Fix you

      Ты куришь, и я это прекрасно знаю, но, кажется, так ни разу и не застала тебя с сигаретой в руках. Лишь легкий запах табачного дыма, застрявший где-то в волосах, выдает тебя, когда ты обнимаешь меня после холодной улицы.       Ты так сильно заботишься о моем комфорте, что мне пришлось настаивать на том, чтобы твои руки крепче сжимались на моей спине и я могла как следует почувствовать твои мягкость и тепло. Стоило только шумно выдохнуть или издать какой-нибудь звук и ты тут же пытался ослабить хватку, а мне снова и снова приходилось повторять, что это ничего не значит. В конце концов, ты научился не сдерживаться и теперь каждый раз я как будто растворяюсь в твоих руках.       Ты так внимательно слушаешь, что первое время я даже не верила в это. Была убеждена, что ты просто не можешь меня остановить в силу своей воспитанности. Но ты задаешь столько вопросов, все время что-то уточняешь, помогаешь посмотреть на ситуацию с другой стороны и просто проявляешь интерес. И я даже не заметила, как меня отпустило и сомнения больше никогда не отравляли мое сердце. Ты постоянно становишься мне опорой, помощником, плечом, консультантом. И ценнее всего то, что ты всегда мне друг. Мое самое большое желание – отплатить тебе тем же. Надеюсь, у меня получается.       Ты доверяешь мне, а со мной такого никогда не случалось. И когда ты рассказываешь о своих переживаниях, сомнениях или даже просто что-то о себе, я вечно боюсь не справиться. Но на самом деле все не так страшно, когда перед глазами такой пример. И я просто поступаю так, как поступил бы со мной ты. Надеюсь, ты знаешь, что я рядом всегда. Как бы далеко ты не уезжал.       Ты постоянно заставляешь меня смеяться. Я почти уверена, что над шутками ты думаешь гораздо меньше времени, чем обычно тебе требуется для подбора нужного слова в случайном разговоре. И они вылетают из тебя так быстро, что ты, наверное, и сам не ожидаешь и жалеешь о сказанном, но поздно, ведь я уже громко смеюсь, постепенно сползая по твоей руке, потому что эта спокойная интонация и плохо сдерживаемая улыбка на твоем лице делает только хуже. Дыхание сбивается и мне нужно время, чтобы перестать беспомощно хихикать.       Ты столько раз танцевал со мной. У меня дома, у тебя дома, в доме твоих друзей, твоей сестры, в номере отеля, в лобби, у какого-то ресторана на улице и даже где-то на пляже. Признаться честно, это всегда было моей маленькой мечтой, на реализацию которой я и не надеялась. Но.. как так вышло? Ты знаешь, меня не нужно просить дважды, когда вдруг берешь мою руку и втягиваешь в танец. Я даже не представляю, что может быть более романтичным.       Ты принимаешь меня. Настолько, что однажды оказался рядом со мной на траве ночью во дворе дома твоих друзей и мы смотрели в темное небо и ловили самолеты за хвосты. Ты просто спросил, "Что ты делаешь?" и "Тебе не холодно?" и улегся рядом, указывая на часто пролетающие над городом красные мигающие огоньки. Через пару минут к нам присоединился хозяйский пес, улегшись прямо между нами. Я вечно волнуюсь, когда слышу предложение провести вечер в более широком кругу, но каждый раз ты оказываешься прав и я не помню, чтобы хоть раз чувствовала себя лишней.       Ты все время занимаешь мое единственное кресло, когда утром усаживаешься в нем с кружкой кофе и очередным скриптом. Ты скорее всего догадываешься, что я уже не сплю в это время, а просто не подаю признаков жизни. Выглядывая из-под одеяла, я вижу, как рассветное солнце медленно ползет по твоему лицу, и твои пушистые растрепанные волосы как будто рыжеют, брови недовольно сдвигаются к переносице, а глаза максимально сужаются. Но ты и не думаешь уходить, сидишь там час или два, пока я не встану, и медленно перелистываешь страницы, раздумывая, наверное, соглашаться или нет. А я в это время никак не могу на тебя насмотреться.       Ты вечно все разбрасываешь. Или просто забываешь, что куда положил. И из-за тебя моя и без того не особенно вылизанная квартирка превратилась в самое настоящее логово хомяка: все есть, но где лежит – никто не знает. Поэтому я привыкла окидывать взглядом комнаты на предмет твоих "потерь" и убирать их до следующей встречи. А я всю жизнь думала, что со мной сложно тягаться в рассеянности.       Ты никогда не прекращаешь наш диалог в мессенджерах. Мы уже давно перестали желать друг другу спокойной ночи и доброго утра. Ты просто пишешь, когда есть что сказать. А у тебя всегда есть.       Ты так часто ко мне прикасаешься, что я уже не помню, как было до тебя. Я так привыкла к твоей тяжелой голове у себя на груди, когда мы вечерами смотрим что-нибудь, чем тебе непременно хотелось со мной поделиться. Привыкла к теплым ладоням, оказывающимся то тут, то там – на любом открытом участке кожи. Привыкла к колючим мимолетным поцелуям перед выходом на люди. Что ты предлагаешь мне делать со всем этим, когда тебя неделями нет?       Ты есть уют. И дом.       Очередной неконтролируемый поток мыслей оборвался, как только стало понятно, что я совсем забыла про полотенце. Не удивительно, потому что утро всегда давалось тяжело и до водных процедур иметь со мной дело не рекомендовалось никому. Даже ему. Так что когда я, стараясь остаться невидимкой, проскользнула мимо него, стоящего на кухне, в ванную, даже не вспомнила о том, что засунула вчера все в стиральную машинку, оставив абсолютно голые стены. Из-за слишком горячей воды, которая добрые двадцать минут лилась сверху из душа, вокруг стоял пар, как в каком-нибудь хамаме. Я собиралась уже позвать его, попросить принести этот чертов кусок ткани, но едва открыв дверь душевой, обнаружила на раковине аккуратно сложенные два полотенца. Можно было бы предположить, что они были там изначально, да только их не было, совершенно точно. "Как будто можно быть еще лучше!", сказала я, видимо, довольно громко, потому что из-за двери послышалось, "Ты что-то сказала?". "Да", и, немного помедлив, добавила, "Люблю тебя".       Он по прежнему стоял на кухне, как-то неловко согнувшись, опершись локтями о столешницу и что-то активно написывая в телефоне. Он так тепло улыбался, что почти на сто процентов можно было предположить – это что-то семейное. Не отрывая взгляда от экрана, он кинул мне быстрое "Morning, girl" и продолжил набирать сообщение. Мы и без того обнимались каждое утро, стоило мне превратиться в человека, но сегодня, этот его маленький, но такой до ужаса характерный жест совсем не оставили мне выбора. Я быстро преодолела расстояние до него, и погладила широкую спину, уже скрытую под темной футболкой. Он вообще выглядел так, будто собрался куда-то, в джинсах и даже носках. Но мы, вроде, ничего не планировали. Он довольно промычал, но все так же смотрел в телефон, в котором, как я заметила краем глаза, всплывали все новые сообщения. Его челюсть периодически двигалась и от него слегка пахло табаком вперемешку с чем-то ментоловым. Похоже, кто-то в очередной раз нарушил правило дома и курил прямо не выходя из квартиры, высунувшись в окно. Сколько раз я говорила ему не делать так, иначе меня выселят. А он каждый раз давал обещание и нарушал его чуть ли не на следующий день. Я особенно не нервничала по этому поводу и даже немного радовалась, держась за этот недостаток, как за соломинку, когда в очередной раз сомневалась в реальности такого, как он. Его свежеподстриженный затылок пах шампунем и был еще немного влажный, когда я сначала довольно обыденно уткнулась в него носом, а потом и поцеловала. Заглянув ему за плечо, прижавшись своей распаренной щекой к его заросшей, я так и не поняла, чем он так увлечен. "Смотри", сказал он и начал листать вверх, явно пытаясь что-то найти. И нашел. Это были видео. Где-то были его племянники, где-то сестры или брат, где-то папа. И все они бесконечно что-то говорили, перемешивая испанские и английские слова так, что я понимала далеко не все. Но если честно, дело было не в этом. Дело был в нем. Он так улыбался. Казалось, что он своим теплом, переполнявшим его в тот момент, мог обогреть парочку домов.       Их оказалось немного, этих видео. Штуки три или четыре. Но он выглядел таким счастливым. И я выпалила, "Давай сходим к ним. Ну, к кому-нибудь, кто дома". Он наконец заблокировал телефон и выпрямился. Оказавшись как всегда выше меня, он широким жестом сгреб мое и без того размякшее тело и обнял именно так, как я его научила. Крепко. Мягко. "Я и сам хотел предложить".