Тот, кто гасит свет

Возможно, волшебство будет длиться вечно. А может, и нет. Ведь, по-честному, ничто не вечно. Терри Пратчетт

Ашхаус тёмен и пуст, придавлен сверху подбрюшьями дождевых облаков. Свинец, чернила и желтоватый блеск вокруг серпа молодого месяца, рассеченного лентами туч поменьше. Ни единой звезды не видно. Ни единого проблеска. Сижу в машине и мотаю туда-сюда ленту дня. Не знаю, какой момент выставить на стоп. Да и бесполезно. Нет таких моментов. Монтгомери Блум в голове просыпается и говорит: «Фиксируйтесь на позитивных переживаниях, Тайлин». Пальцы бьют стаккато по рулю. Позитивных. Надо встать и идти в дом. Собирать осколки. Зайти к Ксавьеру и объяснить ему, какой он идиот. Зайти к Тэм и пожелать ей спокойной ночи. Надо написать Джейдену и спросить, какого лешего он взбрыкнул. Хотя. Хотя и так понятно. Шарю в бардачке, вылавливая плоскую рыбку телефона. Надо написать Тини. Т.: Как дела, детка? Д.: Твоя стерва у меня. Как ты? Т.: Лучше всех, ты знаешь.)) А наш птенчик не у тебя? Д.: Джейден???? Не появлялся. Что-то случилось? Т.: Всё случилось.)) Завтра поговорим. Как ты? Д.: Лучше всех.)) Бросаю телефон на сиденье рядом и аккуратно прикладываюсь лбом по рулю. И ещё пару раз. Твою ж… Окей. Хуже, чем было — уже не будет. Это точно. В гостиной темноту разбавляет приглушённый свет напольных ламп, работает телевизор. Показывает бесконечную гонку виртуальных машин. Игрок здесь один: сидит на полу в двух метрах от огромного экрана и целеустремлённо круг за кругом вколачивает в нарисованную стену одну цифровую тачку за другой. Он слышит дверь, слышит мои шаги, шорох кресла. Но мы молчим, пока очередная гоночная машинка не выпишет эффектную дугу, оставляя за собой пиксельный хвост дыма и пламени.       — Напомни мне, чтобы я не садился в машину, когда ты за рулём, — слова слетают словно в пустоту. Но прежде чем успеет моя реакция, в живот прилетает второй контроллер. — Я уже говорил, что ты меня бесишь?       — Не сейчас, Тай. Заезд. Высокие скулы напряжены, взгляд упирается в экран, но могу поставить деньги, ничего там не видит. В эту игру мы играем очень давно. И каждый успел и выиграть, и проиграть.       — Сегодня ты проиграешь, волк, — моя машина подрезает его, вынуждая сойти с трассы, но мой психованный приятель только напрягает желваки и выворачивает рукоятку контроллера. Кнопка «стоп» зажимается. Круг за кругом мы молча соревнуемся, словно забыв, что цель игры — дойти до финиша. Помню такие ночи, залитые горьким чаем и бессонницей, когда неделю за неделей мы кружили по этим нарисованным трассам. Помню настоящую дорогу, забитую жёлтой пылью, по которой мы неслись, меняя друг друга каждые четыре часа, словно по нашему следу шла Дикая охота. Тогда мы выиграли забег. Нашли колониальный дом с белым фронтоном, утопающий в пене гортензий. Нашли девушку, чья мать умерла два года назад, но оставила ключ от сейфа: «Она сказала, что за ним приедет Габриэль Терони. Или Ксавьер Блэкхёрст». Знакомая Беллы по теннисному клубу. Магда. Через шесть месяцев он позвонил мне под Рождество: «Через сколько ты приедешь в Блэкхёрст?» И я поехал. Гонка обрывается: виртуальная машинка моего соперника расцветает хризантемой взрыва. Джойстик летит в стену. Время говорить.       — Я его не понимаю, Тай, — Ксавьер садится рядом на диван — Вот что ему нужно?       — Ты сейчас риторический вопрос задаешь, волк? Или мне и правда нужно на него отвечать? Повернув голову, он долго всматривается в моё лицо, потом усмехается:       — Риторический.       — Сними уже свою дурацкую ледяную корону. В отношениях всем и всегда нужно немного нежности, внимания, заботы…       — Заботы? Я недостаточно забочусь о нём? — Он раздражённо вскидывает руку, обводя Ашхаус ладонью.       — Эмоции? Чувство сверхценности? Романтику? Понимание того, что никого нет важнее? Или ты о деньгах? — мой взгляд невиннее овечки. Ксавьер осекается в самом начале фразы. Замолкает. Всегда любил в нём умение вовремя заткнуться, хотя о чём это: трёп вообще не входит в базовый функционал этой психованной семейки.       — Понимаешь, мой снежный принц, люди, когда говорят с кем-то о том, что их тревожит, на самом деле хотят получить в ответ эмоции. Не слишком сложно?       — Мы говорим, — он мрачно разглядывает сцепленные пальцы.       — «Мы говорим»! — поддразнивая, повторяю его фразу. — Могу себе представить: «У меня проблемы», «Я решу». Самый короткий в мире диалог влюбленной пары.       — Что в этом плохого?       — Выслушать и проявить сочувствие! Решить свои проблемы он может сам. Он же не овечка, Ксавьер, ты так до сих пор и не понял? Твой парень та ещё лисица.       — Я слушаю.       — И что ты ему сказал?       — Что… — он закрывает глаза. — Как всё не вовремя, Тай.       — Это нормально. Всегда всё не вовремя. Знаешь, где он?       — Поехал выносить мозг своему арендатору, — его уверенность меня успокаивает, но Ксавьер тут же переключает тему. — Что с агентом?       — С которым? — понимаю, что иду по очень тонкому льду, но не могу сдержаться.       — И с тем, и с другим, — холодно отвечает Ксавьер.       — Умер.       — Какая неожиданность! Это я и сам понял, Тай.       — У нас с твоим парнем есть отличная идея для стартапа, кстати, ты не мог бы во благо общества…       — Шутка про сарказм устарела в год моего рождения, Тай.       — Стефани выщелкнула меня из участка, так что я только понял, что они нашли его машину где-то меньше, чем в десяти милях от въезда в город. Ну, а там и твоего бывшего приятеля нашли.       — Ты настоящее испытание для моего ангельского терпения, Тай. И, видишь, я говорю это даже без признаков иронии. Он встает, находит пульт и гасит экран, протягивает мне руку, помогая подняться. В моем молчании есть вопрос, и он отлично слышит его:       — Я говорил с ним. Звонил час назад. Он сказал, ему нужно побыть одному. Так что, займи свою прежнюю спальню. Не хочу ночью свернуть себе шею на лестнице, если тебя опять накроет. И напиши нашей общей знакомой. Завтра в девять пусть приходит поговорить с Тэмми.