Одержимость

Часть 12

      Послеполуденное солнце нещадно палит и, пропитавшись потом насквозь, Алек скидывает мокрую рубашку, отбрасывая её на большой камень. Он откидывает волосы назад и снова берётся за рукоять меча. Признаться честно, Алек не ожидал от Магнуса настолько хороших умений в обращении с оружием. Они уже довольно долго кружат в своеобразном танце, но Алеку так и не удаётся хоть раз достать колдуна. Тот умело блокирует каждый его выпад и атакует в ответ, иногда весьма настойчиво, заставляя Алека потеть и задыхаться, даже когда они не в постели.       — Это не поможет тебе, Александр, — хмыкает Магнус, указывая острием меча на его обнажённый торс. — Хотя, я впечатлён, — он облизывается и играет бровями. — Ну же, покажи мне своё хвалёное мастерство, Охотник, — дразнится он.       — Меньше разговоров, Магнус, — Алек пару раз прокручивает меч в руке и снова принимает боевую стойку, расставляя ноги шире и балансируя.       — Такой грозный Охотник, — насмешливо тянет Магнус и мгновенно парирует удар, подныривая под рукой Алека и уходя в сторону.       Он пританцовывает вокруг Алека, а потом наступает стремительно, словно ветер, делает несколько рубящих выпадов и опять ускользает, заходя Алеку за спину. Охотник едва успевает развернуться, чтобы блокировать удар. Вновь раздаётся лязг металла, разрывая тишину вокруг, и искры летят в разные стороны. Алек дышит тяжело и загнанно, его уже давно не волнует исход этой битвы, он полностью поглощён мужчиной перед собой, взирающего на него с полным превосходством, задрав подбородок вверх и посмеиваясь. Магнус движется плавно, словно дикий зверь. Каждый его шаг точен и выверен, он не делает лишних движений и не желает навредить Алеку, он лишь играет с ним, как кошка с мышкой, и Алек понимает, что в настоящей схватке против этого человека ему бы пришлось совсем нелегко.       Тонкая шёлковая туника Магнуса тоже липнет к телу, обнимая крепкий торс, распахнутый вырез почти до живота, не оставляет никакого простора фантазии, и Алек то и дело засматривается, как играют мышцы под медовой кожей. Магнус убирает со лба взмокшие пряди волос и посмеивается.       — Не играй со мной, — запыхавшись, говорит Алек, но не собирается сдаваться.       Пот ручейками течёт по его спине и груди, впитываясь в ткань штанов, а движения становятся всё медленнее, но он упрямо делает выпад за выпадом. Магнус лишь смеётся над ним, уходя от всех атак, и Алек мог бы даже обидеться на это, если бы не был так взбудоражен их маленькой игрой. Между ног всё пылает, и он уверен, что Магнус прекрасно об этом знает. Алек совсем выдыхается, а поэтому позволяет Магнусу зайти за свою спину и опрокинуть себя наземь резкой подсечкой. Колдун проводит захват и прижимает трепыхающегося юношу к своей груди, и Алек попадает в цепкий капкан из сильных рук, не сильно сдавливающих его горло. Пытаясь вернуть сбившееся дыхание, Алек уже не вырывается, а просто льнёт к широкой груди, откидывая в сторону более ненужный меч.       Он проиграл уже очень давно.       Руки Алека дрожат, а пальцы совсем не двигаются от усталости и перенапряжения, он совсем не чувствует своих рун, но старается не придавать этому значения. Магнус позади него горячий и взмокший, и все мысли Алека только об этом. Ему не терпится оказаться под ним, почувствовать его в себе. Алек так распалён их шуточной схваткой, что буквально звенит от напряжения, только коснись, и он рассыплется на части. Магнус всегда действует так на его плоть, заставляет гореть и желать всего и сразу.       — Магнус, — хрипло выдыхает он, цепляясь за предплечье колдуна, которым тот всё ещё держит его.       Магнус быстр и стремителен, он поднимается на ноги и вздёргивает вверх за собой Алека, тут же толкая его к довольно внушительному камню. Алек охает, встречаясь спиной с твёрдой бугристой поверхностью, но ему не дают опомниться горячие губы, прижимающиеся к его собственным. Алек замечает золотистый отблеск барьера вокруг них и усмехается, позволяя Магнусу углубить поцелуй и проникнуть в свой рот языком. Мужчина поспешен и нетерпелив, и Алек понимает, что их борьба распалила не только его. Чувствительная кожа Алека трётся о нежный шёлк, и от этого на его руках и спине выступают мурашки удовольствия. Он так сильно возбуждён, что совсем не желает тянуть с ласками, ему хочется, чтобы Магнус взял его прямо сейчас, пока он ещё может хоть-что соображать.       Очевидно, во власти желания не он один, Магнус буквально пожирает его рот. Поцелуи жёсткие и жалящие, больше напоминающие укусы. Сильные руки держат Алека в стальном кольце, и ему остаётся только стонать и тереться промежностью о бедро Магнуса. Камень больно впивается в спину, стирая кожу до ссадин, но ему сейчас совершенно не до этого. Магнус переключается на его шею, вылизывает руну уклонения так развязано и порочно, кусает и втягивает кожу в рот, оставляя ещё больше собственных меток на податливом теле, отчего Алек крупно вздрагивает и несдержанно стонет, кусая губы.       — Быстрее, — хрипит он, больше не желая медлить.       Магнус рычит что-то на незнакомом языке и тянется к завязкам на штанах Алека. Он продолжает блуждать по его влажной от пота груди поцелуями, ловко распутывая сбитые в узел верёвки и, ныряя ладонью под плотную ткань. Алек всхлипывает от желанной ласки и в нетерпении дёргает бёдрами вперёд.       — Магнус, — снова стонет он, — быстрее, пожалуйста.       Алек сам тянется к штанам колдуна и торопливо дёргает пуговицу из петли, стараясь справиться с застёжкой.       — Ты вовсе не Ангел. Настоящий искуситель, — хрипит Магнус и убирает его трясущиеся руки, закидывая их себе на плечи. Сам расправляется со своей одеждой. Послушно хватаясь за крепкую шею мужчины, Алек закидывает ногу ему на бедро, прижимаясь теснее к распалённому телу.       Перед глазами всё плывёт в мутном мареве белизны, пока Магнус наспех готовит его для себя. Вторжение в его тело болезненное и долгожданное, Алек низко стонет в унисон с Магнусом, когда тот входит до самого основания и вновь впивается в искусанные губы. Они двигаются в поспешном и рваном ритме, не разрывая объятий и поцелуев. Алек задушено стонет, сдирая кожу на спине от глубоких толчков, каждый раз проезжаясь по камню.       — Прости, — шепчет Магнус, лишь крепче хватая его под коленом и толкаясь внутрь с горячечным желанием.       Алек в ответ лишь закатывает глаза от удовольствия, тугим узлом скручивающего нервы, разрывающего мышцы и сухожилья, крошащего кости. Он блуждает на грани, неспособный терпеть, но, и чтобы переступить черту нужно ещё немного. Магнус искусно держит Алека в этом пограничном состоянии, не давая упасть в бездну наслаждения.       Алек осознаёт, что его разворачивают, только оказавшись прижатым грудью к холодному шершавому камню. Магнус не нежничает с ним, но Алек всё же чувствует, как перестают жечь раны на спине. Он лишь упирается ладонями в твёрдую поверхность, чтобы не уткнуться в камень лицом, и зажмуривается, распахивая рот в немом крике, когда Магнус вновь заполняет его сзади. Тяжёлая ладонь давит на его спину, и Алек прогибается, повинуясь, давая мужчине больше свободы. В этом положении Алек чувствует себя донельзя раскрытым и беззащитным, а оттого неимоверно возбуждённым.       Магнус держит крепко, впиваясь в бёдра пальцами и размашисто вколачиваясь сзади в его тесное нутро. Алек лишь хрипло и шумно дышит, уже не имея сил стонать. Между ног всё горит, и горячая лава течёт вдоль хребта, обжигая бёдра и внутренности. Сознание слабо улавливает непрекращающиеся вспышки удовольствия, атакующие его тело, такое лёгкое и чужое. Магнус глухо рычит, уткнувшись ему во влажный затылок, и замедляется, двигаясь так тягуче медленно, что Алек готов скулить и умолять, но он лишь кусает губы и принимает правила, зная, что Магнус умеет свести его с ума.       Предплечья саднит от стёртой кожи, и глаза застилает горячий солёный пот, но его тело всё ещё не сдаётся натиску ослепляющего удовольствия. Магнус кусает его шею, больно сжимая кожу зубами, но ранки тут же затягиваются, оставляя после себя лишь отголоски жжения. Бейн последние несколько раз толкается размашисто и глубоко, замирая и изливаясь внутрь его тела, и Алек проваливается в темноту, оглушённый и ослеплённый ощущениями. Он чувствует, как семя Магнуса вытекает из него, и его бьёт крупная дрожь от нескончаемого удовольствия, которое с новой силой прокатывается вдоль позвоночника и сводит судорогой. Алек протяжно стонет, улавливая краем уплывающего сознания собственное имя.       Ему требуется время, чтобы вновь прийти в чувства. Алек обнаруживает себя опять прижатым спиной к груди Магнуса в его объятиях возле того же камня. Они сидят на земле, и Алек полностью одет. Он вымученно стонет и откидывает голову на плечо мужчины, глубоко вздыхает. Это была самая несдержанная и выматывающая их близость.       — Ты оставил меня без сил, — говорит Алек, снова прикрывая глаза.       — Я делал лишь то, о чём ты просил меня, — хмыкает Магнус и потирается кончиком носа о ушную раковину, а у Алека не находится ни слова возражения. ***       Алек ощущает слабую тревогу, расплывающуюся в мареве их мира, но не даёт ей поглотить себя. Он смутно чувствует, что их время заканчивается, а потому старается всё больше бывать рядом с Иззи и Джейсом. Алек снисходителен к выходкам сестры и терпелив к смущающим поддразниваниям брата, не упускающего возможности вставить крепкое словцо, наблюдая за влюблёнными взглядами Алека, которыми он одаривает Магнуса. Алек помогает Изабель с травами, ловя её довольные улыбки и блестящие радостью глаза, тренируется с Джейсом у всех на виду, собирая подле себя кучки вздыхающих девушек и присвистывающих юношей. Сближается с Клариссой, которая так и не успеет стать Алеку настоящей сестрой, и всё гонит от себя назойливое напоминание об утекающем времени, опадающими лепестками яблонь и слив.       А спустя ещё несколько дней бледный и осунувшийся отец велит им собраться внизу в главном зале. Магнусу он тоже позволяет остаться на семейном сборе. Изабель нервно теребит чётки на запястье, елозя туда-сюда на лавке, Джейс и Клэри о чём-то тихо переговариваются напротив, склонив головы к друг другу. Магнус тихо сидит рядом с ним, сложив руки на груди, а Алек не знает куда себя деть. Его страшат неизвестность и догадки.       Роберт появляется в зале и подходит к длинному столу, наливает вина из большого кувшина и жестом предлагает мужчинам наполнить свои чаши. Алек отказывается, в ожидании смотря на отца. Джейс и Магнус делают несколько больших глотков и дружно ставят кубки на стол с громким звуком, в этой неестественной тишине.       — Что случилось, отец? — не выдерживает этого напряжения Джейс, и Алек выдыхает.       Роберт, облизывает губы, трёт бороду и окидывает всех хмурым взглядом. Он так и не садится, оставаясь стоять во главе стола.       — Я не хотел говорить раньше времени, чтобы не тревожить понапрасну, но грядут тёмные времена, — начинает мужчина, и Алек весь подбирается. — Завеса совсем истончилась, это только вопрос времени, когда она исчезнет вовсе. Нежить лезет в наш мир через щели, о которых никто не знает и свободно разгуливает по миру. Донесения говорят, что многие Охотники пропали или погибли. Ещё больше жертв среди обычных людей, — Роберт берёт паузу, но не смотрит ни на кого из них, его взгляд обращён в пустоту. По телу Алека проходит дрожь, он ещё никогда не видел отца таким напуганным.       — Как такое может быть? — ослабшим голосом спрашивает Изабель.       — Может, образовались новые разрывы, о которых не знают и поэтому пропустили этих тварей? — выдвигает свою догадку Джейс.       — Нет, — качает головой Роберт, — были замечены выходы нечисти и из известных нам щелей. Они появлялись задолго до сумеречной ночи, просто это держалось в тайне. До сих пор.       — Что говорит Совет? — спрашивает Алек.       — Старейшины созывают всех представителей в своём Зале. Скоро город наводнят как Охотники из разных общин и семей, так и колдуны, и ведьмы, наёмники и прочий сброд. Совет хочет бороться вместе против общего зла.       — Это правильно, — говорит Алек и видит одобрительные взгляды Джейса и Изабель, но отец кривится и почти выплёвывает:       — Нет ничего правильного в том, чтобы позволить этим тварям творить, что вздумается. Колдуны только и ждут, когда можно будет поквитаться с Охотниками, они наверняка воспользуются шансом отомстить. Я бы не доверил прикрывать свою спину этим отродьям.       Алек напрягается и переводит взгляд на Магнуса, но тот не выглядит оскорблённым, он вообще, будто не здесь.       — Не говори так, папа, — вступается Иззи, — не все они плохие.       — Не сейчас, Изабель, — осаживает её отец властным движением руки. — Ты поймёшь, о чём я говорю, когда кто-то из них вонзит нож тебе в спину, но будет слишком поздно, — он залпом осушает свою чашу и снова наливает доверху. — Но сейчас, главное быть начеку, не ходите поодиночке, используйте больше защитных амулетов и будьте наготове. Если завеса падёт, нам всем предстоит тяжёлая битва. Я дам вам знать, когда будут приняты решения.       Роберт устало опускается на лавку и снова отпивает из чаши, утирая влажную бороду. Изабель, Кларисса и Джейс поднимаются со своих мест, на их лицах застыло одинаковое выражение: смесь решимости и страха.       — Алек, останься, нам надо поговорить наедине, — вновь говорит отец, и Алек послушно опускается на скамью, давая знак глазами Магнусу, чтобы тот шёл наверх в его покои.       — Что такое? — спрашивает он, когда все расходятся, и они остаются вдвоём.       — Если ты всё ещё собираешься сопроводить Магнуса на Восток, вам нет смысла откладывать поход, — говорит отец. — Вы в любом случае столкнётесь с демонами, даже после сумеречной ночи, так что подготовься хорошенько.       — Да, отец, — кивает Алек.       — Я боюсь за тебя сын, но сейчас нигде не безопасно. Я лишь надеюсь, вы сможете добраться невредимыми, а там, на Востоке, тебя примут в любом поселении. Охотникам сейчас важно держаться вместе.       — Я буду осторожен отец, да и Магнус, он очень хороший воин, — заверяет он Роберта. — Всё будет в порядке, — Алеку приятна внезапная забота отца.       Роберт кивает и чуть хмурится.       — Когда всё закончится, если мы всё ещё будем живы, я буду рекомендовать тебя в Совет, — произносит мужчина. — Бранвеллы хорошие люди, а их дочь будет тебе верной женой. Ты ведь знаком с ней? — Алек покрывается неприятными мурашками и молча кивает. — Мать хотела бы этого, — эти слова припечатывают к месту тяжёлой плитой.       — Я подумаю над этим, когда вернусь, — выдавливает из себя Алек, оглушённый внезапным предложением. Вот так, за мгновение, отец решает всю его дальнейшую жизнь. Если она ещё есть у их мира. Алек сразу вспоминает слова Лидии и ему становится нехорошо.       — Здесь не о чем думать, Александр, всё уже решено.       Алек громко хлопает дверью, стремительно залетая в комнату, чем изрядно пугает Магнуса, сидящего в низком кресле у окна.       — Что-то случилось? — спрашивает Магнус встревоженно, а потом делает неопределённый жест рукой: — Ну, помимо того, что демоны теперь лезут изо всех щелей.       Алеку не кажется, что его шутливый тон сейчас к месту и он хмурится, садясь на кровать.       — Отец сказал, что нет смысла откладывать наш поход. И я с ним согласен, — он проводит рукой по спутавшимся отросшим волосам. — Нам нужно наконец обсудить, что именно мы собираемся делать. Как далеко идти?       Алек не собирается рассказывать Магнусу про другую часть их разговора, решая, что это не имеет никакого значения, ведь он больше не вернётся в этот город. Теперь уже по своей воле. Магнус поворачивается к нему лицом и становится серьёзнее, замечая плотно сжатые губы юноши.       — План в том, чтобы попасть в Орден, проникнуть внутрь и узнать есть ли способ вернуть меня в мир живых во всей моей красе, — всё же не удержавшись, хмыкает Магнус. — Мы отправляемся на Юг, Александр, нужно найти Верховного колдуна, если не знает он, то шанса нет.       Алек распахивает глаза и комкает покрывало.       — Почему на Юг?       — Не знаю, но я чувствую, что Орден теперь располагается там. Возможно, управители решили обезопасить себя ещё больше и переместили его в другое место, теперь, когда Завеса больше не сдерживает демонов и нечисть.       — Ещё не всё потеряно, — говорит Алек. — Завеса всё ещё может восстановиться.       — Мы этого не знаем, — тон голоса Магнуса вновь становится холодным и властным.       — Ладно, но не лучше ли тогда дождаться его здесь, он наверняка прибудет на общее собрание, — предлагает Алек.       — Нет, — отмахивается Магнус. — Этот крысёныш не вылезет из своей норы.       — Говоришь так, будто знаешь его.       — Это неважно, нам нужно спешить на Юг, пока дороги и впрямь не стали кишеть демонами.       Алек чувствует, что Магнус снова уворачивается от вопроса, и сжимает челюсти.       — Может, уже будешь честным со мной, когда я пытаюсь помочь, — цедит он сквозь зубы.       — Александр, — Магнус встаёт с кресла и делает несколько шагов вдоль окна, — я знаю колдунов, которые приходят к власти, и поверь мне, все они одинаковые.       Алек тяжело вздыхает и отступает. Не хочется сейчас ещё спорить и с Магнусом.       — Ты знаешь, как нам пройти к Ордену? — спрашивает Алек, справившись со своими бушующими эмоциями.       — Да, я чувствую его энергию, хоть и слабо, но нам всё равно понадобится карта тех мест.       — Хорошо, — кивает Алек, — я возьму у отца всё, что нам будет необходимо и скажу, чтобы снарядили лошадей завтра к утру, — Алек вдруг ощущает себя непомерно уставшим, хоть его тело и чувствует себя в порядке.       Магнус подходит к нему и садится рядом, берёт его руку в свою.       — Всё будет хорошо, — говорит он. — Верь мне.       И Алек хочет ему верить всей душой. ***       Джейс вызывается проводить их до ворот, поэтому они неспешно идут по тихому пустому городу, где слышны лишь цокот копыт их лошадей и редкий лай собак. Рассвет едва забрезжил на Востоке, и улицы всё ещё погружены в сумрак. Двери и окна домов плотно закрыты, а вязь рунических символов, казалось, опутывает весь город своими серебристыми нитями. С отцом и Изабель они простились возле дома, Алек долго не отпускал от себя сестру, а потом, коротко чмокнув Клэри в макушку, направился за ворота. Магнус молчаливой тенью следовал за ними.       Они идут бок о бок с Джейсом, и Алек старательно сдерживает слёзы, дрожащие на ресницах. Улочки Главного Города наполнены их детскими воспоминаниями, где за каждым уголком притаились прошлые приключения и проказы, смех и горести. Алек ясно помнит, как Джейс впервые переступил порог их маленького дома на Западе, где они жили, пока родители выполняли свои обязанности перед селением. Весь грязный и в крови, он больше напоминал дикого зверька, но его разноцветные глаза уже тогда сверкали решимостью и отвагой. Родители Джейса — тоже Охотники — погибли прямо на его глазах, когда группа демонов внезапно напала на их повозку на дороге. Роберт и Мариз смогли спасти мальчишку, но не смогли оставить одного — совсем кроху — на произвол судьбы. Тогда Джейсу было всего пять лет отроду, и с тех пор они с Алеком были неразлучны, словно родные братья, появляющиеся на свет из утробы матери в один момент.       Алек смирился со своим выбором, но расставаться всё же так тяжело. Он лишь надеется, что Джейс сможет выжить, чтобы им не было уготовано дальше, и тогда, возможно, им ещё удастся встретиться вновь в этом огромном мире. Они в молчании доходят до ворот и разворачиваются друг к другу, пока стражники отпирают большие засовы на железных воротах.       — Мы ведь ещё увидимся? — спрашивает Джейс тихим голосом, и Алек не может врать ему, не сейчас. Он лишь крепко обнимает брата за плечи, прижимая к своей груди, и утыкается в светлые волосы.       — Будь осторожен, — отвечает Алек и отстраняется, чувствуя, как рвутся последние нити, связывающие его с родным домом.       Когда городские ворота затворяются за ними с громким рокочущим звуком, Алек кусает губы, ощущая, как по щекам катятся горячие дорожки слёз. ***       Магнус со знанием дела тычет пальцем в точку на карте, и Алек понимает, что идти им не так уж и далеко. От силы полмесяца, может чуть дольше, если возникнут трудности или погода станет совсем уж невыносимой. В это время на Юге льют проливные дожди, да такие, что не видно и дерева в десяти шагах. Им придётся скрываться от непогоды, и это может сильно их замедлить. На Магнуса особо надеяться не приходится; его силы напрямую зависят от сил Алека, а он, хоть и черпает их постоянно из связи с Магнусом, имеет очень скромный их единовременный объём.       «Лишь на простенькие заклятия», — объясняет ему колдун, и Алек дуется некоторое время от такой оценки его способностей.       Предместье Главного Города они покидают уже к вечеру, но вступят в Южные Земли лишь через несколько дней. Патруля, на ведущей из Центральных Земель дороге много, поэтому они благополучно минуют территорию близ города, не встретив ни единой сумеречной твари. Когда за ними смыкаются стройные ряды деревьев, Магнус убирает с себя чары, и его колдовская энергия стремительно вырывается наружу, окутывая Алека вибрирующими потоками. Его руны враз ноют, неприятно вспыхивая, но Алек старается не обращать на это внимание.       Первые дни они почти всегда гонят лошадей галопом только вперёд, прерываясь лишь на время, чтобы дать животным воды и отдыха. Сами же довольствуются короткими привалами. Им хочется побыстрее добраться до Юга, потому что бродить по пустынным дорогам, рискуя нарваться на демонов очень не хочется, а вблизи поселений есть вероятность встретить Охотников, если вдруг им самим потребуется помощь. Как они будут объяснять свой тандем людям в случае чего, Алек не задумывается, ему всё равно, что скажут другие на то, что он — Охотник, связался с колдуном. Да и Алек совсем не хочет признавать, что, не переставая зудящие руны, на самом деле медленно исчезают с его тела. Одна за одной, метки на коже бледнеют, и он всё меньше чувствует связь с той силой, что была у него прежде. Кровь Охотника нехотя отступает, давая волю бушующей колдовской энергии. Такой приятной и ласковой, но чужеродной.       Алек понимает с каждым днём всё сильнее, что в Орден он уже прибудет не Охотником — кем-то другим.       Но кем?       Кто он теперь?       За тот короткий срок, что они с Магнусом вместе, Алек привязывается к нему лишь сильнее, он привык к его присутствию рядом, но с каждым днём нуждается в нём ещё больше. С ним спокойно и уютно — так, как нужно. Иногда они подолгу молчат, просто гонят коней вперёд по дороге, стремясь добраться до цели, а иногда едут размеренно бок о бок и болтают о всяком разном, смеются, просто наслаждаются обществом друг друга без посторонних. Весёлый смех Магнуса отвлекает Алека от тягостных мыслей и помогает справиться с вынужденным расставанием с семьёй в это тёмное время.       Они ступают в Южные Земли глубокой ночью. Вдоль широкой дороги стелются лентой посадки молодых елей. Оттуда ухают совы, а с неба накрапывает мелкий моросящий дождик. Они накидывают на голову глубокие капюшоны своих походных плащей и решают ехать до тех пор, пока дождь либо вовсе не закончится, либо не разойдётся сильнее. К утру лошади проваливаются копытами в размокшую землю, и идти становится тяжелее. Дождь всё не прекращается, а впереди не видно ни одного поселения. Алек уже порядком вымотался тащиться по размоченной ухабистой дороге, хоть Магнус временами и высушивает их одежду, они всё равно постоянно мокрые. Водяная взвесь всё время висит в горячем воздухе, отчего дышать становится трудно и неприятно. Серые тучи всё ещё застилают небосвод, когда они сверяются с картой.       — Если свернуть сюда и отклониться от дороги, то тут будет поселение, — говорит Магнус, разглядывая карту. Он наколдовал над ними что-то вроде небольшого купола, который не пропускает дождь, пока они стоят, прижав карту к боку лошади и сверяются с маршрутом. — Можем отдохнуть там.       — Так и сделаем, надоела эта слякоть, — бурчит Алек и сворачивает вощёный пергамент, убирая его в мешок.       Они добираются до поселения, коим оказывается деревушка в пять покосившихся домов, накануне сумеречной ночи. В крохотной таверне находится всегда пустующая комнатка для заблудших путников, и они решают остаться здесь и переждать. Этой ночью любые стены лучше, чем открытое небо над головой. Ночь тёмная и безлунная. Небо плотно укрыто свинцовыми тучами, исторгающими из себя потоки воды. К ночи дождь усиливается. Алек лежит, привалившись к изголовью скрипучей кровати с соломенным тюфяком на ней и медленно перебирает тёмные шёлковые пряди Магнуса, покоящегося на его груди. Алек почти дремлет, но всё же не проваливается в полноценный сон. Он ощущает странную связь с энергией, окутывавшей этот мир, пронзающей насквозь своими невидимыми нитями. Это сложно объяснить, даже самому себе, поэтому Алек не пытается, просто равнодушно наблюдает за своими ощущениями, как бы издалека.       — Александр, — тихо зовёт его Магнус, и Алек тут же распахивает глаза. Он не заметил, как сон всё же сморил его. — Что-то не так.       Алек поднимается на постели, прислушиваясь к звукам, но вокруг мертвенная тишина. И темнота. Сквозь запертое окно не доносится ничего: ни шума дождя, ни уханья редких сов, ни скрипа веток. Магнус зажигает свечу, стоящую в маленькой плошке прямо на полу возле кровати, и они осторожно подходят к двери. Алек приоткрывает её и тут же отшатывается, чувствуя тошнотворный запах крови.       — Несколько демонов, — говорит Магнус. — На улице.       Алек видел ловушки и защитные круги вокруг деревни, на каждом доме были начертаны печати. Как демоны пробрались внутрь? Рунические символы, что Алек начертил здесь сам, молчали. Значит демоны не пробрались сюда, иначе барьер бы светился ярко-красным. Он переводит дыхание и спрашивает:       — Что будем делать? Мы не можем оставить их разгуливать здесь. Там же люди, — шепчет Алек.       — Там никого нет, — также тихо говорит Магнус, и его глаза потухают.       Алек пристально смотрит в ответ, сводит брови к переносице, а потом до него доходит смысл тихих слов. Въедливый запах металла висит в воздухе, всё больше проникая в лёгкие, и Алек аккуратно затворяет дверь, поджимая губы.       — Мы не можем просто отпустить их, — снова шепчет Алек. — Все эти люди… а что, если к утру их станет ещё больше? Как мы выберемся отсюда?       — Там же не видно ничего, как ты собираешься сражаться с ними? — Магнус хватает за руку собравшегося было уйти Алека. — Это опасно.       — Ты у нас здесь великий колдун, вот и придумай что-нибудь, — шипит Алек и выдёргивает руку.       Ему невыносимо жаль всех этих людей, оказавшихся в ловушке в собственных домах. Они надеялись на свои стены, но те не защитили их. Как и Охотник, укрывшийся в их деревне, призванный беречь покой людей от сумеречных тварей. Алек чувствует жгучую ярость и собственное бессилие. Его руны слабо трепыхаются на самом краю сознания, и он почти не может использовать их силы. Очевидно, что Магнус просчитался, когда решил, что с его печатью Алек станет сильнее, потому что теперь он точно абсолютно бесполезен. Скорее обуза, чем помощник.       — Александр, — шепчет вновь Магнус и подходит к нему, заглядывая в глаза. — Давай хотя бы дождёмся рассвета.       Алек отмахивается и валится на неудобную постель. Он снова не справился со своей задачей.       До рассвета они лежат в тишине, не смыкая глаз. Маленькое окно открыто, через него в комнатёнку задувает влажный ветер с каплями дождя и привкусом крови. Когда только слабые лучи солнца выглядывают из-за гор далеко на востоке, Алек поднимается. Они тихо спускаются по лестнице на первый этаж трактира. Здесь темно и пусто. Алек остаётся проверить все помещения, обнажая меч на всякий случай. Магнус идёт на улицу. Открыв дверь в комнату хозяйки, Алек тут же закрывает её, отшатываясь. Всё вокруг залито кровью. На узкой кровати два тела с вывернутой наружу грудной клеткой. В слабом свете свечи белые рёбра, торчащие из красного месива, кажутся неестественно яркими и отчётливо врезаются в сознание. Алек закусывает губу и идёт дальше. На кухне и в кладовой никого нет. Выйдя на улицу, Алек втягивает носом свежий, хоть и тёплый воздух. Магнус стоит на крыльце, смотря куда-то вдаль, на дорогу, ведущую из поселения дальше на Запад. Им нужно возвращаться обратно, снова встать на нужную дорогу и двинуться на Юг.       — Лошадей нет, — негромко говорит ему Магнус. — Демоны тоже ушли. Здесь больше никого не осталось.       Алек заторможенно кивает. Это ожидаемо. Хорошо, что он забрал их поклажу с собой. Ему жаль животных и всех немногочисленных жителей этой деревни, но им нужно двигаться дальше.        Всех не убережёшь.