Мы те, кто мы есть

Ночь пролетела мимо, будто картинка за окном. Ранним утром Салли вскарабкалась в кабину вновь прикатившего за ней грузовика, ее отвезли в военный городок, и они вместе, новым составом: Оптимус и она, Кейд с Бамблби, Шейн и Дрифт выдвинулись к точке бомбардировки спасательной капсулы автоботов. Кроссхейрз и Хаунд хотели отправиться вместе с ними, но не настаивали, когда Прайм приказал им остаться на базе. Поняли, что это на случай непредвиденных обстоятельств. И вот Салли, сидя в просторном салоне на теплом гладком сиденье, принялась настраивать видеокамеру, которую раздобыла в офисе бюро. Кейд сказал, что ей предстоит ехать с Праймом. Салли все еще не была уверена точно почему. Наверное, потому, что она не могла принимать полноценного участия в битве, тогда как остальные довольно неплохо сработались вместе и научились сражаться, находясь в процессе скоростного движения на трассе. Таким образом, в случае попадания в очаг битвы Оптимус Прайм удержит ее под боком пуленепробиваемого металла и прикроет от возможных опасностей. Если же лидер автоботов, рассчитав шансы на победу с помощью вероятностного анализатора, который инсталлировался во внутренние системы трансформеров и позволял с высокой точностью предсказывать исход боев, решит, что процент победы слишком мал, Салли покинет горячую точку уже вместе Бамблби. Проворный разведчик обладал не только быстрой скоростью, но и особым высокоманевренным стилем боя. Девушку, конечно, не слишком радовало, что какую-то часть жизни теперь придется проводить в подземных катакомбах базы или спасаться бегством внутри какого-нибудь трансформера. Салли все же выросла в комфорте и не привыкла испытывать каких-либо затруднений и ощутимых неудобств. Тем не менее, их общая задача стоила всех затрачиваемых усилий. Мысль о том, что все старания с каждым шагом приближали к поставленной цели, скрашивала их незавидное положение и облегчала тяжелые условия жизни мятежников. В конце концов, кто владеет информацией, тот владеет целым миром. Салли вздохнула и распрямила плечи, пытаясь сохранить ясный взгляд. Она не должна была позволить двум цивилизациям обречь себя на тот кошмар, который сеяли миротворцы. Кого еще в будущем не удастся спасти от их силы? Кто еще погибнет, если Салли не сможет справиться со своим заданием? Сколько еще раз миротворцам предстоит поднять свои машины в воздух, прежде чем все поймут, что война не приведет ни к чему, кроме опустошения? Салли откинула прочь подобные мысли и сосредоточилась на поездке. Судьбы многих людей и трансформеров зависели от того, хорошо ли она справится с поставленной задачей. Этот ролик должен был помочь открыть глаза тем, кто до сих пор не хотел ничего видеть. Они собирались показать врагу, что Оптимус Прайм и мятежники сильны, как никогда прежде. Люди слишком долго боялись и прятались в своих норах, чтобы теперь дать задний ход. Осталось только пробиться. Направить их в нужную сторону, чтобы каждый штат восстал против столицы и ее охотников вслед за автоботами. — Салли! Из интеркома раздался хриплый голоса Оптимуса Прайма. Грузовик замедлился и плавно свернул на обочину. Салли вздрогнула. Конечно, лидер автоботов не мог знать, что ее миротворцы собирались сделать с Землей, но она все равно обомлела. А затем посмотрела на свои руки. Кабель, который девушка накручивала кольцами на ладони, оказался не зарядным устройством для камеры, как она думала, а проводом, который соединялся с контроллером ламп дневного движения. Оптимус кратко пояснил, что данный модуль отвечал за включение дневных ходовых огней. Поэтому сейчас лидер автоботов светился как рождественская елка. Салли наклонилась вперед, улыбнулась и громко прошептала: — Мне очень жаль. Руль неспешно крутанулся, плавно выворачивая тяжеленный тягач с обочины обратно на дорогу. Из-под колес посыпались мелкие камешки. Включились синие диоды, рассевая светящиеся блики по салону и окрашивая панель управления в синий же цвет. Салли моргнула несколько раз, чтобы дать своим глазам возможность привыкнуть к свету после темноты. Через некоторое время она смогла лучше рассмотреть интерком со спиральным проводом, зеркало заднего вида и приборную панель. На последней в постоянном режиме выводились различные показатели и обозначения: характеристики движения и данные с контрольно-измерительных приборов (скорость, обороты двигателя и дистанция до впереди идущего объекта), а также правильность эксплуатации электрооборудования, трансмиссии, ходовой части и всего грузовика в целом. Здесь же отображались сведения о состоянии всех средств, обеспечивающих безопасность движения: тормозной системы, автосигнального оборудования и систем пассивной безопасности. Некоторые кнопки отвечали за контрольные лампы и сигнализаторы: регулировали свет передних фар, поворотники тягача, переключатель для аварийной сигнализации, фары дальнего света и пр. С разрешения Прайма можно было также настроить яркость подсветки приборов в салоне. Или воспользоваться специальными регуляторами для управления климат-контролем и подогревом сидений. Разместившись поудобнее, Салли отвернулась от приборной панели и посмотрела в окно. Ей хотелось бы его открыть, но она не знала, что может случиться на такой скорости. Через боковое зеркало виднелись огни уплывающего города, отражение блестящей боковины сине-красного корпуса Прайма и соседняя полоса. Солнце еще не вставало, поэтому им, к всеобщей радости, удалось избежать плотного транспортного потока перед выездом. Девушка отодвинулась от окна и обняла себя руками. — Мне кажется, Салли, у тебя есть трудности с тем, чтобы принять свое нынешнее положение. Я думаю, что задача союзников требует от людей слишком многого. Надо было дать тебе возможность прийти в себя, но, к сожалению, у нас нет такой роскоши, как время. Мне жаль, если теперь тебе часто будет некомфортно. Сочувствие в голосе Оптимуса вызвало у Салли желание прижаться к нему. Но она сдержалась. В конце концов, ее манеры всегда были холодны и непоколебимы. Однако у девушки действительно имелись некоторые трудности, например, с тем, чтобы поговорить с кем-либо о своей проблеме. И ей предстояло лгать своей команде все то время, что она собиралась провести вместе с ними. У Салли было всего мгновение, чтобы взять под контроль выражение своего лица, прежде чем Прайм сумел бы распознать чувство вины в ее глазах. Ей следовало отбросить лишнее и оставить только то, что било точно в цель. Миротворцам не дали возможности отказаться от своей страшной миссии. Но у нее, по крайней мере, оставалось время, чтобы не дать им снова включить свои реактивные крылья и взлететь. — Союзник автоботов всегда может использовать свое право на отказ. Есть и еще кое-что. Все в этом мире можно постигнуть в полной мере, лишь когда мы будем готовы к тому, что случится неожиданное. И иногда то, чего мы никогда не ждали, становится для нас самым дорогим... Когда всякая надежда угаснет, вспомни, зачем ты хотела стать союзником. Выше голову, Салли! Несмотря на внутреннюю тяжесть, Салли улыбнулась. Спокойствие и уверенность, которые Оптимус излучал всегда и везде, заставили ее понять, что она не останется одна. Никто больше не будет один. Прайм не бросит, не подведет, несмотря на причиненную людьми боль. Он по-прежнему заботился обо всех — как тогда, во время первого контакта с землянами и последующего освоения жизни на этой планете. — За меня не волнуйся, Оптимус, — сказала она. — С такими защитниками телохранители нужны скорее охотникам. — Сегодня все так и будет. Девушка отвернулась и снова направила свой взгляд сквозь затемненное стекло. Они неслись так быстро, что у нее невольно захватывало дух. Салли ни разу в жизни не ездила на грузовых машинах. Но что такое обычная фура по сравнению с автоботом, у которого скорость — двести девяносто миль в час? До нужного места они собирались добраться меньше чем за десять часов. Опустив солнцезащитный козырек, Салли потерла уставшие глаза и мельком взглянула на свое отражение в зеркале. Она обладала весьма привлекательной наружностью. Прямые светлые волосы, которые когда-то были каштановыми, опускались чуть ниже плеч. Ее лицо имело сердцевидную форму с узким угловатым подбородком, широко посаженными голубыми миндалевидными глазами и вздернутым носом. Из-за слегка ассиметричной улыбки — левый уголок губ был опущен вниз — выражение лица Салли казалось несколько надменным. Это становилось заметно, только если она широко улыбалась. Однако нельзя было не отметить, что подобная «изюминка» добавляла Салли невероятной притягательности. Девушка вернула козырек на место и зевнула. Глаза по-прежнему ощущались так, словно в них насыпали целую тонну песка. — Тебе следовало бы поспать, Салли. Нам предстоит долгий путь. Она была вынуждена согласиться с утверждением про усталость. В такую рань Салли действительно ощущала себя разбитой, но на остальную команду из числа людей и вовсе было жалко смотреть. Неудивительно — Оптимус забрал ее из гостиницы, когда часы едва перевалили за четверть пятого. Сейчас было пять двадцать утра, поэтому все трое глушили быстрорастворимый кофе из термокружек и обменивались красноречивыми зевками через рации. Где-то через десять-пятнадцать минут один из них все-таки не выдержал. Несчастный молодой гонщик уткнулся лицом в стекло и заснул с открытым ртом, став жертвой насмешек сразу для троих. Очевидно, Дрифт и Бамблби обнаружили в этом незатейливом моменте что-то крайне забавное. Едва поравнявшись друг с другом на трассе, синий трансформер приоткрыл окно, чтобы Бамблби было лучше видно. Затем по салону Bugatti, к неописуемой радости Chevrolet Camaro, полилась тихая расслабляющая музыка, пока Кейд пытался придумать наиболее болезненный для гордости напарника способ его разбудить. Высунувшись из салона, мужчина нарисовал Шейну на лбу огромную букву «М». Затем на каждой щеке появилась надпись: «Вперед, Спиди-гонщик, вперед!». Так они и мчали по дороге, посмеиваясь, пока Прайм, перед носом которого и развернулось действо, не издал предупреждающий гудок, от которого вздрогнули уже все и разом. Кейд усмехнулся. Автоботы моментально отъехали друг от друга и заняли свои позиции. Шейн же, подскочив на месте от резкого пробуждения, больно ударился головой об обшивку. — Молодец, Оптимус! — Кейд показал лидеру автоботов большой палец, когда Прайм выдал сочувствующее: «Я не хотел, чтобы так вышло», после чего обернулся к гонщику. — Эй, лепрекон, проснись уже! О ком ты там так сладко грезил? — Что? — вытирая разлитый кофе со своих штанов, спросил Шейн. — Ни о ком. Вообще. — Да ладно. Мне можешь признаться. — Как скажете, мистер Йегер. Дайте мне секунду, — Шейн принял такой серьезный вид, будто бы разрабатывал стратегию для военного вторжения, а потом легко сказал: — Я думал о Тессе! Тишина. — Слушай сюда, — Кейд, молнией метнувшись к окну, вновь высунул голову на улицу, — тебе запрещено думать о моей дочери. И не звони ей, ясно? Я не шучу. Не вздумай звонить ей. У тебя номера ее вообще не должно быть! — Вы себя в зеркало видели? Ворчите как заправская старушенция. Просто из любопытства: как вам удается всегда устраивать разборки на ровном месте? — Любопытному на днях прищемили нос в дверях! — прокричал ему Кейд, пока Бамблби испытывал на прочность свой спидометр, увозя изобретателя далеко вперед. Впрочем, нос Шейна вскоре действительно прижало стеклом. Улыбнувшись краешком губ, Салли поправила ремешок нагрудной защитной пластины, которую на нее утром надел Кейд. Он также попросил ее «снять свои модные штанишки» и переодеться в унылый черный тканевый комбинезон с кучей карманов. К слову, у Кейда и Шейна имелись абсолютно идентичные мужские комплекты. Автоботы серьезно опасались, что к месту посадки капсулы могли стянуться охотники или десептиконы. Поэтому Салли не стала спорить. Да и по утрам на улице температура значительно падала. Она поежилась и потянулась к печке. — Разрешаешь? В ответ на ее вопрос зашумели системы обогрева. — Разрешаю. Поблагодарив Прайма, Салли вновь взялась за камеру, которая была подключена к автоботу для подзарядки, и принялась вертеть рукой перед объективом, чтобы проверить, как работает запись. Солнце только начинало вставать, поэтому внутри салона, несмотря на подсветку, было довольно темно. Но даже это не влияло на качество видеозаписи. Оборудование федералов определенно могло дать сто очков вперед настоящей профессиональной технике. — Оптимус, — позвала Салли, не отрывая взгляда от камеры, на которой загорелся красный огонек — запись началась. Она, конечно же, не собиралась вставлять это в агитролик, просто хотела посмотреть, как пойдет съемка. К тому же, как специалист по жертвам, возможно, девушка могла бы начать вносить свой вклад. — Я собираюсь задать тебе несколько вопросов. Я не стану принуждать тебя рассказывать мне все, но некоторые вещи могут оказаться полезными для наших целей. Разумеется, если ты согласен. — Что мне нужно рассказать? — То, что посчитаешь нужным, — заверила его девушка. — Хорошо, Салли. — Начни, как будешь готов, — проговорила она и направила камеру от пассажирского сиденья к ветровому стеклу, чтобы было видно не только рацию, но и сине-красный капот здоровенной машины. А затем громко и четко проговорила: — Оптимус, правительство транслировало бомбежку автоботов в прямом эфире. Затем они выступили с заявлением, в котором сказали, что это послужит предупреждением для всех повстанцев. Расскажи мне, что ты об этом думаешь. Расскажи мне об охоте. — Это было трудное испытание, Салли. Однако, когда границы размываются, ты иногда удивляешься тому, на чьей стороне оказался. Добрые создания в подчинении зла способны совершать страшные вещи. У меня нет стремления винить людей. Любая месть бессмысленна, если ее цена — смерть. Я уже видел, как отважны бывают люди, и хотя наши миры долгое время существовали вдали друг от друга, мы все являемся созданиями одной бесконечной вселенной. — На самом деле, очень мучительно смотреть на это. Многих из павших автоботов ты знал лично. Тем не менее, ты не утратил веры в людей и продолжаешь защищать каждого из них. Салли снимала Оптимуса в тишине в течение нескольких минут. Затем он заговорил: — Мы живем на планете, которая принадлежит людям. Мы следуем обычаям, которые создали поколения людей. Мы говорим на языках, которые были придуманы людьми. Мы оказались здесь случайно, не зная, что ждет нас впереди. И судьба подарила нам новый мир, который мы смогли назвать своим домом. Каждый из нас тесно связан с другими прошлым и настоящим. И каждый проступок, как и каждое доброе дело, рождают новое будущее. Затем Салли начала расспрашивать Оптимуса о прошлом, работе и жизни на Кибертроне. Она заставила его вернуться в самое начало войны и воспроизвести все, начиная от момента, когда он покинул дом, до своей гибели на Земле, возрождения и последующего участия в противостоянии. К тому времени, как Салли подобралась к гибели Рэтчета, когда им сказали, что автоботы больше никому на Земле не нужны, Оптимус, кажется, на мгновение перестал мыслить хладнокровно. Но только на миг. Девушка уже успела убедиться, что необдуманные слова — какими бы жестокими они ни были — отскакивали от него, как стрелы от брони. Вероятно, искусство погружения в себя Оптимус освоил в гораздо большей степени, нежели она. Во время их беседы Салли отметила, что ей хотелось бы видеть выражение лица Прайма, его позу, движения, язык корпуса, следить, как изменяется темп речи в голосовых резонаторах... Невербальная коммуникация была тем «инструментом», который часто выручал Салли в ситуациях, когда за словом приходилось чуть ли не лезть в карман. К сожалению, с трансформерами это могло не сработать. Поэтому на первый раз она решила просто попробовать установить доверие с помощью границ, которые Прайм мог определить сам. — Ты помнишь наше условие? Только то, что посчитаешь необходимым, — спокойно напомнила Салли. Оптимус ослабил захват ремня безопасности и, когда девушка подняла ноги на кресло и прижалась к спинке сиденья, затянул его снова. От печки стало намного теплее, но впереди целый день. Температура будет только подниматься. — Последний вопрос, и закончим на этом. Итак, Оптимус. Твоя возрожденная искра, твоя судьба слишком ценны, чтобы ими жертвовать. И все же ты продолжаешь рисковать всем ради Земли. — Я не боюсь исчезнуть. Прежде чем я появился, меня не было миллиарды и миллиарды лет, и жизнь текла своим чередом. Мы можем спасти людей от смерти бесконечное множество раз, но никому из нас не под силу защитить их от жизни. Поэтому, Салли, я не умру за них. Но я буду сражаться вместе с ними до самого конца. — Отлично! — Салли остановила запись. — Оптимус, ты великолепно справился. На миг в интеркоме раздался шум помех и наступила тишина. Тягач перестроился, позволяя Дрифту вновь себя обогнать, а затем вернулся на свою полосу. Больше Оптимус не произнес ни слова. Салли отложила камеру на подлокотник. По крайней мере, если от них вдруг останутся обугленные останки, эта запись может уцелеть. Возможно, их гибель станет еще одним шоу. Или же эту запись найдут и покажут всему миру, чтобы покончить с войной. Выждав несколько минут, уже не для камер Салли сказала: — Тебе нередко приходится принимать тяжелые решения. Оптимус, ты спас многих людей и автоботов. Без тебя от них не осталось бы даже воспоминания. В ответ — тишина. Салли, медленно продвинувшись назад, чтобы облокотиться спиной о сиденье, полностью сосредоточилась на повторе записи, которую сделала. Интерком продолжил издавать помехи, словно кто-то готовился выйти на контакт. — Салли... — внезапное тихое шипение, — спасибо. Вот так. Оптимус Прайм — величественный, сокрушительный и справедливый лидер автоботов почти разбил ей сердце своим последним «спасибо». «Интересно, вчера он догадался, что она врала ему по поводу антикаражного магнита?» — пронеслось у нее в голове, едва Салли вспомнила, как сканирующий луч Прайма вдруг стал красным, точно языки пламени на его обшивке? Девушка взглянула на автобота. Уж он-то наверняка понимал больше остальных. Но молчал: по крайней мере, с его стороны можно было не опасаться чрезмерного внимания. Салли догадывалась, что фоторецепторы — где бы они сейчас ни были — взяли ее лицо самым крупным планом. Чувствуя раскаяние, она начала убирать камеру в чехол. Салли не видела лицевой пластины автобота, однако девушке показалось, что Оптимус прищурился. — Салли, что… Тук-тук-тук. Девушка повернулась к пассажирскому сиденью и увидела в окне медово-желтый шлем Бамблби. — Хьюстон, у нас проблема! — на этот раз из голосовых резонаторов донесся голос астронавта Джона Суайгерта. Прайм медленно опустил стекло, и внутрь салона резко ворвался сильный ветер. Затем Бамблби, от которого благодаря ароматизатору исходил приятный медово-лимонный аромат, поднес на руке Кейда и кивнул на него. — Салли, не спишь? — Бамблби удерживал Кейда на уровне окна тягача, а сам зацепился за Прайма, чтобы ехать с ним на одной скорости. — Би засек впереди сигнал. Мы заскочим туда по пути. Оставайся с Оптимусом и не выходи, пока мы все не проверим. — Что это может быть? — громко поинтересовалась Салли, щурясь от ветра, который с каждой секундой дул все сильнее в открытое окно. Она едва могла расслышать то, о чем говорил Кейд. — Капсула? — Вряд ли, — перекрикивая ветровой шум, от которого волосы Кейда иногда попадали ему в рот, прокричал он. — Артефакт? — Или ловушка охотников. Ты поняла меня, Салли? — он сурово пригрозил ей пальцем, словно отец отчитывал дочь. — Скажи мне: «Я поняла тебя, Кейд», иначе я не отстану. Я серьезно, Салли. Оптимус — это твой пуленепробиваемый жилет. Если я повернусь и увижу, что ты не сидишь на этом самом месте, в этой самой кабине, то это будет твоя последняя поездка вместе с нами. Затем он махнул Бамблби, показывая тому, что пора сниматься с тягача, и желтый автобот смог отцепиться. Область, в которой Бамблби засек странный сигнал, оказалась иссушенной пустыней с редкими растениями, кучей развалин и ощущением повышенной опасности. Повсюду был грунт с битым стеклом, металлические сети и гильзы от пулеметного огня. Скорее всего, когда-то здесь находился небольшой пригород и много зелени, но огонь выжег все дотла. Даже почва под ногами была черной и оставляла на пальцах сажу. В отличие от влажного воздуха Флориды, здесь царили сухость и зной. Редкие летние дожди не смогли смыть слои пыли и грязи. А где-то неподалеку, в паре кварталов от них, все еще продолжался пожар. Горела автозаправочная станция, изрыгая клубы черного, точно уголь, дыма. Впрочем, никто не стал задаваться вопросом, почему огонь до сих пор не потух, если сам пригород был уже давно разрушен. Бамблби и Кейд шли впереди, сверяясь с картой, и старались придерживаться дороги, но вскоре она оборвалась огромным котлованом, оставленным разорвавшейся ракетой. Перейдя на разбитые тротуары, на которые за время отсутствия всяких признаков жизни нанесло песка, они прошли вдоль шеренги голых каркасов зданий. Дальше пришлось карабкаться по камням и осколкам. Кейд продвигался мелкими шагами, выставив перед собой какое-то устройство, — проверял, не заминирована ли область. Кажется, они с разведчиком собирались сдетонировать все возможные ловушки, которыми любили пользоваться охотники. Они часто наполняли мины самозатягивающимися сетями, способными разрезать любой металл, заряжали их густой зеленой смесью, прожигающей все, что попадалось на пути или закачивали оранжево-розовый удушающий газ, который у людей сжигал легкие, а у трансформеров блокировал все вентиляционные системы. Каратель знал толк в зрелищах. И его, конечно, мало заботило количество пострадавших. «Без жертв нет победы!» Вначале Салли никак не могла понять, с чего это северо-восточный сектор так радуется речевке, которая обрела особый символизм в битве за Энергетический Куб, но Закари Мастерсон открыл ей глаза и на это: «Вы им не нужны. И я им не нужен. Мы все лишние. Некоторое время назад в их ловушки угодил школьный автобус, переполненный детьми. Многие умерли, остальных обрекли провести жизнь в прозрачном пузыре из-за последствий облучения. Разменная монета — вот кто мы для них». Когда-то символ добродетели, а ныне — жестокости и безнравственности, означающий, что охотникам было не так важно, кто попадал в их лапы. Остальным же к любой жертве следовало относиться не иначе как с благодарностью, потому как приносилась она во благо всего человеческого мира. Каратель смог избежать шумихи с тем автобусом, изобразив все так, что раз речевка касалась трансформеров, то они и ответственны за ужасную гибель маленьких детишек. Следующими добровольцами выступили Дрифт и Шейн. Гонщик, наматывая лестничные марши, направился проверять полуразрушенное здание, откуда шел наиболее четкий сигнал. Дрифт, легко вспорхнув на остов того же строения, словно по его системам прогонялся не энергон, а воздух, помог Шейну перебраться через лестничные обрывы и завалы до смоляной поверхности крыши. Кандидатура Салли была напрочь отвергнута. Девушке сказали сидеть с Оптимусом, поэтому она решила снимать из его кабины все, что происходило снаружи. Только когда Кейд показал жестом, что все чисто и ловушек нет, Салли спрыгнула наземь. — Умеешь стрелять из таких? — изобретатель похлопал по стволу автомата, кратко проинструктировал насчет его использования и повесил оружие на плечо Салли. — Помни, что я сказал. Не отходи далеко от Оптимуса и держись как можно ниже. Если что, беги сразу к нему. А дальше по обстановке. Затем уже Салли дала наставление начать съемку: — Пройдите с этого места еще раз, Кейд. Ты и Бамблби, — игнорируя мрачный взгляд Йегера, девушка принялась выбирать наиболее удачный, как ей казалось, ракурс. — Дрифт, встань левее, вон туда. Шейн, ты ко мне. Бамблби принялся позировать на камеру в стиле накаченных парней-атлетов с рекламных щитков спортзалов. Спустившийся с крыши Шейн надел свои солнечные очки, после чего присоединился к Бамблби. Вместе они встали спиной друг к другу, изображая агентов, сдувающих дым с пушек. — Может мне еще спеть? — пробурчал Кейд, когда его нога вдруг неожиданно провалилась в завалы. Полностью проигнорировав колкость, Салли обернулась назад, куда так активно начал указывать Бамблби, и ответила: — Только если громко и четко. Ты без микрофона. Послышался шум, словно началось землятресение. Шейн низко пригнулся к земле, Салли последовала его примеру. Йегер провалился по пояс. — И ты планируешь показать это где? В Вашингтоне? — кряхтя под «Держись, Кейд, я тебя вытащу!», которое прогудел Прайм, прежде чем его рука выскребла мужчину из завалов вместе с ошметками почвы и камнями, словно ковш эскалатора, поинтересовался он. Салли отвернулась от экрана камеры, увидев, как сильно изменился лидер автоботов. Высокий, почти тридцать футов, с широким размахом в синих плечевых сегментах, в сверкающей на солнце броне, с непрерывно гудящими системами, в которых едва проглядывалось голубое свечение жизни. Манеры и неторопливая речь, за которыми прятался острый, как лезвия ум и вековая мудрость. Яркость пламени и блеск металла навели Салли на мысль, что даже самый яркий и блестящий клинок мог в любую секунду разорвать чье-нибудь горло и оставить истекать кровью на песке. В фоторецепторах Оптимуса, словно вспышки на солнце, то и дело загорались искры, способные испепелить любого на своем пути. Этот образ действительно производил тот самый эффект, которого Салли собиралась добиться. Кряхтя и выплевывая песок, Кейд принялся отряхивать одежду. Весь черный комбинезон стал практически белым из-за пыли и извести, а темный матовый «панцирь» в виде пуленепробиваемой нагрудной пластины покрылся царапинами. — Не в Вашингтоне, — помогая Кейду стряхнуть с защитного костюма всю грязь, проговорила Салли. — Мы не сможем сразу пробиться через их систему, даже несмотря на то, что используем ретрансляционную сеть. Сначала покажем в других штатах. Возможно, некоторые из них окажутся в битве намного значимее столицы. Группа направилась дальше. Как и обещала, Салли всю дорогу просто следовала за остальными, иногда прося повторить какое-то движение, пострелять по несуществующим мишеням или выпустить заряд плазмы из специализированной космической пушки автоботов. Приходилось очень аккуратно обходить места с оголенными канализационными системами, в которых набилось много разного мусора. От них воняло так сильно, что им пришлось покрепче зажать свои носы. Где-то через четверть часа группа, наконец, добралась до старого, но практически полностью уцелевшего кинотеатра. Он излучал очень мощный сигнал. Перекинув автомат через плечо, Салли уместилась на руке Дрифта и принялась снимать происходящее уже с другого ракурса. К слову, Шейн был назначен ее помощником, поэтому вторая камера досталась ему. На всякий случай Кейд прихватил с собой несколько дронов, а также присоединил парочку записывающих устройств к Дрифту и Бамблби. — Похоже, заперто, — сказал Шейн, проверив двери вестибюля. — У кого-нибудь есть отмычка? — А то! — ответил Кейд и выбил дверь ногой. Трансформерам внутрь было не попасть, зато они могли приглядывать за людьми через щели в фасаде или выбитые окна. Дрифт, пожелав Салли удачи, аккуратно поставил ее на ноги где-то в районе второго этажа. Температура на улице стремительно приближалась к тридцатиградусной отметке, поэтому все люди их небольшого отряда обливались потом. Салли бродила по периметру, осматриваясь. Коридоры казались слишком узкими, хотя свет, который проникал внутрь, создавал иллюзию пространства. В расщелинах то и дело мелькали передвигающиеся автоботы. Затем Салли вернулась назад к месту, где Дрифт ее оставил. Девушка опустила глаза и увидела, что пол, на котором она стояла, заканчивался металлическим ограждением. Подойдя к перилам, Салли увидела, как Кейд осторожно прислонил обретенное им странное устройство к стене. Это был обычный плоский диск с небольшой линзой посередине. Она направила камеру прямо на него. — Что это? — спросил Шейн. — Не знаю, — Кейд надавил на середину прибора, чуть выше линзы, и внезапно из диска выскочило шесть тонких дугообразных лезвий, напоминающих когти. Оба мужчины отскочили от него, точно ужаленные насекомыми. — Но похоже на бумеранг или какой-то метательный диск с возвратным действием. — Кейд поднял устройство, разместив пальцы между лезвиями, после чего вновь нажал на кнопку. Клинки аккуратно вкатились обратно, не задев человеческую плоть. — Охренительная хрень! Надо показать Оптимусу и остальным! Эй, Оптимус! К тому времени, как они закончили выяснение на тему: «Какое сокровище припасла им эта Сумеречная зона?», жара стала практически невыносимой, и Салли объявила перерыв. Оказалось, что никто толком не знал, как работал добытый артефакт, поэтому было решено спрятать его у Бамблби и оставить исследования до возвращения на базу. Отойдя на окраины развалин и спрятавшись серди более-менее уцелевших зданий, они расселись на развалинах по кругу и принялись поедать лепешки с сыром и запивать их водой из пластиковых бутылок. Жаль, что она успела так сильно нагреться на солнце. Из-за жары им также пришлось снять свои защитные приспособления. Пот градом катился по спине и скапливался в ладонях. Стянув верхнюю часть комбинезона, Салли почувствовала облегчение, когда осталась в одной белой майке. Даже находясь не слишком близко к автоботам, она чувствовала, как металл Прайма, холодный словно лед, когда она по нему взбиралась, сейчас постепенно раскалялся под солнцем. От этого воздух вокруг нее, казалось, нагревался еще сильнее. — Ну и как тебе такая работка, Салли? Похожа на сказку? — Шейн достал из пакета непочатую бутылку воды и выплеснул все содержимое на голову и шею, прежде чем Кейд посоветовал ему быть более экономным. Затем изобретатель почему-то нахмурился и отнял у напарника пакет с продуктами. Мужчина достал несколько упаковок с лапшой быстрого приготовления и пристально уставился на Шейна я-очень-внимательно-тебя-слушаю взглядом. — Ты, хвостик с ножками, я просил тебя достать продукты, а не открывать китайскую закусочную! — Ну извините, — пожал плечами парень и потянулся, чтобы размять затекшие мышцы. — Не было времени выбирать: рисовал усы на наших портретах на стойке с плакатами «Их разыскивает полиция». — И как же мы будем ее готовить, умник? — Кейд бросил упаковку в Шейна. Тот поймал ее и принялся срывать упаковочную пленку. — Серьезно? Вы тоже не смотрели этот фильм? Там двое выживали на острове и жарили яйца прямо на камнях... Единственный способ приготовить лапшу — это залить водой и хорошенько нагреть вон на тех булыжниках. — Что значит на камнях? Готовилку свою не надорви, звездный поваренок. — К вашему сведению, вот эти здоровые парни, — Шейн указал на автоботов, — настоящие ходячие кипятильники. В крайнем случае, всегда можно съесть ее сухой. Открыв пачку, Шейн достал спрессованную дегидрированную лапшу и демонстративно откусил кусок от целого брикета. — Вот ты и грызи свою лапшу. Но учти, приятель, все оставшиеся лепешки для нас с Салли. — На минуту Кейд умолк, прислушиваясь к чему-то, как, впрочем, и все автоботы. Девушка даже вспомнила про свою рацию и начала копаться в ней, проверяя, все ли работало как надо. — Мы уходим. Сейчас же, — сказал Кейд, одной рукой помогая Салли подняться. — Возникли проблемы. — Какие проблемы? — спросил Шейн. — Сюда летят бомбардировщики. — Кейд натянул на Салли пуленепробиваемую пластину. — Живо! Бамблби! Желтый автобот, поняв Кейда буквально с полуслова, активировал боевые протоколы и перешел в режим атаки. Встроенная система внутреннего вооружения обнажила ракетницы на плечах, гарпун и пулемет на правой руке. Разведчик создал дымовую завесу, чтобы дать людям шанс выбраться незамеченными. Несколько дезориентированная, Салли побежала за Шейном вдоль стены кинотеатра. У нее не было никакого чувства опасности. В ярком синем небе по-прежнему не проплывало ни одного облачка, ярко светило солнце, остатки их еды все еще лежали там на камнях. Никакой тревоги. И тут начали выть системы автоботов, поочередно выдавая предупреждение: «Боевая тревога!». Мгновения спустя над развалинами, на которых они находились, появился ровный клин бомбардировщиков, которые начали сбрасывать вниз бомбы. Земля под ногами заходила ходуном от серии сотрясающих пространство взрывов. Из почвы забили фонтаны грязи, вперемешку с камнями, осколками и прочим мусором. Все вокруг наполнилось желтыми, оранжевыми и голубыми всполохами. Новый мощный взрыв отбросил Салли и Шейна на стену кинотеатра. Девушка почувствовала, как в левой ноге, в области лодыжки загорелась жгучая боль. Что-то больно ударило в грудь, но бронежилет защитил Салли от серьезных травм. Шейн прикрыл ее своим телом. — Салли! — Девушка вздрогнула от голоса Кейда в рации. — Мы здесь! — ответила она. Когда дым и пыль осели, а перестрелка стихла, автоботы начали сразу подниматься с земли. Салли и Шейн взялись за руки и насчет три перепрыгнули через завал камней. Краткий миг с ощущением невесомости оборвался покалыванием в ногах от резкого приземления на слишком твердую поверхность. Она начала машинально искать глазами Кейда. Он уже довольно бодро передвигался по руинам. Очевидно, его не задело. — Слушай меня, — мужчина подбежал к ним, и Салли заметила, что помимо простого автомата, у Кейда было и специальное оружие автоботов, — пока они сбрасывают бомбы, мы не сможем проскочить незамеченными. Никакой дороги здесь нет, поэтому Оптимус заберет вас обоих через два квартала отсюда. Вам нужно постараться добраться до него как можно скорее. — Мы попробуем, — заверила его Салли. — Они пойдут на второй заход, так что у вас около тридцати секунд до следующей атаки. Мы собираемся сбить их так, чтобы у пилотов был шанс выбраться. А теперь убирайтесь! Кейд, прицелившись, побежал к сигналившему ему Бамблби. — Порхай, как бабочка! — крикнул им вслед автобот, размещая изобретателя в «гнезде» своего плечевого сегмента. — Жаль, как пчела! — отозвалась Салли, желая им обоим удачи. У девушки невольно вырвался стон, когда она перенесла вес на левую ногу. Шейну пришлось перекинуть руку Салли через свое плечо и потащить в нужном направлении уже самому. Время утекало сквозь пальцы, поэтому они все же заставили себя ускориться и перейти на бег. Вот кинотеатр и те здания, где начались съемки, далеко позади, Шейн и Салли пробежали по узким проездам между зданиями и вдоль котлована, где обрывалась дорога. Осталось только пройти немного прямо, Оптимус уже сигналил им от точки старта, как вдруг раздался новый взрыв. Отступающих вновь сбило с ног. Их чуть не придавило обломками фасада, но Дрифт, сверкая начищенными лезвиями, в невероятно гибком прыжке раскрошил цемент в порошок. Оптимус появился неожиданно и поднял их вдвоем с земли. Салли в последний раз обернулась на теперь уже полностью разрушенный пригород — как раз в тот момент, когда остов последней старой постройки обрушился под натиском ракет, — и лидер автоботов трансформировался в грузовик, чтобы разогнаться до невероятной скорости и поскорее увезти людей подальше от бомбежки. — Ты в порядке? — спустя некоторое время поинтересовалась Салли у Шейна и только теперь отпустила его руку. Он утвердительно кивнул. Неловко приземлившись на пассажирское место, гонщик лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Он крепко сжимал в руках автомат и продолжал что-то бормотать под нос. Салли подняла голову и скривилась. Теперь, когда все было позади, она отчетливо ощутила жуткую боль в левой лодыжке. Салли украдкой взглянула на себя в зеркало и вновь перевела взгляд на Шейна. Они оба были окровавлены и с ног до головы покрыты ссадинами, пылью и грязью. Но у Салли вдобавок ко всему прочему, в ноге застрял осколок от разорвавшегося снаряда. К тому времени, как их нагнали остальные, Шейн пришел в себя достаточно, чтобы оказать ей первую помощь. Затем, когда Оптимус остановился на обочине, вместе с Кейдом они вытянули ее наружу. — Постой здесь и не шевелись, Салли, — изобретатель сверкнул глазами. Пока гонщик держал девушку под руки, Йегер облил рану водой, вытащил небольшой осколок, снова промыл, и, оторвав рукав от своего комбинезона, кое-как перевязал ей ногу. Кейд предложил прервать их поездку и отвезти Салли в больницу, чтобы ей дали предписанные в таких случаях медикаменты. Но девушка отказалась. В конце концов, это был небольшой осколок. А с учетом вживленного зонда миротворца, кожа начнет срастаться уже довольно скоро. Но об этом Салли им говорить не стала. Ни слова. Девушка прислонилась к грузовику, чтобы отдышаться. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Кейд участливо подал ей бутылку с водой. — Я справилась, — сказала она, делая глоток воды. — Спасибо. Получился неплохой материал. После вынужденной непродолжительной остановки Кейд и Шейн помогли Салли вновь забраться обратно к Оптимусу. Теперь команда могла беспрепятственно продолжить дорогу. Как только они сдвинулись с места, из интеркома Прайма послышалось шипение: — Мне жаль, Салли. Мы не ожидали нападения. Предполагалось лишь, что мы заберем артефакт и отправимся дальше, — голос лидера автоботов прозвучал скорее устало, нежели зло. — В следующий раз я постараюсь, чтобы такого больше не повторилось. Добравшись до конечной точки их путешествия, которая располагалась в пустынной местности Техаса, команда продолжила снимать уже здесь. Солнце постепенно клонилось к горизонту, поэтому у них оставалось не так много времени для работы. Впереди еще долгая дорога обратно в Майами. Хорошо, что трансформеры могли разгоняться до скорости, соперничающей с самым быстрым земным экспрессом. И им повезло, что загруженный трафик вблизи больших городов по пути сюда удалось объехать. Настало время запечатлеть останки того, что раньше было капсулой. Сейчас здесь лежали только оплавленные детали модуля и покореженные детали чьего-то корпуса. Видимо, охотники не смогли забрать все сразу. Или же оставили для приманки. Они часто минировали останки трансформеров, в надежде, что их сородичи вернутся за ними и угодят в ловушку. — Ты готов, Кейд? — Салли заняла место сбоку от мужчины, чтобы было видно всех автоботов и тех, кто отправится проверять место приземления спасательной капсулы на наличие мин охотников. Их общий план включал последнюю на сегодня съемку. За эту поездку они собрали много полезного материала, с которым теперь можно было работать.— Снимаем как сегодня утром. Изобретатель уже был готов приступить к съемке, как вдруг случилось то, чего никто не ожидал. Сзади, перекрывая мерное гудение систем автоботов, раздались странные щелчки. Кейд, заорав: «Только не ту штуку!» рванул к Шейну, когда тот попытался перехватить внезапно отсоединившийся от Бамблби артефакт. Команда разом замерла, когда устройство, ударившись о твердую поверхность земли, вновь выпустило свои лезвия и завибрировало. Линза в его сердцевине угрожающе загорелась красным. Воцарилась тишина. Пролети сейчас муха, ее бы тут же услышали. От страха, что сейчас последует что-то очень плохое, например, те лезвия разрежут их всех на части, у Салли скрутило живот. В голове пронеслась мысль: только бы не лезвия, только бы не лезвия! Девушка осталась стоять на месте, словно вкопанная, и будто в замедленной съемке наблюдала, как Кейд распластался звездочкой на земле, постаравшись схватить артефакт до его полной активации. Поздно. Однако это и вправду не лезвия. Это — яркая вспышка красного света.

***

Салли открыла глаза. Что произошло? Где она? Девушка осторожно перевернулась на бок и встретилась взглядом с Кейдом. Весь мир на мгновение перешел на второй план. Пространство вокруг них буквально искрилось. Салли видела перед собой только красное разгоряченное лицо Кейда. На его виске пульсировала жилка, а лоб блестел от пота. Мужчина жадно втягивал ртом воздух, словно рыбка, которую только что выбросили из реки на берег. — Жива? — осведомился он, едва вскочил на ноги, а затем посмотрел Салли за спину. В тот же миг лицо Йегера вытянулось так сильно, словно бы он впервые в жизни увидел НЛО. — Да. Кажется, за нами не охотятся. — Нет, это же артефакт. У артефактов другая цель. Салли... — Кейд снова выглянул из-за ее плеча. — Кажется, у нас появилась проблема. — Что? Какая еще... Кейд положил обе руки на лицо Салли и молча развернул ее голову в том направлении, куда все это время смотрел сам. Девушка обомлела. Автоботы, включая Оптимуса Прайма, стали размером с пятилетнего ребенка. Кажется, им придется возвращаться домой на рейсовом автобусе...