Каждый дрочит, как он хочет, или История одного соседства

Тэхён под грохот собственного сердца забегает к Чонгуку, распахнув дверь и ворвавшись в студию, успевает лишь раскинуть руки, как туда буквально влетает парень, спасаясь в объятиях. Он сбито объясняет, что пришел с прогулки и не застал Юнги дома. О том, что мобильника нет, говорилось ранее, но он повторяется, отчаянно шепелявя из-за стресса. Тэхён гладит, даря успокоение, мягко целует во взъерошенную макушку и прижимает крепче к себе. — Собирайся, — мягко похлопывает по спине, — поедем искать твоего Юнги. И давай, наверно, мы с тобой Бами отведем ко мне? А я позвоню другу и попрошу посидеть с ними, потому что ещё не известно, сколько времени мы будем колесить. Согласен? — А это разве удобно? — Чонгук как по команде покидает объятия и моментально принимается одеваться, двигаясь дёргано и нервно. — Удобно. Не переживай, окей? Ну и корм захвати, потому что у Ентана специальный, для его породы и у него пищеварение чувствительное, мало ли не подойдет. Ладно? — Ага, да, хорошо, — продолжая метаться в пространстве и хватать вещи. — Так, сигареты, деньги, корм… — бубнит под нос. Баму цепляют поводок и покидают квартиру, закрыв дверь на два оборота. — А если он вернётся? Вот вдруг вышел пройтись и вернётся? — вдруг пугается Чонгук. — Придет, а меня нет и дверь закрыта. Что делать? — Есть дома стикеры? Ну, бумажки эти цветные? Давай записку напишем и прилепим на дверь? С моим адресом. Даже если нас не будет дома, то там будет Чимин. — Чимин? — Мой друг. Я ему сейчас позвоню, как спустимся. — Хорошо. Да, хорошо, тогда я вернусь и напишу? — Давай так, ты напиши и закройся, а я пока отведу Бами и позвоню Чимину. Встретимся у подъезда. Хорошо? — Да, давай так. — Гиацинт? – ласково окликает сорвавшегося назад парня. — Мы найдем его. Обязательно. — Спасибо, ТэТэ. Я… — сглатывает. — Я ужасно боюсь его потерять. Я не переживу… — делает неопределенный взмах рукой и осекается, выдавая собственные страшные мысли. — Я понимаю тебя. И сделаю всё, что в моих силах. А теперь давай, иди. Чонгук скрывается с виду, а Тэхён рассеянно чешет пса за ухом, дожидается лифта и ещё в пути вниз набирает номер Чимина, хоть и понимает что звонить еще в лифте смысла нет. Как только выходит из лифта Тэ отправляет дозвон и чуть ли не впервые радуется тому, что Чим всегда быстро отвечает на звонки. — Чимин~щи? Не разбудил? — звучит вместо приветствия, но на той стороне кажется не против. — Нет, Тэхён, не разбудил. Что стряслось? — Ты сможешь приехать? Это срочно. — Окей. Ты в порядке? — Да. Ну, точнее не особо, но проблемы даже не у меня. Я обязательно все объясню, а пока мне нужно, чтобы ты побыл у меня и выгулял собак, на случай если до утра не вернусь. — Собак? — слышно, как на том конце хмыкают. — Ты же не хотел больше заводить животных? — Второй не мой… — Очень интригует! Ладно, бро. Я одеваюсь и еду, но знай, просто так ты от меня не отвертишься! Я жду подробностей! — Я обещаю все рассказать. Ключи от моей квартиры не просрал, надеюсь? — От новой? — Да, от нее. — Не, все на месте. Тебя уже не будет, да? — Не думаю. Я вот уже сейчас к себе поднимаюсь и тут же уйду. Спасибо тебе, я твой должник! — на бегу говорит Тэхён, влетая к себе в подъезд и чуть не волоча разволновавшегося Бама, чтобы сразу же нетерпеливо вдавить до упора кнопку лифта. — Забей, я понял, выезжаю. Береги себя. — Обязательно, Минни. Спасибо. Тэхен жмет отбой и поднимается с доберманом к себе, безумно нервничая, что псу не понравится обстановка. Хорошо хоть успел перехватить корм у нервного хозяина, а то бы еще больше разнервничался. Бами на удивление ведёт себя отлично, с любопытством обнюхивает всё вокруг. Тэхён проводит его в комнату Тана и оба радостно встречаются друг с другом. — Что ж, ребятки, надеюсь, что не застану руины и закусанного друга по возвращению? — спрашивает Тэхён, присев перед собаками и поглаживая довольных собак. Псы глядят на него кристально честными глазами, вызывая ухмылку. Остаётся только сыпануть корма, захватить на всякий случай документы, ключи, зарядку в машину, бумажник. Всё, теперь самое тяжелое и страшное. В голове ни единой мысли куда ехать. Когда же спускается, то обнаруживает на улице нервно курящего Чонгука. — Пошли? — спрашивает сразу, получая кивок в ответ. — Куда поедем? Ты решил? — К нему домой? — жмет плечами Гук и кутается в куртку, выкинув окурок. — Думаешь, он туда отправился? И да, может, он где тут, на районе? Ты сказал он без телефона, значит не вызвал бы такси? А значит далеко не ушел бы? — Окей, давай прокатимся по району. Но он же мог с компа сделать заказ? А я даже не подумал… Они быстрым шагом оказываются на парковке, садятся в прохладный салон и Чонгук заметно дёргается. — Мы найдем его, — твёрдо говорит Тэхён заводя машину. — Сейчас прокатимся по дворам, у магазинов проедем. А потом решим. Ты как? Замерз? — одновременно с этим он включает обогрев сидения, заметив, как дрожит Чонгук. — Наверно это от нервов. Прости, что сдернул тебя. Ещё и друга твоего напрягли. — Всё в порядке, не волнуйся, Чимин классный. Вернёмся, и познакомлю вас. Мы с ним с горшков вместе. И я, если честно, многим ему обязан. Он учится на мозгоправа и знаешь, это прям его. Однажды именно он вытащил меня из состояния полнейшей жопы, так что, думаю, по окончании учебы он станет прекрасным специалистом. Да, кстати, твой Бами не кинется на него, я надеюсь? Хотелось бы и дальше с Минни дружить. — Нет, он абсолютный оболтус, точно не причинит вреда, но нагадить может. Я потом уберу всё, ладно? — от волнения улыбка походит больше на оскал. — Спасибо, что помог. — Прекрати благодарить, все в порядке. Чонгук только сейчас замечает, что Тэхён изменил себе в одежде: на нём не привычное пальто, а вполне обычная куртка черного цвета. Волосы чуть сбиты, а лицо сосредоточенное. На улице уже давно темень, лишь свет фонарей и неона врывается рваными лучами в салон, прыгая красками по лицам. Чонгук шумно выдыхает, отвлекается от созерцания, жадно смотрит, пока машина колесит по дворам. Прохожих мало, что облегчает задачу, но все не те. Такой знакомой фигуры нигде нет, отчего с каждой минутой сердце отчаяние топит, тянет на дно, душу выворачивает. — Малыш, радио включить? — нарушает тишину. — А можно я свой телефон подключу? — Да, конечно, минуту. Тэхён включает стереосистему в машине, Чонгук подключается и вскоре звучит первая песня.

🎶 peaches justin bieber

Тэхён громко хмыкает, узнавая текст, но от комментариев воздерживается, потому как Чонгук, кажется, даже не вникает в то, что включил, продолжая сканировать улицу. — Буду долго смеяться, если прямо сейчас пока мы тут катаемся, твой Юнги уже вернулся, а Чимин ещё не доехал до меня. Что скажешь, сильно нам влетит? — голос сквозит фальшивой радостью. — Да не, он тогда скорее всего опять уйдёт, — тяжело вздыхает Чонгук. Поза становится более расслабленной, видимо разморило от тепла, потому что лихорадочная дрожь сошла на нет. — Ты любишь играть в гольф? — машина продолжает мягко накатывать километры по дворам, хватая прохожих фарами, заглядывая в дальние уголки, освещая площадки и парковки. — Никогда не играл. А ты? — А я очень люблю. Можем сходить как-нибудь. Как смотришь на это? — Это разве не скучно? — Кому как. Там ведь тоже свои правила. Да и усилий надо прилагать немало! Может ты хотел бы куда сходить? — Хмм… Может на каток? Мне раньше нравилось кататься. — Я не умею. — Да ладно? – смешно таращится, на миг оторвавшись от созерцания окрестностей. — А чему ты удивлен? Есть много вещей, которые я не умею делать. — Хочешь научу? — Ну, попробовать можно. Только ты должен знать, что меня часто сравнивают с медведем, — смеётся. — Значит они просто не видели тебя в седле. — Понравилось? — Тэхён подмигивает, радуясь, что удалось отвлечь, хоть немного. — Очень. Мы же туда ещё приедем? Я если честно скучаю по Жемчугу. — Конечно, раз тебе понравилось, могу брать тебя с собой каждый раз. Хочешь? — Очень! Позволишь взять ему вкусняшек? — Я раскусил твой подход. Ты нас всех закормишь вкусностями, чтобы мы ели только с твоих рук, а потом… — Стой! — обрывает криком хрупкий мир. — А ну заверни туда? Вооон тот проулок? Скорее, Хён! Тэхён ловко едет туда, куда указал Чонгук, прибавляя газу. Впереди видно парня, в капюшоне, бредущего в сторону трассы. Они плавно тормозят, чтобы Чонгук смог выйти, но он не выходит, он буквально вылетает из машины, путаясь в ногах, кричит во все легкие имя «Юнги-и!». Парень вздрагивает и оборачивается на крик. И видно, как ломает Чонгука от осознания, что он… Ошибся. Тэхён видит даже отсюда, что это не он. Видит, как в поклоне сгибается Чонгук, принося извинения, и бредет назад так, словно ему вынули хребет. Когда же теплый салон полюбовно принимает в себя пассажира, он позволяет себе растерянно посмотреть прямо в глаза Тэхену. — Поехали? К нему домой? Сколько мы уже тут мотаемся? Час? — Как скажешь... Малыш? Умоляю тебя, не впадай в отчаяние. — Машина плавно трогается с места и едет в сторону главной дороги. — Ты знаешь его лучше меня, скажи, чего ты боишься? Того что он просто оставил тебя или же… Или же он может причинить себе вред? — Не знаю я его лучше, — гнетущий выдох отравляет. - Думал, что знаю, но, как и у любого человека у него свои скелеты. Да, чёрт побери, я боюсь, что он натворит глупостей. Всех мыслей даже озвучивать не хочу. Знаешь, мы хоть с ним и общаемся давно, но с подобным столкнулись впервые. И я понятия не имею, куда его унесло, — Чонгук забивает адрес в навигатор и вновь нервно дёргается всем телом. — Знаешь, может он и правда просто вышел проветрить голову. Порой хочется побыть одному, развеяться, чтобы не сойти с ума. Некоторое время после измены я так и делал. Разворачивался и уходил из дома, просто петлял дворами, затыкая мысли наушниками. Потому что дома стены давили. Я и квартиру в этом комплексе купил, потому что в той реально с ума сходил. Это я к тому, что не спеши паниковать. Юнги импульсивный? — Нет, я бы не назвал его таким. Из нас двоих скорее я импульсивен, нежели он. Юнги как раз тот тип людей, которые планировщики страшные и тяжелые на подъем. Он часто швартовал меня, когда заносило. — Вот тем более. Поэтому все может быть, что мы зря сорвались. Ну, хоть покатались, да? Ты не голодный? Тут недалеко есть закусочная у дороги, неплохая. Можем купить перекус или попить? — Голодный. Спасибо, что спросил. Но мы же время потеряем сколько? — Не потеряем. Возможно, как раз дадим фору, чтобы он домой добрался. Так что, покушать взять тебе? — рука, минуя коробку передач, ложится на колено и мягко ласкает, успокаивая. — А ты будешь? Кушать? — Да, я бы тоже перекусил. И кофе очень хочу. До придорожного кафе едут молча, лишь музыка льется из динамиков, только никто не вслушивается. У закусочной они паркуются, Тэхён уходит делать заказ, оставив Чонгука в тепле салона, лишь сверившись с предпочтениями в еде, а когда возвращается, то застаёт его курящим на улице. — Бросай, давай в тепло, ладно? — Тэ нежно выхватывает сигарету из рук и отбрасывает подальше, обеспокоенным взглядом лаская лицо напротив. Они садятся в машину, разбирают пакеты и решают перекусить прямо тут, чтобы Тэхён смог поесть не на ходу. Гамбургеры в меру горячие, такие, что можно кушать, не обжигая полость рта, а пар от кофейных стаканов ползет по салону, наполняя ароматом зерен. Руки пачкаются, губы блестят, но эта остановка словно расслабляет обоих. У Чонгука выравнивается цвет лица, уже не такой бледный. Тэхён то и дело засматривается на то, как он старательно пережевывает пищу, как оттопыриваются щеки от еды и понимает, что улыбается, потому что внутри тепло и это тепло тянется наружу. Рядом с Чонгуком легко, даже учитывая обстоятельства. Когда еда съедена, а кофе выпит, Тэхён любезно угощает жевательной резинкой, потому что зубы чистить попросту негде, и получает теплую благодарность. — Продолжим? — Тэхён сидит вполоборота, заканчивая оттирать руки влажными салфетками, смотрит с трепетом. — Да. Спасибо большое, что накормил. Меня даже отпустило. — Покушать ещё никогда не вредило, так же? — губы манят ужасно, хочется впиться в них, заставить хоть на короткий миг забыть о проблемах, украсть дыхание, но приходится силой оторвать взгляд, сосредоточиться на дороге, выезжая с парковки. — Я тут подумал. Только выслушай и не пугайся. Что, если он на мост отправился? — короткого взгляда хватает, чтобы чертыхнуться. — Гиацинт, я не об этом! — спешит уточнить для побледневшего вмиг парня. — Скажи, что он тебе говорил? Не винил ли себя? — Винил! — нервно подтверждает. — Ещё как винил! Сказал, что виноват в случившемся, что буквально сам его толкнул. Почему ты спрашиваешь? Думаешь, он может последовать за ним? Тэхён, едем туда! Умоляю! — Нет! Нет, наоборот! — Тэхён выезжает на трассу и прибавляет скорость и от оборотов слегка вдавливает в сидение. — Я думаю, что если уж его задушило виной, то он вполне мог прийти на место проишествия. Ну, знаешь, криминалисты же говорят, что убийцы всегда приходят на место прес… — Он не убийца! — обрывает Чонгук его криком. — Юнги не убивал никого! — Малыш, я знаю! Я не сказал этого… — Нет сказал! — Чонгук вновь крупно дрожит, так сильно, что когда говорит, то зуб на зуб не попадает и Тэхён вновь включает обогрев. — Ты понял меня превратно. Я к тому, что если Юнги сам себя таковым считает, то что, если у него это так и сработало? Прости, я не хотел тебя обидеть или напугать. Я хочу помочь и размышляю. — Он не убийца, — твёрдо повторяет, упрямо смотря в темноту за окном. — И даже если он себя таковым считает, то ты не имеешь права. Тэхён устало кивает и закусывает губу. В груди давит от сочувствия. Ему понятны чувства Чонгука, его страх и безысходность, но он делает всё, что в его силах. Чонгук же достаёт мобильник, подключенный к стереосистеме, и добавляет звука так, что разговаривать стало проблематично. И от этого хочется побиться головой о руль, потому что с одной стороны его прижать бы к себе, согреть, укутать собой, как маленького и шептать бессмысленные, банальные слова, а с другой не трогать, дать провариться в мыслях и чувствах. И не ясно, какой из ходов будет верным. В чём на самом деле нуждается парень. Дорога до моста отнимает много времени, радует то, что трафик машин редкий в этот час. Доехав они паркуются чуть слева, чтобы не мешать никому. — Разделимся? Я пойду по той стороне моста, а ты по этой? Только давай на связи будем весь период? Чтобы я мог, если что, услышать, что ты нашел его. Ну и я если обнаружу, то скажу. Ммм? — Мне страшно, — звучит так отчаянно, что сердце удар пропускает. — Тэхён, мне так страшно, что ноги дрожат. Он же не мог? Не мог так поступить со мной? – слепая вера рядит буквы в молитву. — Хэй, посмотри, видишь, мост открыт и патрульных машин не видно. Если бы случилась беда, то мы бы заметили. Так что самое хреновое, что могло произойти, это то, что я сбил нас с пути и потратил время, тогда как Юнги твой дома давно. — Пошли со мной? Я не выдержу сам. Ты, конечно, прав, и разделиться лучше, но я… — шумный, прерывистый вдох через нос. — Мне кажется я и шага не ступлю, — на выдохе. — Как скажешь, Гиацинт. Тогда пошли? Не будем терять время? — Тэхён все же осторожно тянется рукой, подаваясь вперед, гладит щеку, ласково, словно под рукой тонкий хрусталь. — Прости меня? Я очень нервничаю и оттого психую. На самом деле я знаю, что ты не хотел обидеть. Ну, не имел ввиду, что… В общем все хорошо, это я был не прав. Я… — Я понимаю тебя и не злюсь. Обид тоже нет. Пошли? — Да, — тягостный выдох. — Идем. Они выходят из машины и тут же ёжатся. Здесь на мосту гуляет ветер, ледяными лапами вмиг отбирая всё тепло. Чонгук тут же прячется подбородком в ворот куртки, а руки спасает нутром карманов, выглядя при этом ещё более уязвимым, заставляя сердце сжаться. Даже в это время тут есть люди, идущие по своим делам, но Чонгук вдруг резко останавливается. — Кто это сделал? — шокировано выдыхает и тыкает пальцем в кромку моста, на котором какая-то надпись. Тэхён подходит ближе, вчитывается, и его брови ползут наверх. Мост буквально ПЕСТРИТ жизнеутверждающими надписями. Сейчас они читают одну из множества, которая гласит «Завтра непременно взойдет солнце.»И это вызывает противоречивые чувства. — Видимо они тем самым хотели поддержать? – пожимает недоуменно плечами. — Как по мне это жутко. Если ты пришел сюда с целью покончить с собой, то это сделает больнее? Разве нет? — Не знаю, Малыш. Даже в самый хреновый период жизни я не думал, чтобы закончить всё так. Следующая надпись гласит «Ты выглядишь расстроенным. Всё в порядке?». И Чонгук вслепую ищет высунутой из тепла кармана рукой Тэхенову. Находит, сжимает. Им обоим дискомфортно идти тут, по мосту, который стал для сотен людей последней дорогой, а все эти фальшиво заботливые надписи лишний раз напоминают, что не помочь так и не смогли. Хосоку не смогли вот тоже. Чуть дальше и вовсе ограждение привлекает к себе внимание фотографиями улыбающихся детей. Чонгука тошнит, ему откровенно плохо от всей этой атмосферы, поэтому он пропускает момент, когда Тэхён словно спотыкается о воздух. — Это же он? — спрашивает тихо, словно боясь спугнуть. Чонгук вздрагивает сильно и вскидывает взгляд вперед, где в отдалении одиноко стоит парень, облокотившийся на перила моста, аккурат закрывая своим телом очередные счастливые фотографии и надписи. Он легко одет, волосы беспощадно трепет ветер, но тот словно и не замечает этого. — Он… – бескровными губами шелестит Чонгук и делает шаткий шаг вперед, будто идет не по твердой поверхности, а по канату. — Тщщ, только не паникуй, ладно? – уже просит почти шепотом. Но Чонгук уже вероятно не слышит, идет как под гипнозом, держа на прицеле глаз хрупкую фигурку. Когда до него остаётся с десяток длинных шагов, то он замечает движение и поворачивается. Чонгук словно в стену влетает в этот взгляд, тормозит, некоторое время тяжело дышит, всё чаще и глубже, начиная дрожать и Тэхён пугается. Но не успевает ничего сделать, как парня буквально срывает с места, он злой фурией настигает продолжающего флегматично стоять Юнги, хватает за грудки и встряхивает. — Ты!!! — кричит. — Ты знаешь, что я испытал??? Когда тебя дома не застал? Знаешь??? Отвечай! — встряхивает, как куклу, а тот и не сопротивляется, молчит. — Ты мог меня предупредить? Мог??? Ты хоть знаешь, еблана ты кусок, что я за это время надумал? На мост ты пришел??? Какого хуя, Юнги? Какого мать твою хуя? Ты обещал… — в голосе зарождающаяся истерика, слова дрожат и звучат звонко, а пальцы всё ещё держат крепко. – Ты обещал, что не оставишь меня! Обещал!!! Сигануть хотел? Да? Так давай! Что ты? — страшная усмешка превращает лицо в оскал. – Только я тебе клянусь, я сигану следом! Хочешь этого? Я тебя спрашиваю, хочешь??? — их разборки начинают привлекать внимание, и Тэхён решает вмешаться. Он подходит близко, со спины обнимает Чонгука и мягко тянет к себе. Это срабатывает, тот выпускает ткань толстовки, роняет руки вдоль тела и громко всхлипывает. Даже через слои одежды чувствуется, как его трясет. Он вдруг шумно и звонко вдыхает воздух, но давится, не может вдохнуть, деревенея в руках, потом пробует ещё раз, и ещё, пугая этим до чёртиков. — Посмотри на меня! — Тэхён разворачивает его к себе, держит лицо в руках, обеспокоенно вглядываясь, и отчаянно пытается достучаться до сознания сквозь накатившую панику. Чонгук задыхается, скребет себе шею, доходит до лица, с силой дерёт руки держащие его, и страшно таращит глаза, пытаясь заглотить кислорода, но не может вдохнуть как ни пытается, открывает и закрывает рот, подобно рыбе. Грудная клетка ходуном, а тело трясет так сильно, что странно как выдерживают дрожащие ноги. — Чонгук! — строго зовёт. — Смотри на меня. Только на меня. Ты в порядке, слышишь меня? Слушай мой голос, — вкрадчиво — я рядом, давай, давай маленький мой, дыши. Я сейчас буду дышать, дыши со мной! — реакции нет, паника не пускает. — Гиацинт! Любимый, пожалуйста, дыши! — Это срабатывает, Тэхён видит слабую реакцию, Чонгук хватается ледяными пальцами за ладони обнимающие лицо и с усилием фокусирует взгляд. — Вдо-ох! — Тэхён наглядно показывает, что надо сделать и о чудо, судорожно и рвано, но Чонгук повторяет. — Вы-ыдох. — Тэхён, сложив губы трубочкой, плавно выдыхает воздух. У Чонгука выходит хуже, но видно, что он старается, не смотря на ужасающее состояние, заставившее оцепенеть, и это действует. Подобным образом они дышат ещё некоторое время, долго на самом деле, успевая продрогнуть, сосредотачиваясь только друг на друге, стирая мир за пределами. — Какой умничка, молодец, молодец мой мальчик, всё, ну? — ласкает парня пальцами и словами, как маленького. – Всё хорошо, я тут. Я тут, слышишь? Тшшш, ты просто испугался. Я тоже, если честно, знаешь? Слышишь, как сердце колотится? — Тэхён мягко обнимает обмякшего парня, стараясь не закрыть доступ к воздуху, гладит его, шепчет ласково, прижимая к себе, делясь остатками тепла, одновременно собирая себя после испуга. Чонгук стоит спиной к Юнги, тогда как именно Тэхёну достаётся ледяной, полный боли и ненависти взгляд, который он встречает с достоинством. — Пошли в машину, — адресовано Юнги. — Я не твой пёс, чтобы команды выполнять, — ожидаемо огрызается. Чонгук, исходящий мелкой дрожью, дёргается от звука родного голоса и медленно поворачивается. У него мокрое лицо, потухший взгляд и синяки под глазами размером с Сеул. А ещё видно, что он до предела вымотан ситуацией в целом и подавленной панической атакой в частности, мягкий и сломленный, словно все мышцы вдруг ослабли. — Останешься тут? — бесцветным, страшным голосом. — А знаешь, делай что хочешь. Я устал. И он молча разворачивается и уходит, оставляя двух молодых людей стоять там, где они были до этого. — Я пойду за ним, это не обсуждается. И мне плевать, что ты там себе надумал, но он приехал за тобой, а для меня его желание закон, поэтому ты идешь с нами. — Послушай, я не собираюсь выполнять твои приказы, это ясно тебе? Кем ты возомнил себя? — Юнги зол. Хотя нет, он в бешенстве. — Тем, кто не бросает Чонгука, когда ему нужен. — Да что ты? – колючая, кривая ухмылка. — А не ты ли бросил его после первого секса? Оставив копаться в собственных комплексах? — Бросил. И пожалел тысячу раз. Только вот я на тот момент знать не знал, как это отразится на нём. Ты же тот, кто осознавал это. Не смей оставлять его сейчас. Ты едешь с нами! Если потребуется, я приволоку тебя силой. Усек? — Рано ты на себя эту роль взвалил. Не потянешь, — Юнги нагло сплевывает через зубы под ноги и идет вслед за Чонгуком, которого уже и след простыл, не забыв толкнуть плечом Тэхёна. Ким вздыхает тяжело, подавив желание размазать бесячего парня по мосту, разбивая его лицо прямо о мотивирующие фотографии и надписи. Что ж, вечер, переходящий в ночь, обещает быть насыщенным. Главное не дать рвущей на куски ревности поднять голову. Он даст ей волю потом, когда останется один. Сейчас же нужно помочь Чонгуку, согреть, сберечь, укрыть. Он – важнее всего. С остальным справятся, главное, что бешеный этот жив, зыркает злобно, огрызается. А значит, у них получится пережить ночь без потерь. Утро вечера мудренее, как говорится. В машине едут молча, даже музыка не звучит, только мерный шум мотора. Тэхён нервничает, поглядывая на притихшего и задумчивого Чонгука, а так же бросая косые взгляды на заднее сидение через зеркало. Все что сейчас возможно, это молчаливой заботой включить обогрев, да прибавить скорость, чтобы скорее закончить этот день. Впереди самое трудное, это ясно как день, и приходится искать в себе новые силы для этого. Машина резво влетает во двор, занимает свое место на парковке, мотор глушится и наступает тишина. Чонгук, которого сморило в пути, сейчас осоловело глядит на всё большими глазами и видно, что силится понять, что происходит. Юнги первым покидает салон и от хлопка двери Чонгук крупно вздрагивает. — Я догоню его? – виновато-испуганный тон. — Прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя вмешивать… — Останьтесь у меня? — обрывает. — Так мы будем уверены, что Юнги никуда не уйдёт. У меня отличная дверь, поверь, он не откроет её без ключа. И я смогу удостовериться, что ты нормально спал. А утром тогда отвезу тебя на учебу, ммм? Всё же Бам сейчас у меня. — Юнги не согласится, – отрицательно машет головой. — Спасибо, но я не могу. Прости. — Чонгук… — звучит разбито. — Я не говорю это из ревности, я правда сойду с ума от волнения о тебе. Тебе надо хорошенько отдохнуть. — Ему тоже. А он не уснет в чужом доме, да и — взмах рукой, пока взглядом держит курящего на улице Юнги. – Он точно пошлет меня с таким предложением. — Ты не пробовал. Давай так? Я тебе предложу, а ты подумай. У меня дома Чимин. А так же несколько комнат, горячая ванна и чай. И я прослежу, чтобы ты согрелся и лёг. Откат после панической атаки неприятный, и тебе нужен отдых, а не волнения. Дома ты будешь следить за ним, чтобы никуда не делся и хрен уснёшь, а утром на учебу, ибо последний день перед праздником и надо успеть закрыть хвосты. Так же я попрошу Чимина и он будет приглядывать за Юнги, пока ты будешь на учёбе. А уже вечером мы сможем решить, как поступить? Я понимаю, что взаперти его не удержим, но сейчас ему и правда нужна помощь и присмотр. Что скажешь? — Тэхён нервничает так сильно, что бьет по рулю пальцами. — Скажу, что с удовольствием бы сейчас искупался и лёг, не думая ни о чём, но я не смогу уговорить Юнги. Если он ещё и о друге услышит, то даже ко мне не пойдет. — Давай я с ним поговорю? — отчаянно. — Не терпится затащить меня к себе? – вяло отбивается. — Да, хотел сказать, что секс при посторонних мой кинк, — словесный пинг-понг разряжает обстановку, вызывая короткий смешок. — Ладно, пошли, будь что будет. У меня нет сил спорить. Салон покидают молча, неторопливо обходят Юнги, становятся лицом к нему, пока он выжидающе, колко смотрит. Старший слишком легко одет, он выглядит утомленным и хрупким, но от него веет такой силой, что даже Тэхён немного робеет. — Докуривай и пошли. Мы сейчас идем ко мне, потому что так вышло в твое отсутствие, что Бами с Чонгуком въехали ко мне на время твоих поисков, а на ночь глядя я гостей не выставляю, поэтому приглашаю и тебя. Душ, кровать и поздний ужин, если ты голоден. Ещё найдется вино и ноут, на котором при желании сможешь посмотреть кино. Это всё, что могу предложить. Не пятизвездочный отель, но тоже ничего, — старается говорить тепло и открыто. — Ты меня так убого клеишь сейчас? — язвит Юнги. — Юнни, перестань! — закипает Чонгук. — Я хочу спать. Очень. Пошли пожалуйста, а завтра вернёмся домой. — Нет, то что ты к нему рвешься я понимаю, но мне туда нахуя? — прищуривается, докуривает, выбрасывает. — Не доверяете мне — кивает и злится. — Считаете, что я полоумный и начну вешаться и топиться, стоит меня оставить одного? — Делает шаг вперед, прямо к Чонгуку, смотрит обвиняюще. — Ты так решил, да? Так я напомню тебе, что выбрал жить. Жить с тем, что произошло. Так какого мать его хрена ты решил, что можешь меня опекать подобным образом? Ты меня спросил, нужно ли мне это? — Заткнись! — зло выкрикивает Чонгук и Тэхён заметно напрягается, но не вмешивается. — Ты чертов эгоист! Я не знаю, как тебе помочь и что сделать, но я стараюсь! Изо всех сил! А всё что ты делаешь в благодарность это сбегаешь не оставив даже записки! — В благодарность? — скалится. — А я разве просил помощи? Просил нянчиться со мной? — Я думал, что друзей о таких вещах просить не надо, — говорит надрывно. — Прости меня, я не хотел навязывать тебе свою помощь. Просто когда увидел тебя сидящим под моей дверью, решил, что не должен тебя оставлять. Наверное я ошибся и перешел границу. Мне жаль, Юнги. Держи ключи, если надо поспать, моя конура к твоим услугам, сколько влезет. Я сегодня заночую у Тэхёна. За это тоже меня прости. — Чонгук не спрашивая достаёт ключи из кармана, прячет в карман штанов Юнги, не обрывая зрительный контакт и молча уходит, зная, что в нужной квартире как минимум друг Тэхёна и его запустят в тепло. — Доволен? — всплеснув руками, агрессирует Юнги. — Так жгло осознание, что мы с ним в одном помещении спим? — Ты ошибаешься, это не из ревности. Изначально я планировал забрать вас двоих, чтобы выспались и поели. Ему вставать рано, я отвезу в универ, накормив завтраком, и так будет полезнее и проще. — А меня бы ты запер, как пса своего, чтобы не сбежал? — Юнги колотит толи от холода, толи от нервов, отчего зубы стучат. — Или прочитал бы лекцию о том, как хорошо осведомлен, что я чувствую, пожалел, а потом выставил? — Нет, так бы не сделал. Я даже думать не хочу, что ты чувствуешь и на твоем месте я бы, наверное, не справился. И да, я знаю, что ты хочешь, скорее всего, и вовсе побыть один, но он, — машет на удаляющегося Чонгука – хочет разделить этот момент с тобой, а я просто чертовски нуждаюсь в нём рядом, понимаешь? Поэтому не спеши ставить меня в ряд врагов. Я не враг тебе. И да, Юнги? Ты не обязан справляться со всем этим в одиночку. Никто не обязан на самом деле. Поэтому прошу, пойди мне на уступку? Дай мне хотя бы эту ночь уснуть, зная, что если ему станет плохо, то я не проебусь по новой и буду рядом. Юнги молчит. Его прибило к месту этими словами, ведь он ожидал чего угодно, только не чужой исповеди и тепла. Даже не к себе, нет. Тэхён, прося за Чонгука, насквозь звенел чувствами, такими голыми, открытыми и искренними, что впору стыдливо отвернуться. И тогда, на мосту, именно собачник помог с паникой, нашел слова, отогрел. Чонгуку уж точно будет лучше провести эту ночь под боком человека, сумевшего душу на стылом ветру отогреть. Но Юнги это не нужно, его никто греть не будет, для него эта акция разовая и в долг. Только мысль о том, что Чонгук нуждается в нём, о чём этот, напротив, так необдуманно, открыто сознался, отдавая в руки все козыря, застревает, мешает двинуться с места. Хотя, может и нет никаких козырей, ведь Чонгук ушел не оглядываясь, ушел в чужую квартиру, приняв слишком буквально злые слова. И шанс показать, что нуждается в нём не меньше, есть только один. — Не жди, что я буду рассыпаться в благодарностях за гостеприимность. Я делаю это только ради него, — выпаливает и замолкает, скрестив руки на груди, чтобы не так знобило. — Как скажешь, – кивает его собеседник. — Пошли? — они неспешно двигаются в сторону подъезда, где скрылся Чонгук. — И да, Юнги? Спасибо тебе. — За что? — недоуменно. — За то, что не бросаешь его сейчас. Поверь, для него это правда много значит.