Моё счастье в том, чтобы вырасти И уехать подальше отсюда, Нету повода больше для грусти, Здесь я точно счастливым не буду. Кис-кис — «Молчи»
Антон видит друзей, как только они с Павлом Алексеевичем выходят из чащи леса и оказываются напротив «Острова». Те стоят, сбившись в одну кучу, вместе с учителями, приставленными их охранять, и обеспокоенно вглядываются вдаль, пока не встречают вышедших из леса. А всё, на что хватает Антона — замереть в паре метров, стараясь привести дыхание в норму. Он только сейчас в полной мере осознаёт, что действительно выжил. — Шаст! — первой его замечает Оксана, указывая остальным в их, с Павлом Алексеевичем, сторону. — Ребят, он живой! — Антон… Арсений срывается с места так резко, что друзья слегка дёргаются. Он буквально влетает в Антона, чуть было не снося его с ног, прижимает к себе так крепко, что дышать снова становится тяжело. А Антон обнимает его в ответ так же сильно, жмясь всем телом, зарываясь носом в его плечо, вдыхая запах. И плевать ему, что скажут другие, потому что отпускать Арсения не хочется ни на секунду. Потому что Павел Алексеевич прав: таких больше нет. Арсений свой, родной, такой необходимый сейчас и, как минимум, навсегда. — Арс… — Боже, Шаст, мы так испугались, — Арсений отстраняется, заглядывая ему в глаза. — Ты зачем туда один пошёл? Ну вот зачем? Совсем мозгов нет? Я же… мы… ты… я… — Тих, тих, тих, — Антон улыбается, перехватывая его руки, которыми парень размахивает. — Я в порядке, Арс, всё хорошо. — Шаст, — Дима подходит к ним, тоже обнимая лучшего друга, а следом за ним рядом оказываются и все остальные, прижимая его к себе, точно он вернулся с войны, а не с прогулки — экстремальной, правда, но всё же прогулки, — по лесу. — Чувак, ну мы, конечно, пересрали, когда узнали, что ты к этому упырю свалил, — Серёжа улыбается. — Ты цел? — Шпала, ну ты придурок, конечно. Вот нафига один-то попёрся? — вздыхает Оксана. — Что там произошло? — спрашивает Катя. — Ребят, давайте домой зайдём, — Павел Алексеевич указывает на здание детского дома. — Он вам там всё расскажет. Шастун, тебе бы отдохнуть немного. — Вам бы тоже не помешало, — кивает парень, продолжая обнимать жмущихся к нему Оксану и Катю. — Ну чё вы покисли-то, ребят? Всё со мной хорошо. Пойдём внутрь. Пока они заходят в детский дом и поднимаются на свой этаж всем скопом, заваливаясь в их с Арсением комнату, Антон думает о произошедшем. С каждым новым звонком убийцы вопросов становится всё больше. Что этот псих пытался доказать, натравив на него собаку? Для чего вообще нужен был весь этот спектакль? — Ну и как вы узнали, что я ушёл? — отогнав мысли, спрашивает Антон, когда друзья рассаживаются по местам. — У нас есть глаза, — фыркает Арсений, а по одному только выражению его лица понятно, что взбучки Антону не избежать. — Я в душ пошёл, когда увидел, как ты уходишь. А потом к ребятам побежал, тревогу поднял. Нас Воля перехватил на первом этаже и в библиотеке запер, чтобы мы за тобой не побежали, уверял, что у вас с ним какой-то план есть. И у меня только один вопрос: какого хуя, Шастун? — Арс… — Нет, помолчи минутку. Я, блять, тебя слушал, когда ты на меня орал, за то, что я ушёл. Так что теперь, будь добр, послушай ты, — парень снова размахивает руками, активно жестикулируя. — Вот скажи мне, я не заслужил твоего доверия? А Дима? А остальные? Неужели ты думаешь, что это может быть кто-то из нас? — Нет. Конечно, нет… — Антон качает головой. — Тогда какого хрена ты не сказал нам, а пошёл к Воле? — выкрикивает Арсений, заводясь ещё сильнее и подходя к Антону ближе. — Мы же договорились, что разберёмся с этим вместе. Так почему ты, блять, попёрся туда один? — он толкает его в грудь. — Ты мог погибнуть там, идиот! — Лис… — Я чуть не ёбнулся, когда увидел, как ты уходишь! Ребят на уши поднял, если бы Добровольский нас не запер, мы все бы пошли туда за тобой, — снова толчок в грудь. — Ты просил меня не сбегать, так какого чёрта сам сбежал? Жить надоело? — Арс… — Нет, иди нахуй, Антон. Просто иди нахуй! — парень разворачивается, направляясь к двери, но Антон не даёт ему выйти, хватает за руку и притягивает к себе, не давая вырваться, прижимая со спины. — Отпусти! Отпусти меня! Убери руки! Не трогай! — брыкается Арсений, крича так громко, что наверняка слышно во всём крыле. — Нет, — Антон прижимает его ещё сильнее, кладёт подбородок ему на плечо и улыбается, шепча следующие слова на ухо, чтобы слышал только он: — Успокойся, пожалуйста, лисёнок. Тише, всё хорошо. Ты же видишь, что я жив. Я всё ещё никуда тебя не отпущу. — Шаст! — Арсений снова пытается вырваться. — Отпусти меня, сейчас же! — Нет, ни за что. — Убери руки! — Нет. — Да отвали же ты… — Нет, — в очередной раз повторяет Антон. — Успокойся, и я подумаю. Дыши, ладно? Арсений вдыхает поглубже и перестаёт вырываться. — Я спокоен, правда, — кивает он, и Антон ослабляет хватку, позволяя отойти в сторону. — Извините, ребят… — говорит виновато и всё же выходит из комнаты. — Пиздец, — комментирует Серёжа. Они все замерев наблюдают за этой сценой. — Пойдёшь за ним? — Нет. Ему нужно пару минут одиночества. Всё нормально, — Антон качает головой. — Ладно, я думаю, вы и так уже всё поняли… В общем, если кто-то хочет сказать мне, что я конченый, больной и вам мерзко со мной даже срать в одном поле — говорите сейчас, пока Арс не вернулся… — Ой, да замолчи ты, придурок, — перебивает Оксана, улыбаясь. — Мы всё поняли раньше тебя, тупица. Это ты у нас мистер «я самый натуральный натурал из всех натуралов, поэтому буду делать вид, что не втрескался в парня». — Я не… — хочет было возразить Антон, но замолкает. — Что, даже морду не набьёте? — он смотрит на парней. — Придурок, — закатывает глаза Серёжа. — Идиот, — поддерживает его Дима. — Тох, ты прости нас, ладно? — Катя подходит ближе, обнимая его поперёк живота. — Мы ведь реально испугались, когда Арс сказал, что ты свалил. Хотели пойти за тобой, но нас Воля в библиотеке запер и поставил Шеминова с Утяшевой нас охранять. Мы бы пошли за тобой, даже зная, что ты нас ненавидишь. — Я вас не ненавижу, — Антон обнимает её в ответ. — Не говори ерунды. — Шпала, правда прости. Мы не должны были от тебя отворачиваться, — Оксана тоже прилипает к ним. — Мы же тебя любим. Ты знаешь, да? — Мы с тобой, Шаст, — Серёжа встаёт с места, протягивая ему руку для рукопожатия. — Извини, что повели себя, как трусы. И за Арса прости. Ты же знаешь, что у меня характер говённый. Я не хотел на него быковать. — Я знаю, — кивает Антон, отвечая сразу обоим друзьям. — Остаётся понять, что нам делать дальше, — вздыхает Дима. — Расскажешь, что в лесу случилось? И Антон рассказывает всё. Про то, как ему позвонил убийца. Про их разговор. Про то, как он пришёл к Павлу Алексеевичу. Про то, что случилось у часовни. К моменту окончания рассказа все ребята снова сидят по разным углам, слушая внимательно и не перебивая. Арсений возвращается только под конец, но ему Антон обязательно расскажет всё заново. Хоть тысячу раз, если только он попросит. Он сделает всё, о чём бы Арсений не попросил. — Пиздец, — красноречиво подытоживает Серёжа. — Полный пиздец. Я не понял, нахуя он тебя в лес потащил и собаку натравил? Это чё за прикол такой? В чём смысл? — Без понятия. Возможно, хотел проверить: приду ли я один, — Антон ведёт плечами, усаживаясь рядом с Арсением, но тот на него даже не смотрит. — А может, просто напугать решил? Только для чего? — задумчиво спрашивает Оксана. — Проверял, наверное, будешь ты его слушать или нет, — включился в разговор Дима. — Хватит додумывать, — фыркает Серёжа. — Достали меня эти загадки уже! — Погоди, Тох, — Катя встаёт с места. — У тебя ведь остался его номер? Дай мне свой телефон, быстрее. Антон пару секунд вопросительно смотрит на подругу, а после всё-таки протягивает ей свой мобильный. А Катя усаживается за ноутбук, подключая телефон к нему через провод от зарядного устройства. На экране открывается какое-то окно в обычном интернет-браузере, и все ребята собираются вокруг подруги. Все, кроме Арсения, продолжающего сидеть на кровати с таким выражением лица, что хоть вешайся. — Я, конечно, не хакер, но знаю один сайт, где можно номер телефона пробить. Сейчас, — Катя начинает быстро нажимать кнопки на клавиатуре. — Вот. Нужно минут десять, чтобы прога нашла номер по базе. Если он зарегистрирован по паспорту, а не куплен где-то в переходе, то мы сможем узнать владельца. — Думаешь, убийца бы стал звонить с номера, который зарегистрирован на него? — с сомнением спрашивает Дима. — Он же не полный кретин. Катя жмёт плечами: — Вот и узнаем. — Хорошо, — Антон кивает, кинув очередной взгляд на Арсения. — Ребят, а можете оставить нас ненадолго? Нам с Арсом поговорить нужно. — Конечно, — улыбается Катя. — Позовите нас, как загрузка завершится. — Пошли, народ, — зовёт Оксана, подталкивая парней к выходу. Они выходят из комнаты, а Антон подходит к Арсению, который всё так же молча смотрит куда-то в окно, за которым с кровати видно только чёрное, ночное небо с ещё неполной луной и тусклыми звёздами. — Эй, лисёнок, — улыбается Антон, садится рядом с ним и пытается взять за руку, но Арсений отодвигается. — Арс, ну ты чего? Злишься? Парень не отвечает, только начинает нервно прокручивать перстень на безымянном пальце. — Арс, прошу, скажи что-нибудь, — Антон снова тянется к его руке, и тот снова дёргается, будто одно касание может нанести вред. — Не трогай меня, пожалуйста, — тихо просит. Антон вздыхает: — Слушай, я знаю, что ты испугался, но я ведь в порядке, — он задумывается, не зная, что ещё сказать. — Лис, дело ведь не только в этом, да? Что случилось? Я тебя обидел? — Можешь оставить меня в покое? — спрашивает Арсений всё так же тихо. — Арс, я… Ладно, как скажешь. Поговорим, когда будешь готов, — Антон встаёт с места и направляется к выходу. — Позову ребят обратно… — Подожди, — Арсений тоже поднимается, нагоняя его у двери. — Прости меня, за эту истерику при всех, ладно? Я… я не хотел. Извини, Шаст. Я не должен был, прости. Я знаю, что дурак. Антон какое-то время молча смотрит на него и всё по глазам читает. Видит по поведению: по тому, как Арсений нервно заламывает пальцы, по тому как он закусывает губу, прячет взгляд и старается держаться на небольшом расстоянии. Понимает, но спросить не решается. Ждёт, когда парень сам захочет поговорить о том, что случилось тогда, в туалете. — Арс, всё нормально, — он улыбается снова. — Я могу тебя обнять? Мне бы очень хотелось, — Арсений молча кивает, и Антон делает шаг к нему, легко прижимая к себе. Парень вздрагивает, напрягаясь всем телом. — Тшш, не бойся. Всё в порядке. Это же я, Арс. Арсений угукает что-то невнятное. — Прости, Антош, — шепчет он куда-то в его грудь. — Я просто так сильно испугался за тебя, а потом… ты схватил меня за руку и прижал, и я вспомнил тот день, когда… когда Кирилл и Денис… я… — он сильнее прижимается к Антоновой груди. — Меня до сих пор колотит, когда меня хватают и… я ничего не могу с этим поделать. Прости… Антон зажмуривает глаза, прижав его чуть крепче, поглаживая по спине, волосам. Он ведь знает, что тот случай с Кириллом и Денисом не прошёл бесследно, а вместо того, чтобы помочь Арсению с этим справиться, лезет к нему с тупыми намёками. — Лисёнок, тебе не за что извиняться, — он берёт его за плечи, отстраняет от себя и заглядывает в глаза. — Я никогда не сделаю тебе больно. Веришь мне? — Я стараюсь, — кивает парень. — Правда стараюсь, Антош, просто… — Тебе страшно, — Антон целует его в лоб, нежно, трепетно, боясь причинить ещё больший вред. — Всё хорошо, лис, не волнуйся, слышишь? Ты ни в чём не виноват и тебе не за что просить у меня прощения. Я всё понимаю. Обещаю, что больше никогда не буду трогать тебя без твоего разрешения. — Ну почему ты такой? — вдруг спрашивает Арсений, заглядывая ему в глаза. — Почему? Антон вскидывает брови: — Какой «такой»? — Хороший. Добрый. Понимающий, — Арсений улыбается, а после сам тянется и оставляет на Антоновых губах короткий поцелуй. — Знаешь, я ведь ещё тогда всё понял. — О чём ты? — уточняет Антон, когда парень отстраняется, делая пару шагов назад. — В тот день, когда ты рассказывал нам, про свой сон и про того парня в нём. Я тогда ещё понял, что этот парень — я, — пояснил Арсений. — Арс… — Почему я тебе снюсь, Антон? — Я… я не знаю, лис, правда. Очень хочу понять, но пока не могу. Арсений отходит к окну, задумавшись на какое-то время. — Ты поэтому стал со мной общаться? — Что? Нет! Нет, Арс. Что за глупости? — Антон подходит к нему со спины, несмело кладя руку на плечо, боясь напугать. — Слушай, я только после какого-то времени общения с тобой понял, что в моём сне ты. Помнишь, когда мы нашли тело Нади в лесу? Тогда этот сон приснился мне второй раз за долгое время. До этого я даже не думал, что вижу там тебя. Нет, Арсений, я… клянусь, я начал с тобой общаться, потому что хотел защитить. Не знаю почему, но всегда, с самой первой встречи, я знал, что должен тебя защищать. Я, когда глаза твои прекрасные увидел, там, на классном часе, понял, что просто должен быть рядом. Не думал, что это «рядом» выльется в то, что я втрескаюсь в тебя по уши, но… в общем, нет, лис, я не знал, что в моём сне ты и я общался с тобой не из-за этого, а потому что ты — это ты. Ты очень умный, смешной и такой невероятно красивый. Ты весь — невероятный, Арс, и… — Что ты сказал? — перебивает его Арсений, оборачиваясь и заглядывая в глаза. — Что ты невероятный? — улыбается Антон. — Нет-нет, до этого… — Что у тебя прекрасные глаза? — Да, блин, Шаст, после этого, — фыркает Арсений и тут же расплывается в нежной улыбке. Он тянется к лицу Антона, берёт его в ладони и оставляет поцелуй на кончике носа. — Я тоже по уши в тебя втрескался, Антош. — Лис, — Антон снова притягивает его к себе, обнимая. — Погоди, но ведь этот кошмар снится тебе, когда кто-то из детей пропадает, — задумчиво говорит Арсений, и Антон кивает. — А почему он снился тебе в ту ночь, после того, как мы нашли Надю? Тогда ведь никто не пропадал. — Не знаю, — он ведёт плечами, — может, из-за того, что случилось накануне. Ты же тогда чуть не утонул, а я так перепугался. Ты себе даже представить не можешь, как сильно. В тот день этот кошмар приснился мне второй раз. Первый раз был в день, когда пропала Надя. Это я понял уже гораздо позже, когда ты подсказал мне, что мне снится всё это именно в моменты, когда дети пропадают. Тебя тогда ещё не было в «Острове», а я старался не обращать внимания на эти кошмары, они же мучали меня с детства. А потом появился ты, и я снова увидел его, увидел во сне тебя, понял, что это ты. Этот сон будто предупреждает меня о чём-то, наверное, поэтому мне так страшно. Поэтому я так испугался, когда ты сбежал. Я… Арс, никогда больше не ходи в лес один, понял? Я не знаю, что буду делать, если этот отморозок доберётся до тебя. — Хорошо, обещаю. Но и ты пообещай, что больше не будешь принимать решения в одиночку. Мы справимся с этим дерьмом, но только если будем держаться вместе. Ты не должен проходить через это один, не должен быть один, Антон. Не смей, слышишь, никогда больше не смей пугать меня так сильно. Я сегодня думал, что если с тобой что-то случится, то я тоже умру. Я просто не смогу без тебя… уже точно не смогу… Антон вздыхает тяжело. Кажется сейчас самое время обсудить важные вопросы, чтобы больше не откладывать их на потом. В последнее время этих вопросов становится только больше. И если тему своего усыновления он может отложить до лучших времён, то это нужно обговорить незамедлительно. Он просто устал прокручивать всё это в голове. — Лис, к тебе вопрос присутствует важный, — с заминкой говорит он. Глаза опускает в пол, разглядывая чуть потёртый паркет. А после отходит к своей прикроватной тумбочке, достаёт оттуда силиконовый чехол для телефона и показывает собеседнику. — Что это? Арсений изгибает брови, старательно изображая удивление, смотрит с полминуты на Антона, а затем переводит взгляд на прозрачный, уже пожелтевший от времени чехол. Затем снова на Антона. — Я, конечно, не эксперт, но это чехол. Его функция — защищать корпус телефона от повреждений. А ещё, для некоторых, создавать эстетическое восприятие, но конкретно в этом уродстве такого не наблюдается, — шутливо отвечает Арсений, пытаясь скрыть ухмылку от своего остроумного ответа. — Ещё какие-то «важные» вопросы присутствуют ко мне? — он вздыхает, садится к себе на кровать и, взяв в руки мобильный, начинает отвечать кому-то на сообщение. Антон смотрит на него шокировано. И как они умудрились перепрыгнуть с разговора о чувствах к тому, что сейчас Арсений бессовестно втыкает в телефон, явно пытаясь уйти от разговора? А второй телефон, найденный недавно Антоном, куда-то исчез. Ещё вчера он был в ящике, а сейчас остался только этот треклятый чехол. Антон спешно бросает бесполезный кусок силикона на полку и присаживается на край кровати Арсения, который теперь даже не обращает на него внимания. — Лис, я хочу с тобой обсудить важную вещь. Откуда у тебя второй телефон и зачем он тебе? — бестактно спрашивает Антон и, осознав, что лезет не в своё дело, стыдливо прикрывает глаза. — Прости, просто… — Второй телефон? — переспрашивает Арсений. — А… Дядя подарил, давно уже. Я вот решил себе оставить, когда сюда попал. В этом телефоне всё моё прошлое. Но я, кажется, его потерял. Может, это и к лучшему. Ты не волнуйся только, с тебя переживаний хватает… Их разговор прерывает стук в дверь, а после, не дожидаясь приглашения, на пороге появляется Павел Алексеевич. Антон тут же отодвигается от Арсения в другой угол кровати. Хотя директор, кажется, ясно дал понять ещё там, в лесу, что всё прекрасно знает. — Шастун, нужно поговорить, срочно, — с порога выдаёт он. — Желательно наедине. — Говорите при Арсе, Пал Алексеич, у меня от него секретов нет, — Антон мотает головой, встречаясь взглядом с Арсением, который хочет встать и выйти из комнаты. — Я хотел сказать тебе, что пора завязывать лезть в это дело, — мужчина присаживается на край компьютерного стола. — Это опасно, Антон. У меня есть знакомый в полиции, я могу дать ему номер нашего Кукловода, он попробует пробить его по базе данных… — И сильно вам помог этот ваш знакомый из полиции, когда убили троих воспитанников? — с сомнением спрашивает Арсений. — Как по мне, так это полный бред, Пал Алексеич. — Я понимаю ваши сомнения, ребят, но… — Но давайте без «но», — перебивает Антон. — Вы сами прекрасно знаете, что у меня нет выбора. Я должен играть по его правилам, должен понять, как остановить убийства, пока не умер кто-то ещё. Компьютер издаёт негромкий писк, оповещая о том, что загрузка данных завершена. — Простите, дядь Паш, но вам пора, — Антон указывает в сторону двери. — Я очень благодарен вам за помощь и заботу, но приходите, когда придумаете что-то лучше, чем очередное обращение в полицию. Мы с вами оба знаем, что это бесполезно. — Шастун, дай мне попытаться, я тоже хочу всё это прекратить, — снова пытается убедить мужчина. — Мы сделали так, как хотел ты, давай теперь поступим так, как говорю я. Антон задумывается над его словами, но ответить ничего не успевает, потому что в комнату врываются друзья. — Ну что там, Шаст? — спрашивает Серёжа и тут же замолкает, глядя на Павла Алексеевича с недоверием. Арсений кивает им в сторону ноутбука, и Катя садится за стол, открывая окно с программой, пробивающий номер. Все, включая Павла Алексеевича окружают её, и в комнате тут же воцаряется почти гробовая тишина — просто никто не знает, что сказать. — Этого не может быть… — только и может выдавить из себя Антон, пятясь назад. На экране высвечивается имя абонента, которому принадлежит номер убийцы. Ещё какое-то время все тупо переводят взгляды с монитора на Антона. А там, в маленьком окне, чёрными буквами на белом фоне написано имя, загнавшее всех в ступор: «Антон Андреевич Шастун». — Ребят… — парень останавливается только тогда, когда упирается спиной в шкаф. — Это… Вы же не верите, что я с этим как-то связан… я… — а в ответ снова тишина и шесть недоверчивых взглядов. — Арс? — Шаст, — Дима подходит чуть ближе к нему, пока остальные настороженно переглядываются. — Мы не думаем, что убийца ты, но все жертвы знали его, сами за ним шли. И мы знаем, что кто-то из приюта ему помогает. А ещё убийца звонит и пишет именно тебе, и сообщения со звонками сразу же пропадают с твоего телефона… — Поз, что ты несёшь? — удивлятется Антон. — Думаешь, это я ему помогаю? — Шастун, — Павел Алексеевич тоже пытается подойти, но парень пятится к двери. — Давай успокоимся и всё обсудим, хорошо? Мы тебя ни в чём не обвиняем, но ты сам понимаешь, как всё это выглядит. — Вы серьёзно? — дрогнувшим голосом спрашивает Антон. — Вы же знаете меня, я… Это не я! Арс, посмотри на меня, ты же в это не веришь, да? Скажи им. — Шаст, — парень качает головой, подняв на него слегка испуганный взгляд. — Я… Антон замирает, глядя на собравшихся ещё пару секунд, видит недоверие в глазах каждого, видит там сомнения. Его друзья, все самые близкие люди, сомневаются в нём, не верят ему. Он сглатывает ком, вставший поперёк горла и в следующую секунду пулей вылетает из комнаты, громко хлопнув дверью.***
Антон не помнит, как добрался до коридора, в котором живёт малышня, не помнит, как оказался в комнате Васи. Помнит только, что мальчишка с радостью уступает ему свою кровать, а сам ложится спать со своим соседом, не став задавать лишних вопросов. А куда ему ещё идти, когда все друзья отворачиваются от него? Как они могут верить, что он помогает убийце? Засыпая и крутя эти вопросы в голове, Антон думает лишь об одних глазах, которые смотрели на него так, будто он их предал. Арсений ему не верит, и от этого больнее в несколько раз. Он просыпается в неудобной позе, на маленькой кровати, где едва помещается со своим-то ростом под два метра. Ему приходится лежать, сложившись пополам, поджав колени к груди. Как только он разгибается и скидывает ноги на пол, принимая сидячее положение, всё тело простреливает болью. Васи и его соседа, Артура, к этому моменту в комнате уже нет — у малышни всегда ранний подъём на зарядку и водные процедуры. Антон берёт свой телефон, который лежит на прикроватной тумбочке. До звонка будильника остаётся ещё час, и парень решает, что лучше сходить в душ сейчас, чтобы не сталкиваться там со своими друзьями. Разговаривать с кем-то из них не хочется, от слова «совсем», а снова ловить на себе взгляды полные недоверия — невыносимо. На экране телефона светятся несколько пропущенных: от Димы и Арсения, и куча сообщений: от них же и от остальных друзей. Не став их даже читать, Антон смахивает шторку оповещений и поднимается на ноги. Добравшись до своей комнаты, чтобы взять полотенце и чистые вещи, Антон тихо заходит внутрь, надеясь, что Арсений ещё спит, и им не придётся сталкиваться. Но увы, парень сидит на своей кровати, обняв колени руками и смотрит за входом так, будто ждёт, что в дверь вот-вот кто-то зайдёт. Увидев Антона, он подрывается на ноги, пытаясь что-то сказать, но тот быстро хватает с кровати нужные вещи и выбегает из комнаты. Антон слышит, как Арсений зовёт его по имени, но усилием воли заставляет себя уйти. О чём им вообще разговаривать, если парень ему не доверяет, даже после всего того, через что они прошли? Он может понять, почему не верят остальные, может принять это — сам бы, наверное, испугался, если бы на экране вчера высветился номер кого-то из них. Но как Арсений может ему не верить? — И что это за херня, Шастун? — раздаётся за спиной, и Антон останавливается, зажмурив глаза. Только Иры и её сцен ему не хватает для полного счастья. Он хочет сбежать, но всё же оборачивается, с вопросом глядя на стремительно приближающуюся к нему девушку. — Долго ты ещё собираешься меня игнорировать? Если ты думаешь, что я буду это терпеть и бегать за тобой, то ты очень сильно ошибаешься! Я… — Не бегай, — равнодушно перебивает Антон. — Что? — Ира вскидывает светлые брови в удивлении. — Что ты сказал? — Я говорю, Ир, что мы с тобой расстаёмся, — он вздыхает. Грубить ей желания нет, но и разговаривать сейчас спокойно он не в состоянии. — Я надеялся, что ты сама уже всё поняла. Я больше ничего к тебе не чувствую, извини. — Но, Антош, я ведь… люблю тебя, — она пытается подойти и взять его за руку, а от этого её приторного «Антош» даже тошно становится. — Я же знаю, что ты меня тоже любишь. — Ты ошибаешься, Ир, — Антон не даёт до себя дотронуться, делая пару шагов назад. — Я думал, что влюблён в тебя, но это не так. Дело не в тебе, понимаешь? Просто я не хочу сейчас отношений… — Конечно, дело не во мне, — Ира вдруг усмехается. — Дело в твоём этом неполноценном. — Ир-р-р… — Какой же ты урод, — девушка толкает его в грудь. — Что, в педики решил заделаться? Это отвратительно, Шастун! Знай, что весь приют узнает, что ты — грёбанный извращенец! — Если ты хоть слово кому-то скажешь… — он хватает её за предплечье так крепко, что она морщится от боли. — И что ты сделаешь? — с вызовом спрашивает Ира, пытаясь освободиться. — Ничего, — Антон выпускает её руку. — Знаешь, можешь говорить что хочешь, тебе всё равно никто не поверит. А Арсения трогать не смей, он вообще ни в чём не виноват. В том, что ты мне больше не нужна, нет его вины. Ира резко разворачивается на пятках и, вздёрнув напудренный нос, наградив парня уничтожающим взглядом, быстро уходит в даль коридора, стуча каблуками туфель. А Антон ещё с минуту смотрит ей вслед, думая насколько реальны её угрозы. Решив, что это просто трёп, он идёт дальше. Приняв душ и переодевшись, Антон закидывает вещи в стирку и топает в класс истории, в котором уже собрались все одноклассники. Из-за пропажи и убийства уже троих детей все в детском доме пребывают на нервах, потому и не удивительно, что всё это становится одной из главных тем для обсуждения на перемене. Оглядев собравшихся, Антон садится отдельно от друзей, — за самую дальнюю парту — даже не поприветствовав никого из них. А те лишь кидают на него короткие взгляды и снова возвращаются к учебникам — в дискуссии с остальными они не участвуют. — Как думаете, кто может это делать? — спрашивает Ваня Абрамов. — Думаю, что это может быть кто-то из воспитателей или учителей, — предполагает Олег Волков. — А мне кажется, что и кто-то из воспитанников может, — ведёт плечами Серёжа Разумовский, сидящий рядом с Олегом. — Это кошмар какой-то, — ёжится он. — Ну, не знаю, под портрет убийцы вполне подходят Шеминов или Белый, — усмехается Олег. — Шаст, а ты как думаешь? — спрашивает Серёжа. — Ты сегодня какой-то тихий. — Никак я не думаю, — коротко отвечает парень, кидая взгляд на друзей, которые сидят за другим рядом парт. — Вы у них спросите. Они то вам точно скажут. — Не трогайте его, — вмешивается Илья Макаров. — Он, говорят, с Ирой расстался. Настроения, наверное, нет. Как так, Шастун, такую тёлку просрал… — и все дружно хихикают. Благо, Иры в классе нет, ещё не хватало, чтобы она сейчас слышала весь этот разговор. — Да ладно, чё ему расстраиваться то? У него вон, новенький есть, — продолжает развивать эту тему Ваня. — Это типа «лучше нет влагалища, чем очко товарища»? — ржёт Илья, и весь класс снова его поддерживает. Антон переводит взгляд на Арсения, который, вжав голову в плечи, смотрит куда-то в стол. Он уже давно заметил, что когда парню не по себе, он прячет от окружающих глаза, зажимается и замыкается в себе, отчего делается таким уязвимым и маленьким, что единственным желанием становится взять его в охапку и спрятать куда подальше. — Заткнитесь, придурки, — рявкает Антон. — А что? Нам нельзя твоего парня обсудить? — усмехается Ваня, и по классу снова проносится гогот. — Чего ты так напрягся, если это неправда? Антон цедит сквозь стиснутые зубы: — Завали уже лицо, Абрамов! — А то что? — Ваня встаёт с места, разводя руками. — Рожи нам за Арса набьёшь? Сам-то он не в силах за себя постоять. Мне тут птичка шепнула, за что Кирилла и Дениса выперли из приюта. Может, расскажем всем? Вместе посмеёмся. Антон снова смотрит на Арсения, который теперь неотрывно следит за обидчиком, сжимая руки в кулаки. — Скажи, Шастун, а Арсений глубоко берёт? — не унимается Ваня, показывая при этом недвусмысленный жесть. — Может, я тоже переночую с ним в комнате? — Что ты сказал, урод? — Антон подрывается с места, подбегает к Ване и ударом кулака в челюсть роняет его на пол. Нависнув сверху, он берёт его за полы клетчатой рубашки и бьёт снова. — Повтори! Повтори ещё раз, сука! — Шаст! — рядом появляется Дима, оттягивая лучшего друга в сторону. — Шаст, успокойся! Антон его не слышит. Он вырывается и снова бросается в сторону обидчика, но его опять хватают за руки. В этот раз Диме помогает Арсений. — Иди сюда, сучара! — кричит Антон, когда Ваня поднимается на ноги, стирая кровь с разбитой губы. — Иди и повтори ещё разок, что ты пизданул! — Успокойся, говорю, — повторяет Дима. — Хватит, Шаст, эти придурки того не стоят, — Арсений встаёт перед ним, хватая за плечи и заглядывая в глаза. — Дыши, Антон, дыши. Пойдём отсюда, — он подталкивает его к выходу из класса. Вырвавшись из Арсеньевых рук, Антон убегает в сторону душевых. Он открывает воду в кране над одной из раковин, пытаясь смыть свою и чужую кровь с кулака. А Арсений молча подходит ближе с аптечкой, которую, видимо, захватил по дороге в медпункте. Так же молча берёт его руку в свою и принимается рассматривать снова разбитые костяшки. Антон не дышит почти, только смотрит, как парень бережно наливает на вату перекись, как осторожно промакивает небольшую рану на его кулаке, а сам пошевелиться не может, просто стоит и молчит. Когда Арсений давит на вату сильнее, Антон морщится от боли, и парень тут же дует на рану, успокаивающе поглаживая его запястье большим пальцем. — Ну вот зачем ты это сделал? — спрашивает Арсений. — Ты же сам только что дал им повод для ещё больших разговоров. Не мог просто промолчать? Какая разница, что они говорят? — Потому что он тебя обидел, — Антон перехватывает его руку, слегка сжимая. — Я не могу позволить им оскорблять тебя. Ты не заслуживаешь этого. Я… я знаю, что ты мне не доверяешь, после вчерашнего, да и вообще… Но… — Эй, эй, эй, притормози, Антон. Посмотри на меня, — Арсений сам берёт его за лицо, заглядывая в глаза. — Не говори ерунды, слышишь? Если бы ты ответил мне хоть на одно сообщение или звонок, то знал бы, что я ни на секунду в тебе не сомневался. Да, я растерялся вчера. Прости меня за это. Я должен был сразу пойти за тобой, а лучше вообще было не дать тебе уйти. Знаю, как это выглядело, но я тебе верю. Знаю, что это не ты. Ну разве я могу думать, что ты как-то связан с этими убийствами? Ну что ты за глупышка такой, а? — он улыбается, легко целует его в губы, а после прижимается к его лбу своим. — Антош, родной, мы разберёмся с этим, ладно? Со всем разберёмся, обещаю. — Лис, — Антон притягивает его к себе, обнимая. — Спасибо.***
Арсений сидит на полу в их общей комнате после окончания всех уроков и переписывает конспекты по истории, которые ему любезно даёт Дима. Парень и правда скатывается на тройки: из-за всего происходящего вокруг просто забывает про учёбу, впрочем, как и они все. Благо среди них есть хоть кто-то, на кого можно положиться, иначе бы Павел Алексеевич выгнал всю компашку с позором в какой-нибудь обычный детский дом. Хотя, если откровенно, в свете последних событий, Антон не знает, хочет ли кто-то из них оставаться здесь. Антон никогда не был отличником и даже хорошистом, потому и не утруждает себя переписыванием истории — он всё равно получит свою законную тройку. Так зачем напрягаться? Вместо этого он лежит на своей кровати, обдумывая всё происходящее и наблюдая за чужим мозговым штурмом. Он уже давно обратил внимание на то, какой Арсений красивый, когда его мозг напряжён — он, вообще-то, всегда безумно красивый, но в такие моменты кажется просто невероятным: сосредоточенный взгляд, слегка нахмуренные брови и закушенная нижняя губа делают его крайне милым, таким, что Антон просто не может не умиляться, глядя на своего парня. И это «своего парня» в голове звучит до того правильно, что сомнений нет — всё так и должно быть. Антону вдруг до скрежета зубов хочется прижать Арсения к себе, обнять так, как никто его не обнимал — чтобы убрать из его прекрасной головы все глупости, которые он сам себе придумывает, все страхи, которые поселились в парне. Потому что его Арсений не должен думать, что он никому не нужен. Потому что его Арсений не должен жить в страхе. Потому что его Арсений должен знать, насколько сильно он сводит с ума. Потому что его Арсений должен знать, как сильно он волнует. Улыбнувшись этим мыслям, Антон встаёт с кровати, медленно подходит к парню и, сев за его спиной, обнимает, крепко прижимая к своей груди, обвивая руки вокруг живота. Не спрашивая разрешения, льнёт губами к бледной коже шеи, нежно, почти невесомо, соединяя созвездия родинок, прокладывая дорожку поцелуев к уху и обратно. Арсений вздрагивает и сжимает ручку, которой пишет конспект так, что костяшки пальцев белеют. А Антон успокаивающе гладит его по груди, животу, продолжая ласкать шею. — Антон… — на выдохе, заикаясь, зовёт Арсений. — Пожалуйста… — Мне перестать? — он проводит носом по его шее и слегка закусывает мочку уха, отчего парень рвано выдыхает. — Даже не думай… останавливаться… Антон улыбается и снова принимается зализывать чужую шею мокрыми, тягучими поцелуями, чувствуя, как Арсеньево тело покрывается россыпью мурашек. Тот откладывает ручку и тетрадь в сторону, слегка зажимаясь, будто пытаясь уйти от прикосновений, и Антон тут же останавливается. — Лис, не закрывайся от меня. Я ведь не делаю ничего плохого, — просит он шёпотом в самое ухо, и Арсения подбрасывает на месте. Он сильнее вжимается спиной в его грудь, но всё так же не может полноценно расслабиться, вздрагивая от каждого лёгкого прикосновения. — Расслабься, Арс. Чего ты боишься? Антон проводит по его шее широким мазком языка, прикусывает кожу, слегка оттягивая её, оставляя алеющий след, и тут же зализывает, срывая с Арсеньевых губ еле слышные стоны и сорванные вздохи, которые тот пытается сдержать. — Шаст, я не могу… прости, не могу… — испуганно тараторит он. — Можешь, лисёнок, просто закрой глаза. Доверься мне, — улыбается парень. — Ты ведь доверяешь мне, да? — Арсений кивает, и Антон снова целует его шею, медленно проводя рукой по стройному, с легким рельефом пресса, животу вниз. Он слегка сжимает возбужденный член Арсения через два слоя ткани, тягуче проводя ладонью по всей длине, продолжая отвлекать его поцелуями. Арсений откидывает голову на Антоново плечо, сильнее закусывает губу, но глаза всё ещё держит закрытыми. Когда Антон лезет рукой под резинку штанов, он перехватывает её, за что тут же получает слабый укус в плечо и недовольно фырчит, распахивая глаза. Антон зализывает укус языком, свободной рукой берёт кисти Арсеньевых рук и прижимает к его же груди. — Антон… — шумно выдыхает Арсений. — Я… мне… не могу… — Тш-ш, не бойся, всё хорошо, — улыбается Антон, всё же пробравшись рукой под резинку штанов и боксеров. — Я не сделаю тебе ничего плохого, помнишь? Расслабься, лисёнок, — он снова проводит ладонью по всей длине члена, в этот раз не прикрытого одеждой, и у самого голова идёт кругом от того, насколько это приятно. Большим пальцем размазывает естественную смазку по головке и сразу получает отклик в виде протяжного стона. Арсений, видимо, сам испугавшись свой реакции, сводит ноги вместе, напрягаясь. — Тише, мой хороший, тш-ш, всё хорошо, — повторяет Антон, выпуская его запястья из руки, успокаивающе гладя по внутренней стороне бедра. — Хочешь, чтобы я продолжил? Парень еле заметно кивает, расслабляясь, и Антон продолжает двигать рукой по члену, от головки до основания и обратно, постепенно наращивая темп. Арсений перехватывает его свободную руку своей, переплетая пальцы, а вторую закидывает назад, цепляясь за Антоново плечо, снова прикусывает губу, стараясь не шуметь. Выходит, откровенно говоря, плохо: с губ то и дело срываются рваные стоны и скулёж. Он дрожит всем телом, жмётся ближе и наклоняет голову назад. — Вот так, лисёнок, ты молодец. Красивый, ты такой невозможно красивый, — продолжает шептать Антон, а после снова льнёт губами к уже слегка покрасневшей шее. Он наслаждается податливостью Арсения, такого мягкого и невероятно нежного, будто в беспамятстве шепчущего его имя. — Ты с ума меня сводишь, Арс. — Антош… я… — парень выгибается в спине, сильнее наваливалась на Антона, сам толкается бёдрами ему в кулак. — Я почти… Антон сгорает изнутри от переполняющих его чувств. Пылает так сильно, что, кажется, может взорваться. Арсений открывается для него, расслабляясь и отбрасывая все страхи, становиться намного ближе. Так близко с ним не был ещё никто, Антон это точно знает, и от этого горит ещё сильнее. Арсений будто перестаёт бояться, что он причинит ему вред, словно верит, наконец, что ему не сделают больно, что больше никому и никогда не позволят причинить ему боль. — Хороший мой, никто больше тебя не тронет, я никому этого не позволю. Ты такой невероятный. Так нравишься мне, — Антон закусывает мочку уха Арсения, посасывая её, позволяя кончить себе в кулак под протяжный стон. А Арсений вздрагивает, стонет его имя и тут же обмякает. — Антош, — тяжело дыша, сорвано, шепчет он, всё ещё слегка подрагивая всем телом. Антон улыбается, целует его в слегка вспотевший висок и, поднявшись на ноги, молча выходит из комнаты, потому что нужно как-то решить свою собственную… проблему.***
Антон подрывается на кровати тяжело дыша, пытаясь глотать воздух открытым ртом, пока в памяти всплывают картинки из ночного кошмара. Арсений тоже подскакивает со своей кровати и за пару секунд оказывается рядом с ним, ни говоря ни слова, берёт за руки, поглаживает успокаивающе, обеспокоенно заглядывая в Антоновы испуганные глаза. — Арс, Арс, Арс, — тараторит Антон. — Он снова кого-то убьет… он… я… — Антош, тихо, успокойся, — Арсений берёт его за лицо. — Смотри на меня, дыши глубже, ладно? Давай, родной, дыши. Вот так, ты умница. Всё хорошо. Не бойся. Пока они оба сидят друг напротив друга, на телефон Антона приходит оповещение. Парень берет мобильный в руки, читая сообщение с неизвестного номера несколько раз, пытаясь сфокусировать поплывший взгляд. Неизвестный 03:40: Я жду, когда ты разгадаешь загадку, Антон Шастун. В этот раз могу пообещать, что девочка выживет, если сможешь угадать, кто в приюте мне помогает.Вы 03:40:
Пошёл ты к чёрту, ублюдок!
Неизвестный 03:41: Зря ты так, Алёна очень хочет жить. — Арс, — Антон подрывается с места, впопыхах натягивая на себя одежду, — у него Алёна. — Куда ты собрался? — удивляется Арсений. — К Паше, нужно найти её раньше, чем этот псих перережет ей глотку, — Антон вылетает из комнаты, а Арсений, натянув джинсы и толстовку, бежит за ним. Неизвестный 03:46: У тебя есть версии? Подумай хорошенько.Вы 03:46:
Я не играю в твои игры.
Я найду тебя и убью.
Они добегают до комнаты Павла Алексеевича и начинают барабанить в запертую дверь до тех пор, пока заспанный мужчина не открывает, выглядывая в коридор. — Что случилось, Паш? — удивлённо спрашивает Ляйсан Альбертовна, появившаяся за его спиной в одной ночнушке, и тут же хватает с вешалки халат, прикрываясь. — Вы чего тут? — Павел Алексеевич, это снова происходит! — выпаливает Антон, показывая директору сообщения. — Нужно что-то делать, нужно понять, где он её держит! Нужно позвонить в полицию! Нужно найти её! — Чёрт! Так, спокойно, Шастун, — мужчина оборачивается к жене. — Лясь, вызывай полицию, срочно. А вы двое ждите меня здесь, — он скрывается за дверьми комнаты, а через минуту снова выходит, уже полностью одетый. Они втроём бегут на первый этаж и, пока Павел Алексеевич звонит Станиславу Владимировичу, чтобы тот собирал поисковую группу, на телефон Антона снова приходит сообщение. Неизвестный 03:50: Зря ты пошёл к директору, Шастун. Я ведь давал тебе шанс спасти её. Неизвестный 03:51: *прикреплённый файл* Антон, дрожащими в крупном треморе руками, открывает видео, отправленное Кукловодом, и Арсений с Павлом Алексеевичем останавливаются за его спиной, заглядывая в экран телефона. На записи перепуганная, связанная Алёна, сидящая в каком-то тёмном помещении, которое освещает лишь одинокий свет потолочной лампочки. За спиной девушки стоит высокий мужчина с закрытым маской лицом. Кинув взгляд в камеру, он приставляет к горлу девушки нож и одним резким движением перерезает ей глотку. По светлой, испачканной грязью одежде ручьями хлещет кровь. — Нет! — Антон бы упал, если бы двое людей, стоящие за спиной, не придерживали его за плечи. — Блять… блять! — он со всего маху швыряет телефон в стену, и тот, отскочив на метр, приземляется на пол, разлетаясь при этом на части. — Блять! — Твою мать, — выдавливает Арсений, хватаясь за собственные волосы. И только Павел Алексеевич молчит, глядя куда-то в одну точку. По его бледным щекам текут слёзы. Антон впервые осознаёт, как мужчине тяжело, потому и подходит ближе, обнимая его крепко. А тот кладёт голову на его плечо. — Мне жаль, дядь Паш… — Господи, — шепчет мужчина. — Когда всё это закончится? — Держитесь, — Арсений тоже стоит рядом, сжимая плечо Павла Алексеевича, а сам смотрит на Антона, говоря следующее одними губами, только ему: — Я с тобой.