Горячие сердца

      Антон пулей вылетел из дома, проскользил по порогу и чуть не упал в сугроб. Выпрямившись и отряхнувшись, он обвел взглядом тихий таежный лес. Что-то там едва слышно скрипело, завывало и как будто манило. Не поддаваясь призрачным искушениям, он медленно побрел в школу, суетливо раскладывая в голове мысли о произошедшем дома. Конечно, это уже было не впервой, но каждый раз, когда такая близкая связь с матерью происходила, он от чего-то чувствовал ядреную смесь удовлетворения и ненависти к себе. Ему казалось, что так поступать неправильно, но эти мысли легко разгонялись счастливой улыбкой на ее лице. Кажется, ей действительно было это нужно. После каждого такого уединения, Карина как будто расцветала, а все жизненные трудности отходили для нее далеко на второй план. Это внушало в голову Антона одну крамольную мысль, которую он так усердно гнал из головы — «неужели он лучше своего отца?». Так или иначе, удовлетворять сексуальные потребности красивой, высокой и очень опытной женщины — мечта любого парня его возраста. И пускай красоту этой картины портили родственные связи. Иногда он думал об этом как о более доверительных отношениях между матерью и сыном, представлял себе это как развитие отношений. Но каждый раз, когда что-то такое всплывало в его голове, он тут же расплывался в неловкой улыбке. Все это невообразимая глупость.       Из темноты дурных мыслей вытянули тусклые огоньки школы, мелькающие вдалеке. Осталось совсем немного. Поселок сейчас только просыпался. В некоторых домах загорался свет, доносился едва слышный лязг посуды и беспокойный собачий лай начинал пробиваться сквозь густую пелену тяжелого зимнего утра. Антон брел, повесив нос; поглощенный своими странными мыслями. Вдруг что-то как будто сверкнуло рядом. Он повернул голову и увидел стоящую под фонарем девушку. Стоило чуть присмотреться и в фигуре, облитой тусклым светом старого фонаря можно было легко разглядеть Катю. При других обстоятельствах Антон, наверное, удивился бы, увидев ее здесь. Но сейчас вымотанное тело и жужжащий на подкорке разум точно не хотели лишний раз думать об этой нахальной сплетнице. Антон бросил на Катю безразличный взгляд и, недолго высматривая эту жутко важную особу, медленно продолжил путь к школе. Сама Катя, казалось, не обратила на Антона никакого внимания. Но спустя какое-то время он уже слышал ее легкие шаги у себя за спиной. Мозг бил тревогу, все чувства говорили ему, что эта встреча не приведет ни к чему хорошему. Вскоре они выровнялись и шли друг на против друга, хотя и чуть поодаль. Антон старался не смотреть в сторону Кати, а она очень ловко и проворно метала в него один острый взгляд за другим. На секунду ему даже показалось, что губы Катьки дрогнули в лукавой улыбочке. Стоило бы задаться вопросом, почему Катя вообще пошла по этой улице, ведь ее дом находится совсем не здесь и от него к школе ведет другая, более короткая дорога. Странности на том не собирались заканчиваться. В один момент Катя резко повернулась и быстро, почти не заметно, приблизилась к Антону. Вот она уже шла совсем близко, почти упираясь ему в плечо. Удивлению не было предела, но подавать виду Антон не стал, только тихонько шмыгнул носом и поправил сползшие почти на кончик носа очки. Остаток пути прошел в подавляющей тишине.       На подходе к дверям уже успевшего засесть костью в горле здания, Антона кто-то окликнул. Голос был грубоватым и прокуренным, из чего Антон сразу понял — Ромка. Пятифан легкой походкой подошел к остановившемуся Антону, а за ним подоспел и Бяша. Парни ударили по рукам и, выдав несколько дежурных фраз, вместе побрели в класс. Катька к тому моменту куда-то испарилась. Уроки проходили скучно, перемены и того хуже. Сегодняшний день казался до невозможности унылым и вялотекущим. Антон пытался о чем-то говорить с Бяшей и Ромкой, но те тоже оказались поглощены чудовищным школьным унынием и сегодня явно не планировали заниматься чем-то сложнее лежания на парте. Полины сегодня в школе не оказалось, что явно расстраивало Рому. Попытки скрасить время рисованием разбивались об полное отсутствие вдохновения. На перемене после третьего урока, пытаясь выйти из класса, Антона столкнулся с до боли знакомой еще с детства ситуацией. Кто-то сильно толкнул его прямо на проходящую мимо Катю. В этот раз все обошлось, он только слегка задел проходящую мимо девочку, перед тем как грузно упасть на пол. Кто его толкнул Антон так и не понял. Вся эта ситуация хоть и была до жути неловкой, но избежать самого плохого исхода все же удалось. Сложно представить, какой бы крик подняла Катя, задень Антон какие-нибудь неприкосновенные части ее тела, как это уже однажды случилось. Он с облегчением выдохнул, встал, отряхнулся и с чистой совестью покинул класс. После четвертого урока, на перемене, пока еще все были в классе, Катя вдруг начала на повышенных тонах что-то обсуждать со своими подружками. Антон не придавал этому совершенно никакого значения, пока не разобрал среди этой болтовни такие слова: — Представляете девочки, Петров навязался меня в школу проводить! А еще любовную записку мне написал. Да-да-да! «Что за бред?» — проскользнул в голове Антона вопрос. Он напрягся и начал внимательно вслушиваться в каждое слово Кати, в каждый смешок ее подруг. — Еще он меня поцеловать пытался, — после этих слов последовал сверлящий взгляд в сторону Антона. — Представляете, какой извращенец. Так еще и облапать меня сегодня хотел. Да-да-да. Антон опустил голову чуть ниже и крепко сжал рукой карандаш. В голове уже родилось с сотню самых обидных, самых мерзких слов специально для этой змеи. Слова эти, конечно, не нашли выхода и услышанное пришлось молча проглотить. Он многое ожидал от Смирновой, но не надеялся, что дело дойдет до такой мерзкой лжи. И ведь его видели вместе с Катей у школы. Остаток дня прошел паршиво. Слухи то и дело долетали до него, некоторые считали своим долгом поддеть Антона, выставить его Катиным воздыхателем. Только Ромка с Бяшей не касались этой темы, прекрасно понимая, что это не правда. Вдруг голову Антона посетила одна необычная мысль. Отбросив гордость и страх, он решил пойти самым простым, но вместе с тем самым надежным, как он предполагал, путем. Простой разговор показался ему лучшим выходом из этой ситуации. Полагаясь на свое красноречие, он хотел просто уговорить Катю перестать распускать всякие идиотские слухи. Пусть и призрачная, но была надежда на то, что Смирнова просто прислушается к голосу разума, если правильно подобрать слова. В крайнем случае — он надеялся хотя бы просто узнать, почему она так поступает. Конечно, надежд на то, что этот разговор завершится чем-то осмысленным было не много, но другого выхода он не видел. Катя сегодня как раз дежурила после уроков.       К концу дня Антон уже был полностью готов к разговору с Катей. Он думал о том, как выскажет ей все прямо в лицо, как заставит отвечать за каждую неосторожную фразу и ложь, брошенную в его адрес. В этот день он твердо решил наконец-то призвать Смирнову к ответу и положить конец всем этим постоянным сплетням и унижениям.       Ребята волной хлынули из класса, как только прозвенел звонок. Антон уходил вместе со всеми, но уже возле выхода, убедившись что все вышли, пошел обратно к классу. На пути он думал, как все получится и как лучше начать разговор. В итоге, перебирая варианты, он так ни к чему и не пришел. Пришлось импровизировать. Дверь в класс медленно открылась. Протиравшая доску Катя тут же оторвалась от дела и вскоре их с Антоном взгляды встретились. Его как будто обдали ледяной водой. Глаза Кати блестели и казались Антону двумя бритвенно острыми кинжалами, которые вот-вот вонзятся в него. Зайдя в класс и тихо прикрыв за собой дверь, он вытянулся и слегка приподнял голову, стараясь держаться серьезно. Предполагаемая реакция Кати в виде бесячий улыбочки и пары колкостей так и осталась где-то в воображении Антона. Вместо этого девочка смахнула со лба капельки пота и спокойно спросила: — Забыл что-то? В этом голосе не было ничего из того, к чему он привык: ни ноток пассивной агрессии, ни тянущейся от куда-то из глубины злобы. Сейчас в голосе самой вредной девчонки в классе, а может и во всей школе, чувствовалось только спокойствие и нежность. Антону прежде никогда не удавалось слышать ее такой.       Слегка оправившись от этой маленькой неожиданности, он молча подошел к Кате и посмотрел ей прямо в глаза. Было ощущение взгляда в сердце заклятому врагу. Что он хотел там найти? Злость? Раскаяние? Причины? Неважно. Все равно теперь, когда они стояли одни лицом к лицо, он начал наконец-то высматривать в этих глазах проблески чего-то светлого и красивого. Может ему просто казалось.       Преодолевая свое привычное смущение, смешенное со страхом, он наконец-то проговорил неожиданно тяжелым и холодным голосом: — Зачем, Катя? Разглядеть было непросто, но он смог. Уже один только этот вопрос в таком тоне серьезно рубанул ее. Девушка отшатнулась чуть назад и бросила тряпку на учительский стол. Сложив руки на груди, она вернулась к своему привычному образу и едко пролепетала: — Ты о чем, Петров? — Этот вопрос сопровождался легким подрагиванием уголков ее губ. — О твоих сплетнях, — спокойно сказал Антон, делая шаг вперед. — Скажи, Кать, зачем тебе это? Я тебя как-то обидел? — Еще один шаг вперед и теперь он стоял так близко к Кате как только мог. — Прости меня. Он стал и развел руки. Произнося последние слова он представил, что говорит с родной сестрой, от чего те прозвучали очень нежно и тепло. Катя ничего не отвечала, мялась, надувала губы. На ее щеках можно было разглядеть легкий румянец. Антон понял, что нужно сделать последнюю ставку. Уже кое-как познакомившись с женской натурой, он совершил поступок, о котором мог бы пожалеть. Поступок, который мог бы окончательно испортить отношения с Катей, породить еще больше слухов, сплетен и проблем. Но вместе с тем был шанс прекратить все здесь и сейчас, одним решительным жестом. Антон сделал свою ставку и был полностью готов принять любой исход этой дурацкой игры.       Несколько простых движений и вот, неожидавшая ничего подобного Катя уже заключена в крепкие мужские объятия. Антон обнял ее аккуратно, не встретив никакого первичного сопротивления. Быстро прижал голову девушки к груди, оставляя правую руку на затылке, а левую ложа на спину. В этом не было никакой пошлости, она это чувствовала. Он не давал свободу своим рукам, держал их под контролем. — Пожалуйста, прости меня, Катя. — Эти слова он произнес нежно и тихо. Ей было неприятно. Нет, не от объятий, но от слов. Антон ожидал, что с осознанием произошедшего последует неминуемое сопротивление, поэтому постарался произнести самые важные слова как можно быстрее. Но ничего не случилось, она продолжала утыкаться своим аккуратным холодным носиком в его грудь. Более того, руки девушки вскоре поднялись и обхватили его в ответ. Пальцы Кати вдруг коснулись шеи. Холодные, длинные, но от чего-то такие приятные, они скользили по затылку, пытаясь укутаться в его волосы. На секунду ему показалось, что так она хочет их согреть.       Он почувствовал что-то влажное на рубашке, затем услышал сдавленные всхлипы. Катя тихо плакала. Антон надеялся на подобный результат, но совсем не ожидал, что эффект будет таким. Впрочем, ему ничего не оставалось, кроме как прижать ее к себе и уткнуться носом в ее золотистые волосы. Она пахла клубникой и кофе. Этот аромат был необычным и таким пьянящим, что закрывая глаза, ему показалось, что сейчас он уснет. Уснет вместе с ней.       — Тоша… — послышался тоненький, дрожащий голос Кати. — Прости. Я… — она прервалась, но вскоре продолжила: — я не знаю. В ее словах чувствовались страх и сожаление. Антон до последнего не мог поверить, что простые в общем-то объятия, так повлияют на эту холодную, хитрую и вредную девчонку. Теперь уже он не мог ее ненавидеть, что бы она там не говорила, какие бы сплетни не распускала. Это все поддело ее, вскрыло внутреннюю слабость и нужду в близком человеке. Понять ее слезы иначе Антон не мог. Однако же жалости он к ней совсем не чувствовал, напротив — теперь ему от чего-то просто хотелось быть рядом с ней.       Зрачки расширились, сердце забилось с удвоенной силой, внутри что-то закипело. Она поцеловала его, внезапно и очень неуклюже. А он ответил, уже куда более умело. Ее нежные тонкие губы, судя по всему, хотели перехватить инициативу, ввести Антона в ступор. Не вышло. Когда она поняла свою неудачу и начала медленно отстраняться, при это сильно краснея, Антон просто остановил ее и впился в мягкие девичьи губы. Он уже знал, как следует действовать в таких ситуациях и в голове был сформирован и очерчен четкий план. Антон медленно снял руки Кати со своей спины, слегка подтолкнул ее и ловко усадил прямо на учительский стол. Девушка недовольно простонала, но ничего не предприняла, доверяясь воли Антона. Ему хотелось сделать то, что не получилось сделать с матерью. Его желание, не выплеснутое этим утром, но очень хорошо раззадоренное, копилось и бурлило. И в Кате сейчас виделся единственный выход. Возможно, если бы разум не затмился похотью так быстро, он бы смог одернуть себя, остановится и уйти. Но было уже поздно, нарастающее желание подпитывалось еще и тем, что в его руках сейчас самая красивая девочка в классе. И пускай еще не довелось исследовать все ее тело, Антон прекрасно понимал, что его ждет. Подтянутая мягкая грудь, когда-то давно отпечатавшаяся на его ладонях сегодня наверняка была еще приятнее на ощупь. Сейчас Катя полностью сложилась в идеал красоты, который совсем рядом, стоит только протянуть руку. Разгоряченный разум был занят теперь только ей. В глухое небытие уплывали любые другие мысли и чувства, уступая дорогу самому нежному и самому прекрасному созданию. Катя теперь была именно такой, обмякшей под его давлением девушкой. Да, теперь уже просто девушкой, а не источником всех возможных бед и предметом ненависти. Ее зеленые глаза потеряли все оттенки яда и превращались в колышущуюся на теплом ветерке весеннюю листву. Ее лицо сейчас стало чем-то из ряда вон выходящим, чем-то на что хотелось смотреть всю оставшуюся жизнь. Антон и раньше прекрасно видел ее красоту, но до этого дня она казалась безжизненной, пустой оболочкой, закрывающей что-то более ценное и важное. И вот это «что-то» теперь было прямо перед ним, заставляя и ее лицо преобразится. Это уже больше не холодное лицо настырной змеи, сделанное таким миленьким, чтобы привлекать к себе жертву и точным укусом впускать в нее яд. Теперь это лицо, покрытое обжигающим румянцем и солеными струйками слез, вытекающими из глаз вместе со всей накопившейся злобой и ненавистью. Хорошо теперь виднелись и аккуратные бледно-розовые губки, и чудесный острый носик. Эти черты он раньше не замечал, игнорируя их по неволе. Теперь все они складывались в единую картину самой милой и очаровательной девушки. Антону нравилось, что из озлобленной сплетницы Катя в один момент превратилась в захватывающую дух музу, которой, кажется, можно было посвятить всю свою душу и тело.       Их губы столкнулись и в тот же момент сплелись в еще одном поцелуе. В этот раз более чувственном, более смелом и естественном. Антон вытянул руки Кати и переплел свои пальцы с ее аккуратными холодными пальчиками. Для его руки они казались совсем маленькими и тонкими. Спускаясь чуть ниже, проходя покрытый шелковистой на ощупь тканью живот, вскоре Антон оказался прямо у самых ног Кати. Стоило раздвинуть их легким движением и слегка приподнять юбку, как взору его предстала прекрасная картина. Сквозь белые колготки едва просматривались такие же белоснежные трусики. Эти небольшие препятствия — все, что отделяло Антона от запретного плода. В порыве страсти, без лишних слов и размышлений, он принялся освобождать ослабевшее тело девушки от одежды, которая так преступно скрывала от глаз Антона самое прекрасное. Он возился долго, Катя даже не пыталась помочь, а просто распласталась на учительском столе и ждала. Ждала с настоящим предвкушением, ей было интересно, что будет дальше. Когда юбка и колготки упали на пол, Антон медленно положил Катю на живот и теперь ее попка была чуть приподнята, а ноги уже стояли на холодном полу. Через мгновение уже слетели и трусики. Антон не видел, насколько сильно лицо Кати налилось густым румянцем, но чувствовал ее стеснение и неловкость. Однако же отбросив всю свою скромность и благочестивость, она все же раздвинула ноги чуть шире, давая своему партнеру насладится видом ее милой киски и попки. Антон застыл, но легкое покачивание девичьих бедер стало для него сигналом к действию. Он уселся на корточки, обхватил нежные бедра Кати обеими руками и сделал то, от чего девушка издала такой пронзительный и возбуждающий визг, что член в брюках стал еще больше наливаться кровью и рваться в бой. Антон впился в ее киску как голодный зверь впивается в плоть только что загонной добычи, а вдобавок к этому стал еще и мять попку Кати, наслаждаясь ее поразительной мягкостью и нежностью. Несколько стройных струек пота пробежали по лбу девушки, она судорожно перебирала руками, склоняла и поднимала голову, прикусывала почти до крови губы. Умелые движения языка Антона доставляли ей удовольствие, не сравнимое ни с чем другим в ее жизни. Бурно разливались волны удовольствия по ее миниатюрному, уже уставшему от сегодняшнего стресса телу. Умножая эти чувства, она почти инстинктивно начала массировать свою грудь. Он не желал останавливаться ни на секунду. Продолжая активно работать языком и губами, вскоре он почувствовал Катину дрожь. Несколько последних рывков привели ее к бурному оргазму, который сопровождался тяжелыми вздохами и глубокими, будоражащими воображение стонами. Если бы кто-то еще был в школе, то эти звуки точно не остались бы без внимания.       Следующим ходом Антон планировал еще дальше ввести Катю в мир чудесных сексуальных удовольствий. Встав в полный рост, поправив очки и волосы, он вдруг с легкой руки шлепнул Катьку по заднице. Девушка приподняла голову и очаровательно пискнула, но совсем ничего не предприняла. Теперь на ее попке красовался внушительных размеров красный отпечаток. Останавливаться Антон еще не планировал, поэтому вернувшись в исходную позицию, направил свой взгляд уже на другое, еще более пикантное место. Раздвинув мальцами ее булочки, он открыл для себя слегка подрагивающий от напряжения анус. «Не смей!» — пронеслось в голове Кати, когда она это почувствовала. Хотелось бы ей произнести это вслух, но она не успела. Что-то влажное, теплое и мягкое начало скользить прямо по ее заднице. Запустив язык прямо внутрь ее попки, он почувствовал обжигающее тепло и еще большее возбуждение. Пока одна рука продолжала сжимать упругую ягодицу, друга скользнула прямо к Катиной киске и пальцы Антона начали ловко массировать ее клитор. Через минуту этого действа, Антон уткнулся в ее анус носом, не отпуская рук и продолжая массировать самое чувственное женское место. От стыда и удовольствия Катино сердце билось в невероятном темпе, щеки продолжали наливаться румянцем, кровь пульсировала в висках, а горячие струйки пота стекали по лицу. Это невероятно. Ей хотелось провалится под землю, забыть обо всем этом, а голову Петрова оторвать голыми руками. Но вместе с тем ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Его прикосновения и хлесткие удары языком заставляли ее таять так сильно, что вот-вот от холода и спеси не останется ничего. Так просто. Так безумно просто превратить ее, волевую и самовлюбленную, гордую и опасную в стонущую под давлением вечного неудачника шлюху. Она ненавидела себя за это. Сейчас, поддавшись моменту слабости, лишь слегка дав волю чувствам и попытавшись раскаяться в своих поступках, Катя оказалась загнана в самую настоящую ловушку. Она выгибалась, все ее тело дрожала под напором этих умелых движений и страстных поцелуев. Еще один оргазм. Девушка опять склонила голову, а пальцы ее начали скребти по деревянному столу. Но доставив ей уже второй оргазм, Антон не остановился. Катя все еще чувствовала его пальцы, а язык продолжал умело прожиматься в ее напряженную от всех этих волнений попку. Он буквально впивался в ее анус, иногда отвлекаясь, чтобы пройтись по кругу. Вдруг все кончилось. Антон снова поднялся, выпрямился, быстро привел себя в порядок и уже был готов перейти к финалу этой маленькой игры.       Он схватил ее сзади грубо и небрежно. Катя неловко оторвалась от стола, отдавая свое обмякшее и ослабевшее тело во власть Антона. Снова. Он крепко прижал ее к себе. Одна рука прошлась по шее и обхватила ее челюсть. Пальцы другой руки он ловко просунул в ее влагалище, на удивление легко принявшее такой подарок. Легким движением он повернул ее голову в нужном направлении и поцеловал в последний раз. Ослабленный разум Екатерины слабо понимал что происходит, она чувствовала только удовольствие, медленно протекающее по всему ее телу. Но этот поцелуй приняла инстинктивно. Горячий, медленный и максимально чувственный, он длился почти целую минуту. Одновременно с этим, его пальцы продолжали стимулировать девушку. Когда их губы разъединились и ослабевшая Катя, тяжело дыша, посмотрела на Антона — он понял, что дело было сделано. Вернув ее обратно на парту, он лукаво улыбнувшись и чмокнув ее в щечку на прощание, покинул класс.       Идя по школьному коридору он не услышал за спиной криков и ругани. Наверняка на это у Кати просто не было сил. Но представляя какие чувства бушуют сейчас у этой брошенной в полном одиночестве девушки, Антон понимал, что ситуация, скорее всего, только усугубится. Правда сейчас ему от чего-то было абсолютно безразлично. Он довел до целых двух оргазмов самую зарвавшуюся сплетницу класс. Разве может что-то испортить такую победу? Хотя завтра наверняка будет скандал. Разочаровывало только то, что опять не удалось выпустить свою энергию Член все еще крепко стоял и уже даже болел. Горесть от этих мыслей скрашивало только предвкушение встречи с матерью.