Демоны с лицами людей

      Слова слетели с языка Асуры подобно острым стрелам, и каждая пронзила сердце Вэй Учэня холодным наконечником. Боль разлилась по груди вместе с кровью.       Вэй Лу в негодовании застыл посреди коридора, смотря на Асуру с откровенным непониманием. В любом ином случае его бы моментально охватила злость, однако куда сильнее в нём трепетало недоумение — к чему брошены столь жестокие слова? Какой в них смысл?       — Пойдёмте дальше, — как ни в чём не бывало обмолвился Асура, возобновив шаг.       Он и бровью не повёл, словно не заметил растерянность на лицах заклинателей. Хотя не столько не заметил, сколько не видел, о чём свидетельствовали его последующие слова, когда он обернулся к ним и произнёс:       — Прошу, не задерживайтесь. Вы легко можете заблудиться.       Вэй Лу мог и ошибаться, но ему казалось, что Асура буквально не понимал, сколь жестокими оказались его слова. Асура и до этого вёл себя так, словно жил в какой-то своей реальности. Он казался оторванным от окружения. По пути в столицу Вэй Лу зачастую наблюдал, как тот молча смотрел в одну точку. Асура практически ни с кем не общался из их компании, не начинал разговор, однако не выглядел человеком, боящимся людей.       Что вообще творилось у него в голове?       Чем больше Вэй Лу размышлял над этим, тем беспокойнее становилось. Припоминая слова Синь Юя о том, что Асура лишь притворяется благовоспитанным, Вэй Лу поначалу подумал, что речь шла о странном поведении во снах — завуалированный намёк на Хао. Сам того не замечая, Вэй Лу постепенно привыкал к присутствию Асуры и его манере общения — странноватый, разговаривающий в основном по делу, привлекающий своей таинственностью. И только теперь Вэй Лу с отрезвляющим ужасом начинал понимать, что, похоже, не ту змею боялся.       Две комнаты, разделённые коридором. Довольно просторные, со скромным убранством, но даже это в понимании Вэй Лу стало приятным сюрпризом. Он поспешил отворить ставни и обнаружил, что вид открывался на внутренний сад, за которым виднелось поле для тренировок. В воздухе витал сладковатый запах цветов.       Так спокойно и уютно.       Разве может это место быть хуже, чем обветшалые хижины, в которых они с братом едва согревались зимними ночами? И что с того, что передвижения ограничивались некоторой территорией? Ведь у них появилась крыша над головой, тёплая постель, не нужно теперь каждый день переживать, чем набить желудок или каковы окажутся дела с финансами на следующей неделе. Разве это… так плохо?       Странно.       Грусть вальяжно ввалилась следом за радостью. В духовной школе Биан Се Лун условия проживания, кажется, не так сильно отличались, помимо чёртовых ошейников. Но Тайян сильнее радовала глаз. И дышалось свободнее. Почему?       «Потому что, наконец, не нужно больше убегать…» — подумал Вэй Лу, сжав пальцы в кулаки. Он и не подозревал о том, как сильно устал на самом деле от постоянной неизвестности.       Когда Асура оставил их, дав время привести себя в порядок и отдохнуть, Вэй Лу направился к Вэй Учэню. В коридоре стояла непривычная тишина, будто все убежали на работу, и только он, нахлебник, не знал, чем заняться. Занеся руку над дверью, чтобы постучать, он почувствовал неловкость. Интуиция подсказывала — разговор предстоит не из лёгких.       Вэй Учэнь стоял напротив открытого окна и смотрел на бесконечные крыши домов, уходящие вдаль. Аккуратно прикрыв за собой дверь, Вэй Лу почувствовал себя провинившимся ребёнком, которому предстояло оправдываться перед суровой матерью. Вэй Учэнь никак не отреагировал на его прибытие, и даже когда Вэй Лу поравнялся с ним, он не обернулся. Смотрел перед собой взглядом, полным раздражённого уныния.       — А-а…       — Ты доволен?       — Что?       — Спрашиваю, ты доволен? — без намёка на агрессию полюбопытствовал Вэй Учэнь. Однако смысл вопроса от этого не менялся.       — Ну… — неловко потоптавшись, Вэй Лу постарался собраться с духом. Вряд ли эмоции сейчас будут уместны, они лишь сильнее разозлят Вэй Учэня, поэтому он попытался перейти на язык фактов. — Слушай, ну… мы с тобой хорошие заклинатели, и… Просто теперь у нас постоянный наниматель будет. Да, тут без выбора заданий, что дадут, то и будем брать, возможно, даже что-то негуманное, но… Ты сам говорил, что существуем только мы, а до жалости нет дела. Надо лишь выживать и вырывать у других кусок хлеба, если не хотим помереть. А теперь у нас будет постоянное жалование, тёплая бесплатная еда, крыша над головой, да нас ещё и поднатаскают как заклинателей. Теперь мы заживём хорошо, в более комфортных условиях, когда не придётся думать о завтрашнем дне. Тебе не придётся постоянно беспокоиться за меня, ты сможешь просто жить… ну, может, не просто, но разве это не здорово? Мы, наконец-то, сможем жить не как бродяги.       Вэй Лу говорил от чистого сердца, однако его смутила реакция Вэй Учэня: промолчав, он напряжённо выдохнул и прикрыл глаза, словно живот скрутило от боли.       «Ох, вот же ж…» — Вэй Лу едва себе лицо не пробил рукой, но сдержался от порыва. Его восторженные слова на фоне мыслей Вэй Учэня звучали далеко не как повод для радости.       — Эм, слушай, я вовсе не это имел в виду, я…       — Я понял, не переживай. Главное, что тебе нравится, — поспешно отозвался Вэй Учэнь. — Только не забывай, что нас всё равно будут использовать, мы здесь… как собаки. Не будем работать и приносить пользу — от нас избавятся. Но ты нашёл себе покровителя, который к тебе лоялен, это немного меня успокаивает.       — …       — Дорога была сложной. Я хочу отдохнуть. Вечером нам нужно прийти на какое-то собрание, а до этого я предпочёл бы… поспать.       Говоря эти слова, Вэй Учэнь отвернулся, и по осипшему голосу стало понятно, что у него в горле стояли слёзы. Успокаивать его жалкими оправданиями Вэй Лу посчитал ещё большим усугублением ситуации и с болью на сердце оставил его одного.       Приведя себя в порядок, Вэй Лу долго смотрел на комплект униформы духовной школы Тайян, отличающийся сочетанием чёрного и песчаного цвета. Похоже, элемент тёмных одежд выделял заклинателей из основной толпы, и как только он облачился в новое, почувствовал себя очень странно. Он словно сменил личину. По-быстрому переобулся, пока никто не отнял у него возможность отыскать спокойствие в чём-то постоянном.       Да и то не факт. Им ещё предстояло потрудиться, чтобы обрести место под солнцем.       Упав на кровать и уставившись в потолок, Вэй Лу не почувствовал облегчения. Он слепо гнался за своими желаниями и думать забыл о Вэй Учэне, которому ещё и наговорил столько глупостей. Одно дело, когда незнакомец упрекает его в том, что он не смог позаботиться о младшем брате. Другое дело, когда сам брат предъявляет ему это.       Ведь именно так Вэй Учэнь и воспринял его слова. «Как здорово, что нам не придётся больше страдать от бродяжничества» в его ушах звучало как «ты за двенадцать лет так и не смог дать мне стабильную беззаботную жизнь». Хотя это было не так. Вэй Учэнь отдавал ему всё до последней крохи, он трудился, не покладая рук, жертвовал своим здоровьем, только бы Вэй Лу страдал меньше.       «Какой же я идиот…» — спрятав лицо в ладонях, застонал про себя Вэй Лу. У него сердце было не на месте. — «После этого собрания я должен хоть извиниться перед ним… Блин, и чем я реально думал? Так просто повёлся на слова этого Асуры!»       Кулак упал на кровать. Между бровей залегла морщинка.       У них отняли все атрибуты, заставили сдать даже парные талисманы.       «Главное, что мы вместе», — успокаивал себя Вэй Лу. — «Мы вместе… вместе…»       К концу дня беспокойные мысли совсем изгрызли мозг. Никуда не хотелось идти, однако с заходом солнца к ним с Вэй Учэнем прибыло сопровождение из трёх человек, вооружённых мечами. Пусть воины и вели себя сдержанно, не выказывая никаких признаков раздражения или враждебности, оружие на поясах говорило громче любых слов — доверия к ним никакого.       С наступлением темноты духовная школа Тайян словно ожила: видимо, после рабочего дня многие возвращались в свои покои, но некоторые воины, а также заклинатели, двигались в том же направлении, куда охрана вела братьев Вэй.       Не привыкший к вниманию, Вэй Лу замечал любопытные взгляды и прислушивался к шепоткам. В основном люди пытались понять, кто они, но за день уже успели разлететься слухи, что «близнецы притащили добычу».       Звучало так себе. Добыча.       Но смущало с каждым шагом другое — люди шествовали далеко не к залу совещаний и не старались углубиться в запутанные коридоры. Под алым небом, которое уже практически проглотила тёмная пелена, их вывели на просторную площадку, огороженную каменным забором. Часть плаца была уложена плитами, а та, что у стены — усыпана серым гравием.       По периметру горели фонари, разгоняя наступающую тьму вечера. Толпа собралась внушительная, хотя Вэй Лу подозревал, что это даже не малая часть работающих на Тайян мастеров и заклинателей. В основном присутствовали молодые люди: воины в золотистых ханьфу, а также заклинатели в более тёмных одеждах. Почётный конвой вёл братьев вперёд через море людей, отчего Вэй Лу невольно ужаснулся, что их сейчас представят на всеобщее обозрение. Но стоило им выйти вперёд, к участку земли, осыпанному гравием, в глаза тут же бросился небольшой помост с высокой балкой, установленной посередине.       Вэй Лу и Вэй Учэнь застыли, как вкопанные, ошарашенно распахнув глаза. К счастью, сопровождение вывело их в первые ряды, и внезапная остановка не вызвала вопросов. Только Вэй Лу не стало от этого легче. Не скрывая растерянности, он наблюдал, как несколько человек сторожили мужчину, стоящего на коленях спиной к толпе. Его связанные руки охватывали кольцом широкую балку, не давая возможности сбежать и нормально выпрямиться. Толпа, ожидающая в угнетающем молчании, перебиваемом шепотками, наблюдала лишь обнажённую спину и плечи несчастного.       Никто не видел лица мужчины. Но слухи распространялись как поветрие. А Вэй Лу и Вэй Учэню даже не пришлось уточнять у людей, на кого они смотрели. Всё и так оказалось понятно без слов — это Синь Юй.       Раздался глухой звук захлопывающегося веера, отрезавший тихий шум, клубящийся над толпой. На помосте показался Шо Фэн в сопровождении личной охраны, напоминая наместника богатой провинции, представшего перед поданными.       — Третье правило свода законов о делах заклинателей гласит: бесконтрольное использование тёмной магии должно строго караться и пресекаться во избежание повторения страшных событий прошлого.       Лаконичный голос разнёсся над головами людей с неожиданной громкостью. Шо Фэну не пришлось даже использовать заклинание, чтобы его услышал каждый присутствующий.       — Бесконтрольное использование тёмной ци и колдовских искусств порождало прибывающую нечисть, и в конце концов дестабилизировало Великий разлом пространства. Его чудом удалось восстановить, однако встал вопрос о дальнейшем существовании сект заклинателей. Многие из вас в ту пору были ещё детьми, и помнят лишь ужасные последствия тяжёлого решения… Призвать секты, практикующие тёмное колдовство, уйти в полное подчинение государства и духовных школ светлого пути. Разумеется, человеческая натура никогда не сдаётся, не будет делать что-то во вред себе… Но ценой жертвы, принесённой двенадцать лет назад, мы смогли сохранить мир для обычных людей. Для тысяч и сотен тысяч.       Вздохнув, Шо Фэн обвёл внимательным взглядом собравшуюся толпу. Кто-то слушал с безразличием, большинство воинов кивало, а заклинатели старались прятать глаза и инстинктивно вжимали шеи в плечи.       — Семь колдовских сект, следующих тёмному пути: Шу, Мэй, Цзя, Шэнь, Лин, Яо и Хэ — возглавляемые одноимёнными кланами, были преданы мечу и огню. Они не желали отказываться использовать тёмную магию, эгоистично продолжали следовать тёмному пути. Поэтому духовные школы, объединившись с людьми императора, были вынуждены уничтожить корень зла… Эту историю мне приходится повторять довольно часто. Потому что необходимо, чтобы люди её помнили. Помнили важный урок: эгоистичный порыв одного может обратиться ценой жизни для сотни.       С этими словами Шо Фэн обернулся к стоящему на коленях Синь Юйю, на протяжении пылкой речи кривящему лицо и сжимающему кулаки. Толпа едва ли могла видеть хоть что-то. Синь Юй уронил голову, уперевшись лбом в твёрдую древесину.       — Это было тяжёлое решение, однако мы не жестокие демоны, мы предложили им возможность выбора. Кто-то действительно послушал нас и выбрал уступить, встать на праведный путь и передать свою пугающую силу на нужды людей… В числе таких семей оказался и благородный клан Синь. — Помолчав, Шо Фэн с тяжким сердцем продолжил: — Но ту жертву помнят далеко не все…       Обернувшись к толпе, Шо Фэн с возросшей уверенностью огласил:       — Как я ранее озвучил, тёмное искусство, применяемое без знания дела и контроля светлых сил — преступление против всех людей. Не важно, целитель ты или некромант, закон одинаков для всех. Одно послабление, и за ним последует второе, и таким образом бесчинства вновь спровоцируют разлом! Духовная школа Тайян является символом светлого будущего, поэтому мы должны подавать пример остальным.       По толпе пробежали шепотки, в основном объединённые одобрительным настроем. Но Вэй Лу не обращал внимание на голоса, он неотрывно смотрел на Синь Юя и, благодаря углу обзора, всё же видел его лицо и то, как тот порывался что-то сказать, но едва ли мог шевелить губами.       — Синь Юань… Синь Юй, — обратился к нему Шо Фэн, — тяжесть твоего наказания может смягчить лишь тот факт, что ты являешься целителем и твою сторону инь компенсирует хорошо развитая сторона ян. Однако ты всё ещё молодой господин клана Синь, заклинатель и последователь тёмного пути. Твой род добровольно приклонил колено. Поэтому… я всё же могу проявить сострадание. Побег заклинателя без тяжких последствий для окружающих карается пятьюдесятью ударами плети. Твои навыки всё ещё ценны для духовной школы Тайян, поэтому этот глава назначает наказание в тридцать ударов плетью. Выдержи их молча и не посрами свой род, вырази благодарность своим безмолвием и смирением.       Слова о безмолвии и смирении снизошли на Вэй Лу ужасающим озарением. Да и вид того, как сильнее побагровело от натуги лицо Синь Юя, кривясь в оскале, дало подсказку — его уста оказались запечатаны заклинанием безмолвия. Вряд ли это делалось лишь для блага Синь Юя, ему банально заткнули рот.       Всё произошло чересчур быстро. Из туманных мыслей Вэй Лу вырвал хлёсткий удар, разнёсшийся эхом над двором.       Соприкосновение гибкого тонкого орудия наказания с нежной спиной оставило алый рубец поперек лопатки. Синь Юй дёрнулся, но, ожидаемо, не проронил и слова. Однако Вэй Лу прекрасно видел перекошенное в немом крике лицо.       Не успел Синь Юй прейти в себя, как на его обнажённую спину посыпался удар за ударом. Первые пять ударов Синь Юй пытался терпеть, но после принялся трепыхаться, словно пойманный в силки заяц. Плеть рассекала спину, которая на десятый удар залилась ярко-алой кровью.       Вэй Лу не мог смотреть на эту жестокость, его лицо скривилось от шока и боли, однако и отвести взгляд оказалось невозможно. Считая про себя удары, он наблюдал за тем, как часто дышал и трясся Синь Юй. Как по перекошенному от агонии и ужаса лицу текли слёзы. Губы лишь нервно подёргивались, изо рта вырывался сдавленный хрип. Вопли боли и отчаяния крепко удерживала удавка заклинания безмолвия.       Шестнадцать… семнадцать…       Многие из присутствующих на шестнадцатый удар не выдержали и отвернулись. Вэй Лу бегло пробежал взглядом по стоящим неподалёку людям. В первую очередь его зацепило побледневшее лицо Вэй Учэня, который стойко наблюдал за пыткой и до белых костяшек сжимал кулаки. Казалось, ещё немного, и он бросится вперёд, чтобы остановить этот ужас. Его трясло… но не от страха, а от гнева.       Вэй Лу понимал… Он всё слишком хорошо понимал… Что означала эта показательная порка для Вэй Учэня, сколь отвратительны и болезненны для него были слова Шо Фэна о сектах заклинателей.       А затем Вэй Лу обернулся в другом направлении и практически моментально его внимание перехватила знакомая фигура. Асура стоял во вторых рядах, но в отличие от окружающих его людей, которые не стремились сохранить в своём сознании картины истязаний, не отворачивался. Напротив, сложив руки на груди, он с пугающей задумчивостью лицезрел наказание Синь Юя. В опустившихся сумерках его сосредоточенный взгляд казался расфокусированным, что делало воина похожего на хищника, очень-очень долго наблюдающего за испускающей дух жертвой.       Сердце затрепетало от нахлынувшей тревоги. По телу разлилась слабость. Нервно дёрнув плечами, Вэй Лу покачал головой, отмахиваясь от неприятных образов. А когда вновь обратил внимание на Асуру, то чуть инфаркт не схватил, обнаружив, что тот, не поворачивая головы, смотрел в его сторону.       Вэй Лу накрыло холодное липкое чувство беспомощности. Пока ноздри щекотал кислый запах крови, он вернул внимание к Синь Юйю, который на двадцатый удар уже потерял сознание. Однако палача нисколько не волновало его состояние, он продолжал исполнять приговор.       Молодой мужчина, бежавший ради спасения своей матери… За столь отчаянный и благородный поступок он получил тридцать ударов плетью и вероятное презрение со стороны последователей духовной школы Тайян. Вэй Лу не знал, что именно угрожало госпоже Синь. Но кое-что он знал наверняка — именно он поспособствовал возвращению Синь Юя. Значит, он также приложил руку к тому, чтобы человек, которому он хотел стать другом, сейчас истекал кровью от глубоких ран.       «Что я, чёрт возьми, наделал?» — крутился в голове пугающий навязчивый вопрос. Ведь если хоть одно событие пошло бы иным путём, то вместо Синь Юя все пятьдесят ударов получил бы он. А, возможно, последователи духовной школы Тайян и вовсе не стали бы церемониться. И повесили бы их с Вэй Учэнем на входе в город с алыми лентами, покрывающими глаза…