Видеть Магнуса при свете дня, в тени раскидистых деревьев, окружённого цветами и зеленью, необычайно завораживающе. Широкий разворот плеч, гордая осанка. Он прекрасен, будто слишком яркий мираж, и Алек невольно любуется.       — В чём дело? — с улыбкой спрашивает колдун и подходит ближе.       — Ты удивительный, — шепчет Алек с восторгом, страшась спугнуть видение. — Но боюсь, мы привлечем много ненужного внимания, — он смеётся, указывая на бордовый, расшитый золотом наряд мужчины и на весь его броский вид. — И нужно что-то сделать с твоей колдовской энергией.       Алек уверен, что пульсирующую силу Магнуса можно почувствовать даже за тысячу шагов, и он благодарен Богам, что никто из родных не заметил присутствия колдуна в доме. И им не нужно, чтобы кто-то думал о том, какие могут быть дела у Лайтвудов с колдунами. Не нужны лишние шепотки. Алек боялся реакции отца, узнай он об этом.       Магнус фыркает и закатывает глаза, щёлкает пальцами, и его окутывает голубое сияние, прежде чем он появляется перед Алеком совершенно другим. Охотник поражённо открывает рот, потеряв дар речи, и оглядывает мужчину. Тот теперь облачен в светлую сорочку и чёрный камзол с золотыми пуговицами. Поверх, такой же чёрный двубортный сюртук из тонкой шерсти. Нижняя часть костюма заправлена в сапоги из тонкой кожи до середины голени. Его волосы уложены назад, а подводка под обычными карими глазами еле видна. Магнус похож на представителя интеллигенции с Востока, и вряд ли кому-то придёт в ум, что перед ним древний как мир, колдун. Алек совершенно не ощущает исходящих от него вибрирующих потоков энергии. Кровь Охотника молчит.       — Как ты делаешь это? — не перестаёт удивляться Алек. — И твои глаза, — он с любопытством рассматривает непривычное лицо Магнуса.       — Магия, Александр, — он изгибает тонкие губы в усмешке и закладывает руки за спину. — Теперь мы не будем привлекать внимание? — спрашивает Магнус.       Алек смеётся и качает головой.       — Идём, — он берёт колдуна за руку и в спешке тащит за собой.       — Куда мы? — задаёт вопрос Магнус, видя, что они отдаляются от главных ворот города.       — Хочу показать тебе одно место.       Они пробираются сквозь густые заросли и выходят к пологому бережку озера. Высокие деревья полукругом обнимают берег. Небольшая полянка с сочной свежей зеленью располагается под одиноким раскидистым деревом, чьи длинные ветви свисают до самой воды. Заросли камыша слева и усеянный кувшинками вход в воду посередине. Алек подходит к самой кромке и смотрит вдаль на зеркальную гладь воды, в которой, как в зеркале отражается небо и деревья. Магнус встаёт рядом с ним, и Алек замечает, как тот заворожён открывшимся видом. Но Алек смотрит лишь на Магнуса, прикрывшего глаза и наслаждающегося тёплыми касаниями солнца. Тёмные ресницы подрагивают, а медовая кожа будто светится изнутри, маня прикоснуться к ней, и для Алека нет картины прекраснее.       — Я так много раз представлял, каково это, снова почувствовать солнце, глотнуть свежего воздуха, ощутить касание ветра, — надломлено говорит колдун, и Алек притягивает его к себе за плечи. Магнус кажется таким хрупким и прозрачным, будто рассеется, словно дымка, стоит подойти ближе. — Но это ничто по сравнению с тобой, Ангел, — он открывает глаза и поворачивается к Алеку, касается его щеки, гладит пальцами.       Охотник теряется в мыслях и чувствах, сердце замирает, он не знает, как выразить всю ту любовь, что распирает грудь. Не найдя слов, он просто подаётся вперёд и целует Магнуса в губы, старясь вложить в этот поцелуй всё.       — Прости, что оказался таким слабым, — шепчет Алек, оторвавшись от желанных губ. — Я больше не предам тебя.       — Не извиняйся, я понимаю, — так же тихо отвечает колдун.       Они стоят, обнявшись какое-то время, слушая биение сердца и дыхание друг друга. Алек чувствует умиротворение и покой, рядом с Магнусом всё становится на свои места. Они, будто руническая печать, завершаются и вспыхивают, сливаются в единое целое, стоит лишь последнему символу завершить вязь.       Наконец расцепив объятия, Магнус отступает, прокашливается и идёт к дереву, усаживаясь на мягкую сочную траву. Алеку кажется, что он замечает отблески влаги в уголках карих глаз, но не подаёт вида. Магнус приваливается спиной к шершавому стволу и вытягивает одну ногу, вторую оставляя согнутой в колене, хлопает по месту рядом.       — Иди сюда, — зовёт он Алека, и тот послушно опускается рядом.       — Ты хотел что-то показать мне.       Они могли бы ещё немного посидеть в молчании, дать друг другу время или возможность высказаться, но Алек понимает, что времени у него совсем нет. Его силы Охотника почти иссякли.       — Да, — Магнус медлит, потом достаёт из воздуха сложенный лист пергамента, отдаёт Алеку.       — Это печать, — Алек смотрит на колдуна, вопросительно приподняв брови. Бейн кивает.       Тёплый ветер ласково гладит лицо, путается в волосах, проскальзывает невидимой рукой под тонкую тунику. Алек слышит пение птиц в ветвях деревьев, шорох листвы, жужжание пчёл, но между ним и Магнусом оглушающая тишина. Алек чувствует его сомнения и какую-то тяжесть, но не смеет торопить.       — Эта метка увеличит запас твоей энергии в несколько раз, сделает выносливее к призыву. Ты будешь сильнее, а следовательно, и я тоже, — начинает объяснять Магнус, но по его голосу Алек понимает, что всё не так просто.       Охотник снова смотрит на пергамент в своих руках, разглядывает сложную вязь округлых символов. Здесь два круга: один в другом и в середине витиеватый рисунок, больше напоминающий шитьё на женских платьях.       — Это же хорошо? — с сомнением спрашивает Алек.       — Чтобы она сработала, её нужно нанести на твоё тело, — скрывая волнение, говорит Магнус, не смотря на него.       Алек открывает рот, но не знает, что ответить. Нанесение каких-либо знаков на тело Охотника, помимо рун, может повлиять на всю его природу, изменить саму суть. Вот почему Охотники пользуются оберегами и талисманами с колдовскими печатями и знаками, хотя нанесение меток на кожу даёт гораздо больший эффект.       — Нам нельзя…       — Я знаю, — Магнус не даёт ему закончить, поворачиваясь. — Поэтому, выбор за тобой.       — Я могу лишиться рун, — заторможено произносит Алек, пытаясь осознать всё. Магнус говорит о выборе, но Алек понимает, что его нет.       — Эта метка свяжет нас ещё сильнее, — продолжает говорить колдун. — Твоя жизненная сила будет подпитываться от моей, ты станешь практически неуязвим для демонической силы.       Отвернувшись от Магнуса, Алек опускает взгляд. Всё становится гораздо серьёзней с тех пор, как он просто решился нарушить запрет родителей и воспользоваться заклинанием призыва духа. Добровольное использование колдовских меток на теле, среди Охотников считается предательством, отступничеством. Перейти на другую сторону означает вынести себе смертный приговор. И Алек снова теряется, он не думал, что придётся зайти настолько далеко в своей попытке быть с Магнусом. И не то чтобы его сильно пугает перспектива лишиться сил Охотника, он никогда не хотел быть им и, возможно, это его шанс стать кем-то другим. Найти свое место и предназначение. Но осознание, что Алек, наверняка, больше не сможет вернуться сюда, не сможет видеться с семьёй, больше не будет частью их жизни, сковывает юное сердце непомерной для его лет тяжестью выбора.       — Возможно, всё обойдётся, — снова подаёт голос Магнус, видя замешательство на лице Охотника. — Я не знаю, как поведёт себя метка. Но мы можем и не делать этого, — поспешно добавляет колдун. — Тебе придётся реже призывать меня, но мы придумаем что-нибудь.       Магнус протягивает свою руку и берёт Алека за ладонь, несильно сжимая её, показывая, что он примет любое его решение. Алек сглатывает образовавшийся ком в горле. Он не хочет расставаться с Магнусом ни на мгновение, но его тревожит, что возможно однажды, его сил не останется совсем, и он просто упадёт замертво.       — Я сделаю это, — едва слышно говорит Алек.       — Что? — Магнус слышит его, но не верит до конца тихому шепоту.       — Я сделаю это, — уже громче добавляет Алек и сжимает пальцы Магнуса в ответ. — Нанесу печать.       Алек вздыхает от принятого решения, но не даёт себе углубляться в страхи. Он обещал себе и Магнусу и не отступится от своих слов. Больше нет. Раз такова его судьба — он примет её. Алек с лёгкой улыбкой смотрит на опешившего колдуна и, облизав губы, приподнимается и седлает бёдра мужчины, перекидывая через него ногу. Магнус всё так же смотрит на него со смесью удивления и восхищения. Он кладёт свои ладони на бока Охотника и не сильно сжимает их. Алек издаёт довольный мурчащий звук.       — Тебе не обязательно, — говорит Магнус, справившись со своими эмоциями.       — Да, — Алек кивает и обхватывает лицо мужчины ладонями. — Но я хочу этого, — тихо говорит он и наклоняется, чтобы поцеловать.       Магнус судорожно сжимает его бока, прижимает ближе к груди, полностью усаживая на себя и углубляя поцелуй. Их губы сталкиваются в жарком нетерпеливом танце, Алек хватается за плечи колдуна и невольно елозит у того на бёдрах. Магнус сдавленно стонет в его рот, кусая пухлые губы и посасывая кончик языка. Тело Алека нагревается, и он понимает, что им нужно остановиться, если они хотят закончить дело с печатью. Но Магнус держит так восхитительно крепко, что Алек решает насладиться ещё немного. Тело колдуна тоже горячее, а ладони, не таясь, забираются под тонкий лён рубашки, гладят сильные мышцы спины, едва царапают поясницу короткими ногтями. Алек выгибается под ласками, словно тонкий прутик, льнет ближе к Магнусу. Поцелуй горячий и влажный, от него вспыхивает кожа и тяжелеет между ног. Бёдра покалывает от трения. Магнус без стеснения сжимает его бока, оглаживает ягодицы, комкает тонкую ткань штанов. Алек плавится и сдается от настойчивых и немного грубоватых ласк. Он разрывает поцелуй и облизывает губы, прислоняясь лбом ко лбу Магнуса, дышит тяжело и загнанно, ловит ртом чужое дыхание.       — Как ты хочешь сделать это? — хрипло спрашивает он, смотря, как золотые глаза забавно расширяются от непонимания вопроса. Алек и не заметил, когда они вернули свой привычный цвет. — Нанести метку, я имею в виду, — фыркает он, но довольно жмурится.       Магнус закатывает глаза и откидывается на ствол дерева, продолжая между тем гладить бока Охотника горячими ладонями. Алек старается не обращать внимание на твердеющее возбуждение в штанах от этих незатейливых движений.       — Я нанесу её сам, — отвечает Бейн. — Но это будет не татуировка. Почти клеймо. Так что будет больно.       — Всё в порядке, — Алек кивает, — я выдержу.       Ему кажется он сможет выдержать абсолютно всё для того, чтобы Магнус вот так мог касаться его всегда.       — Рисунок сложный, это займёт время, — Магнус внимательно смотрит в глаза юноше, стараясь разглядеть там хоть каплю сомнений. Но Алек знает, что в них теперь лишь уверенность.       Он кивает и слезает с бёдер Магнуса, с сожалением теряя тепло его рук.       — Что мне делать?       — Ложись, — Магнус несильно надавливает на его плечо, толкая на траву. — Говори, если будет слишком. Нужно сделать это за один раз, или придётся начинать заново.       Алек снова согласно кивает и послушно укладывается на спину, подкладывая под голову руку. Магнус садится возле него, подгибая ногу, и принимается развязывать шнуровку на вороте туники Алека, стараясь не слишком придавать этому моменту интимности. Он отодвигает край ворота в сторону и обнажает часть груди слева, прямо над сердцем. Грудная клетка юноши высоко вздымается, когда Магнус невесомо проскальзывает по коже костяшками пальцев.       — Расслабься, Александр, — говорит колдун, глядя в его глаза и, щёлкнув пальцами, призывает какой-то узкий и продолговатый предмет с острым наконечником, похожий на перо. — Готов?       Алек не знает, готов он или нет, но отступать уже поздно, он коротко кивает и готовится к боли.       Перо режет будто тончайшим лезвием, и от боли начинает мутить. Огонь растекается по всему телу, и Алек кусает губы до капелек крови, чтобы не стонать в голос. Он неотрывно смотрит на сосредоточенное лицо Магнуса, и лишь это не даёт уплыть в бессознательность. Если Алек отключится, Магнус исчезнет, и им придётся начинать сначала. Он с силой сжимает пальцы, комкает траву, вырывая её с комьями земли, тихо сдавленно стонет. Тошнота скручивает внутренности и сдавливает горло.       — Как ты? — спрашивает Магнус, хотя прекрасно видит его состояние.       Алек бросает на него хмурый взгляд и лишь запрокидывает голову назад, стараясь терпеть. Его будто клеймят раскалённым железом, прожигая плоть до самых костей. От боли дурно, голова кружится, рот наполняется горькой слюной с привкусом крови. Алек слишком редко получал какие-либо ранения, чтобы привыкнуть к боли. Хотя, к такому невозможно привыкнуть.       — Долго ещё? — через силу спрашивает Алек.       — Терпи, — твёрдо говорит Магнус, и Охотник понимает, что это лишь начало. ***       — Ты молодец, — прерывисто говорит колдун, гладя по влажным волосам, когда всё наконец заканчивается.       Алек, как тогда в подземелье лежит головой у него на коленях, и ему было бы жутко стыдно за свою слабость, если бы у него остались силы хоть на что-то. По вискам и шее катятся крупные капли пота, а на щеках подсохшие дорожки от слёз. Ладони Магнуса окутаны синим пламенем, и он аккуратно водит ими над головой Алека. От этой энергии тело Алека приятно покалывает, и понемногу он чувствует, что боль становится меньше. Грудь пульсирует огнём, а сердце колотится в горле, но исцеляющие руки колдуна вскоре заберут и это.       — Спасибо, — шепчет Алек пересохшими губами, когда его самочувствие можно назвать сносным. — Это было больно.       — Прости, — извиняется колдун и откидывает со лба Алека взмокшую прядь волос. — Чувствуешь что-нибудь?       — Ты всё ещё здесь, — бормочет он в ответ, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями и прислушиваясь к внутренним ощущениям, теперь не сокрытым пеленой боли. — Хотя я едва соображал. Будем надеяться, что оно того стоило.       — Прости, — снова извиняется Магнус.       — Я сам согласился, — отвечает Алек и тянется рукой к встревоженному лицу, чтобы коснуться.       Они остаются так ещё на какое-то время. Алек уже не чувствует слабости, но ему так нравится лежать на коленях Магнуса в его любимом месте, где он всегда был в одиночестве и придавался раздумьям. Это место было для него сосредоточием спокойствия и безмятежности, где Алек чувствовал себя в безопасности. Но теперь таким «местом» стал для него Магнус, и не имело значения где они находятся, пока они вместе. Алеку не хочется покидать уютные объятия, но он всё же говорит:       — Я обещал показать тебе город. ***       — Знаешь, за всё то время, что меня не было, ничего не изменилось. Торговцы всё так же норовят обмануть тебя и продать ненужную вещь втридорога, — вальяжным тоном сообщает Магнус, когда они медленно бредут среди снующих туда-сюда людей на большой ярмарке.       Алек фыркает, его больше занимает то, с какой грацией и величием Магнус шествует по мощеной дороге, заложив руки за спину, и с неподдельным интересом рассматривает многочисленные товары. Они идут между рядами разномастных торговцев всякой всячиной, вокруг стоит такой шум и гам, что Алек не слышит даже собственного голоса, поэтому они с Магнусом лишь переглядываются и улыбаются друг другу.       Они слоняются по городу ещё какое-то время, Алек водит его по всем закоулкам, по которым он ещё мальчишкой бегал и прятался от Джейса и других, когда они играли. Он рассказывает мужчине о своих детских приключениях, показывает ему церковь, здание Верховного Совета, казармы, тренировочные полигоны, таверны и трактиры, откуда доносятся весёлые мужские и женские голоса. Они долго целуются почти на каждом углу, пока их никто не видит, и, когда они доходят до поместья Лайтвудов, солнце уже клонится к горизонту. Алек чувствует себя лучше, энергия бурлит и наполняет его, будто кто-то убрал из ручья слишком большой камень и теперь его сила, словно вода, вырвавшаяся на свободу, заполняет каждую частичку тела.       Признаться честно, Алек волнуется, когда двустворчатые двери в дом отворяются, и они проходят внутрь. В главном зале уже накрыт ужин, и за длинным столом сидят Изабель, Джейс и Клэри, которая теперь живёт с ними. Отца нет, но это и к лучшему, думается Алеку. Они проходят внутрь, голоса стихают, и три пары внимательных глаз смотрят на них. Алек мнётся, переступая с ноги на ногу.       — Я Магнус, — Бейн делает шаг вперёд и слегка кланяется, потом оборачивается к Алеку, золотые глаза блестят, но потом снова становятся карими. — Александр, представишь мне свою семью?       Охотник прокашливается и уже с улыбкой кивает.       — Да, конечно. Это мой приёмный брат Джейс, это Кларисса, его невеста. И Изабель, моя младшая сестра, — говорит Алек, поочерёдно указывая на присутствующих. Потом указывает рукой на колдуна: — А это — Магнус.       Все молча смотрят на мужчину, потом переводят взгляд на Алека. Юноша вновь теряется и не знает, что делать дальше. Он впервые в таком смущающем положении. Но тут Изабель приходит в себя и широко улыбается.       — Ну так что же вы стоите, ужин остывает.       Алек видит, как Иззи и Джейс переглядываются друг с другом с понимающими ухмылками, и лишь закатывает глаза. Магнус прекрасно вписывается, он поддерживает беседу с его братом и сестрой и, кажется, что так было всегда. Они ведут долгие разговоры обо всём, делятся последними слухами и новостями, весело смеются, слушая рассказы Джейса, и кажутся одной семьёй. Магнус вливается, будто они знакомы долгие годы, и ни у кого не вызывает смущения и настороженности, что Алек привёл его в отцовский дом. Все они выглядят так гармонично и естественно, что Алек может лишь тихо наблюдать за ними. Он практически не ест, только смотрит, желая впитать в себя этот волшебный момент, понимая, что это, возможно, последний раз, когда они вот так собираются вместе. Алеку горько от того, что он не говорит всей правды родне, от того, что не скажет куда они с Магнусом направляются и от того, что он вряд ли вернётся сюда вновь. Ему безмерно жаль, что он не увидит детей Изабель, не научит сына Джейса стрелять из лука. Не сможет проводить отца в последний путь. Сердце Алека сковывает вина, но глаза остаются сухими. Он не может позволить хоть кому-то увидеть свою боль, иначе не сдержится и всё расскажет. Ему хочется остаться с Магнусом наедине, хочется ощутить его силу, почувствовать опору, но он не смеет прерывать весело щебечущую сестру.       Алек не знает, что колдун наплёл брату и сестре об их знакомстве, он пропускает большую часть ужина, будучи погружённым в собственные мысли, поэтому весьма удивляется, замечая на себе вопросительные взгляды.       — Что? — спрашивает Алек и спешит запихнуть в рот побольше рагу.       — Когда вы отправляетесь? — спрашивает Иззи и добавляет, замечая растерянность в глазах старшего брата. — Магнус сказал, что вы уезжаете на Восток.       — Да, — невпопад кивает Алек, не имея представления, куда и когда они отправляются.       — Мы ещё не решили, — отвечает за него Магнус, отпивая из кубка. — Я хочу ещё посмотреть город.       Магнус ловко уводит беседу в другую сторону, и никто снова не обращает внимание на Алека, к его радости.       Когда они заканчивают, уже наступает глубокий вечер. За окном темно, ухают совы и стрекочут сверчки. Алек распоряжается, чтобы Магнусу приготовили гостевую, не собираясь вот так в открытую заявлять, что мужчина останется в его покоях. Слышит, как негромко посмеиваются Иззи и Клэри у него за спиной, но делает вид, что не замечает этого.       — Пойдём, — говорит он Магнусу, собираясь, как можно быстрее остаться с ним наедине, и тянет его в сторону лестницы на второй этаж под изумлённое присвистывание брата.