Демоны с лицами людей

      Раны уже затянулись, перестали кровоточить при малейшей попытке двинуться. Но теперь спина напоминала изгрызенное червями полотно. Внимательно осматривая через зеркало глубокие следы, изрывающие спину, Синь Юй испытывал смешанные чувства. Поначалу он боялся одной лишь мысли о том, чтобы посмотреть на ранения. Как медику ему и не такое приходилось видеть. Но испытать на собственной шкуре подобные увечья — совершенно другой опыт.       Синь Юй не хотел думать, что он изнеженный цветок, но таковым и являлся. Он ценил красоту своего тела, игнорируя насмешки знакомых, и уж тем более тех двух братьев-идиотов, которые в лучшем случае мылись раз в несколько дней. А теперь его спина напоминала… даже трудно сказать, что она напоминала.       От подобных мыслей Синь Юй презрительно хмыкнул.       В его положении глупо думать о таком. Он отделался малой кровью… нет, не так. Крови как-раз таки пролилось много. Его до сих пор передёргивало от воспоминаний. Звука плети, ударяющей о спину. Боли, которая лишила его сознания. К тому же ему запечатали уста заклинанием безмолвия, и не только для того, чтобы он сохранил достоинство, избавив толпу от своих криков. Синь Юй не сомневался — и одного удара хватило бы, чтобы выбить из него скулящие мольбы. Но кроме скулежа он ведь и лаять любил, поэтому во время беседы с Шо Фэном грозился рассказать всем о том, что грядёт. Что их всех ждёт.       Синь Юй вновь бросил взгляд на заживающие рубцы, блестящие от нанесённой мази.       Голову разрывало от звенящих мыслей.       Он бежал, чтобы спасти свою мать, да и себя тоже. Их талант к целительству не являлся гарантом неприкосновенности. Учитывая надвигающуюся беду, наоборот…       Синь Юй тяжко выдохнул. В раннем часе утра в медицинском блоке никого не было из-за отсутствия нуждающихся пациентов. Синь Юй не желал, чтобы кто-то помогал ему с обработкой ран, чтобы кто-то видел следы наказания. Вообще удивительно, что он до сих пор жив.       Уходя из медицинского блока — точнее, чуть ли не выползая — и закрываясь в одной из свободных комнат в крыле заклинателей, в определённый момент он даже надеялся, что помрёт и перестанет мучиться от реальности бытия. Синь Юйю не хотелось видеть будущее, то, в каком направлении развивались события.       А его организм боролся. Боролся и мучил его лихорадкой. Но наверняка бы проиграл, если бы Вэй Учэнь не указал Хао на проблему. Поначалу Синь Юй полагал, что его просто отыскал Хао, не обнаружив в госпитале. Может, даже подумал, что он умудрился сбежать в столь плачевном состоянии. Но Хао его даже из-под земли достанет, с того света вернёт. Заклинатель змей стал той самой гончей, которая за кусок мяса загрызёт любую собаку на псарне, верно служа хозяевам.       Синь Юй был одним из любимых пёсиков: породистый, натренированный, полезный. К тому же у него с близнецами установились особые отношения. Когда его, как молодого господина Синь Юаня, вместе со сдавшимися родственниками притащили и поселили в одном из особняков на территории духовной школы, за ними оставили присматривать Хао. Синь Юйю в ту пору было пятнадцать лет, Хао — восемнадцать. Уже тогда последний отличался заносчивостью, напоминал настоящую псину, которая не только лаяла, но и кусала. Хао пугал многих заклинателей, не гнушался рукоприкладства, и только Синь Юй в меру своего упрямства и веры в благородное происхождение рисковал давать отпор дерзким словом.       Один раз Хао, конечно, его знатно поколотил… За что ему прилетело от мастера Шуан Таня, его учителя. Какими бы заслугами не обладала любимая гончая, кусать домашнего кота ей запрещалось. Это бесило Хао. И он вымещал гнев на тех, кто не мог дать отпор. В те времена Синь Юй плевал на это с высокой колокольни, ему было необходимо показать, что подчиняться какой-то шавке он не намерен.       Синь Юя переполняло отчаяние, отвращение, боль. Дядя предал их семью и подставил родного брата, отца Синь Юя, которого убили… а также всех взрослых мужчин. Клан Синь разорвали на части. Школа Биан Се Лун забрала себе Синь Лин, и на пути в западные земли Синь Юй также находился с матерью, надеясь на милость тёти. Но по дороге их нагнали ищейки Тайян и, договорившись на месте, разлучили мать и сына.       Синь Юй до сих пор помнил, как рыдала Синь Лин и умоляла не забирать его…       Но… молодой господин должен нести ответственность за оставшийся род. Только первые два года Синь Юй ничего и слышать не желал об ответственности. Даже сейчас ему было наплевать на всех двоюродных сестёр, тёть, братьев и племянников. Он их особо и знать не знал. Потому что большая часть из них поддержала его дядю, который в итоге убил своего родного брата в надежде выслужиться перед духовной школой Тайян и чиновниками.       «Почему они не могли занять место матушки?.. Почему ей в итоге придётся…» — скривившись, Синь Юй почувствовал, как запульсировали раны на спине. Злость обожгла горло. Как же ему хотелось что-то сломать, разораться, да только от одного резкого движения увечья всё ещё изнывали. Прибегать к лечению тёмной ци Синь Юй не желал. Выглядеть беспомощным и строить из себя жертву в какой-то степени сейчас для него выгодно… Хоть не пристают с запросами слишком часто.       Из коридора донёсся шум падения, затем — раздражённая ругань и не менее недовольный ответ. Синь Юй моментально узнал голос Хао и с тяжким вздохом поспешил накинуть на плечи нательный халат. Верхнее одеяние удерживал пояс.       — …могу идти.       — Да вижу я, как ты можешь идти!.. Передвигай уже ногами, раз не хочешь, чтобы я тебя нёс!       — Как вовремя ты предложил свои услуги…       — Заткнись.       — Сам заткнись.       — За языком следи.       — А ты — за дорогой… Порог!       — Да вижу! Смотри, не подыхаешь уже, да?!       Увидь Синь Юй подобную картину в бреду, ещё поверил бы в возможность происходящего. Поддерживая под плечо Вэй Учэня, который едва передвигал ногами, Хао целеустремлённо тащил его к медицинскому блоку. Но мало того, что Синь Юя выбил из колеи сам факт того, что Хао в принципе кому-то помогал идти, так тот ещё позволял сыпать ругательства в свой адрес. Не меньше недоумения вызывал и Вэй Учэнь, обычно напоминающий молчаливое пасмурное облако, а тут внезапно принялся с раздражением рычать и материться.       Смешанные чувства. Недоумение и… раздражение. Какого чёрта Хао ведёт себя с каким-то заклинателем так свободно? Не бьёт его и позволяет в принципе повышать на себя голос? А что касалось Вэй Учэня… при одной мысли о нём и того становилось неприятнее вдвойне.       — Я вам не мешаю?       Заклинатели настолько увлеклись взаимным оскорблением, что застыли подобно двум енотам, услышав вопрос. Отчего-то Синь Юй ощутил дополнительный укол обиды. Пусть помещение и просторное, с несколькими рядами коек для больных, но не заметить его — это уже совсем как-то некрасиво.       — Отлично, меньше проблем для меня, — недовольно пробормотал Хао, в пару стремительных шагов чуть ли не дотащив на себе Вэй Учэня и скинув на койку. Игнорируя возмущённый крик, он с дерзостью глянул на Синь Юя: — Помоги это… этому идиоту. Он схватил излишек тёмной ци, вероятно, получил искажение.       Вэй Учэнь явно хотел что-то сказать по этому поводу, но оказавшись на кровати, только возмущённо рыкнул, обессиленно переворачиваясь на спину.       Синь Юй не спешил на помощь, ему вообще не пришлось по душе, что спокойное утро оборвалось таким неприятным сюрпризом. Подойдя ближе, он отметил, что выглядели заклинатели вполне опрятно, что исключало охоту на нечисть.       — Что произошло? — сухо поинтересовался он, присаживаясь на край кровати. Взяв Вэй Учэня за руку и накрыв внутреннюю сторону запястья подушечками пальцев, прощупал пульс и ток ци. Действительно, есть небольшое искажение.       — Пришёл запрос напрямую от одного чиновника, сказал, что требуется помощь онейроманта. Думал сначала, что бес какой-то мучает мужика во сне, ничего серьёзного, потащил этого для практики.       — Не смутило, что запрос не прямой?       — Тебя удивляет, что богатеи готовы в обход системы воспользоваться нашими услугами? Кому надо срочно, тот платит больше денег, а мы молчим.       — Как благородно, — скривился Синь Юй. Даже в духовной школе многие заклинатели нашли для себя постоянных клиентов. Шо Фэн закрывал на это глаза, а дополнительная монета шла ему в карман. — Ну так что произошло?       — Думали, его племянника гадливый дух мучает во снах, а оказалось, что на него проклятье какие-то завистники напустили. Вот и срикошетило на этого слабака.       — Слабака? — сонно пробормотал Вэй Учэнь, подняв тяжёлые веки и скривившись. — Я тебе сразу сказал, что дело нечисто, просил отдать птичьи кости, чтобы фамильяр был во снах… но нет, мы ж такие гордые…       — Если не сдохнешь, я тебя сам убью за такие слова. Слишком дерзкий?       — На факты не обижаются.       — Ты… — плотно сжав губы и не дав эмоциям вырваться наружу, Хао шумно выдохнул и глянул на Синь Юя, который отчаянно делал вид, что ничего не замечал. — Где мой брат?       — Откуда мне знать?       — Блин, — шикнул себе под нос Хао. — Оставляю этого на тебя. Приведи его в порядок и… сильно не удивляйся.       — Удивляться? — не понял Синь Юй, подняв растерянный взгляд.       — Ты искажение ци будешь микстурами лечить что ли?       — Так, не надо меня лечить… — вдруг оживился Вэй Учэнь, суетливо и с неожиданным напором приподнявшись на руках. Однако от натуги у него сразу же закружилась голова, и он с раздражённым бормотанием упал обратно на кровать. Сознание покинуло его.       Синь Юй ничего не понял.       — В общем… удачи.       Проследив за удаляющейся спиной Хао, Синь Юй запутался ещё сильнее. Чему он там не должен удивляться?       Подумав мгновение и вновь тяжко вздохнув, Синь Юй перевёл взгляд на Вэй Учэня. Пальцы всё ещё лежали на запястье, таком тонком и хрупком, что, казалось, его можно переломить словно ивовую сухую ветвь. Странный человек. Он вызывал у Синь Юя неоднозначные чувства и мысли, а сейчас, оставшись с ним в залитом тишиной медицинском блоке, ощущал неловкость.       Когда они находились в духовной школе Биан Се Лун, Вэй Учэнь выделялся среди местных целителей не столько отстранённостью, сколько странным поведением. Синь Юй полагал, что этот хрупкий парень никого не ценил и шёл по головам людей, научившись жить по закону улиц. Вэй Учэнь не горел желанием услуживать клану Юэ, но ему приходилось работать. Юэ Гуан сделал ему шаг навстречу, предложив брать заказы для онейромантов, однако Вэй Учэнь выбрал обычный ручной труд. Конечно, чтобы немного свыкнуться с обстановкой, но всё же… На памяти Синь Юя ни один уважающий себя мужчина не брал, так сказать, женскую работу, считал зазорным стирать простыни, работать среди других женщин в саду.       «Хотя… это достаточно простая работа, точнее, чуть более лёгкая в физическом плане. Таскать мешки с зерном и работать в горах… ну такое, не осилил бы», — в оправдание размышлял Синь Юй.       Удивительно, что Вэй Учэнь находил общий язык с женщинами куда лучше, чем с мужчинами. Синь Юй не раз видел, как и его мать свободно общалась с ним. Остальных же Вэй Учэнь старался обходить стороной.       И это раздражало Синь Юя. Сколько бы он ни пытался разговорить Вэй Учэня, достучаться до него, что нет ничего плохого в том, чтобы остаться в Биан Се Лун, тот лишь презрительно фыркал. А что сейчас? Куда делся тот нелюдимый парень? Чего он вдруг нашёл общий язык с Хао? Подрались один раз, и теперь негласно зауважали друг друга? Так что ли?       Синь Юя раздражало… всё. Он даже не понимал, что сильнее в нём вызывало такие эмоции. В Биан Се Лун, значит, этот мелкий гад строил из себя гордеца. Да, тогда рядом с ним не было Вэй Лу, но сейчас-то что изменилось? Другая духовная школа, и пусть Вэй Лу находился рядом, они всё равно оставались пленниками. Так почему он не стирал простыни, а ходил на миссии с Хао? Да и вообще, почему Хао к нему столь сдержанно относился? Этот ублюдок лишь при одном косом взгляде в свою сторону любого готов убить.       Раздражённо покачав головой, Синь Юй размял пальцы и накрыл ими шею Вэй Учэня в месте над ярёмной веной, где пролегал один из крупных духовных потоков. Тёмная ци пульсировала и отдавала искажёнными колебаниями, однако отклонение оказалось незначительным. День-другой полежит после процедуры стабилизации, и пойдёт опять охотиться на демонов.       «И как такой задохлик вообще стал сильным заклинателем?» — негодовал Синь Юй.       Он следил за колебанием духовной энергии, но в то же время его взгляд неотрывно наблюдал за подрагивающими ресницами Вэй Учэня. Ещё в Биан Се Лун трудно оказалось это не заметить, но как только Вэй Учэнь надел нормальную одежду и привёл себя в порядок, превратился из гадкого утёнка в лебедя.       Это бесило. Почему это так бесило? Бесило, что в Биан Се Лун женщины так легко приняли Вэй Учэня. Бесило, что этот дохляк огрызался с Хао и до сих пор не получил ни одной затрещины.       Но куда сильнее бесило другое. Одно слово, мрачный взгляд — и Синь Юй глотал ругательства, уступая Вэй Учэню. Складывалось чувство, что он маленький капризный ребёнок, который что-то пытался доказать матери. Не хочу, не буду. А в итоге получал подзатыльник и с надутыми от обиды губами отступал.       Фактически из-за Вэй Учэня у него более-менее быстро и начали заживать раны. Даже после того, как Хао наорал на главу медицинского блока и приставил к Синь Юйю медиков, тот, почувствовав первые проблески сознания, опять прогнал их прочь. Из гордости или упрямства? Чёрт знает. Может, и из желания уже сдохнуть.       В тот миг угрозы Хао не имели власть над ним. Если бы он побил его, то сделал бы огромное одолжение. Уж не знал Синь Юй, свалил Хао ответственность за него на плечи Вэй Учэня, или же тот вызвался добровольцем, но тому пришлось нянчиться с ним. Именно что нянчиться.       Это так стыдно… Вспоминая, как он в истеричной горячке чуть не покусал Вэй Учэня, когда тот удерживал его за руки во время визита медиков, Синь Юй хотел провалиться под землю. Какой позор.       «Ну, если вылечу тебя, то будем квиты, да?» — он и сам своим мыслям не верил. Какое там, квиты. Ему до гробовой доски придётся расплачиваться за то, что Вэй Учэнь терпел его неумелые попытки то покончить с собой, то ругательства, то ещё какой-то бред.       Пальцы аккуратно прощупывали шею, успокаивая пульсирующий поток ци. Что-то Синь Юйю казалось странным, однако духовная энергия не вызывала беспокойства, как и здоровье Вэй Учэня. На мгновение он убрал пальцы и прислушался к своей интуиции, и вроде бы ничего подозрительного не обнаружил. Но как только возвращал руку к пульсирующей артерии на шее, намётанный глаз медика говорил об имеющейся странности. Маленькой детали, которая не давала Синь Юйю покоя минут десять, не меньше.       А потом он понял, что его смутило — шея.       Отдёрнув руку, словно от раскалённого чугуна, Синь Юй в растерянности уставился на Вэй Учэня, будто на дремлющего тигра.       «Нет, мне показалось…» — думал он, но, присматриваясь, пришёл к другому выводу: — «Нет, не показалось».       Может, это особенность организма, но в упор глядя на шею Вэй Учэня пару минут, Синь Юй не замечал чёткого выступа гортани. Его взгляд скользнул ниже. Даже в столь тёплую погоду Вэй Учэнь носил мешковатые одежды, прикрывающие всё тело.       В голове разом стало пусто.       Хлопая ресницами, Синь Юй чувствовал себя человеком, которого всю жизнь водили за нос. Он отказывался признавать, что являлся идиотом, заблудившимся в трёх соснах.       Потянувшись к грудине под ключицами Вэй Учэня, он аккуратными прикосновениями прощупал сквозь ткань одежды дополнительный слой материи, который покрывал грудь.       Синь Юй отдёрнул руку, как от огня, и уставился выпученными от шока глазами на Вэй Учэня.       Перед глазами все, как одно, начали вспыхивать воспоминания и странности. Как Вэй Учэнь стрелой вылетел из бани, стоило Синь Юйю едва зайти. Как отказывался от помощи с устранением боли в животе. Как банально Вэй Учэнь уходил чуть ли не за тридцать метров от лагеря, чтобы справить нужду. Всегда носил просторные одежды, скрывающие рельеф тела. И даже голос порой казался не столь низким и хриплым, как у мужчины.       — Ну и куда ты там свои руки тянул? — упавшим от напряжения и усталости голосом пробормотал Вэй Учэнь, стрельнув в Синь Юя мрачным осуждающим взглядом.       Синь Юй оказался настолько шокирован открытием, что проигнорировал нерадостный настрой пациента. Всё, что он держал в голове, это кричащая абсурдностью мысль, что Вэй Учэнь — женщина.       — Ты…       — Да, — хрипло прервала его лепетание Вэй Учэнь. — И только попробуй об этом хоть кому-то растрепаться — я тебе язык вырву.