Несчастный случай

      Он возвращается сюда, когда его начинает трясти — от боли, горя, усталости и голода. Когда чувствует, что готов встретиться с ним, когда хочет его увидеть. Он возвращается с лопатой. Сейчас пять часов, но небо затянуто тучами, и кажется, что уже девятый час вечера; вокруг никого нет. Только Эндрю с лопатой, воткнутой в землю и доходящей ему до ключиц, и могила с неправильной датой.       Эндрю вонзает полотно лопаты в свежий холмик, набирает землю и отбрасывает в сторону.       Несколько часов бросает землю в кучу, выкапывая могилу Нила, обливаясь потом, вытирая его с лица сгибом локтя, стирая бугорки кожи под пальцами до мозолей и срывая их. Он бросает землю в кучу, но комья всё равно скатываются и срываются вниз.       Руки дрожат как после первого матча против Воронов, пальцы разжимаются, выпуская черенок лопаты. Миньярд чертыхается, стоя на грязной крышке гроба, несколько минут разминает затёкшие плечи, ноющие кисти, затем снова берёт в руки лопату. Эндрю подцепляет крышку заостренным концом полотна, налегает на рукоять, открывает гроб и смотрит на неподвижное тело.       Нил лежит, сложив руки чуть ниже рёбер. Он ничуть не изменился: меж пальцев засохший бутон — распустившийся и осыпавшийся ему на грудь; голубые глаза Нила невероятной красоты закрыты вечным сном смерти; его волосы растрёпаны пальцами Эндрю; от него пахнет яблоками и немного тиной, и совсем не пахнет гнилью и разложением — это радует Эндрю.       Он хрипло выдыхает, чувствуя на глазах горячую влагу; смаргивает слезинки, выбрасывает из выкопанной могилы лопату и снимает грязные рабочие перчатки. Руки перемазаны, ладони покрыты кратерами сорванных и кровоточащих мозолей. От него несёт потом и отчаянием. Хорошо, что Нил этого не чувствует… Хорошо, что Эндрю не удостоится жалостливого взгляда. Он ненавидит жалость… Этот взгляд он просто не вынесет.       Он ложится в гроб, обнимает Нила за грудь. — Привет. — шепотом говорит Эндрю, словно боится разбудить Нила слишком громким голосом.       Он целует Нила в шею долго, нежно и влажно, на мгновение прижимаясь к ледяной коже кончиком языка, чтобы оставить на окаменевшем теле засос. — Твой фетиш насчёт шеи не отвратителен. — шепчет Эндрю, целуя холодную щёку. — Я любил каждое твоё прикосновение. Каждое, слышишь? Где бы ты ни касался, мне это нравилось… Я скучаю по тебе, Нил. Не верю, не могу поверить, что тебя нет… Вернись. Вернись ко мне… — он утыкается носом в пятнистую от следов удушения шею, — пожалуйста…       Он приподнимает тело, чтобы обнять за спину и уложить голову в сгиб правой руки. Приподнимает, чтобы прижать холодный лоб Нила к своей шее. Эндрю зарывается пальцами в волосы, пахнущие яблоками и тиной, тесно прижимает к себе мертвеца, целует его лицо. Он укладывает его обратно на атласную подушку и, устроившись рядом, обнимает поперёк груди. — Я тебя ненавижу, Нил. Так и знал, что не стоило отпускать тебя. Ты же такой неуклюжий! Постоянно бьёшься об углы. Как тебе удавалось выживать восемь лет? Ты же ходячая катастрофа!.. — Эндрю приподнимает голову. — Моя катастрофа. Слышишь? Ты — мой, Нил Джостен. Моя проблема. И я тебя ненавижу.       Он видит как из уголка глаза Нила к виску ползёт слезинка и прячется в вымытых работниками похоронного бюро рыжих волосах. Миньярд стирает влажную дорожку с кожи мертвеца. — Не плачь, маленький мой, не надо. — ласково шепчет Эндрю и целует его в висок. — Мёртвые не плачут, и тебе не стоит.       В небе над их головами молния расчерчивает небосвод. Эндрю вздрагивает от раската грома. С серых облаков срываются крупные капли дождя. — Я буду навещать тебя, ладно? — с его волос на бледное лицо Джостена срываются дождевые капли. — Каждый день, если смогу. Они будут забрасывать тебя землёй, а я — раскапывать. Столько, сколько понадобится, чтобы они поняли, что это бесполезно. — Эндрю целует холодные губы. — Слышал, что покойников нельзя целовать, — он тихо усмехается, глядя на серые губы, — их кожа выделяет трупный яд. Мне плевать. Я не верю, что ты мертв. А если и… — он запинается на слове, мотает головой, — …я уйду за тобой. Встретимся на Небесах. Или в Аду, там веселее. — Эндрю снова целует губы со вкусом речной воды и тины, проникая языком глубоко в рот. На мгновение ему кажется, что мышцы Нила напрягаются, а холодный язык оживает, толкаясь навстречу. Холодные капли дождя заливают их лица, спутывают волосы. Он чувствует, как Нил приподнимает голову, чтобы ответить ему. Эндрю жарче целует серые губы, надеясь согреть Нила, заставить его сердце биться. Он тесно прижимается к груди Джостена, ему почти удается представить ощущение бьющегося ему в грудь сердца… но наваждение быстро проходит и Эндрю отстраняется. — Я тебя ненавижу. — шепотом произносит Миньярд.       Эндрю выбирается из гроба, долго смотрит на серо-голубое тело Нила Джостена. — Мне придётся закрыть крышку, чтобы вода тебе не навредила. — Миньярд с тяжестью смотрит на бездыханное тело, которое больше никогда не ответит ему. — До свидания, маленький мой.