Провозглашенный

Что ж, возможно, в этом нет ничего особенного. Возможно, Старк даже не знает, что он здесь. Возможно, ему никто не рассказал о присутствии Локи, о его приговоре и злоключениях. Да кого он пытается обмануть? Конечно, Старку все расскажут. Если Старк здесь, а Мидгард и Ванахейм каким-то образом установили отношения друг с другом, Старк наверняка уже знает обо всем, что произошло в этом мире в отношении судьбы Читаури и Локи. Сегодня вечером он и хозяева-ваны посмеются над рассказами и пытках и рабстве незадачливого завоевателя, о том, как его опустили столь низко и он пережил так много унижений. О его превращении из принца в раба. Его щеки горят от стыда при мысленном образе Старка, весело смеющегося и поднимающим свой кубок с ванами, сидящими рядом с ним, в знак одобрения. И здесь он подумал, что его прежняя гордость была обращена в ничто, что его больше не смущало его низкое положение. Но прибытие Старка заставило что-то крошечное шевельнуться внутри него, и это не из приятных ощущений. Он надеялся, что будет избегать этого человека во время его пребывания здесь. Нет причин, по которым простой раб должен иметь какое-либо отношение к столь важному иностранному гостю, как Старк. Нет, они пошлют своих лучших, хорошо обученных слуг прислуживать ему, а не простого раба. И кроме того, несомненно, Старк здесь для обмена своих технологий и изобретений на секреты и магию ванов. С такой важной сделкой у него будут более серьезные дела, которыми нужно заняться, чем интересоваться судьбой старого врага. Он пытается утешить себя этой мыслью, но его желудок продолжает неприятно скручиваться, пока он занят своими обязанностями, постоянно оборачиваясь через плечо на тот маловероятный случай, если Старк выйдет из-за угла прогуляться. Кто-то действительно выходит из-за угла, пока он полирует ручки золотых перил лестницы, ведущей на второй этаж, но это не Старк. Вместо этого стучащие шаги, направляющиеся в его сторону, принадлежат Ульфгримму, лицо мужчины презрительно хмурится, когда он останавливается и прислоняется к перилам, чтобы разглядеть Локи. – Хватит с тебя бесполезной уборки, – усмехается надзиратель, отбирая у Локи тряпку. – У тебя есть более важные занятия. Зловещего блеска в глазах Ульфгримма достаточно, чтобы предупредить его о грядущем, и все же вены Локи леденеют от следующих слов надсмотрщика. – Ты будешь отвечать за поддержание чистоты и порядка в личных покоях лорда Старка до конца его пребывания в Ванахейме, - он наклоняется ближе, его дыхание напоминает миазмы от разлагающегося звериного трупа. – Если хоть малейшая жалоба от нашего мидгардского гостя на твое поведение или действия дойдет до моих ушей… Он не заканчивает фразу, это необязательно. Образ столба для порки всплывает перед внутренним взором Локи, и он вздрагивает, воспоминания о последнем разе пребывания там еще слишком свежи. Только на этот раз, без сомнения, Старк будет там в качестве зрителя, поскольку ему любезно предложат возможность понаблюдать за происходящим. Он вздрагивает, шрамы на его спине все еще не полностью зажили. – В конце концов, ты же определенно… знаком с Мидгардом, не так ли? Локи наклоняет голову, воспоминания о том, что было раньше, как бы редко они нынче не проявлялись, все так же полны яда. Заноза в гноящейся ране, отказывающейся затягиваться. – Так что имеет смысл, чтобы именно ты позаботился о его покоях, - продолжает Ульфгримм, небрежно изучая ногти на своей правой руке. - Возможно, лорд Старк привез с собой вещи, которым требуется особый уход, или которые, возможно, могут представлять собой опасность для кого-то, кто не умеет с ними обращаться. Ты можешь знать о таких вещах больше, чем другие рабы и прислуга, никогда не бывавшие в Мидгарде. И как же неубедительно это объяснение звучит в ушах Локи. Он прекрасно знает, что его скромные познания о вещах мидгардцев не имеют ничего общего с его новым назначением уборщиком королевских покоев. Нет, это план Ульфгримма - унизить его еще больше, заставить его встретиться лицом к лицу со старым врагом и сильнее страдать от последствий этой встречи. Он просто кивает в знак согласия, его живот наполняется свинцом. Жидким, горячим свинцом. – Что ж, тогда ты свободен. Ульфгримм нетерпеливо машет рукой в его сторону, уголки его губ слегка приподнимаются вверх. Локи сомневается в том, что когда-либо видел улыбку этого парня, и она приводит его в замешательство. Он прекрасно знает, где находятся гостевые комнаты, даже убирался в них два или три раза, правда, это происходило уже после того, как их последние обитатели покинули замок и ему не приходилось сталкиваться с ними лицом к лицу. Однако на этот раз все по-другому. Его колени дрожат, когда он идет по роскошному коридору, ведущему к гостевым покоям. С каждой стороны несколько дверей, но ни на одной из них нет едва заметной метки для слуг, чтобы те знали, какие покои в настоящий момент заняты гостями. Только когда он доходит до конца коридора, на двери, ведущей в самую лучшую, самую роскошную гостевую комнату королевской резиденции, появляется такая метка. Конечно, Старка поселили там. После внезапной атаки Читаури ваны, должно быть, болезненно осознали свою уязвимость и беззащитность, и оружие и броня Старка, весьма эффективно использованные против того же врага, теперь были очень желанны. Для человека, приносящего такие жертвы, приемлемо только лучшее. Для того, чтобы поднять дрожащую руку и постучать костяшками пальцев по массивной дубовой двери, ему требуется три попытки. Затем он задерживает дыхание, ожидая, что знакомый дерзкий голос прикажет ему войти внутрь. Он не хочет представлять себе, что будет дальше. Однако, кроме тишины, ответа нет. Слегка ободренный этим, он стучит снова, сильнее. По-прежнему нет ответа. Его охватывает облегчение. Тогда Старк, скорее всего, отлучился по делам. В этом есть смысл; этот человек не для того проделал огромный путь из Мидгарда, чтобы просто прохлаждаться в гостевых покоях, какими бы роскошными они ни были. Если ему повезет, он сможет полностью избежать столкновения со Старком. Осторожно он нажимает на ручку, и дверь открывается, на удивление легко и беззвучно для ее массивной рамы. Когда он заглядывает внутрь, там никого нет, и очередная волна облегчения накрывает его изнутри. Нет сомнений, в том, что покои заняты Старком, намеки повсюду; от типичной мидгардской одежды, перекинутой через спинку стула, до яркой цветастой бутылки, стоящей на столе, разумеется, содержащей одно из тех зелий с искусственным запахом, которые так любят люди, подобные Старку, и до длинных тубусов и голографических платформ, с документами, хранящимися в них. Он бросает на эти документы долгий взгляд, но не более того. Конечно, они содержат чертежи изобретений, которые мужчина намерен продать. Не желая проводить в этом месте больше времени, чем это необходимо, он направляется к шкафу, чтобы достать чистящие средства. На полу есть несколько намеков на следы от ботинок, но в остальном никаких признаков грязи или другой нечистоплотности. Он надеется разобраться с этим и уйти прежде, чем Старк даже узнает, что он был здесь. С ведром в руке он направляется в ванную комнату, чтобы набрать воды, из-под технического крана, изучая множество бутылочек, борющихся за место на полке над раковиной, пока ведро наполняется. Почему мидгардцам нужно так много этих вещей, а их мужчинам - не меньше, ему так и не удалось понять. Ведро на две трети наполнено, он закрывает кран и возвращается в салон. Он добавляет немного жидкого мыла в воду, а затем настраивается на предстоящую работу. После того, как он вымыл пол, он застелит постель, уберется в ванной и протрёт поверхности предметов мебели. Этого должно быть достаточно, и ни одно из заданий не должно занимать много времени. Если Старк будет отсутствовать еще плюс-минус полчаса, с Локи все будет в порядке. По крайней мере на данный момент. Он счищает грязь перед собой с пола. Оно растворяется легко. Половина пола покрыта толстым ковром, что облегчает его работу, поскольку нет необходимости возиться с этим участком. И тогда он может… – Знаешь, я думал, ваны прикалывались надо мной, когда рассказывали мне все это про тебя, но будь я проклят, если это было вранье. Он разворачивается, сердце панически бьется в груди. О, нет, нет… Как в кошмарном сне, он оказывается лицом к лицу со Старком, глядя в это легко узнаваемое лицо со своего скромного положения на полу. Почему он не услышал, как этот человек вошел? Как он мог быть до такой степени невнимательным? Не то, чтобы это имело какое-то значение. Он все еще был здесь, наедине со Старком, смотрящим на него сверху вниз, скрестив руки на своей устрашающе светящейся груди. Это свечение было частично ответственно за… то, что произошло. Он сглатывает слюну, встает на колени и опускает голову, что является наилучшим поведением для человека в его положении, которому приходится сталкиваться с гневом свободного гражданина. Его сердце колотится так бешено, что только чудом не выскакивает у него из горла. Старк кружит вокруг него, как хищник, высматривающий добычу. – Скажешь что-нибудь в свое оправдание, а? Сдерживаемый гнев в голосе Старка ощутим почти физически, и Локи впечатлен тем, как этот человек себя контролирует. Он, должно быть, в ярости… – Ну? Что случилось с твоим знаменитым остроумием? Значит, ваны не рассказали ему о заклятии. Избегая встречи взглядом со Старком, он пытается объяснить свое затруднительное положение жестом, указывая на свой рот и качая головой. – Стал немым? Или тебе запрещают говорить? По обрывкам слов он может сказать, что Старк вот-вот потеряет терпение, но он берет себя в руки. Пытаясь спасти то, что еще можно, он делает изящное движение рукой, которое любой пользователь магии распознает как применение колдовства. Этот жест, обычно используемый новичками, помогает им сосредоточиться и направить силы в нужное русло, совершенно не нужен более опытным магам, которые давно вышли за рамки начинающих, но, тем не менее, многие высохшие волшебники сохраняют его. Некоторые просто по давней привычке, другие из-за его драматического и впечатляющего эффекта. Он также использовал его, хотя в основном по последней причине. Но, конечно, Старк знаком с магией не больше, чем с осадком, и жест для него не имеет смысла. – На самом деле, мне в любом случае похер, потому что мне есть, что сказать, а тебе стоит послушать. Это была последняя капля в чаше терпения Старка. Рука хватает Локи за волосы, не по-джентльменски разворачивая его голову вверх, чтобы его взгляд встретился с ледяными глазами мужчины. Это больно, но он не издает ни звука. – Ты хоть представляешь, скольких людей ты убил в Нью-Йорке? Сколько человек остались калеками на всю жизнь? Сколько детей осиротело? – рука Старка сжимается крепче, а лицо его неумолимо приближается. – Тебе нравится самому быть тем, кто стоит на коленях? Нравится? Так вот что я тебе скажу - тебе это подходит. На какой-то затянувшийся момент ему кажется, что мужчина вот-вот ударит его, но удара не последовало. Определенно не из-за отсутствия у Старка желания, но, скорее всего, из-за опасения повредить чужую собственность, кому-то принадлежащую. Дисциплинирование чужих рабов, отправленных на службу другим, полностью приемлимо в Ванахейме, но, возможно, считается недопустимым поведением в Мидгарде. Возможно, там ожидается, что оскорбленная сторона подчиняется хозяину или надзирателю, когда дело доходит до способа и строгости наказания, которое должно быть применено. И учитывая сокровища ванов, которые вскоре окажутся на столе переговоров, Старк, несомненно, захочет перестраховаться и избежать любых претензий со стороны своих партнеров. Может быть, он просто скажет Ульфгримму, что Локи не подчинился или повел себя неуважительно, и накажет его именно таким образом. Его желудок скручивается, когда он вспоминает свою последнюю порку, и он отводит глаза, не в силах больше сдерживать натиск жесткого, презрительного взгляда Мстителя. После этого напряжение в комнате понемногу спадает. Рука Старка милосердно отпускает его волосы и мужчина делает несколько шагов в сторону, отворачиваясь. – Проваливай, - говорит он, лед в его голосе не оттаял ни на градус. – Не хочу тебя здесь видеть. Локи не нужно повторять дважды. Он неуклюже поднимается на ноги и направляется к двери, в глубине души ожидая, что Старк окликнет его, чтобы сказать, что между ними есть незаконченное дело, которое нужно уладить. Но ничей голос не приказывает ему немедленно возвращаться, поэтому он выбегает из покоев Старка и несется по коридору наружу, мимо сверкающих зеркал, украшенных интарсиями и золотыми вставками. Только через несколько поворотов он осмеливается остановиться, тяжело дыша, прислонившись к каменной стене, на которой вырезаны сцены из древней истории ванов. Его первая встреча со Старком и он все еще цел. Хотя в следующий раз ему может так не повезти. И он понимает, что обязательно будет в следующий раз. Ульфгримм приказал ему убирать покои Старка на все время пребывания его здесь, и он не смеет ослушаться приказа надзирателя. Но теперь один приказ противоречит другому, и как он сможет разрешить эту затруднительную ситуацию, не будучи наказанным, не имея возможности говорить, он понятия не имеет. Его желудок неприятно скручивается, и он позволяет себе сползти по стене в угол, где он долгое время съеживается, обхватив руками дрожащие колени и уткнувшись в них лбом.