Путь самца: Поезд Страсти

      Все, что он помнил — бесчисленные оргазмы. Один за одним. Один за одним. Она кричала. Стонала. Вопила что есть мочи. До тех самых пор, пока они оба не упали в беспамятстве. Но для Келуса все только начиналось.       Он открыл глаза в тесной комнате, примерно в два раза меньше его каюты в звездном экспрессе. Из угла доносился издаваемый лампой свет, желтый и тусклый, способный осветить лишь поверхность стола под собой. Подле стола стоял пустующий деревянный стул коричневого оттенка. Несмотря на это, Келус не нашел атмосферу комнаты мрачной, а даже наоборот, спокойной и притягивающей.       — Привет, — донесся чуть слышный голос немного правее от стола.       Келус поднял глаза. На широком, потресканном от старости, белом подоконнике, сидела девушка. Ее светлые волосы развевал ветер, прорывавшийся через приоткрытую форточку под музыкальное сопровождение бессонной улицы. Ее лицо… Прежде он не видел ничего красивее, ничего приятнее глазу. Но что-то в ее глазах было такое, от чего возникало желание подойти и сесть рядом. Обнять ее, не произнося ни слова.       — Где я? — озадаченно спросил он, поднимая ладонь. — Привет.       — У меня дома. Прости за беспорядок.       — Да нет, у тебя довольно мило здесь. Темно правда и обои ободраны, но уютно. Но я не понимаю… Как я здесь оказался. И кто ты такая?       — Кэрри Шуберт, — монотонно произнесла она, не отрывая взгляда от проезжавших за окном машин.       Он не слышал этого имени, но будто бы всегда знал его. Может быть ему снилось это, а может быть он мельком увидел это имя в каком-нибудь досье. Прежде Келус никогда еще не проводил настолько серьезных вычислительных процессов в своей голове.       — Я иногда пишу бредовые порнофанфики с твоим участием. Ты уж извини, — она повернула голову и на ее лице показалась едва заметная улыбка, — но ты там тупой как пробка.       Внезапно Келус все осознал: прямо сейчас он находится перед человеком, способным менять его будущее, прошлое и настоящее. Прямо сейчас он находится не перед своим создателем, но перед богом, обладающим не меньшей силой. Теперь все имена стали ему известны.       — А где эта, как ее, Карамелька?       — Так это я и есть, у меня шиза просто.       — Так значит… все мои любовные утехи — это благодаря тебе?       Девушка только положительно улыбнулась, все еще не наблюдая за жизнью вне своей комнаты.       — Но, тогда ответь мне, — Келус медленно шагнул вперед. — Почему Март такая недоступная?       — Потому что она тебя не хочет.       — А вы, — он замялся, оглядываясь вокруг. — Вы хотите меня?       — Хочу, — она сказала это с некоторой тоской в голосе. — Но тебя не существует.       Келус вновь огляделся по сторонам. Казалось, что стены сдавливали его тело, однако, прощупывая себя вновь и вновь, он понял, что существует. Понял, что он — настоящий. Подойдя к столу, Первопроходец выключил лампу, оставив светить лишь лунный свет, проникавший сквозь трепещущее оконное стекло.       Оказавшись рядом с подоконником, Келуса окатила странная дрожь, никогда ранее не случавшаяся с ним. Он видел ее перед собой, одинокую, потерянную и печальную. Ему не терпелось подойти к ней, сесть рядом и обнять ее, передав свое тепло.       — Ты не рада, что видишь меня перед собой?       Ответа не последовало. Да и Келус осознал, что ему это не нужно. Он сделал шаг и коснулся ее плеча. Тонкая хлопковая футболка не могла скрыть все изящество ее тела, гладкость ее кожи и нежность рук. Девушка, по крайней мере, была не против. Келус просунул руку сквозь рукав футболки, желая коснуться ее плеча. Такая теплая, такая беззащитная, хоть никакая защита ей была без надобности.       — Разрешишь продолжить? — спросил он, не привыкший ранее задавать подобных вопросов.       — Ты же не делаешь ничего противозаконного, — она ухмыльнулась, устроившись на подоконнике поудобнее.       — Почему ты одна? — Келус опустил руку ниже, сжимая ее тонкую талию, осторожно подбираясь к груди.       — Мне хорошо и так. Быть с кем-то… Зачем? Если каждый норовит тобой воспользоваться. Твоей заботой, твоей дружбой, твоим телом, — она повернулась к нему, обхватив Келуса ногами и дав ему полностью обхватить себя руками.       К своему собственному удивлению, здесь и сейчас Келусу не хотелось одной лишь интимной близости. Он жаждал помочь ей, поддержать ее, дать возможность почувствовать тепло и близость. Она должна была понять, что не одинока. Он наклонился ближе и прошептал:       — Девушка, а можно заняться с вами любовью?       Он проговорил это медленно, чувственно. Так, что каждое слово донеслось до ее ушка. Лю-бо-вью. Именно любовью, он хотел подарить ей свою любовь тем единственным образом, каким мог. И если бы Келус знал, как что можно было бы сделать еще, то он непременно бы сделал это.       — Отсосать тебе прям здесь? — она как можно глубже заглянула в его глаза.       — А ты хочешь?       — Не знаю, а ты?       — Я хочу сделать так, — Келус обхватил рукой ее шею, — чтобы было хорошо тебе.       Это был поцелуй. Тот самый поцелуй, теплый, медленный и чувственный. Теперь даже шум улицы стал приглушенным. Они чувствовали улыбки друг друга, чувствовали, как их руки сами снимают с них одежду. Никто из них не хотел, чтобы это прекращалось.       Келус опустился на колени. Он жаждал этого с самого начала. Необъяснимое, даже животное желание, наконец, завладело им в достаточной мере. Он провел двумя пальцами вдоль девушки: такая приятная, такая влажная, такая утонченная. Все было как в тумане, необъятная темнота позади него и морозный холод за спиной его девушки. И лишь они вдвоем подогревали друг друга огнем. Неумолимым огнем страсти и желания. Наконец, он осмелился прикоснуться к ней языком.       Протяжный стон не заставил себя долго ждать. Определенно, ей было это нужно. Определенно, ей нужен был именно он. Девушка запустила руку в его волосы, диктуя тот темп и глубину, которые были нужны лично ей. Казалось, что теперь уже сама улица начала прислушиваться только к ним двоим. Их счастью, которое могло закончиться в любой момент.       Ему не хотелось останавливаться, хоть язык и челюсть требовали хотя бы секундной паузы. Тепло ее бедер, сладострастные звуки и легкий холодок ветра, то и дело пробегавший по спине руководили им. Кэрри сжала руку вытянула голову Келуса вверх. Он смотрел на нее в ожидании, на свою богиню, на свое совершенство. Ее тело, опиравшееся разве что на хрупкое окно, трепетало от желания. Ее твердые соски были вершиной ее плотной упругой груди, так манящей Первопроходца.       — Войди в меня, — прошептала она, закусив губу.       Повторять второй раз было не нужно. На мгновение Келус проследил за взглядом своей девушки, взглянувшей на пачку презервативов, лежащих на тумбочке в полном сумраке. Никто не остановился, не желая выпускать друг друга из собственных объятий.       Первопроходец оправился, обхватил свой член и аккуратно вошел в нее. Ее согнутые ноги и томный взгляд — все говорило о том, что происходящее в данную секунду было тем единственным решением, что могло спасти ее. Спасти ее душу. Келус начал выходить и входить снова, постепенно адаптируясь и адаптируя свою спутницу на этот момент. Ничего не должно помешать их единству, их счастью.       — Да, — протянул Келус, проникая еще глубже.       — Да, — согласилась девушка, еще крепче обхватывая ногами его тело. — Быстрее, пожалуйста…       — Как скажешь, — одной рукой он обхватил ее шею, а другой талию. Теперь все было готово к тому, чтобы он в полной мере начал исполнять ее желания.       Толчок. Еще один. И еще. Темп становился быстрее, а движения еще более жесткими. Деревянное окно уже давно жаждало треснуть от подобных толчков, растерзав тела влюбленных, но чудесным образом до сих пор оставалось целым. Стоны, издаваемые девушкой, уже определенно точно были слышны с улицы, а камеры прохожих обращены на ранее неприметное окно на третьем этаже.       — Я, — засуетился Келус, сжимая ее грудь, — кончу скоро… Я не могу, ты такая классная…       — Кончай, но не останавливайся, кончай!       Внутри все сжимало член так, что теперь он уже точно не мог себя сдерживать. Оставалось лишь исполнить ее желание и напоследок войти в нее как можно глубже. Именно это было истинным удовольствием, настоящим, неподдельным удовольствием, что Келус не испытывал никогда прежде. Спустя пару секунд и сама девушка вцепилась в него всем телом и начала стонать еще сильнее, пытаясь сдерживать свои судороги под постепенно прекращавшиеся толчки. Келус старался не сводить с нее глаз, желая прочувствовать этот момент как можно дольше. В глазах девушки чувствовалась благодарность, однако в глубине души он понимал, что так и не смог в полной мере унять ее печаль.       Дыхание ветра в купе с всепоглощающей тьмой ночи с каждой секундой захватывали небольшое пространство комнаты…