Причины моей ненависти

Гарри: спишь? Драко: Как видишь, нет Драко: Делаю твой вариант по математике Гарри: л у ч ш и й Драко: Соглашусь Драко: Мне всё равно не уснуть, так что Гарри: мне тоже Драко: Неужели ты решил лечь пораньше? Гарри: да, и это была ошибка. я не могу уснуть Драко: Что ж, предлагаю тебе пытаться Гарри: как спать, Малфой? Драко: Для начала убери телефон, а потом ляг и закрой глаза Гарри: это не работает Драко: Могу поспорить, ты даже не пытался. Как ты вообще выживаешь, ложась в два часа ночи? Гарри: я уже говорил, мне относительно нормально от четырёх часов сна. и я потом досыпаю днём Драко: И поэтому не успеваешь ничего по учёбе Гарри: факт Гарри: но ты же знаешь, мне просто нужно хоть как-то сдать эти экзамены, а дальше всё Драко: Предварительные тесты в середине марта, вот и узнаешь, хватит ли тебе мозгов закончить школу… Гарри: в середине марта?! это же почти через месяц… Драко: Ты вообще хоть чем-нибудь слушаешь, что говорят учителя?.. Нам про эти тесты раз десять сказали Гарри: ну… Драко: Поттер, ты абсолютно неприспособлен к жизни Гарри: да? а кто тут не умеет готовить даже яичницу? Драко: Я её готовил вообще-то Гарри: сколько раз? Драко: Ну… парочку Гарри: всё выходило? Драко: Были некоторые проблемы со скорлупой, но, считаю, я справился Гарри: надо будет записать тебе пару видеоуроков Драко: Спасибо, у меня есть интернет. Иди спать! Гарри: не могу Гарри: почитай мне Драко: Что? Гарри: я же читал тебе, помнишь? и я просил Джеймса об этом, но он не хотел. теперь тебе ничего не мешает это сделать Драко: Справедливо Драко: Так и быть Драко поворачивается к ноутбуку и, недолго думая, ищет на нём «Маленького принца». Ему не нужно включать аудиосообщение Поттера, он чётко помнит, на чём тот остановился, потому что, и в этом Драко никому и никогда не признается, прослушал его раз десять. Два раза — когда они перестали общаться. Тогда он думал, что больше никогда в жизни этот голос не зазвучит так… ласково. Малфой не хотел бы даже думать, почему это было для него так важно. Ни тогда, ни сейчас. Найдя нужный сайт, он жмёт на кнопку записи и принимается читать. Голос его размеренный, негромкий и мягкий, и Драко, неожиданно для себя, сам получает удовольствие. В основном от мысли о том, что Поттер, кажется, планирует под эту запись засыпать. Ему в голову приходит мысль о том, что если Гарри сообразит (надежд у него мало), то может захотеть записать ему ответное сообщение с продолжением сказки. Они могли бы пятиминутками начитать друг другу всю книгу. Но Драко ни за что об этом не попросит. Было просто проявлять свою слабость будучи Джеймсом, чувствуя анонимность. Можно было позволить себе написать, что он хочет послушать голос Гарри. Просто послушать, неважно, что тот будет говорить. Драко себе такое позволить не может. Гарри: целых пять минут! надеюсь, там не учебник по математике… Драко: Нет, там сказка. А теперь иди спать Гарри: не обещаю, что смогу, но я попробую Драко: Спокойной ночи, Поттер Гарри: спокойной ночи, Малфой Поттер решительно выходит из сети, но Драко диалог не закрывает. Он сидит, глядя на последнее сообщение, и глупая улыбка тянет мышцы его лица. Он всё время пытается не допускать её, удерживать, по крайней мере, когда они с Поттером наедине, но сейчас позволяет ей пролезть наружу. Ему так тепло от этого «спокойной ночи, Малфой». Было вполне мило, когда Поттер добавлял имя Джеймса, но теперь Драко чувствует, что это пожелание — только его. Безраздельно его. Он ведь никогда не считал себя собственником, когда дело касалось других людей. Поттер перевернул вверх головой и это тоже. Драко вообще всё время хочется улыбаться. Он старается не обращать на Поттера внимания в школе, но всё равно порой, исподлобья или прикрывшись учебником, поглядывает на него. Это ему важно, важно уже давно; так он чувствует Поттера рядом и отчего-то это дарит ему спокойствие. И даже Малфой уже должен признать, что ему просто нравится смотреть на Гарри. А ещё больше ему нравится, когда Поттер оглядывается на него сам. Нравится встречаться с ним глазами, коротко, на долю секунды, и видеть язвительные, но добрые и смешливые искорки в его глазах. Нравится этот взгляд на себе ощущать кожей, старательно не оборачиваясь в ответ, но откуда-то чётко зная — да, это Поттер смотрит на него. Он делает это как-то совершенно особенно. Драко нравится с ним гулять. Нравится валять в снегу, нравится просто идти по улицам, несмотря на то, что улицы эти непривлекательны — они не гуляют в центре по понятным причинам. Нравится, как Поттер показывает ему непарадный Лондон — он, в отличие от Драко, хорошо знает окраины после того, как поработал летом доставщиком пиццы. Иногда Драко приходит в ужас от мысли, что Поттер и в дождь и в невыносимую жару наматывал многие мили, сидя на своём скрипящем велосипеде. И теперь Малфой даже на доставщиков по-другому смотрит, что просто невыносимо, потому что совесть не позволяет ему заказать себе из магазина одно-единственное мороженое, когда на улице мрак, а не погода. Поттер — это какая-то сплошная совесть, его личная чёртова совесть, и это просто ужасно. Ему нравится водить Поттера в кафе, хоть тот и сопротивляется (Драко даже обнаружил, что Гарри всерьёз записывает потраченные на него деньги), потому что прогулки — это, конечно, весело, но английской зимой куда приятнее сидеть в тепле. Они всегда заходят в разные места, где-то плюясь то от обслуживания, то от качества, где-то без раздумий ставя заведению пять звёзд, а ещё всегда садятся друг напротив друга. Никогда рядом, только напротив, и Драко это нравится — он пялится в глаза зелёные, глубокие такие, поглощающие его словно, и это только его время. Нет никого рядом, ни одного знакомого лица, ни одного любопытного носа, и он может просто смотреть и смотреть, не думая ни о чём другом. А Поттер смотрит тоже. И в глазах у него такая нежность, что у Малфоя дыхание перехватывает, а потом он едет домой и упрямо напоминает себе, что у них что-то. Нормальна ли эта нежность? К чёрту, положим, да, ведь они не друзья, они кто-то. Они где-то между. Его голос, низкий и глубокий, его волосы, в которые так и тянет запустить руку (Драко себе этого, конечно же, не позволяет), его эти чёрт-возьми-какие-прекрасные-запястья, пальцы крепкие, обкусанные под корень ногти, и раньше Драко назвал бы их отвратительными, а теперь не обращает внимания, потому что всё это — часть Поттера. Плечи его неширокие, но крепкие, ноги спортивные, видно, когда он изредка надевает облегающие джинсы. Его слова. Его запах, который Драко однажды почувствовал, мельком, будто бы украл. Поттер обнял его тогда на прощание, но сделал это так быстро, будто прикоснись он к Малфою дольше, чем на секунду, его поразит гневная молния. Драко рук не поднял, ничего не сказал, только попрощался скомкано, а потом долго глядел Гарри в спину и думал, думал, думал. Ему так понравилось это объятье, быстрое, острое, неловкое. Оно больше не повторялось, словно Поттер решил так не рисковать, но то мгновение было. От Гарри пахло мылом без отдушек, а ещё как будто бы солнцем, так пахнет от кожи в летний день, когда долго бродишь по улицам. Хотя никакого летнего дня не наблюдалось и близко. И это Драко тоже понравилось. Ему не нравится только то, что Поттер ему снится, потому что сны эти совершенно недружеские, и даже на пространное «между нами что-то» они не тянут. В них всё очень конкретно, губы Поттера конкретные (его мозг воспроизводит те ощущения снова, снова, снова, снова), руки, залезающие Драко под рубашку, тоже конкретные, худое, но крепко сбитое тело, что жмётся ближе и ближе, в своей конкретности абсолютно. У снов нет двойного дна, все они либо о затапливающей нежности, либо, в последнее время всё чаще, о жарком желании. И каждый раз, когда Драко, проснувшись, не выдерживает и засовывает руку под резинку трусов, он ненавидит себя. Глаза миссис Бербидж блестят довольством, отчего все в классе делают простой вывод: впереди совместная работа. Бербидж их обожает, и у Драко ноль идей почему, но, видимо, она искренне считает, что подобные задания сплочают коллектив. Или ей просто нравится, когда дети сидят группками, а не по одному человеку. Драко, напротив, групповые проекты терпеть не может, потому что всегда есть один-два человека, которые пашут, и ещё два-три прихлебателя. И он обычно оказывается среди тех, что пашут, потому что ему, в отличие от этих идиотов, нужна отличная оценка по дополнительным предметам. Она влияет на общий балл наравне со всеми. Правда, быть рабом Драко в любом случае не собирается. Как правило, он скрывает часть информации, найденной для проекта, и остальные со стоном присоединяются. А загнобить какого-нибудь оставшегося упрямца — это для Драко только в радость. В общем и целом, его схема работает, но она требует дополнительных сил, а Малфой ненавидит использовать свои ресурсы и время просто так. Поэтому, воодушевлённые глаза миссис Бербидж вынуждают его закатить свои собственные. И в своих прогнозах он не ошибается. — Друзья, как вы знаете, сегодня мы закрываем блок живописи и переходим к скульптуре. Но, чтобы знания усвоились, а ваш кругозор ещё немного расширился, хочу предложить вам взяться за совместную проектную работу. Она хлопает в ладоши и с улыбкой оглядывает класс, словно ожидая, что на неё посыпятся радостные овации. Ничего подобного, конечно же, не происходит, поэтому она спешит продолжить: — Я предлагаю вам взять одно из направлений, которое мы изучали, и вместе со своим партнёром углубиться в него. Но я не хочу, чтобы вы просто вновь переписали то, что усвоили на уроках, вовсе нет. Предлагаю вам взять двух художников одного направления, так или иначе связанных друг с другом. Может, дружбой, может, враждой, может и чем-то менее эмоциональным, и рассказать об их творчестве подробнее. Оказали ли они друг на друга влияние, были ли их судьбы переплетены тесно или лишь соприкоснулись на короткой миг — это неважно. — Я буду с сестрой, — спешит сообщить всему классу Падма Патил, с таким видом, будто все вокруг и без того не знают, что близняшки делают всё вместе. — О, нет-нет, дорогая! — тут же качает головой Бербидж. — Я обнаружила, что вы всегда объединяетесь в пары и группы с одними и теми же людьми, и решила, что в этот раз мы добавим немного разнообразия. До конца школы осталось не так много и, кто знает, может быть вы обретёте новых друзей! Класс стонет, но воодушевлению Бербидж это никак не мешает. Драко только голову рукой подпирает, его и без того мрачный взгляд мрачнее не делается. Никто из его друзей всё равно не ходит на историю искусства, поэтому ему, в сущности, почти всё равно с кем работать. Ну, кроме Захарии Смита, пожалуй, он слишком надменный ублюдок, который даже Драко в этом не уступает. Малфою он, естественно, неприятен. Правда, один человек всё-таки есть… И его взгляд Малфой чувствует между лопатками. Никто не смотрит на него так пристально и рвано, и иногда Драко кажется, что Поттера он может почувствовать кожей. Он проверяет свою теорию, быстро оглянувшись назад. Гарри тут же принимается изучать свои ногти. В любом случае, Драко не верит в то, что Бербидж поставит их в пару. Все учителя так или иначе знают, что они не ладят, это мягко говоря, и едва ли кто-то из них захотел бы превратить совместный проект в ад. Поэтому Драко ни на что не рассчитывает, только краем уха слушает фамилии, которые Бербидж бодро перечисляет. А потом это происходит, и Драко на своём стуле аж подпрыгивает. — Поттер и Малфой, — объявляет она, и тут же принимается рассматривать их лица. Малфой поражён, и он лишь надеется на то, что Поттеру на задней парте хватит мозгов состроить если не злое, то хотя бы неприязненное выражение лица. Драко на это молится. И то ли у него самого хорошо получается скривиться, то ли Поттер и правда играет по правилам, потому что Бербидж почти ласково произносит: — Ребята, самое время покончить с нелепой враждой. Вы уже взрослые. Я в вас верю. Так, дальше, Падма Патил и Турпин… Телефон Драко, лежащий на парте, коротко вибрирует. Он берёт его в руки не стесняясь — Бербидж всё равно занята успокоением недовольных учеников. Гарри: ты рад? потому что я рад Драко: Ну, лучше с тобой, чем со Смитом Гарри: почему тебе иногда надо быть таким мерзким? Драко: Это моя суть. Ладно, я рад. Но я надеюсь, что ты не сияешь от счастья прилюдно Гарри: не беспокойся, параноик, выгляжу так, как будто навернул дерьма — А теперь пересаживайтесь друг к другу для обсуждения, даю вам пятнадцать минут на выбор темы. Как определитесь — подходите ко мне, я буду записывать и сообщать остальным, какие художники и направления уже заняты. С этими словами Бербидж, всё ещё ужасно довольная собой, устраивается за своим письменным столом. В классе поднимается лёгкий гул голосов, звуки перемещений и сдвигаемой мебели. Драко сидит, не шевелясь — в прошлом он ни за что бы не подошёл к Поттеру первым. Но тот выжидает тоже, и это заставляет Малфоя гневно обернуться назад. Поттер хмыкает, всем своим видом показывая, что уступать он не собирается. Драко закатывает глаза и тянется к телефону: Драко: Подними уже свою задницу Гарри: почему я? Драко: Тебе это так важно? Гарри: а тебе? я же знаю, что ты не сдвигаешься с места специально Драко: Да, кусок идиота, потому что раньше я бы так и делал! Гарри: зато теперь ты бордовый от злобы, так что никто ни в чём даже не усомнится Отправив это сообщение, Поттер встаёт с места и лениво забирает с собой стул, не прекращая нахально ухмыляться. Драко, оставшийся сидеть за своей партой, победителем себя почему-то вовсе не ощущает. Наверное потому, что они и правда больше не борются. Он давно уже проиграл. Драко немного сдвигается в сторону за своим столом, давая Поттеру побольше места. Тот приземляется рядом с непроницаемым выражением лица, но глаза у него так теплы, что Драко с трудом давит улыбку. — Твои предложения, Малфой? Гарри так выделяет голосом его фамилию, что Драко всё-таки усмехается. Поттер явно решил сыграть по всем правилам, но одновременно в этой наигранности он как бы говорит ему: это просто смешно. Малфой знает это, знает прекрасно, но лично для него всё серьёзно. Они должны соблюдать осторожность. — Модерн, Поттер? Драко надеется, что Гарри тоже видит в его глазах что-то приятное. Едва ли тепло, о нет, быть тёплым Малфой не умеет, но хотя бы что-то. Ему хочется подать какой-нибудь тайный знак, но они ни о чём подобном не договаривались. — Честно говоря, я не очень вдохновился тогда… — говорит Гарри уже совершенно нормальным тоном, понизив голос и чуть склонив голову. — Ты же даже посмотрел со мной трёхчасовой фильм. И сказал, что всё понял. — Ну… Я очень хотел тебе понравиться, — Драко закатывает глаза, и Гарри быстренько добавляет: — Тем более, я правда всё понял, не соврал. Мне просто не очень интересен модерн, вот и всё. — О боги. Ладно, кубизм? — Я сойду с ума. — Импрессионисты? — Скучнее только реалисты. — Ещё два варианта и будем разбирать Климта и его друзей. Постимпрессионисты? — Не… А, это из которых Ван Гог? — Из которых, — Драко фыркает. — Слышала бы тебя сейчас Бербидж… Да. Это важно? Гарри заминается на пару секунд, будто бы то ли чувствуя себя нелепо, то ли стесняясь. Драко от этого тихо хмыкает, потому что знает, что с пониманием искусства у Поттера и правда большие проблемы, но так же он знает и то, насколько Гарри, в самом деле, тонко чувствует этот мир. Да, он не очень хорош во взаимоотношениях с людьми, но он всё видит будто бы под другим углом. Там, где для Драко падают неприятные тени, Поттер замечает искрящийся свет. И Драко восхищается этим. Пусть и не собирается произносить эту мысль вслух. — Мне понравилась его история. Ван Гога. Я даже почитал о нём подробнее… — Ого, ты читал что-то вне уроков? — Отвали. Короче, меня реально зацепило то, каким он был человеком. — Тебя привлекают безумцы? — Нет. Меня привлекает то, что он прошёл через множество страданий, и его жизнь была ужасна, а он продолжал рисовать что-то светлое. У него в работах вообще много… света. Он был очень сильным, знаешь. Поттер не смотрит на Драко, только подхватывает колпачок от его ручки, чтобы, замолчав, начать ковырять им парту. Малфой же глядит на него внимательно, даже удивлённо — он не ожидал от Гарри такой проникновенной речи. Хотя, есть ли что-то удивительное в таком выборе? Тот, кто страдал, но продолжал видеть в мире вокруг счастье. Вполне логично, что Гарри ощутил с ним близость. — Забьёшь за нами тему? — интересуется Драко, не задавая больше никаких вопросов. Он к постимпрессионистам не очень расположен, но то, как Гарри вдруг загорелся этой идеей, Малфою нравится. Как минимум это значит, что ему не придётся тянуть на себе всю работу одному, как максимум — это что-то, что подарит Поттеру хорошее настроение. Он хочет, чтобы так и было. — Почему опять я должен шевелиться? — возмущается Поттер, но Драко замечает улыбку, неловко блуждающую по его лицу. Малфой, воровато оглянувшись и убедившись, что на них никто не смотрит, наклоняется вперёд, а затем шепчет ему на ухо вкрадчиво, с усмешкой: — Тебе вроде нравилось, когда Джеймс говорил, что ты должен делать. Как ты там его называл? Доминантным? Щёки Поттера вспыхивают так ало, что Драко на мгновение кажется, будто его сейчас хватит инфаркт. Но Поттер только пыхтит, вгрызаясь колпачком ручки в край парты, и на Малфоя решительно не смотрит. Это к лучшему — Драко сам ощущает, как начинают ползти по его шее красные пятна. Их пока что закрывает ворот рубашки, но ничто не помешает им подняться повыше. На всякий случай, Драко застёгивает верхнюю пуговицу, и воротничок сходится под самым подбородком. — Я шутил, — наконец, буркает Поттер, а потом стремительно поднимается со своего места. Бербидж в этот момент объявляет во всеуслышание, что футуризм заняли, а Драко губы поджимает практически в ниточку. Он что, только что флиртовал с Поттером? Вот так, ни с чего, и, о боже, вживую? Это плохо, но, что ещё хуже — ему понравилось. Он ещё ни разу не видел, чтобы Поттер так краснел. Теперь Драко неловко и от того, что он сказал, и от того, что почувствовал, и когда Гарри, проходя мимо, молча забирает свой стул и тащится обратно, он выдыхает от облегчения. Ему точно нужно переварить эти ощущения. Будто сговорившись, они оба стремительно возвращаются в переписку, и, в отличие от всех нормальных людей, уже там принимаются договариваться о времени и месте встречи. Гарри: начнём сегодня? Драко: Нет, сегодня же тесты по литературе Гарри: бляяять… а сколько их? Драко: Пять Гарри: это обязательно? Драко: Да чем ты слушаешь на уроках? Да, это обязательно, если ты не хочешь впервые увидеть эти тесты уже на пробном экзамене! И Макгонагалл будет в ярости, если ты не соизволишь пошевелиться Гарри: плачу Драко: Я только что проверил, это ложь Гарри: я плачу внутри, Малфой Драко: Если это намёк — то нет, я не собираюсь прорешивать и твой вариант тоже! У меня дел по горло, я пытаюсь учиться, пока ты слоняешься Гарри: ладно, я напишу Гермионе, что плачу, раз ты такой бездушный… Драко: Короче, заканчивай истерику. Давай завтра вечером? Гарри: ок Гарри: где? Драко: Полагаю, что не у тебя… Гарри: мы, конечно, можем, но тебе не понравится, поверь мне. мне нельзя приводить друзей, и тебя, скорее всего, вежливо выставят, а мне хорошенько врежут кухонным полотенцем Драко: Блять, твои родственники — худшее, что могло случиться с этим миром Гарри: согласен Драко: Ну, мы можем пойти в библиотеку… Гарри: господи, нет. ты ОПЯТЬ как Гермиона Драко: А ты ОПЯТЬ меня этим оскорбляешь. Чем там плохо? Гарри: там нет удобного ковра, чтобы валяться на нём в раздумьях, нет воды, потому что та, что в кулерах — вечно протухшая, и нужно общаться телепатически, потому что иначе Пинс нас засунет в мясорубку Драко: Почему именно в мясорубку? Гарри: ты что, не знаешь историю, которой пугают младшеклассников? Драко: Нет, и не хочу знать. Гарри: я тебе потом всё равно расскажу. давай к тебе просто, вот и всё. ты единственный из этой школы живёшь в Мейда Вейл, никто за нами не проследит Драко прикусывает губу, в задумчивости уставляясь в экран телефона. Поттер, конечно, прав — никто из их знакомых не живёт в той стороне, да и они не собираются шляться под руку по улице, просто придут в разное время, по-отдельности. Но. Это Поттер. Поттер у него дома, Поттер у него в комнате. Одна эта мысль что-то ломает в голове Драко. Его комната — личный мир, его место, и никто из его приятелей, даже Панси, с которой они сблизились в последнее время, не переступал порог его дома. У Драко ощущение, что паршивец просто ломает его личные границы. Стену за стеной, абсолютно безжалостно, и, что самое главное, ничего особенного для этого не делает. Драко сам сдаёт ему позиции. Чувствуя радость и ужасаясь одновременно. Есть и ещё один момент — Малфой не в восторге от перспективы знакомства Поттера со своим отцом. Одного лишь неряшливого вида Гарри, этих его спортивных штанов и бардака на голове, хватит для того, чтобы его отец сделал для себя выводы. И это вроде как неважно, потому что у них домашнее задание, вынужденная необходимость поработать вместе, но Драко не хочет, чтобы Гарри ощутил на себе презрение Люциуса. В этом… Если вдуматься, то в этом для него самого, для Драко, есть что-то оскорбительное. Но отца целыми днями нет дома, и они не планируют сидеть до позднего вечера. В ином случае, придётся идти и платить за какой-нибудь коворкинг, а отдавать кому-то деньги за рабочее место Драко всегда казалось странным. Тяжело вздохнув, он быстро оборачивается через плечо. Поттер, подняв на него голову, делает страшные глаза, будто бы призывая уже решиться и не понимая, в чём состоит Малфоевская проблема. Он вообще многих проблем Драко не понимает, и иногда это злит до зубного скрежета. Малфой вынужден сдаться (опять!): Драко: Хорошо, завтра после уроков. Я еду на такси вперёд, ты следом на чём-нибудь Гарри: кто бы сомневался Драко: Я могу взять тебе машину тоже, хочешь? Гарри: дело не в машине, Малфой Драко: Я знаю, что тебя это бесит. Но мы договорились Гарри: да да да да. помню. ок, завтра после школы От сообщения почти физически веет холодом. Драко ёжится, обхватывает руками свои локти. В основном Поттер принимает правила их игры, даже как будто веселится, как сегодня, когда выдавливал из себя фамилию Драко с максимально презрительными нотками, но иногда Малфой чувствует, как это его тяготит. Драко привык прикидываться, ему уютно в этой сфере, он там, как рыба в воде, а Гарри… Гарри настоящий, слишком настоящий, и Малфой до одури боится, что однажды он всё-таки поставит перед ним условие быть кем-то у всех на глазах. Драко не знает, что он тогда будет делать. Драко: Не злись, пожалуйста Гарри: я постараюсь. но только потому что ты сказал «пожалуйста» Малфой фыркает, силой заставляя себя не обернуться вновь. Вот же всё-таки засранец. Поттер валяется на полу его комнаты так естественно, как будто бы был тут всегда. Закинув руки за голову, он изучает потолок так внимательно, словно на нём, как минимум, записана вся история жизни Драко. Хотя по истории он уже покопался: каждый предмет, попавший в поле зрения Гарри, был дотошно им изучен. В какой-то момент Драко понял, что он может только обессилено сидеть за своим рабочим столом и раздавать указания. Вроде: — Плед задрался! Поправь его. Нет, ты не можешь сидеть в уличных джинсах на постельном белье. — Нет, блять, джинсы снимать тоже не надо! — Это свинья-копилка, Поттер. Да, она у меня есть. Да, я бросаю туда завалявшиеся в карманах монеты. Нет, я не собираюсь её разбивать, ты вообще нормальный? Это же подарок, сувенир! Нет, я ни на что не коплю! — Знаешь, я всё-таки коплю. На киллера. Для тебя. — Это не дед, это Бергман. Да, тот, которого я заставил тебя посмотреть, но ты жаловался, что ничего не понял. Потому что ты кто? Нет, не самый умный… — Перестань щёлкать подсветку на зеркале! — Блять, ты нашёл цветной режим… Драко говорит всё это, глазами злобно стреляет, а у самого сил уже нет улыбку сдерживать. И он улыбается, но тихонько, уткнувшись в тетрадь чуть ли не кончиком носа. Только тогда, когда ненадолго угомонившийся Поттер всё-таки устраивается с крошечным ноутбуком, прихваченным из дома, на полу, и обращает своё внимание на экран. Было решено, что Драко возьмёт на себя Поля Гогена, а Поттер Ван Гога, потому что Гоген ему интересен мало, а про второго он зачитывается. Драко бегло ищет информацию, обращаясь то к книге по истории искусства, взятой в библиотеке, то к экрану своего компьютера, иногда делая пометки в блокноте. Ему удобнее записывать короткие куски информации вручную, а уже потом переносить её в общий документ, который они оба могут редактировать. — Да бля, — вдруг тяжело вздыхает Поттер, немного съезжая вниз по краю кровати, на который он опирался спиной. — М-м? — спрашивает Драко, не поднимая головы. — Ничего, просто всё зависло. Он иногда так делает. Малфой оборачивается, разглядывая ноутбук Гарри. Тот выглядит довольно потёртым, а клавиатура как будто бы вообще принадлежала когда-то другому компьютеру, настолько резко она выделяется на фоне всего остального. — Сколько ему лет? — спрашивает Драко, абсолютно без злобного контекста. То, что у Поттера ни черта нет денег, уже очень давно перестало казаться Малфою забавным. Скорее, это превратилось в некоторую проблему. Иногда Драко, сидя в столовой, украдкой поглядывает на то, как Поттер, стоя в очереди, сосредоточенно считает вытащенные из кармана монеты, и ему становится… не по себе. Если бы он мог, то давно бы уже начал совать Поттеру деньги по всем карманам, и в этом не было бы ни капли жалости. Просто он считает, что Гарри заслуживает лучшего, чем потраченное на работу лето, и необходимость самостоятельно зарабатывать на самые базовые вещи. Но тот, конечно, никогда не примет от него помощь. Он всё ещё, к огромному недовольству Драко, записывает каждую сумму, которую они оставляют в кафе, а иногда имеет наглость и вовсе запихивать в принесённый счёт свои деньги. Малфой бесится с его упрямства, но одновременно он восхищён независимостью, которую Гарри излучает. — Два года, — отвечает Поттер, нажимая на сразу несколько кнопок, вероятно для того, чтобы вызвать диспетчер задач, — но он собран из трёх других ноутов, поэтому некоторые его части намного старше. — Как так вышло? — Ну, Дадли постоянно покупают новую технику, в основном потому, что он быстро всё ломает. Однажды я просто стащил у него барахло, а потом собрал себе это. — Сам? — голос Драко звучит почти восхищённо. — Ага. Разве я тебе об этом не рассказывал? — Думаю, я бы запомнил. Так ты разбираешься в электронике? — Вынужденно. Хотя мне понравилось в итоге. Только Дадли сломал мой паяльник в прошлом году, а это не первая вещь в списке трат, так что… — Это круто, — замечает Драко, думая о том, что кузена Поттера ему хочется убить, причём с каждым днём всё сильнее. — Честно говоря, я не стал разбираться даже с разъёмом на прошлом телефоне. Плюнул и купил новый. — Ну, знаешь, иногда это непозволительная роскошь, — хмыкает Гарри. — Разъём — фигня, кстати, в следующий раз просто отдай его мне. Там работы на десять минут. Драко в ответ на это может только неловко кивнуть. Он вдруг чувствует себя ужасно бесполезным в бытовом плане, потому что, если говорить честно, верх его кулинарного искусства — это пара сандвичей, а от мысли о том, чтобы самостоятельно повесить полку, его начинает воротить (и он знает, что это нехитрое дело может закончиться гвоздём, торчащим из его пальца). Он привык, что за него всё делают другие, что всегда можно отдать деньги, чтобы у тебя появилось желаемое; он видел это с детства, это была его модель поведения, чёткая и понятная. Настолько понятная, что ему и в голову не приходило, что кто-то, даже не просто кто-то, а простой школьник, его одноклассник, может взять и собрать себе ноутбук. Вот так легко и играючи. Драко всегда считал, что люди, работающие умом, а не руками, превосходят прочих, но теперь в нём проклёвывается какое-то новое чувство. Кажется, это уважение, если не ко всем, то к Поттеру точно. Чёрт. Гарри вторгается в его жизнь подобно урагану, и иногда Малфой чувствует, что его мозги трещат по швам. Он почти ненавидит Поттера за это, но не может ему сопротивляться. — О, он смог, — сообщает Поттер, вновь садясь ровно и начиная набирать что-то на клавиатуре. — Может, тебе дать мой ноут? Или планшет? — неловко интересуется Драко. — Спасибо, но я привык к этому. И тут все мои наработки. — У тебя даже есть наработки? — Я же сказал, что мне была интересна эта тема. Драко хмыкает одобрительно, и они вновь погружаются в работу, преимущественно молча. Малфой порой поглядывает на Поттера с лёгким удивлением: он ещё ни разу не видел, чтобы Гарри был так увлечён заданием. На уроках он в основном либо бешено вертелся, стуча ногой по полу в навязчивом ритме, либо спал с открытыми глазами, а на социологии так и вовсе с закрытыми. Теперь же Малфой думает о том, что, видимо, именно так выглядит Поттер, когда зарывается в свою любимую историю, например, и зрелище это абсолютно очаровательно. Ему в голову приходит мысль, никогда не посещавшая его до этого — Поттер не то чтобы не хочет учиться вовсе. Он просто готов делать лишь то, что интересно ему самому, в отличие от Драко, который живёт бок о бок со словом «надо». И в этом — тоже проявление Поттеровской свободы. Драко вновь кидает взгляд на видавший виды ноутбук Гарри, и мысленно обещает себе купить Поттеру нормальный паяльник. Засранец, скорее всего, будет пытаться отказаться, но Малфой скорее запихнёт ему этот самый паяльник в задницу, чем сдастся, потому что, чёрт побери, он хочет, чтобы Поттер стал немного счастливее. Так они проводят пару часов, и, когда Драко уже и сам начинает подумывать о перерыве, Поттер откладывает ноутбук в сторону и потягивается. — Всё, я истратил свой запас внимания. — А его у тебя немного, да? — не может удержаться от короткой подколки Драко. — Да, но всё равно больше, чем у тебя совести. Поттер произносит это с улыбкой, и обоим понятно, что никто не хочет никого задеть. Это просто стиль общения, от которого они не могут отойти. Иногда Драко пугается, что Поттер может забыть о том, что Джеймс всё ещё существует, преспокойно себе живёт внутри Малфоя, являясь неотъемлемой частью его личности. Но Гарри так бодро отвечает ему, что, кажется, сам получает удовольствие от подобных шутливых перепалок. По крайней мере, Драко на это надеется, потому что по-другому он не может. — Могу заварить чаю, — предлагает Драко, потирая уставшие под вечер глаза. — Или можем продолжить завтра. — Мы можем попить чаю, а продолжить уже завтра, — улыбается ему Гарри. — Справедливо. Они спускаются вниз, на кухню, и Драко проверяет время на своих часах. Отец будет поздно, что его радует, зато мама придёт уже довольно скоро. Можно было бы вытолкнуть Поттера за дверь, но Драко ужасно хочется провести с ним ещё немного времени (и он не собирается в этом признаваться), так что решает, что ничего страшного в знакомстве Нарциссы с Гарри нет. В конце концов, они просто одноклассники в её глазах, верно? Ей не нужно знать об их чём-то. Правда, если его мать устроит совместный ужин, к которому подоспеет и отец тоже, Драко предпочтёт выпасть из окна. — Как ты вообще оказался в «Прайвет Драйв»? — интересуется вдруг Поттер. Драко замирает с заварочным чайничком в руках. Его брови тут же хмурятся. Они ещё ни разу не говорили об этом, потому что Джеймс был обычным парнем, ходящим в точно такую же, как у Поттера, государственную школу, но теперь… Поттер видит его дорогие вещи, видит район его проживания, а теперь и довольно просторный для практически центра Лондона дом. Решив обратиться к старой-доброй полуправде и недосказанности, Малфой возвращает на своё лицо выражение спокойствия, и отвечает: — Пришлось перевестись. — Это понятно, но откуда? Я ни за что не поверю, что ты всю жизнь проучился в школе вроде нашей. — Я учился в частной, да, — буркает Драко, наконец насыпая в чайник заварку и заливая её в меру горячей водой. С раздражением он отмечает, что его руки подрагивают. — В какой? — Это неважно. — Почему ты ушёл оттуда? — Это тоже неважно. — Да твою мать! Гарри выругивается так резко, что Малфой едва не роняет чайник на пол. Обернувшись назад, он видит что Поттер подскочил со своего места и теперь стоит у края стола, уперев в него сжатые кулаки. Их костяшки стремительно белеют. — В чём дело? — холодно спрашивает Драко, хотя в животе у него стремительно сворачивается ледяное, мерзкое волнение. Он искренне не понимает, отчего Поттер вдруг так подорвался с места, не понимает злобы, мелькнувшей в зелёных глазах. — Ты ничего мне не рассказываешь, Малфой, вот в чём дело. Ещё когда я не знал, что Джеймс — это ты, я замечал это. То, как ты переводишь тему, как не хочешь говорить о своём прошлом. Тогда я думал, что ты раскроешься со временем, но сейчас… Мы общаемся почти полгода, если считать переписку. А твой ответ на любые мои вопросы — «это неважно». Твой отец не важен, твоё детство не важно, даже эта твоя чёртова прошлая школа не важна. Ты говорил, что хочешь общаться со мной, так почему я то и дело натыкаюсь на этот холод? Малфой слушает его тираду молча, только глазами хлопает. А потом волнение, планомерно пускавшее в нём корни, вытесняет резкая вспышка злости. Он искренне не понимает, почему Поттер считает необходимым копаться в его прошлом. Да, сам Драко желает знать о Гарри всё, потому что ему интересна каждая деталь, интересна вся его жизнь, но он никогда даже не задумывался о том, что Поттер может ожидать от него ответной искренности. И Драко переходит в нападение — свой любимый, рабочий вид защиты. — А почему ты считаешь, что я должен растрепать тебе всё? У меня не может быть секретов? — Могут быть, но ты — это сплошной секрет. И, знаешь, я могу мириться с тем, что мы разыгрываем в школе эти тупые представления, потому что тебе слишком страшно показаться рядом со мной и с моими друзьями, но хотя бы пока нас никто не видит — я хочу твоей искренности. Я хочу тебя, не по кусочкам, не по приемлемым для общества стандартам, мне нужно всё, потому что так поступают близкие люди. Ты знаешь обо мне так много, даже то, о чём мне было больно говорить — о моих родителях, о моих родственниках, обо всех моих проблемах. Думаешь, мне приятно говорить тебе о том, что у меня опять кончились деньги, а на ботинке как раз отошла подошва? Думаешь, я в восторге от того, что ты платишь за меня везде, каждый чёртов раз? Думаешь, я хочу иногда пускаться в воспоминания о своём детстве, которое, если ты не заметил, было очень, очень дерьмовым? Но я это делаю, я это ради тебя делаю, потому что я хочу, чтобы ты видел меня настоящим, я рассказываю порой тебе то, что не говорю Рону и Гермионе, а ты, ты… Гарри наконец замолкает, переводя дыхание. Его плечи, до этого напряжённые, медленно опускаются вниз, словно его злость резко сменяется печалью. Драко смотрит на него, чуть ли не рот открыв. Поттер всегда казался ему таким простым, таким… лёгким. С усмешкой рассказывающим о чём угодно. Малфой даже не думал, что за этой бравадой может оказаться рана. Широкая, пульсирующая, незаживающая. Такая же, какая есть у него самого. — А ты ведёшь себя так, как будто просто позволяешь мне находиться рядом с собой. Я для тебя, как открытая книга, а ты для меня… Это не должно так работать. Отношения не могут быть односторонними, и я устал тащить их на себе. Я не считаю, что ты должен выворачивать мне душу наизнанку, но, блять, это же такой простой вопрос. В какой школе ты учился. Почему ты оказался у нас. Это, сука, очень просто! К ужасу Драко, Поттер, выплюнув эти слова ему в лицо, вдруг отворачивается и быстрым шагом удаляется прочь из кухни. На ходу он бросает через плечо: — Разберись в себе, Малфой, потому что я устал от этой твоей загадочности. Драко с пару секунд остаётся на месте. Потом до него доходит, что Поттер сейчас уйдёт, не просто уйдёт — вылетит на улицу, раздражённо захлопнув за собой дверь. И будет прав, если больше не напишет ему ни слова. Потому что Драко с его выводами поспорить не может. Он просто не задумывался о том, как его действия выглядят со стороны. О том, что его желание защитить себя может казаться кому-то эгоистичным. Но он привык так. Ему уютно так. И он, чёрт побери, и без того слишком многое перемалывает в себе каждый день общения с Поттером. И Драко бы фыркнул, отпустил бы его, не писал бы ему, вот только он не хочет, чтобы Гарри уходил. Не вот так. — Подожди! — восклицает Драко, выбегая в коридор следом за Гарри. Тот останавливается на половине пути, и, к радости Малфоя, даже оборачивается к нему. Его лицо хмурое, а глаза кажутся тёмными. Они всегда такие, когда он злится или переживает. Это Драко уже запомнил. — Что ты хотел бы знать? — спрашивает он мрачно и нехотя, перемалываясь через самого себя. Как же Поттер его ломает. Ломает и, сука, ведь не подозревает даже об этом. — Хотя бы скажи, где ты учился, — буркает Поттер. Он скрещивает руки на груди и приваливается к стене, не сводя с Драко внимательного взгляда. Малфою под этим взглядом неуютно, он чувствует, что его как насквозь просвечивают. — В «Рассел», — на выдохе произносит Драко, успокаивая себе тем, что это самая обычная информация. — Ого. Как можно было решить уйти оттуда? — Давай просто вернёмся на кухню. Глупо стоять посреди коридора. — Ладно. Драко отворачивается от него и проходит обратно. Он возвращается к несчастному заварнику, в котором уже медленно умирает белый чай, нетерпимый к длительной высокой температуре. Разливая его по чашкам, Малфой отстранённо думает о том, что теперь он неизбежно будет горчить. — Я не ушёл, — Драко устало отвечает на вопрос, заданный ещё в коридоре, а затем садится за стол, кончиками пальцев придвигая Поттеру его чашку. — Меня выгнали. Глаза у Гарри делаются круглыми. Драко на это печально хмыкает. Кажется, Поттер и подумать не мог, что Малфоя в принципе могут откуда-то выгнать. Что он может настолько вопиюще нарушить правила, чтобы подобное произошло. — Почему? — спрашивает он наконец, его лицо полно искреннего недоумения, словно Драко только что сообщил ему, что потрогал рукой луну вчера ночью. — Я бы не хотел об этом рассказывать. Я… Это сложно. Я расскажу тебе, но не готов делать это сейчас. Драко уверен, что никогда не сможет выполнить своё обещание. Он может рассказать Гарри о своём отце, об их сложных отношениях, но то, что произошло в старой школе… Чёрт, он не говорит об этом даже с самим собой. Он пытается забыть. — Ты что-то сделал? — Да. В таких местах твоя репутация — всё, что у тебя есть. Их не волнуют деньги, потому что в школах типа «Рассел» учится куча богатеньких детей. Куда более богатых, чем я, и если благодаря деньгам спускать им каждую выходку, то тогда дисциплины не будет вообще. А моя репутация после того… случая… В общем, всё стало очень плохо. Отец был в бешенстве. И я правда не готов тебе сообщать никакие подробности. Драко неосознанно закусывает нижнюю губу и отворачивается от Поттера, чтобы не видеть его изумлённое выражение лица. Малфою это всё не нужно, не нужна его жалость. Он рассказывает об этом потому, что чувствует теперь, на какой грани балансируют их отношения, и ему отчаянно не хочется за эту грань свалиться. — Ещё что-то? — устало спрашивает Драко, всё ещё продолжая изучать взглядом холодильник, украшенный яркими магнитами, привезёнными из разных стран. — Нет, — отвечает Поттер к его удивлению. — Спасибо, что рассказал хотя бы это. Я не думал даже, что всё так сложно… — Да нет же, всё просто. Я нарушил правила — меня исключили. — Я вижу, как ты переживаешь из-за этого. Теперь вижу. Драко резко оборачивается, раздражение вспыхивает в нём с былой силой. Поттер его жалеет, Поттер видит, как он переживает, и Драко это отчаянно не нравится. Ему противно от самого себя. — Не надо меня жалеть, — шипит он сквозь зубы. Но Поттер в ответ только хмурится. А потом, совершенно для Драко неожиданно, протягивает руку через стол и накрывает ладонь Малфоя своей. Драко захлёбывается словами, которые хотел произнести, и поражённо смотрит на их руки. Кажется, это первый раз, когда Поттер коснулся его так. В сто раз интимнее, чем то быстрое, будто бы преступное, объятье, которое больше не повторялось. — Я не жалею тебя. Мне жаль, что ты пережил что-то неприятное. Это разные вещи, понимаешь? Я не считаю тебя слабым, как ты, наверное, думаешь, я не хочу тебя утешать, потому что тебе это не нужно. Но мне самому — больно. Так бывает, когда тебе больно за других людей. Драко понимает. Ему ведь тоже больно каждый раз, когда Гарри заикается о чём-то, что происходит у него дома. Только вот он думал, что Поттер никогда не ощутит что-то подобное к нему. Ведь это значило, что они близки, ближе, чем он думал, значило, что всё как будто бы серьёзно. И Драко так к этому не готов. Но он лишь молчит, глядя на тёплую ладонь Гарри, кажущуюся особо смуглой на фоне белой кожи Драко. Ему не хочется, чтобы Поттер убирал руку. Пальцы чуть дрогают, когда Драко переворачивает свою ладонь, чтобы тоже взять Гарри за руку. Приятное тепло появляется в его грудной клетке маленькой, робкой точкой, и с каждой секундой, что они проводят вместе, не спеша шевелиться, эта точка разрастается, превращаясь во что-то большее. Поттер гладит тыльную сторону его ладони большим пальцем, едва уловимым, нежным движением, и Драко тут же поднимает на него испуганный взгляд. В глазах Гарри, который ещё недавно рвал и метал, стоит пугающая своей силой нежность. Драко не знает, сколько они сидят так, держась за руки в полной тишине. И сколько ещё могли бы просидеть, не прозвучи вдруг характерный звук открывающейся двери, а затем голос Нарциссы: — Драко, милый, ты дома? Малфой дёргается, моментально вырывая свою руку из ладони Поттера. Ловит его смешливый, но грустный взгляд, который как бы говорит: «ни один человек не должен нас увидеть, да?». Драко этому взгляду ничего противопоставить не может. Поэтому только хмурится, поднимаясь с места, и кричит: — Да, ма. — Помоги мне с пакетами, будь добр. Драко тут же отправляется в коридор, где Нарцисса, держа сразу два бумажных пакета с продуктами, ждёт его. За покупками торчит одна её макушка, а на полу стоит третий пакет. — Почему ты не написала заранее? — возмущённо интересуется Драко, забирая продукты из её рук. — Я бы встретил тебя… — Не хотела тебя тревожить, — улыбается она мягко. — Немного не рассчитала свои силы. — Мы могли бы вызвать доставку, — бурчит Драко, но его мать прекрасно знает, что так он выражает свою озабоченность. Пакеты оказываются действительно тяжёлыми и, по мнению Малфоя, его мама не должна брать подобное в руки. — Только во фруктовой лавке есть такая вкусная клубника, — отрезает она, начиная идти следом за ним по коридору, — а ещё сливы, персики, манго… Я немного разошлась, кажется, на этой неделе мы едим только фрукты. Драко ласково улыбается ей, обернувшись через плечо. Нарцисса выглядит как всегда прекрасно, светлые волосы нежной россыпью лежат на её плечах, а лицо выражает мягкую сосредоточенность — она явно уже думает, в каком виде будет подавать килограммы купленных фруктов. — У меня гости, — опомнившись, быстро сообщает ей Драко, когда они уже подходят к кухне. — Мой… Он хочет сказать «одноклассник», но осознаёт, что из-за приоткрытой двери Поттер прекрасно слышит каждое его слово. Кажется, Драко стоит назвать его другом, чтобы Гарри не взорвался ещё и по этому поводу. Тем более, это правда. Почти правда. — Мой друг, — он с силой выталкивает из себя это непривычное слово. — Мы делали проект по искусству, и спустились выпить чаю… — О, это замечательно! Нарцисса улыбается ему так широко, словно он только что сообщил ей, что с отличием закончил Оксфорд. Драко никогда не водит домой друзей, даже приятелей, полагая этот дом своей частной территорией. Но вот правило нарушено, и одно очкастое недоразумение, которым то ли наградил, то ли проклял его господь, на этой самой территории теперь находится. Причём чувствует себя вполне привольно. — Здравствуйте, миссис Малфой, — отчеканивает Поттер, едва Драко с Нарциссой заходят на кухню. Драко не без удовольствия отмечает, что Гарри поднялся со стула и, кажется, даже попытался пригладить волосы. Бесполезно, конечно, но Малфой его старания ценит. — Добрый вечер, — улыбается ему Нарцисса, опуская на стол единственный бумажный пакет, который Драко позволил ей донести, естественно, самый лёгкий. — А вы… — Это Гарри, — спешно отвечает Малфой, который, пребывая в шоке последние полчаса, на секунду забывает о правилах приличия. — Гарри Поттер. Мой одноклассник. — Значит, мистер Поттер. Приятно с вами познакомиться. — Можно просто Гарри, — мямлит тот в ответ, столь уважительное обращение от взрослого явно кажется ему непривычным. — Как тебе удобнее, Гарри. Я рада тебя видеть. Драко ни разу не знакомил меня со своими друзьями, а я, признаться, очень любопытна. — Ма, — предостерегающе выдавливает из себя Малфой. Поттеру совершенно необязательно знать о том, какой чести он был удостоен. Он и так отвратительно много знает о несовершенности жизни Драко, который всю свою жизнь только и делает, что работает над приятной глазу обложкой. — Молчу, — мягкий смех Нарциссы, напоминающий перезвон маленьких колокольчиков, заполняет кухню. — Вы ужинали? — Нет, — отвечает Поттер. Они с Драко коротко переглядываются. Малфой, пользуясь тем, что мать стоит к нему спиной, приподнимает брови и делает страшные глаза, пытаясь невербально передать Поттеру, что ему пора бы сваливать. Он не горит желанием, чтобы Гарри щебетал с его матерью, перемывая ему косточки, а ещё меньше ему хочется, чтобы в ожидании ужина Поттер пересёкся с его отцом. На его счастье, намёк Гарри улавливает. К тому же, судя по его резко покрасневшему лицу, он и сам чувствует себя не в своей тарелке. — Оу. Тогда, если вы, мальчики, немного подождёте, то я смогу предложить вам ризотто, которое рискну назвать отличным. — Спасибо, миссис Малфой, — Поттер откашливается, словно у него резко пересохло в горле. — Но меня уже ждут домой. Если я приду сытым, моя родня меня убьёт. Вот же чёртов лжец. Драко уверен, что Поттер мог бы провести в его доме неделю, и Дурсли бы даже не почесались. Он не без восхищения думает о том, что Гарри довольно ловко ориентируется и врёт в стрессовой ситуации. Не так хорошо, как сам Драко, но кое на что его всегда искренний и прямой как палка друг, способен. Поттер, кажется, не собирается переставать удивлять его. — Очень жаль, — быстро вклинивается в разговор Драко, и Нарцисса ему вторит. — Простите, — мягко отвечает Поттер. — Мне правда пора бежать. Только заберу свои вещи из комнаты. — Я тебе помогу, — сразу же вызывается Малфой. Из кухни они почти выбегают. Поттер пыхтит, и Драко надеется на то, что сцены в духе «ты-меня-стесняешься» сегодня не предвидится. Это будет слишком. Но Гарри только судорожно выдыхает, когда за ними закрывается дверь комнаты Малфоя, и с явным облегчением в голосе сообщает: — Я очень плох в общении с родителями, очень. Когда Гермиона знакомила меня со своими, я умудрился ляпнуть, что их злобному коту стоило бы удалить когти… Я же не знал, что их удаляют вместе с частью пальца, а её родители ещё и топят за защиту животных! — Ты просто нечто, — качает головой Драко, не удержавшись от смешка. — Ты не обижаешься? Я не против совместного ужина, хотя это очень неловко и для меня тоже, но отец придёт рано или поздно, а я… не очень хочу, чтобы вы пересекались. Не из-за тебя, просто ты весь вечер будешь сидеть, как под рентгеном. И он начнёт ненавязчиво задавать вопросы о твоих родителях, планах на будущее… — Понял, я дерьмовый кандидат в твои лучшие друзья, — усмехается Поттер, но, к удивлению Драко, делает это совершенно беззлобно. — Только если для него. Моей маме ты явно понравился. — За пару минут? — Да. Я уверен, она в восторге от того, что я в принципе с кем-то общаюсь. К тому же, ты очень мило себя вёл… — Я был готов упасть в обморок и действовал по ситуации. Проводишь меня? — Конечно. Идя бок о бок, они спускаются по лестнице в коридор. Поттер, после толчка Малфоя под рёбра, отправляется на кухню, чтобы вежливо попрощаться с Нарциссой, и только после этого оказывается допущен к выходу. Драко выходит на крыльцо следом за ним, поёжившись от резкого порыва ледяного ветра. — Значит, до завтра? — спрашивает Поттер, стоящий на ступеньку ниже и оттого кажущийся ещё меньше ростом на фоне Драко. — Да. И… спасибо за день. Пальцы Драко вздрагивают, и ему приходится сжать свою руку в кулак. Потому что он ужасно, нестерпимо хочет обнять Гарри на прощание. Но они посреди его района, на пороге его дома, и, к тому же… Это же объятье. Кажется, для Малфоя это всё-таки слишком. — И тебе. Драко с пару секунд смотрит вслед удаляющемуся Поттеру, провожая его взглядом до самого тротуара, а потом кричит вслед: — Напиши, как доедешь!