Надо же, как интересно получилось

      — Какой чай Вы предпочитаете, мисс Марсо? — Дамблдор загадочно улыбнулся, лениво усевшись в своем кресле за широким столом, заваленным кучей фолиантов и свитков.​       — А… Зеленый тонизирующий? — попыталась отшутиться продрогшая и перепуганная студентка, сжимая побледневшими руками край шерстяной юбчонки. На исчерченном морщинками лице профессора отразилось легкое смятение и непонимание. — Шучу, давайте черный. Могу я задать вопрос? Директор не будет присутствовать на нашем чаепитии? ​       В кабинете воцарилась гробовая тишина, где-то, кажется, завыли мертвецы, упокоенные в стенах замка. Хотя, нет, это ветер и взбудораженное недавними событиями сознание бедной Элен. Она чувствовала себя подопытным кроликом, которого сначала высушили заклинанием, накрыли пледом и усадили теперь пить, возможно, отравленное зельем правды пойло, а потом — что? Возьмут и задушат вопросами или прижмут к стеночке и выпотрошат все секреты вместе с органами? ​       Девушка бросила встревоженный взгляд на мило улыбающегося Альбуса, но только вот теперь его улыбочка слегка напоминала воспаленному сознанию оскал серийного маньяка, о котором ей много и в ярких подробностях рассказывала Анна. Не-е-ет, ну, не может же её пытать и убивать этот добродушный дедуля из фильмов и книг, явно имеющий повадки диктатора, иначе как бы он закорешился в прошлом Геллертом, с развитым к сорока годам старческим маразмом, безумными идеями, корочкой «гениальный стратег всех времен и народов, а так же возможный лауреат на премию «умею обращаться с детьми и не подвергать их опасности».​       С губ сорвался задушенный смешок, а руки, предательски дрожащие, живо схватились за горячий фарфор поставленной перед носом кружки. Ладно, можно же просто погреться, но не пить, чтобы не стать случайно самой честной в мире пиздаболкой.​       — Элен, Вам лучше? — получив в ответ кивок и расценив его, как знак согласия, Дамблдор тепло улыбнулся, закинув в рот конфетку. — Хотел поговорить о Франции, моя девочка, вы же не против? Говорят, сейчас там война творит самые настоящие ужасы, не так ли? ​       А что говорить? С магической историей она знакома только благодаря фанатским теориям, а если брать за основу реальную? Марсо снова кивнула, молясь, чтобы речь не зашла о её биографии, буквально держащейся на соплях. Вознесенская услужливо помогла состряпать вшивое досье, не сказав, откуда его оттяпала, но вдруг этому хитрозадаму старикашке известном немного больше, под «немного» подразумевается «дохуя-как-больше».​       — А Ваши родители? Скучаете по ним? Тяжело, наверное, остаться сиротой в чужой стране, когда всю семью преследовали на Родине за убийство магглов, — он говорил это таким будничным и слащавым тоном, будто обсуждал ненастную погоду или интересное свидание, а не преступление против человека.​       С серпаньем Элен сделала небольшой глоток горячего чая, забыв, что совершенно не хотела пить это дерьмо.​       — Вы мне угрожаете? ​       «Ты ебанулась? — прозвучал укор в голове голосом взбешенной Аннушки. — Ещё лучше ничего не придумала? Спросила бы уж сразу, хотите я сделаю так, что меня будут по всей европе преследовать за убийство великого волшебника?!»​       — Ни в коем случае, моя девочка, — от подобного обращения дернулся глаз, а последние нервные клетки собрали в чемоданчик вещички и укатили в бессрочный отпуск. — Просто хочу, чтобы Вы наконец доверились мне, — преподаватель говорил по-доброму, будто отец убеждал ребенка, — и признались мне в том, что…​       Дверь скрипнула и в проеме показалось перепуганное лицо Сильвануса Кеттлберна, ответственного за магическую живность в здешних краях, которого студентка не переносила на дух за его невероятное амбре из огневиски и драконьего помета. Просто жуть.​       Но сейчас ей было лишь в радость его неуверенное мямление и нерешительность, чем ведьма не побрезговала воспользоваться, выскользнув из кабинета и цепких лап Дамблдора.​

***

      Анечка была не в духе. Собственно, это было абсолютно не удивительно, потому что сейчас она выслушивала душещипательные нравоучения Его Темнейшесва. К слову, прилипчивого парфюма Блэк от него не ощущалось — уже радует, а то так и до аллергии не далеко, ей этих едких запахов хватает в спальне.​       — …поэтому я в который раз ставлю под вопрос уровень твоего интеллектуального развития, — его приятный тембр голоса вдруг прекратил изливаться в закрытые к душному пиздежу уши. — Вознесенская, ты вообще меня слушаешь? ​       — Просто понять не могу, — девушка осушила стакан с водой, — ты за меня волновался? Влюбился, что ли? ​       Том, могущий похвастаться очень хорошей выдержкой, когда на него направляли палочку с лучем непростительного, сейчас поперхнулся этим мерзопакостным тыквенным соком, на который у Элен, к слову, выработалась аллергия, ставшая причиной частых прогулов этих замечательных уроков маггловедения и прочих дебильнейших наук волшебной академии пидорасов.​       Анна с завидным удовольствием наблюдала за сценой туберкулезного кашля молодого человека, в ленивом жесте похлопав его по спине, не теряя широчайшую улыбку.​       — Всё хорошо? Ты подавился или это мои чары? — она соблазнительно подмигнула и оскалилась ещё шире, как Чеширский кот.​       На этот по-детски странный жест Реддл отреагировал новой порцией кашля. Наверное, ведьма придумала бы новый способ довести своего сокурсника, но на неё откуда-то сверху обрушилось нечто красное, липкое, отвратительно тягуче. Поборов рвотный позыв, она метнула убийственный взгляд в сторону когтевранского стола, где сидел фан-клуб «возьми Томарочку в мужья и разбей конкуренток». Сидящие там жабы, то есть — милейшие дамы, тут же спрятали свои прекрасные ебала в тарелку с мясным пирогом.​       Антонин, довольный жизнью и примирением с Элен, покраснел, становясь и без этой смердящей жидкости похожим на Вознесенскую.​       — Похоже на свиную кровь, — прокомментировал будничным тоном принц всея Слизерина, и теперь уже сам расплылся в ослепительной улыбке.​       — Умник, спасибо, Капитан Очевидность.​       Оскорбленный в лучших чувствах Кринжеморт закатил глаза, буркнув что-то вроде «опять за старое», и продолжил с безразличным видом поедать остатки завтрака.​       Пиздец и дедовщина.       Оно и к счастью, подумалось девушке, а то действительно задолбал со своим непостоянством. То волнуется, то придушить готов, то заклятиями пуляет. А недавно, — просто неслыханная на­глость, — Элен перед­ала своей подруге, что узнала от своих соседок, как этот сам­ый биполярный подрос­ток с недотрахом и эго до небес обещался любому, цитируя, ос­обо одаренному среди слаборазвитых, приб­лизившемуся к Вознес­енской, запустит в лоб круциатус. Если Мар­со отреагировала на это «о, боже, какая прелесть!», то у сам­ой виновницы подобных обещаний дернулся глаз. Значит, планир­ует сам ее прихлопну­ть в удобный момент за ту шутку про Гелл­ерта.​       Наверное, праведный гнев обрушился бы бе­сконечным потоком на весь слизеринский стол, и тут в общий зал летящей походкой, но «не из мая», заш­ел Дамблдор, направл­яясь прямо, угадайте? — к Аннушке! Она уже была наслышана, что за вопросы вчера он скармливал её дор­огой подружке. И тут перед её глазами вс­плыла табличка с вар­иантами решения данн­ой проблемы. Под «а» — быстрее свалить прочь, под «б» — зама­скироваться под стен­ы, под «в» — врать. Последний вариант был вполне себе неплох­им, а потому внутрен­ний пыл чуть угомони­лся.​       — Мисс Вознесенская, могу ли попросить Вас зайти ко мне? ​       Пиздец.​