Надо же, как интересно получилось

      — Ужас, какой же кринж… Зажиматься с этим сопляком в темных коридорах — самый настоящий хоррор.       Элен закинула себе в рот услужливо оставленное эльфами печенье. Я заебанно улыбнулась ей, кивая головой. Нет, а что ещё сказать? После этого неловкого пиздеца у меня кожа оставшийся вечер была покрыта мурашками, а на лбу появились новые морщинки.       — Ладно, если бы с Геллертом там каким-нибудь, он же нормальный злодей! А тут, что? Мамкин сопляк, позорище славного рода темных магов, — тяжело вздыхаю на это заявления, проглатывая шутку про мать. Слишком тривиально, да и настроение сегодня какое-то меланхоличное.       — Сама-то, — Марсо с удивлением и возмущением смотрит на то, как я выхватываю у неё последнее печенье. — Кому Долохов пощечину прописал? Влюбилась в него, а? Ай-ай, на садомазо потянуло, позор…       Надо стопать моё общение со слизеринцами, а то так и без подруги останусь. Хотя, если учитывать месячное отсутствие нормального, сука, сна в моей жизни, мне простителен даже геноцид чистокровных волшебников, которые не имеют никакого, вот, блять, вообще никакого уважения к чужому личному пространству и сну! Где эти аристократические манеры и прочее? Один раз в спальне я устроила Блэк мощную истерику, от которой она была в полнейшем ахуенезе. Истерика, в моем понимании, — это вот, что: после очередного позднего возвращения, вполне ожидаемого, я встретила свою соседку с выставленной наготове палочкой. Не знаю, то ли вид у меня был действительно монстрически хуевый, то ли я очень убедительно обещала ей подпилить все каблуки у неё в гардеробе, но угрозы подействовали. Эта стервозина сглотнула свой яд, принесла задушенные извинения и после вела себя по ночам очень тихо.       Мои нервы сказали спасибо.       Нет, я бы не назвала себя прям страшной и внушающей ужас, но убеждать людей умела, особенно вредных, наглых, малолетних эгоистов, которые дальше себя и своего носа нихуя не видят. О, да, сегодня настроение у меня убийственное, так и хочется устроить кому-то чистку мозгов.       Поглядываю на беспечно усевшуюся на край стола Элен. Хорошая жертва, находится рядом, но у неё уже иммунитет к моим пыткам. Софакультетников трогать не хочу, особенно после того урока зельеварения, на котором мы с его Темнейшеством чуть не переубивали друг друга, после взорванного котла. Зрелище не из приятных: он шипит на меня, я крою его матом на семи языках, между прочим, перепуганные гриффиндорцы прячутся за партами, слизеринцы нервно курят в сторонке.       К слову, о его Реддловском величии — постоянно пялит на меня. Что за сталкерские замашки из фанфиков высокого рейтинга? Не-не-не, такое мне не нужно, вот совсем. Из-за него не могу даже адекватно в толчок сходить, потому что приходиться отвечать на миллиард вопросов вида «куда ты?» или «зачем?» — я в ярости, я заебалась. Мать родная так не опекала. Ладно ещё, если Марсо рядом, так если иду по коридору одна, то становится жутко оборачиваться, а то вдруг столкнусь с этими рыцарями-магглоубийцами, шефствующими следом.       Зато вот у моей дорогой и отчего-то невероятно фортовой подруги нет никаких проблем, кроме редких приступов паники. Ходит, улыбается, а за ней толпами плывут околдованные парни. Нет, я не ревную, но пусть выберет одного, а то мне невозможно уследить за вечно расширяющимся списком потенциальных угроз. Да, я вижу в этих олухах угрозу, потому что переживаю, как бы они не спровоцировали у Элен какое-нибудь новое расстройство или не промыли ей мозги, а ещё хуже — она промоет им всё, что можно и нельзя, сломает канон одним взмахом своих обворожительных ресниц.       — У тебя глаз дёргается уже минуту, — заключает подруга с ехидным смешком.       Хочу сказать что-то в ответ, но не успеваю, так как из-за двери показывается курчавая голова Долохова, который с самым серьезным видом, будто пришел убивать нас обеих, подошел медленным шагом ближе. Ох, а как у моей девочки глазки-то заблестели.       — У меня два послания. Марсо, тебя Гринграсс приглашает на бал в честь Хеллоуина.       — Во-первых, до него же ещё две недели, во-вторых, он сам не мог подойти? — пока я нахожусь в полнейшем шоке от событий, мысленно приписывая к тому самому списку потенциально опасных ухажеров Нивеуса, Элен с недовольством зыркает на не менее раздраженного данным фактом Антонина.       — Во-первых, наверняка идиот поспорил на тебя, во-вторых, мне надо было передать послание Вознесенской, поэтому он решил использовать меня, как почтовую сову, — голос нашего соотечественника звучит крайне холодно и сухо, будто тема действительно задела его. — Почему ты ешь здесь, а не в зале со всеми?       — Милый, ты нас потом от порчи на понос откачивать будешь? — парирует Марсо.       — Послание для меня? — напоминаю о своем существовании, предвкушая приглашение на бал, которое, естественно, отвергну.       — Ах, точно. Ферокс Розье передает тебе приглашение на дуэль за тот случай на Истории магии. Сегодня в шесть возле старой яблони, — парень просто пожимает плечами. — Реддл тоже будет там, хочет на правах старосты проследить за тем, чтобы тебя не убили.       Нет, знаете, я не удивлена. Мне похуй, пошли все эти сопляки в задницу. Почему кому-то бал, а мне ебаная дуэль?! Нет, подождите, мне не похуй! Почему?! Всем развлечения, а мне? Всего-то заткнула ему хлебало, когда он ошибся в теории идеи борьбы против магглов. Допустим, это было немного грубо, с использованием оскорблений и сарказма, возможно, в лучших традициях Северуса Снейпа, возможно, парочка его друзей похихикали над ним, даже вечно сдержанная Вальбурга. Ой, да… Наш Ромео же сохнет по ней, теперь всё ясно.       Видимо, моё лицо выглядит настолько убийственно охуевшим, что Долохов ретируется, бросив вдруг ставший щенячьим взгляд на Элен, а та в свою очередь так и застыла, держа в руках обломок сладости.       — Передай этому пидорасу, чтобы не опаздывал, блять! — только и успела проорать я, когда темноволосая макушка волшебника скрылась.       Сука, я покажу им, где раки зимуют.

***

      Элен шла, быстро семеня ногами, немного истерично кутаясь в теплую мантию, поправляя спадающий с шеи желтый шарфик, и очень старалась поспевать за Анной, которая вышла на улицу, прости Мерлин, в чем мать родила — рубашка, юбка и жилетка, ничего лишнего. Белые рукава были засучены до локтей, обнажая бледную от волнения и холода кожу рук. Пальцы стискивали палочку. От неё исходили плохо скрываемая ярость и напряжение, а потому начинать что-то говорить было попросту страшно.       Но и Марсо не из пугливых.       — Ты хоть пару заклятий знаешь?       — Нет, блять, просто так иду. Конечно, знаю! — ведьма ненароком наступает в лужу, замирает, подняв голову к небу, как бы моля снисхождения и легкой смерти. — Сука… Помнишь, ты у меня книгу брала для подготовки к урокам Дамблдора? Там изложено очень много полезных примочек, так что накастую чего-нибудь ему. К тому же, я играла в Хогвартс Мистери, а там постоянно бои всякие проходили, ни один не проиграла, между прочим!       Идущая следом подруга поджимает губы, понимая, что будет тащить обратно в школу труп, возможно, два, потому что Вознесенская не умеет проигрывать, а потому заберёт на тот свет с собой и Розье или ещё хуже — всех вальпургиевых рыцарей. Но менять уже что-то поздно, ибо решение, которое было принято на кухне эльфов, обсуждению не подлежало — взбешенный взгляд будущей дуэлянтки говорил об этом очень прямо, буквально.       — Будешь следить, чтобы эти полудурки не вмешались, а то, мало ли, нажулят там…       Элен только кивает, видя, что их путь вот-вот закончится, ибо они уже почти приблизились к старой яблоне. Стало ужасно не по себе, холодно как-то, страшно. Под раскидистыми, иссохшими ветками уже стояли слизеринцы, но больше всех из них выделялись Реддл, как всегда уверенный и бесстрастный, а так же напряженный дуэлянт намбер ту.       Ветер подул с удвоенной силой, буквально снося с ног. Дерьмовая осень. Вознесенская, отдёрнув край мешковатой рубашки, висящей на ней балахоном, быстро стянула с себя галстук и жилетку, давая понять, что настроена она серьезно. Её губы посинели от переохлаждения, но из-за бурлившего в крови адреналина данная мелочь осталась незамеченной.       — Думаю, я имею право озвучить ряд правил нашего поединка, — дождавшись сдержанных кивков, девушка продолжила:       — Никто не имеет права вмешиваться, заклятия можно использовать любые, кроме убивающего. Всех устраивает?       Снова молчаливый кивок. Кажется, где-то уверовала и перекрестилась одна Марсо, явно тешащая надежду уйти с подругой отсюда целой и невредимой.       Анна, перехватив свою палочку поудобнее, крепко сжав основание древка, только сейчас заметила, что та кажется ненадежно тонкой в бледных, дрожащих руках. Она встала в угрожающую позу, как раз подстать подростковым дуэлям. Острые плечи выдавали её истинное состояние: испуганно до усрачки, напряженное.       Розье, даже не предупредив о начале поединка, к слову, атаковал первый, выстреливая круцио, от чего Элен откровенно охуела, делая пару шагов ближе к Антонину, не ожидая уже вначале столь казусного проклятия. Анна не сдавалась, увернувшись от атаки, а потом, как истинный гений, кинула экспеллиармус в противника, потирая ушибленный от падения локоть. В лучших традициях Шпроттера.       — Я в тебя верю! Надери ему зад, моя хорошая! — громкий возглас унес куда-то прочь ветер, заглушая своим завыванием.       В неё снова полетел луч болезненного круциатуса. Марсо пискнула, зажмурилась и зачем-то схватила Долохова за руку, утыкаясь ему в плечо, наверное, ища поддержки. Парень, явно заебавшийся в край от этого цирка, только апатично похлопал её по спине, не давая свалиться в обморок. Но предательский румянец всё же покрыл его щеки.       Русская студентка скакала и прыгала, уворачиваясь от заклятий, замарав всю себя в грязи, разбив коленки и костяшки в кровь. Ферокс тоже выглядел потрепанным, взлохмаченным и мокрым от пота. Наконец, Вознесенская забабахала ответочку, ебанув по Розье инсендио, явно рассчитывая, что всё происходящее — игра. Слизеринец завозился на месте, стягивая с себя горящую одежду.       — Бляздец, — именно так лаконично охарактеризовала Анна свою случайную победу.       Мальсибер и Нотт, всё это время тихо стоявшие в стороне, быстро подскочили к своему приятелю, помогая тому потушить пламя. Антонин крепко держал уже позеленевшую от страха Элен, задумчиво смотря в одну точку, будто пытаясь понять, а надо ли ему это всё? Его Эгоистическое Величие же, совершенно не заинтересованное в проигрыше своего верного соратника, медленно подошел к ведьме, что устало распласталась на грязной земле, переводя дыхание. Нет, она не выдохлась из-за напряженной битвы, её попросту загоняли, заставили прыгать туда-сюда, уворачиваясь от ярких лучей, вылетавших из палочки.       — Неплохо, — Реддл протянул руку, дабы помочь Вознесенской подняться, но та проигнорировала жест, самостоятельно захрустев косточками.       — И без тебя знаю, — девушка даже не взглянула в его сторону, придирчиво осматривая повреждения на своем теле.       Неожиданно, такого даже в фанфиках не напишут, Том как-то слишком мягко для себя, хоть и уверенно, схватил дуэлянтку за локоть, направляя на неё палочку. Сказать, что обосрались от страха все, — ничего не сказать. Но вместо убивающего, из оружия вылетело очищающее заклятие, стершее все следы драки с одежды.       — Э-э-э, лапы убрал, — Анна ошалевше отпрянула, скидывая с себя чужие кутяпки. — Знаю я, зачем ты всё это делаешь. Думаешь, за конфетку тебе все секреты расскажу, да иди ты нахуй, джентельмен недоделанный.       — Как грубо, Вознесенская, — усмехнулся будущий Лорд, по-птичьи наклонив голову. — Всего-то помощь сокурснице.       — Ага, шавке своей верной помоги. Я сама справлюсь.       И был таков. Ведьма гордо вздернула нос, разворачиваясь и уходя прочь.