Причины моей ненависти

Драко направляется к кухне, чтобы заварить себе чаю, когда до него доносится тихий всхлип. Нахмурившись, он поворачивается в сторону родительской спальни. За дверью вновь всхлипывают, едва слышно, но достаточно для того, чтобы Драко этот звук уловил. Не раздумывая, он подходит ближе и осторожно стучит по двери костяшками пальцев. На пару секунд воцаряется тишина, после чего слышится сдавленный голос Нарциссы: — Заходи, дорогой. Всё так же осторожно, почти бережно, Драко толкает перед собой дверь, просовывая голову в образовавшуюся щель. Его мать сидит за рабочим столом, отвернувшись от двух больших мониторов, и улыбка на её лице обманула бы кого угодно, не будь её глаза покрасневшими от слёз. — Что случилось? — спрашивает Драко, проходя в спальню и прикрывая за собой дверь. — Всё в порядке, — слишком быстро отвечает Нарцисса, энергично покачав головой из стороны в сторону. Нахмурившись, Малфой подходит к столу и прислоняется к его краю бедром. На экранах мониторов он замечает наброски, в которых угадываются человеческие силуэты. Драко смотрит на них, нервно покусывая нижнюю губу. Он совершенно не умеет реагировать на чужие слёзы, особенно на слёзы своей матери — он и видел-то их до этого дня всего раз в жизни, когда вылетел из «Рассел». И всё же он чувствует необходимость хоть как-то её поддержать. — Точно не хочешь поделиться? — скованно спрашивает он, заставляя себя вновь взглянуть Нарциссе в глаза. Уголки её губ чуть дрожат, а между бровей залегла глубокая морщинка — верный признак того, что его мать обеспокоена. Какое-то время она молчит, устало потирая кончиками пальцев переносицу, будто бы решая, стоит ли посвящать сына в свои проблемы. Драко смотрит на неё с упорством: теперь он уже не может просто взять и уйти, сделав вид, что ничего не заметил. — Всё в порядке, — наконец произносит она, отнимая руку от лица. — Просто небольшие разногласия с твоим отцом. Тебе не о чем переживать. — Я уже не маленький, чтобы переживать из-за ссоры родителей, — чуть надувшись, напоминает ей Драко. Иногда ему кажется, что мама по-прежнему видит в нём младшеклассника, и это ему остро не нравится. Протянув руку, он неловко кладёт ладонь на её плечо, пытаясь приободрить этим жестом. — И правда, — губы Нарциссы трогает улыбка — на этот раз искренняя, хоть и чуть подрагивающая. — Полезно иногда напоминать мне об этом. Но, правда, не произошло ничего серьёзного. Просто наши взгляды немного… хм, разнятся. — Взгляды на что? Выражение её глаз вдруг становится задумчивым, оценивающим. Словно она долго решает, должна ли сообщить Драко о том, чем заняты её мысли. Малфой молча ждёт, пока она решится. — На то, что случилось в твоей старой школе. Её голос звучит мягко, но это не помогает: слова всё равно прошивают Драко насквозь, прибивая его к полу. На его виске, скрытом отросшими волосами, начинает бешено пульсировать венка, вторящая ударам его сердца. Ему не нужно ничего уточнять, он и без того знает, о чём именно говорит Нарцисса. Подслушанная ссора отпечаталась в его памяти слишком ярко. — Понятно, — скованно произносит Драко, убирая руку с плеча матери, чтобы не выдать себя мигом задрожавшими пальцами. Ему удаётся сохранить бесстрастное выражение на своём лице, но тело предательски потрясывает. — Милый, — Нарцисса ловко перехватывает его ладонь, сжимая её в своих прохладных изящных пальцах. — Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Драко с трудом подавляет в себе желание вырваться и скрыться за дверью. Он уже жалеет о том, что вообще зашёл сюда, но поступить по-другому просто не мог. Вокруг него вдруг оказалось слишком много людей, которые пытаются заговаривать с ним о его болезненном прошлом. То Гарри обронит многозначительную фразу, то, вот теперь, его собственная мать… Он понимает, что Гарри беспокоится. Понимает, и что Нарцисса, вероятно, обо всём давно догадалась, почувствовала, не желая верить словам сына. Верила ли в прошлом году? У Драко не находится ответа на этот вопрос. — Нет, — отвечает он ей твёрдо. — Не хочу. Строго говоря, он даже не врёт. Не смеётся в лицо деланно расслаблено, не ищет никакого выхода, только констатирует факт. Так же, как и с Поттером, когда стало понятно, что нет шанса его обмануть. Отвернувшись к окну, он всё же высвобождает свою ладонь и суёт руки в карманы домашних спортивных штанов, где его пальцы сами собой сжимаются в кулаки. — Ты знаешь, что в любой момент… — начинает Нарцисса, но Драко даже договорить ей не даёт, перебивая: — Я обо всём могу тебе рассказать. Да, знаю, — его голос звучит более раздражённо, чем ему бы хотелось. Нарцисса медленно вдыхает и выдыхает. Затем поправляется на стуле, возвращая себе идеальную прямоту осанки, будто бы сбрасывая печальное наваждение, которому Драко стал свидетелем, и произносит: — Папа завтра улетает в Кардиф на трёхдневное слушанье. Он пропустит твой день рождения. Она по-прежнему хмурится, но теперь скорее с раздражением, чем с тяжестью печали. Драко тихонько фыркает, глядя на тёмно-зелёные листья вьюнка, что частично покрывает оконное стекло со стороны двора. Белые цветы, распустившиеся на побегах, слегка покачиваются от ветра. — Это плохо, что я не расстроен? — спрашивает он, обернувшись к матери. Та невесело хмыкает: — Нет. Не плохо. Но очень… показательно. Уголки губ Драко дёргаются в печальной полуулыбке. Он вдруг задумывается над тем, когда вообще начал радоваться отсутствию отца поблизости. Как будто бы очень давно. Смутные ощущения тревоги и подавленности, которые он раз за разом испытывал рядом с Люциусом, усугубились в прошлом году, когда всё произошло, но были и раньше, пусть и не такие выраженные. Кажется, его детский восторг от общения с родным отцом закончился ещё в районе лет пяти. Он отдалился от Люциуса, как только начал более-менее соображать. Вечное желание угодить ему, что-то доказать, заставить собой гордиться — всё это было ему знакомо, в отличие от чувства любви, которое, по идее, он должен был испытывать к обоим родителям, а не только к матери, с которой он всегда был не прочь провести время. Впервые Драко робко задумался о том, нормально ли это, когда познакомился с мистером Паркинсоном. Их с Панси общение было наполнено нежностью и заботой, казалось, она может сделать что угодно, и он всё равно не разочаруется в ней и не станет любить меньше. Тогда Драко решил для себя, что это всё оттого, что она девчонка, единственная дочь, но теперь всё в нём и его мыслях было немного иным. Он позволил себе плакать, когда хотел этого, пусть и продолжая испытывать стыд, позволил себе довериться Панси и Гарри, начал сомневаться в собственном отце… Его пугали эти трансформации — и одновременно наводили на разные мысли, до того даже не приходившие ему в голову. Поттер изменил всё, как бы Драко ни пытался этому сопротивляться, и он сам не знал, дар это или проклятье. А может, он просто наконец повзрослел. — Не переживай об этом, мам, — говорит Драко, и улыбка на его лице становится более уверенной. — Пусть едет в Кардиф. — Если ты так говоришь… Нарцисса проводит по лицу ладонями, словно сбрасывает с себя остатки тоски. Морщинка меж её бровей наконец становится менее отчётливой, зато в уголках внимательных глаз появляются складки-лучики. Когда она вновь заговаривает, её голос звучит переливисто и весело, как и всегда: — Ты так и не сказал, как хочешь отпраздновать. — А, да ничего такого… Вообще, — Драко закашливается, и он не уверен, что дело в остаточной простуде, — Я думал провести время с Гарри. Его щёки неминуемо идут дурацкими красными пятнами. Ему всё ещё странно обсуждать с Нарциссой Поттера. Да собственно и говорили они о нём всего дважды — когда Драко всё ей рассказал, и когда они с Гарри помирились. Второй разговор был лёгким и быстрым, Малфой преподнёс эту новость как бы между делом, с небывалым аппетитом доедая сэндвич за завтраком. В остальное время эту тему они не поднимали, что не мешало Драко судорожно краснеть и стараться исчезать с горизонта, когда Гарри, пару раз заглянувший к нему в гости, общался с Нарциссой. Мысль о том, что она знает о том, что Гарри его парень, была странной и почти пугающей. Боже, помоги, Драко и сам не так давно смог произнести это страшное слово, и то исключительно мысленно. — Куда-нибудь пойдёте? — интересуется Нарцисса с таким видом, будто бы они ни о чём особенном не говорят. А ведь для неё отношения сына и не были чем-то особенным. Несчастный мозг Драко продолжал буксовать на этом моменте. — Ну, — он нервно почёсывает макушку, — мы думали пойти к нему. Я бы остался с ночёвкой, если ты не против. Это была почти правда. Конечно, к Гарри они не собирались — во-первых, Дурсли бы друга своего племянника и на порог не пустили (не говоря уже о стойком желании убивать, которое посещало Драко каждый раз, когда Поттер упоминал в разговоре своих родственников), во-вторых, Малфой не горел желанием посетить этот дом даже если бы они куда-нибудь уехали. Он знал, что Гарри старается проводить там как можно меньше времени. Слишком много неприятных воспоминаний жило в этом идеально вылизанном жилище на столь же идеальной улочке Уиллисдена. Но Нарцисса ничего об этом не знала, а Драко не горел желанием раскрывать ей правду. «Знаешь, я снял нам аппартаменты, чтобы мы с ним могли выпить и всю ночь обнимать друг друга, не боясь чужих глаз» было не теми словами, которые, по мнению Малфоя, стоило произносить. — Может, позовёшь его к нам на ланч? Задуешь свечи на торте, попьём все вместе чаю, а потом пойдёте по своим делам. Драко с трудом удерживается от того, чтобы скрипнуть зубами. Праздничный поздний завтрак обещает быть неловким (причём в основном для него, потому что Поттер, сволочь такая, быстро нашёл общий язык с Нарциссой), но отказать матери он не может. Тем более что его день рождения — это ведь и её праздник тоже. Поэтому он соглашается, старательно улыбаясь: — Да, давай так. — Только, прошу, не пей много, если вы решили устроить вечеринку. — О, нет, — Драко искренне морщится. — Никаких вечеринок. Вообще, конечно, в прошлом году было довольно весело. Они оккупировали тогда квартиру Гойла, родители которого удачно уехали в пригород на пару дней (мнения самого Грега при этом никто особо не спрашивал), все напились, как черти, и Драко весь остаток учебного года подкалывал Панси, которая упала в фикус и наблевала в него же по завершении вечера. Теперь же для Малфоя куда важнее было провести время с Гарри, а совместить его и бурную вечеринку представлялось невозможным. Ну, разве что они посидят впятером: он, Поттер, Панси, Уизли и Грейнджер. Драко от такой перспективы аж передёргивает. — Как скажешь, — Нарцисса улыбается ему так понимающе, что Малфою тут же хочется взвыть и скрыться с её глаз. Оглянувшись по сторонам, он быстро находит способ перевести тему: — У тебя новый проект? Это срабатывает — Нарцисса быстро переключается, и, к большому удовольствию Драко, улыбка на её лице становится шире. — Да, заказали много иллюстраций для книги. Сказка о мальчике, который узнаёт, что он волшебник. Работы много, но, знаешь, мне давно стоило чем-то таким заняться. Я засиделась дома, слишком много грустных мыслей стало приходить в голову… — Значит, хорошо, что они к тебе обратились, — Драко улыбается ей в ответ. — Покажешь, что получается? Нарцисса живо кивает, крутанувшись вместе с креслом в сторону мониторов. Открыв папку с рабочего стола, она демонстрирует Драко первые вышедшие из-под её руки наброски. Они как всегда отличные — яркие и детализированные, то, что нужно для детской книги. Её улыбка, сменившая ещё недавно лившиеся из голубых глаз слёзы, греет Драко душу. — И я нахожу его во дворе миссис Брутсвер. В земле с ног до головы, жуёт бутон герани… Клянусь, Гарри, я отвлеклась на три секунды! Поттер хохочет так, что чай не идёт у него носом лишь каким-то чудом. Драко со стоном прячет лицо в ладонях, начиная умолять: — Мама, хватит, прошу тебя… Рассказ о том, как двухлетний Драко материализовался в клумбе их соседки, отчего-то решив полакомиться геранью — один из любимых в коллекции Нарциссы. У неё, конечно, достаточно историй о сыне, вызывающих у Малфоя чувство стыда, но эта определённо является золотым фондом коллекции. Если, конечно, не считать тот случай на ферме… — Милый, но я же ещё не рассказала о той экскурсии на ферму… — начинает Нарцисса, будто бы прочитав его мысли, и Драко издаёт вопль ужаса. В глазах Поттера тут же вспыхивает живой интерес. Да когда же он уже перестанет ржать! — Что за случай на ферме? — спешит поинтересоваться Гарри. Нарцисса уже открывает рот, чтобы начать рассказ, но Драко вскрикивает, подняв вверх ладони: — Ещё слово, и я уйду из дома! Этим заявлением он вызывает только очередной взрыв смеха. В попытке выразить своё негодование в более весомой форме, Малфой изо всех сил пинает Поттера под столом, целясь в выступающую на лодыжке косточку. И не зря он считает себя хорошим футболистом — острая пятка приходит точно в цель, заставив Гарри подавиться смехом и застонать от боли. Заметив укоризненный взгляд матери, Драко спешит оправдаться: — Вы меня вынудили. Умоляю, хватит. Только не про ферму. — Да что за ферма-то? — Поттеру всё мало, и Драко с трудом удерживает себя от ещё одного удара. Нарцисса смотрит на сына вопросительно, и он спешно качает головой. Ну уж нет, никаких историй о том, как он в пять лет решил оседлать несчастного телёнка. И о том, чем это запоминающееся родео закончилось. Иногда Драко кажется, что он был слишком активным ребёнком. По крайней мере, пока на горизонте не появлялся отец — Люциуса он всегда слушался беспрекословно. Жаль, что некому рассказать ему что-нибудь подобное о Поттере. Драко уверен, что тот в раннем детстве находил себе развлечения и похлеще пожёванной герани соседки, учитывая, что он просто не способен усидеть на месте. Даже сейчас, устроившись за столом на кухне семьи Малфоев, он нервно постукивает ногой по полу. — Что ж, Гарри, — смилостивившись, переводит тему Нарцисса. — Драко упоминал, что вы любите готовить, это правда? Наступает очередь Поттера смутиться, и Малфой определённо не собирается ему помогать. Не он начал эту войну, в конце концов. Слава богу, дело не дошло до его детских фотографий, он бы уже ничему не удивился. Впрочем, смущение не длится долго — очень скоро Гарри принимается живо обсуждать с Нарциссой приготовленный ею шоколадный торт, украшенный ягодами малины, которую так любит Драко. Малфой, подперев голову кулаком, слушает их разговор с лёгкой улыбкой. Он даже не заметил, как они спелись — Гарри, в первую их встречу чувствовавший себя с Нарциссой довольно скованно, со временем заметно расслабился. Хотя он, кажется, способен быстро ориентироваться в любой ситуации, и это определённо одна из тех вещей, которые Малфой в нём любит. Пока Нарцисса с Гарри непринуждённо беседуют, Драко отвлекается на мысли о мамином подарке (вернее, родительском, но он более чем уверен, что его отец не выступал в качестве инициатора, если вообще поддержал эту идею). Нарцисса решила не дарить ему в этом году ничего материального. И это было правильно, потому что, спроси кто Драко, чего ему не хватает, он бы не нашёлся с ответом. Подарок был скорее предложением — поездка на материк, к южному морю, после того, как Драко сдаст выпускные экзамены. Нарцисса так же добавила, что, если он не захочет ехать один, то у него есть возможность выбрать себе компанию. Она сказала: «возьми кого-нибудь из своих друзей», и Малфой невольно улыбнулся, представив, как мог бы пройти его отпуск с Панси. Она наверняка нацепила бы на себя широкополую шляпу и принялась бесконечно ныть о том, что ей слишком жарко, и что она вся обгорела, хотя на деле получала бы удовольствие. Они могли бы болтать обо всём на свете вечерами, сидя на балконе их номера в отеле, расслабляясь после изнурительных экзаменов… Затем она сказала: «или Гарри», и Драко с трудом удержал улыбку на своём лице. Конечно, он бы позвал его с собой, не раздумывая. Поттер никогда не видел море и это при том, что жили они на острове: Дурсли попросту не брали его с собой, когда ехали отдыхать на побережье. Драко подарил бы ему все эмоции, какие только мог, познакомил бы с французской, или итальянской, или испанской кухней, смотрел бы, как сияют его глаза при виде морских волн, высоко поднимающихся в ветреный день, и как он постепенно покрывается бронзовым загаром с ног до головы… Но этого не будет. Не будет же? Всё зашло так далеко. Драко на секунду зажмуривается, отгоняя печальные мысли. Сегодня его день рождения, и они с Гарри замечательно проведут следующие сутки, и ничего, никакие дурные мысли об их непонятном будущем ничего не испортят. Никакого будущего, никакого прошлого, только здесь и сейчас. Потому что его «здесь и сейчас» — прекрасно. Через час, когда половина торта съедена, а каждый из присутствующих допивает третью чашку чая, Драко отправляется в свою комнату, чтобы покидать в рюкзак необходимые вещи. Вытряхнув из него школьные принадлежности, он кладёт внутрь сменную одежду, зубную щётку и прочие мелочи, которые могут пригодиться. Закончив, он замирает, раздумывая, а потом всё-таки лезет в нижний ящик своего стола, где под аккуратно уложенными книгами и блокнотами спрятаны презервативы и смазка. Он ничего не загадывает, у него нет конкретных намерений, и эти вещи отправляются в рюкзак просто для подстраховки. В конце концов, будет глупо, если они решатся пойти до конца, но прервутся, чтобы побежать в круглосуточную аптеку. Да и он уже всё купил, а это было тем ещё моральным испытанием. Драко думал, что сгорит со стыда прямо на кассе, хотя прошлым летом совершенно спокойно покупал презервативы, когда Астория пригласила его на небольшую вечеринку в загородном доме её семьи. Сейчас же ситуация была несколько иной. Драко чувствовал себя так, словно на его лбу горела огромная табличка: «да, я хочу трахнуть своего парня», и из аптеки он выскочил едва ли не скуля. Немного подумав, Малфой убирает смазку и презервативы на дно рюкзака, прикрывая их прочими вещами. Он умрёт от неловкости, если Поттер случайно увидит, что он с собой прихватил. Спустившись вниз, Драко заглядывает на кухню, чтобы на прощание поцеловать мать в щёку и вновь поблагодарить её за торт и прекрасный подарок. Получив наставление много не пить, он спешно вываливается в коридор: Гарри уже ждёт его у входной двери. Широко ему улыбнувшись, Малфой на несколько секунд берёт его за руку перед тем, как выйти на улицу, и даже от этого простого жеста всё в его грудной клетке заливает приятным теплом. Вызвав такси, они отправляются в Дептфорд — район, отдалённый от их части Лондона, но Драко его любит за малоэтажные новые дома, вытянувшиеся вдоль береговой линии Темзы. Собственно, в одном из них он и снял апартаменты, соблазнившись широким балконом с видом на набережную. Пустота, уединение и никакой суеты центральных улиц — именно то, чего Драко хочет сегодня. Гарри же и вовсе наплевать, куда ехать: когда Малфой поинтересовался его предпочтениями, он лишь пожал плечами и сказал, что ему всё равно где быть, лишь бы Драко был рядом. И, страшное дело, Малфой, всегда превыше всего ценивший собственный комфорт, его прекрасно понимает. Добравшись до Депфорда, они заходят в «Моррисонс» за сыром, виноградом и бутылкой вина. Всего одной, Драко действительно не планирует напиваться, и не только потому, что об этом его попросила мать — он просто хочет помнить этот день максимально отчётливо, да и рядом с Гарри нет необходимости в каком-либо допинге, чтобы чувствовать себя счастливым. По пути к дому совершают ещё одну остановку, на этот раз в ресторанчике средиземноморской кухни, чтобы взять еду на вынос, потому что, несмотря на наличие в апартаментах кухни, готовить им обоим оказывается катастрофически лень. Пока они с Гарри сидят за свободным столиком, ожидая свой заказ, голубое небо за окном стремительно затягивают облака. Практически моментально тучи наливаются, становясь темнее, и на выходе из ресторана Драко и Гарри попадают под небольшой дождь. Небольшим он остаётся совсем недолго, стремительно набирая обороты, и в конечном итоге до нужного дома им приходится практически бежать, что никак не помогает не промокнуть до нитки. Негромко ругаясь себе под нос, Драко вводит код от входной двери. С его головы падает капюшон ветровки, окатывая спину брызгами воды, и он отфыркивается, видимо достаточно забавно, потому что Гарри тут же заходится звонким смехом. Апартаменты оказываются такими же, как на фотографиях, разве что без широкоугольной камеры кажутся значительно более тесными. Драко это не особо заботит — они собираются провести здесь всего лишь сутки, да и на уют обстановки этот факт никак не влияет. К тому же, квартира обставлена именно так, как он любит: минималистичный стиль и успокаивающие глаз серо-голубые тона. Единственной проблемой является тот факт, что они с Поттером успели промокнуть насквозь. — Ну что, с порога раздеваемся? — вновь посмеиваясь, спрашивает Гарри, показательно выжимая рукав своей толстовки. Её красная ткань, потемнев от воды, теперь кажется тёмно-бордовой. — Никакой романтики, — сетует Драко, принимаясь стаскивать с себя джинсы, мерзко облепившие ноги. Развесив одежду на всех пригодных для этого дела предметах мебели, Малфой остаётся в одних трусах и рубашке поло — её защитила непромокаемая ветровка. Гарри же не спасло ничего, поэтому Драко выдаёт ему футболку, которую взял с собой для сна. На пару секунд у него перехватывает дыхание — изумрудно-зелёная ткань смотрится на Поттере потрясающе, делая его глаза ещё более яркими, чем обычно. — Всё, теперь ходишь только в зелёном, — сообщает ему Драко. — Я просто украду у тебя эту футболку, — отвечает Гарри, разглядывая себя в зеркале, встроенном в дверцу шкафа. — Не вопрос, забирай. Поттер ничего не отвечает, только моргает смущённо. Драко не шутит — Гарри футболка и правда ведь идёт куда больше. А ещё от мысли о том, что Гарри будет носить его вещь, ему становится так приятно, что он не понимает, как не додумался до этого раньше. На кухне Драко убирает большую часть еды в холодильник, оставляя на столе только брускетту с помидорами, потому что желудки у них обоих переполнены недавно съеденным тортом. Найдя в одном из ящиков штопор, Драко открывает вино и разливает его по бокалам, и они с Гарри наконец устраиваются за тёмно-серым деревянным столом, стоящим посреди кухни. Дождь за окном продолжает поливать, не сбавляя силы. — У меня есть для тебя подарок, — вдруг смущённо говорит Поттер, сделав первый глоток вина. — Не стал дарить его дома, потому что… не знаю, постеснялся, наверное. — Постеснялся? — непонимающе переспрашивает Драко, ставя бокал на стол. — Ну, родители наверняка подарили тебе что-нибудь крутое. А я вообще не уверен, что мой подарок тебе понравится. — Поттер, ты можешь подарить мне что угодно, хоть открытку, которую сделал на уроке рисования в третьем классе. Я всё равно буду счастлив, — отвечает ему Драко совершенно искренне. — А мог бы не дарить вообще ничего, то, что ты здесь, со мной — это уже прекрасно. Гарри, кажется, смущается ещё больше, что не слишком для него характерно, и, буркнув что-то, отдалённо напоминающее слово «сейчас», уходит в комнату, где оставил свой рюкзак. Драко только и может, что глупо улыбаться. Он вообще не думал, что Поттер ему что-то подарит. Всё по той же причине: ему самому сложно сказать, в чём он вообще нуждается. И всё же Гарри решил что-то для него сделать, и один этот факт согревает Драко сильнее любого, самого крутого на свете презента. Поттер почти сразу же возвращается, неся в руках небольшую продолговатую коробочку, завернутую в подарочную бумагу, бликующую серебром. Драко принимает её из его рук с осторожностью, и довольная улыбка не сходит с его лица, когда он просто вертит коробочку в пальцах, разглядывая. — Ну, открывай уже, — не выдерживает Гарри, всё это время нетерпеливо постукивающий пальцами по столу. Драко послушно расковыривает обёртку, отдирая её от двухстороннего скотча, и обнаруживает под слоем бумаги подобие маленькой шкатулки. Отчего-то задержав дыхание, он открывает крышку и лишь затем тихонько выдыхает: внутри, поблёскивая на синем бархате, лежит браслет. Тонкая, изящная серебряная цепочка на застёжке, посередине прерывается плоской фигуркой дракона. Несмотря на маленький размер, он выполнен искусно — Драко может разглядеть тонкие прожилки, поднимающиеся по острым, широко раскрытым крыльям, и переливающиеся в ярком свете кухонной лампы чешуйки на продолговатом теле. Малфой разглядывает его долго и молча, совершенно растеряв все слова. Поттер его молчание истолковывает по-своему: — Если тебе не нравится, то так и скажи, ничего страшного. Я сломал голову, думая, что тебе подарить, потом вспомнил, что ты в прошлом году носил кольца, подумал про какое-нибудь украшение, но у меня не было уверенности и… — Он потрясающий, — выдыхает Драко, прерывая его сбивчивую речь. Достав из коробочки браслет, он аккуратно раскладывает его на своей ладони и проводит пальцами по крыльям дракона, обводя выступающие частички серебра. — Это… — Твоё имя, — поспешно добавляет Гарри. — «Дракон» на латыни. Ну, или созвездие дракона, честно говоря, на разных сайтах была разная информация… — Созвездие, — подтверждает Драко. Подцепив браслет кончиками пальцев, он открывает замочек и, набросив украшение на запястье, протягивает руку к Гарри. Поттер на секунду взглядывает ему в глаза, и, видимо, удовлетворившись восторгом, который Драко буквально излучает, с улыбкой закрывает застёжку. Браслет ложится на руку Малфоя как влитой: цепочка обхватывает запястье достаточно прочно для того, чтобы украшение не скользило по нему вверх-вниз, но при этом не давит на кожу. — Так… тебе нравится? — осторожно спрашивает Гарри, и Драко едва удерживается от того, чтобы закатить глаза. Ей богу, Поттер ещё никогда не был таким робким с ним. Вместо ответа он поднимается со стула, подходит к Гарри и наклоняется, чтобы поцеловать его. — Один из лучших подарков в моей жизни, — сообщает он ему, оторвавшись от тёплых губ. Его слова звучат просто и естественно, но, вообще-то, для Драко они являются целым откровением. Он никогда бы не подумал, что его может так порадовать украшение — не особо их носил, даже те самые кольца в этом году снял, устав от них. Но этот браслет был особенным. Он был куплен Гарри, куплен специально для него, и по его сбивчивой, робкой речи, понятно, как Поттер волновался и как долго мучился с выбором. Браслет был идеален, он был про него, про Драко, и он смутно представлял, кто теперь сможет переплюнуть Гарри в выборе подарка. Это была драгоценность. — Слава богу, — фыркает Поттер, наконец сбрасывая с себя оцепенение. Он широко улыбается Драко, бросает короткий удовлетворённый взгляд на его запястье и обнимает за пояс, притягивая ближе к себе. Малфой наклоняется, целуя его вновь: в щёку, в подбородок, в уголок губ и, наконец, в сами губы. Они целуются в полной тишине, нарушаемой лишь барабанящими по стеклу каплями дождя, и очень быстро поцелуй из нежного становится более глубоким и напористым. Драко зарывается пальцами в как всегда спутанные тёмные волосы, всё ещё немного влажные, массирует затылок, нежно проходится по чувствительной коже за ухом, и Поттер, издав короткий, полный удовольствия звук, притягивает Драко ещё ближе, усаживая к себе на колени. Малфой не имеет ничего против, только проталкивает язык сквозь приоткрытые губы, дразняще проходясь его кончиком по языку Гарри. Тот сжимает пальцы на его талии, собирая ткань рубашки, после чего, к большому неудовольствию Драко, вдруг разрывает поцелуй. Малфой протестующе стонет, но в следующую секунду стоном этим давится — Гарри припадает губами к его шее. Горячий язык скользит по тонкой коже, обводит кадык, подёргивающийся, когда Драко сглатывает скопившуюся во рту слюну, касается всё быстрее бьющейся артерии на шее. Малфой хрипло выдыхает и жмётся ближе, путаясь пальцами в волосах Поттера, чуть потягивая их и задумываясь о том, не поторопится ли он, если сейчас перекинет одну ногу через колени Гарри, чтобы прижаться к нему животом и пахом, который уже начинает ныть. Поттер, словно прочитав его мысли, чуть отстраняется, напоследок прикусив кожу возле ключиц, и тихо, хрипло спрашивает: — Пойдём в комнату? — Да, — Драко не нужно предлагать дважды. Последний раз, когда они прикасались друг к другу, был слишком давно. Поднявшись с колен Гарри, Малфой хватает его за руку и тянет за собой в коридор. В дверях спальни Поттер сгребает его в объятья вновь, будто бы дотерпеть до кровати попросту невозможно, и снова целует, прижав спиной к дверному косяку. Поцелуй крепкий и яростный, Драко снова и снова ловит губы Гарри своими, облизывает их, покусывает. Одежды между их телами будто бы слишком много. Он прерывается, чтобы снять с Поттера резко ставшую раздражающей футболку, затем отталкивает пальцы Гарри, которые безуспешно борются с двумя пуговицами на его собственной рубашке. Снимает её с себя сам, чтобы ускорить процесс, и негромко ахает, настолько приятным оказывается чужое разгорячённое тело, к которому он жмётся изо всех сил. Кое-как они добираются до постели, практически падая на плотные, чуть ли не хрустящие новизной простыни, пахнущие стиральным порошком. За окном всё ещё пасмурно, а шторы задёрнуты, и комнату наполняет приятный полумрак, впрочем достаточный для того, чтобы разглядеть тело Гарри, усевшегося на Драко сверху. Задыхаясь и не смея даже на секунду отвести взгляд, Малфой ведёт ладонями по его сильным бёдрам, худому, поджимающемуся от прикосновений животу, выступающим рёбрам и груди с тонкой полоской тёмных волос. Задевает соски — глухой стон, тут же сорвавшийся с губ Гарри, служит ему наградой. Поттер, чуть склонившись, проводит рукой по его волосам, скулам и подбородку, но Драко не позволяет ему опуститься ниже, нежно взявшись за запястье. Вместо этого он тянет его руку к губам, касается ими выступающей косточки, сам же задыхаясь. Как же он любит эти руки. Драко с некоторой робостью скользит губами по линии ладони, и, дойдя до кончиков пальцев, вбирает один из них в рот. Поттер вздрагивает всем телом, будто его током ударило, и Малфой от этой реакции едва не урчит. Тяжело дыша от удовольствия, он сжимает губы, притягивая руку Гарри ближе, сильнее вбирая его указательный палец, обводит языком подушечку, скользит к следующей фаланге, и невольно приподнимает бёдра в слепой попытке потереться о член Поттера сквозь ткань трусов. Сам собой вспоминается тот жаркий сон, который он увидел ещё в конце осени, а потом мастурбировал, сгорая от стыда и ненависти к самому себе. Сейчас этой ненависти нет места — всё кажется до жути правильным, ни одна лишняя мысль не омрачает удовольствия. Строго говоря, мыслей в голове Драко нет вообще, он плавает в блаженной пустоте, весь превратившись в ощущения. Сорванное дыхание Гарри, его пальцы, затуманенный взгляд, тяжело вздымающаяся и опадающая грудная клетка, давно уже крепко вставший член, который Поттер, явно не выдержав, чуть сжимает свободной рукой сквозь ткань. Абсолютно лишнюю ткань — проносится в голове Драко единственная короткая мысль, и он, выпустив пальцы Гарри, резко садится, чтобы обхватить его руками за поясницу и рывком уложить на спину. Опершись рукой о кровать, Драко снимает с лица Гарри очки и осторожно кладёт их на прикроватную тумбочку. Несколько секунд он просто любуется Поттером: раскрасневшимся, широко распахнувшим глаза с огромными зрачками. Его губы, которые Драко совсем недавно кусал, кажутся чуть припухшими. Гарри обхватывает его за шею, притягивая к себе для поцелуя, второй рукой подцепляя резинку его трусов, чтобы стянуть их вниз. Драко помогает ему, как может, выдыхая от облегчения, когда тяжёлая, мокрая от смазки головка касается горячего живота. Он хочет тоже избавить Поттера от ставшего совершенно ненужным белья, но не успевает: пальцы крепко обхватывают его член. Стиснув зубы, он утыкается носом в шею Гарри, пока тот двигает рукой именно так, как Драко любит: резко, каждый раз проходя большим пальцем по чувствительной уздечке. Эти движения абсолютно сводят его с ума, он бессознательно толкается бёдрами вперёд, ведомый тихими стонами Гарри, которые смешиваются с его собственными. Лишь желание большего заставляет его собрать всю волю в кулак и остановиться, перехватывая запястье Поттера. Ему требуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями и унять собственное тело, которое отказывается подчиняться. Гарри послушно убирает пальцы и чуть нахмуривается, когда Драко садится на его бёдрах, тяжело дыша. — Мне остановиться? — спрашивает он с тревогой в голосе. — Тебе нехорошо? — Нет, мне наоборот слишком хорошо, — со смешком успокаивает его Драко. Он открывает рот, чтобы продолжить, но тут же закрывает его обратно. Смущение сковывает с ног до головы, и он протягивает руку, касаясь кончиками пальцев щеки Гарри, пока пытается заставить мысли облачиться в более-менее стройные слова. Как вообще такое предлагают? Он так и не смог продумать этот момент заранее, все фразы казались слишком глупыми. Наконец, он решает, что вопрос в лоб будет лучшей тактикой. — Ты хочешь заняться сексом? — выпаливает он на одном дыхании, не позволяя себе передумать. Если Поттер откажется — ничего страшного. Совсем ничего страшного, они просто продолжат там, где остановились. Драко очень старается себя в этом убедить. — А мы сейчас что делали? — растерянно спрашивает у него Гарри. Малфой тяжело вздыхает, удерживая рвущийся из груди стон отчаяния. Всё-таки глупо прозвучало, но уже ничего не поделаешь. — Я имею в виду, — глубокий вдох, — по-настоящему. Хочешь… ну, зайти дальше? На лице Поттера появляется понимание, его рот чуть округляется, когда он выдыхает тихое и многозначительное «о». Драко жадно вглядывается в его лицо, ожидая, пока он что-нибудь скажет. Молчание невыносимо — Малфой уже не знает, куда себя деть. К счастью, замешательство не длится долго. Гарри, на глазах посерьёзнев, кивает: — Хочу. — Точно? — задержав дыхание, переспрашивает Драко. — Да, я же сказал. Даже в полумраке видно, как щёки Гарри стремительно краснеют. Малфой и сам весь горит — разом и от предвкушения, и от возбуждения, и от волнения. Ему всё ещё не верится, что он нашёл в себе силы сделать такое предложение. — Хорошо, я… — Драко изо всех сил пытается придать своему голосу уверенность, но получается у него из рук вон плохо. — Я купил всё, что надо, так что… И тут Поттер, к его ужасу, издаёт робкий смешок, который быстро переходит в откровенный смех. Драко, всё ещё сидя на его бёдрах, хмурится: что, чёрт подери, такого, он сказал? Следом приходит холодное, неприятное ощущение — его страх номер два стал явью, Гарри посчитал его извращенцем, и сейчас они оба начнут умирать от смущения, и… — Прости, — выдавливает из себя Поттер, прерывая его беспокойные мысли. — Прости, это просто смешно, потому что я тоже всё купил. Собирался утром и всё думал, зачем я это делаю, а что ты обо мне подумаешь, а как вообще про это заговорить, типа, как люди к этому приходят и всё такое… Плечи Драко, было напрягшиеся до боли, медленно опускаются, и он тоже коротко смеётся, закрывая лицо руками. Ситуация и правда начинает казаться забавной, потому что он как-то даже не допускал, что Гарри варится в тех же мыслях. На этом моменте он мог бы выдохнуть и начать целовать и ласкать Гарри, пока тот вновь не начнёт стонать, извиваясь под ним от возбуждения, но есть ещё одна вещь, которую он должен озвучить. Последняя стадия унижения, после которой что-то может пойти не так, и на этом всё — так он себя успокаивает, отнимая ладони от лица. — Я не могу быть снизу, — тихо говорит он, с нежностью оглаживая бок Гарри. — Мне нужен контроль. Полный. «Сам понимаешь» — два слова вертятся у него на языке, но он их не произносит, потому что это мрачная часть, в которую Драко предпочитает не заходить без необходимости. Особенно сегодня. — Я и не думал иначе, — успокаивает его Гарри, поймав его ладонь и взяв её в свою руку. — Мне, если честно, вообще всё равно, к тому же… так даже лучше. Драко ждёт, что он продолжит, развивая свою мысль, но Поттер молчит, поэтому ему приходится уточнять самому: — Почему это? — Ну… — Гарри вдруг тяжело вздыхает и переводит глаза на потолок, явно подыскивая слова. — У тебя есть опыт и всё такое. С девушками, конечно, не совсем то, то есть совсем не то, но… Короче, ты понял. Тебе должно быть проще. Наступает очередь Драко издать неуместный смешок, отдающий истеричными нотками, и теперь уже Гарри переводит на него хмурый и недоумевающий взгляд: — Что смешного? — Нет у меня никакого опыта, — признаётся Драко. — В смысле? — искренне недоумевает Поттер, приподнимаясь на локтях. — А что за разговоры о том, как ты переспал с половиной девчонок в школе? Драко тихонько всхлипывает. Вот теперь уже точно истерично. — Как ты думаешь, кто распустил эти слухи? — Кто? — Я сам, ты что, совсем глупый? — Малфой дёргает плечом, напуская на себя уверенный вид, хотя на деле ему хочется стечь под кровать от неловкости. — И я убью тебя, если ты хоть кому-нибудь скажешь правду. Хоть одной живой душе! Поттер молча смотрит на него, переваривая информацию, а затем с громким фырканьем откидывается обратно на подушки. — Я должен был догадаться. И прежде, чем Малфой успевает что-то возразить, Гарри обхватывает его руками за шею и притягивает к себе, заставляя прижаться всем телом и увлекая в поцелуй. Все слова моментально вылетают из головы Драко, когда он, дурея от вседозволенности, вцепляется пальцами в бёдра Поттера, приподнимая его, чтобы вжаться своим членом ему в пах. Чёртовы трусы всё ещё на месте, и Драко поспешно стягивает их, пытаясь при этом не разорвать поцелуй. Мокрая головка проскальзывает по его обнажённому бедру, пачкая в смазке, и одного этого хватает для того, чтобы наполовину обмякший за время разговоров член Драко моментально напрягся. С грудным стоном, выдохнутым прямиком в приоткрытые губы Гарри, он прижимается ближе, потираясь головкой о головку и наслаждаясь тем, как чужое тело дрожит под его руками. Теперь ему можно всё. Вообще всё. Боже, как же он его хочет. — Я сейчас, — шепчет Драко в искусанные губы, обдавая их горячим дыханием, и Поттер, уже вновь поплывший и ничего толком не соображающий, послушно ему кивает. С трудом заставив себя оторваться от Гарри, Малфой поднимается с кровати и нетвёрдой походкой направляется к рюкзаку. Непослушные, кажущиеся чужими и нелепыми, пальцы шарят среди вещей, и Драко одними губами выругивается, когда в очередной раз находит ненужный кейс от наушников. Наконец найдя тюбик со смазкой и коробку презервативов, он возвращается обратно и кидает их на простынь в изголовье кровати. Взгляд Гарри на миг становится более осмысленным, когда он следит за движениями Драко, но встревоженным он не выглядит. И всё же Малфой, укладываясь рядом с ним, просит сорвавшимся на шёпот голосом: — Скажи, если передумаешь. Или если что-то будет не так. Скажешь? Гарри в ответ молча кивает, и Драко, немного успокоенный, подаётся вперёд, припадая к его шее губами. Лишь теперь до него запоздало доходит весь смысл слов, сказанных Поттером ранее — про опыт. Он не знал, было ли у Гарри что-то с его бывшим парнем, думал, но предпочитал не спрашивать, а сейчас по всему выходило, что нет, не было. Это придаёт ему немного уверенности — по крайней мере, не для него одного всё происходит впервые. Вновь осмелев, языком он собирает солоноватые крохотные капельки пота, выступившие у Поттера под подбородком, повторяет поцелуями форму выступающих ключиц и ямочки между ними, а рукой ведёт по боку и внутренней стороне бедра. Легонько сжимает в пальцах основание члена Гарри, пока тот, вздрагивая всем телом, выгибается ему навстречу, пытаясь толкнуться в руку, обводит мошонку, дразняще оттянув кожу, и скользит дальше — по ягодице. Самыми кончиками пальцев касается тугого колечка мышц, и одного этого короткого прикосновения хватает для того, чтобы его сердце попыталось выйти из грудной клетки наружу. Оно тяжело бухает, по ощущениям ударяясь о рёбра, а от того, как Гарри стонет, до боли вцепившись в его плечо, он окончательно перестаёт что-либо соображать. Знает только, что ему нужно больше, нужно ближе, и его руки, которыми он больше не управляет, дрожат, оглаживая каждый сантиметр чужого тела. Его ведёт от одной мысли о том, что всё это — не очередной жаркий сон, а реальность. Самая настоящая. С трудом заставив себя отстраниться, Драко дотягивается до тюбика со смазкой и быстро выдавливает её на свои пальцы. Выплёскивается много, и он размазывает её едва ли не по всей ладони, а затем вновь оборачивается к Гарри, крепко его целуя. Возвращает руку обратно, точно так же, как в прошлый раз, огладив член и поджавшуюся мошонку, после чего, найдя вход, проталкивает внутрь кончик пальца. Гарри негромко ахает ему на ухо, а затем он слышит протяжный стон, не сразу понимая, что тот срывается с его собственных губ. Палец проскальзывает глубже, и от новых ощущений Драко зажмуривается: внутри горячо и ужасно тесно, так тесно, что он с трудом представляет, как вместит туда второй палец, не говоря уже о большем. Положив свободную руку Гарри на ногу, он сгибает её в колене и отводит вверх и чуть в сторону, давая себе лучший доступ. Поттер подчиняется, вновь вцепляясь в его плечи, словно утопающий в спасательный круг. Драко склоняет голову, успокаивающе целуя Гарри в шею, чуть прикусывает кожу под мочкой уха — он уже знает, что тому это нравится. Это нехитрое действие помогает, и мышцы, плотно сжавшиеся вокруг кончика его пальца, постепенно расслабляются, пропуская его внутрь уже целиком. Когда Гарри, окончательно забывшись, начинает тихонько всхлипывать от удовольствия, подаваясь бёдрами навстречу его руке, он проталкивает внутрь второй палец, из-за обильного количества смазки входящий с влажным звуком. Ему приходится вновь схватить Поттера под колено — тот, уже очевидно мало что соображая, опускает ногу обратно, затрудняя движения. Драко, не переставая очерчивать губами линию его подбородка и скул, вновь начинает двигать запястьем активнее, периодически немного разводя пальцы в стороны — Гарри эти движения вознаграждает особенно громкими стонами. Малфой загоняет пальцы до конца и чуть меняет угол в попытках найти нужную точку (чёрт побери, не зря же он вчера вечером перерыл весь интернет, отчаянно краснея!). Долгое время ничего не происходит, но затем Драко решается чуть согнуть пальцы, и всем телом ощущает дрожь, с ног до головы прошившую Гарри. Поттер вскрикивает, резко дёргаясь вниз, пытаясь насадиться глубже, и Драко поспешно повторяет движение, а затем ещё раз и ещё. Его собственный член весь истекает смазкой, подёргиваясь, и от возбуждения почти больно, но Малфой упорно не прикасается к себе, опасаясь, что попросту сразу же кончит. Третий палец входит уже куда проще — расслабленные мышцы легко пропускают его. Драко садится, заставляя Гарри максимально согнуть ногу в колене и, бросив короткий взгляд на его лицо, едва не задыхается — то, как раскраснелись его щёки, как опухли губы, которые он кусает, пытаясь не закричать от удовольствия, как он зажмуривает глаза, заставляет Драко сбиться с выверенного темпа. Отдышавшись, он вновь коротко двигает запястьем, согнув пальцы, и тут Гарри, вскрикнув особенно громко, вдруг хватает его за руку. Малфой тут же замирает, испугавшись, что всё-таки причинил ему боль. — Стой, стой, — хрипит Поттер, открывая глаза и одаривая Драко совершенно потерянным взглядом. — Стой. Просить ещё раз не нужно — Малфой тут же убирает руку и кладёт её Гарри на бедро, поглаживая вспотевшую кожу. — Что-то не так? — спрашивает он севшим голосом, наклоняясь вперёд. — Всё слишком так, — Гарри выдыхает с тихим, каким-то ошарашенным смешком. — Если ты продолжишь, я кончу. Драко приходится прикрыть глаза и мысленно досчитать до пяти в жалкой попытке отвлечься. Ещё никогда в жизни ему так сильно не хотелось подрочить себе. Он уже не уверен, что его выдержки хватит на то, чтобы всё закончить. — У нас ещё много времени, — предлагает он шёпотом, продолжая поглаживать Гарри по бедру. — Всё успеем. — Нет, — качнув головой, Поттер переворачивается на спину. — Хочу тебя. Сейчас. А затем он приглашающе разводит колени в стороны, не сводя с Драко расфокусированного, потемневшего взгляда, и Малфою в этот момент кажется, что даже прикасаться к себе больше необязательно. Теперь ему приходится вспомнить цифры от одного до десяти, но уже на шести он безнадёжно сбивается и, издав короткий стон, тянется к коробочке с презервативами. Его руки трясутся так, что он с трудом справляется с упаковкой, а надевая презерватив старается даже не смотреть в сторону Поттера — его тело, его взгляд и послушное ожидание попросту лишают Драко способности делать хоть что-то. Лишь добавив ещё смазки, он возвращается обратно, устраиваясь между разведённых бёдер Гарри. Соприкосновение их тел, давно ставших мокрыми от пота, срывает с его губ судорожный вздох. Он опирается локтем о подушку, а свободной рукой хватает Поттера за бедро, вынуждая того приподняться и обхватить ногами его поясницу. Одарив его коротким, ласковым поцелуем, Драко чуть отстраняется, чтобы взять в руку свой член, направляя его. Едва коснувшись головкой мокрого, невероятно горячего кольца теперь расслабленных мышц, Драко окончательно теряет способность дышать. Рука, которой он продолжает опираться о постель, начинает ходить ходуном от дрожи. Господи. Он склоняется ниже, практически упираясь лбом в лоб Поттера, и они встречаются взглядами — теперь глаза Гарри кажутся более ясными, и в них нет ни капли тревоги, сплошное нетерпение. Уловив это, Драко закусывает губу и подаётся бёдрами вперёд, толкаясь. Стон моментально вырывается из его разом пересохшего рта, стоит ему несколько раз качнуться вперёд-назад, растягивая головкой вход. Лучшее. Это и близко ни на что не похоже — Гарри плотно обхватывает его со всех сторон, горячий, мягкий и невероятно узкий. Драко едва не скулит, вынужденно дёргаясь назад и крепко обхватывая член у основания. Чёрта с два он кончит, не успев толком войти! Немного успокоившись, Малфой повторяет своё движение, и на этот раз Поттер ему помогает, крепче стиснув его талию ногами и немного шевельнув бёдрами навстречу. Драко, негромко рыкнув, опирается и о вторую руку тоже, с трудом удерживаясь от того, чтобы попросту не распластаться на Поттере, и лишь после этого начинает короткие толчки. Стоны Гарри быстро распаляются, вновь наращивая темп, и когда Драко, чуть сместившись, опять задевает простату, они превращаются в короткие крики. Малфой ловит их губами, даже не замечая, что сам заходится в стонах, и ему глубоко наплевать, насколько тонкие в этом доме стены. Вокруг нет ничего: только гибкое поджарое тело, в которое он вбивается всё сильнее, чувствуя, как сокращаются мышцы, как оно извивается под ним, пытаясь прижаться ближе, заполучить больше, хотя больше уже некуда. Громко всхлипнув, Гарри вдруг хватает его за руку, прижимая ладонь к своему члену. Одного короткого движения хватает для того, чтобы он начал кончать. По его телу проходит судорога, и Драко, хрипло, резко вскрикнув, спускает следом, не переставая двигаться, быстро и беспорядочно. Стенки мышц пульсируют, сжимаясь и разжимаясь вокруг его члена, и он всё-таки падает на подогнувшихся руках, вплотную прижимаясь к Гарри и утыкаясь лбом в подушку возле его виска. Он изливается внутрь долго, дольше, чем обычно, а потом все мышцы в его напряжённом донельзя теле расслабляются, и он остаётся лежать на месте, не в силах даже шевельнуть бёдрами, чтобы выйти. Гарри, кажется, ничего не имеет против такого расклада — только расцепляет ноги, скрещенные на пояснице Драко, и обнимает его за талию, принимаясь нежно водить кончиками пальцев по выступающим позвонкам. — Охренеть, — только и может прошептать Малфой, когда способность хоть как-то воспринимать реальность возвращается к нему. — Стоило сделать это раньше, — соглашается Поттер с усмешкой в голосе. Немного опомнившись, Драко привстаёт, осторожно выходя из него. Сняв презерватив и завязав тянущийся латекс узлом, он выкидывает его на пол, не имея ни сил, ни желания идти до мусорного ведра на кухне. Устроившись на боку рядом с Гарри, он тихо интересуется: — Всё в порядке? Поттер не подаёт никаких признаков того, что ему что-то не понравилось, но Драко всё равно чувствует необходимость задать этот вопрос. Просто чтобы убедиться. — Всё замечательно, — так же тихо отвечает Гарри, тоже поворачиваясь на бок и переплетая свои пальцы с пальцами Драко. Малфой улыбается ему, только теперь замечая, что весь взмок. Даже волосы неприятно липнут ко лбу. Но он не обращает на это никакого внимания, не в силах оторваться от внимательного взгляда зелёных глаз, в которые он всматривается. Близится вечер, и полумрак, царящий в спальне, стал гуще, но глаза Гарри словно горят. Драко нежно касается кончиками пальцев его виска и лба, отводя тёмные волосы, такие же мокрые, как его собственные, назад, открывая знакомый шрам, напоминающий молнию. С улыбкой он прикасается к нему губами. Он счастлив, что всё сложилось именно так. Что он толком ни с кем не встречался, что Астория упорно его отшивала, потому что теперь всё кажется очень правильным, словно он должен был оказаться именно здесь и именно с Гарри, который глядит на него своими невероятными глазами. Драко чувствует себя переполненным нежностью, она вытесняет из него всё, все мысли и желания, затапливает собой, сжимает сердце приятной негой. Он почти задыхается: внутри слишком много. Слишком много, чтобы промолчать. — Я люблю тебя, — шепчет он, потрясённый тем, что всё-таки сказал это вслух. Гарри вздрагивает, его и без того большие глаза расширяются. Он приоткрывает губы, будто собирается что-то сказать, но ни звука не доносится из его горла. Так и смотрит в упор, потрясённый и едва дышащий, и Драко тихо смеётся, утыкаясь лбом в его лоб. — Я люблю тебя, — повторяет он. Последняя стена из тех, что Драко так упорно возводил и удерживал, падает. У них впереди целая ночь, и они определённо не собираются спать.