Сияем во тьме

      Сердце на миг остановилось. Несколько долгих секунд девушка ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни даже пошевелится не могла. Все присутствующие посмотрели в её сторону. Даже среди миротворцев нашлись те кто изумлено посмотрел на Мелинду. Они сочувствовали ей и оттого становилось ещё хуже. Лирей стояла прямо, на вид совершенно спокойно, но внутри всё кровоточило.       — Ну же душенька, — не унималась Бряк, — поднимайся к нам!       Мелинда развернулась и пошла по живому коридору. Кто-то осторожно касался её руки или платья. Некоторых из них она знала лично, кого-то видела лишь мельком проходя по улице. Многие из этих людей покупали у неё дичь и ягоды, которые она приносила из леса. Девушка тепло улыбнулась им, но эта улыбка была грустной. Она прощалась. Никто не мог ничего изменить, как бы ей не хотелось. Все любят жить, но жертвовать собой ради той кто приносил тебе еду это другое. Она не член их семьи, не родственница. Простая знакомая, которая несколько раз помогла в тяжелые времена. Заместо неё никто не вызовется добровольцем. Такова жизнь и ничего не поделаешь.       Дойдя до прохода, что разделял мальчиков и девочек, Мелинда остановилась. Подняв взгляд, она посмотрела прямо на брата. На его лице отразился ужас. Он смотрел только на неё. Девушке вспомнился их недавний разговор. Они хотели убежать в лес сразу после Жатвы. Теперь Минхо побежит один. Мелинда видела только его карие глаза и одними губами произнесла: я люблю тебя. Она должна это сказать. Быстро отвернувшись, чтобы боль от расставания не стала ещё больше и спокойно прошествовала к сцене, высоко подняв голову.       Лирей поднялась на сцену, где Эффи тут же схватила её за плечи, подводя ближе к микрофону. Девушка смотрела на всех тех кто стоял внизу и всё так же улыбалась им. Кто заплакал, чем удивил остальных. Разве стоит грустить, что тебе не выбрали в качестве трибута? Да, она отправится на Голодные игры, но с ними останется Минхо, что в отличии от самой девушки, всегда был только рад помочь нуждающимся. Она ведь такая же как и все остальные. Так зачем грустить?       — А теперь мальчики! — сказала Бряк и тут произошло то чего никто никак не ожидал.       Вперед выскочил Минхо и с высоко поднятой головой и к ужасу Мелинды, громко, чтобы все слышали, крикнул:       — Есть доброволец, — Лирей еле держалась на ногах, — я хочу участвовать в играх!       На сцене легкое замешательство. В Двенадцатом дистрикте добровольцев не бывало уже несколько десятков лет, и все забыли, какова должна быть процедура в таких случаях. По правилам, после того как объявлено имя трибута, другой юноша или другая девушка (смотря по тому, из какого шара был взят листок) может выразить желание занять его место. Но Минхо всегда шел против всех правил и теперь обратного пути нет.       Под удивленный ропот толпы, он поспешил к сцене, быстро поднялся по лестнице и не обращая внимания на Бряк и её трепыхания, подошел к сестре и прижал к себе. Она уткнулась ему в шею, тихо всхлипывая. Нет. Нет. Нет! Ему прекрасно известны правила Голодных игр и что победитель может быть только один. А это значит, что даже если им удастся дойти до финала, то один из них должен умереть. Неужели он не мог просто остаться здесь и ждать возвращения сестры? Она бы постаралась вернуться ради него, ради Марты, что ждет их дома. А что теперь? Им обоим придется отправится на арену и сражаться друг против друга, как звери, на которых они охотятся в лесу.       — Зачем ты это сделал? — прошептала Мелинда, сжимая брата в объятиях.       — Я же сказал, что всегда буду с тобой, чтобы ни случилось, — так же тихо ответил он, отстраняясь. Он смотрел на сестру, мягко улыбаясь, утирая слезы с её щек.       — Браво! — ликует Эффи, довольная тем, что и в её дистрикте случилось наконец что-то достойное. — Как тебя зовут?       Юноша встал рядом с сестрой, крепко сжимая её ладонь в своей.       — Минхо Лирей.       — Держу пари, это твоя сестра! — Мелинда смотрела прямо перед собой, стараясь сдержать очередные слезы. Как же больно в груди. — И так вот они — трибуты от дистрикта Двенадцать! Давайте все вместе поприветствуем их!       На площади всё так же стояла гробовая тишина. Но тут один за другим люди стали поднимать левую руку, направляя в сторону брата и сестры. Лирейи смотрели на них неотрывно, даже не моргая. По обычаю дистрикта, если хотят выказать своё уважение, они прикладывают к губам три пальца левой руки и направляют в сторону того кому оно предназначается. В их случае это означало многое: благодарность, прощание, любовь, признательность за помощь. Стоящая рядом с ними Бряк несколько растерялась. Давно не было ничего подобного на Жатве.       Вдруг, Хеймитч встает со стула. Ньют шипит ему что-то вслед, пытаясь остановить, но мужчина лишь отмахивается от парня и шатаясь ковыляет через сцену, чтобы поздравить Лирейев.       — Посмотрите на них. Посмотрите на этого мальчика! — орет он, обнимая Минхо за плечи. От него несет спиртным, и он явно давно не мылся. Мелинда с трудом сглатывает. От этого ужасного запаха перегара ей всегда было не хорошо. Поэтому она терпеть не может многолюдные места, потому что там всегда найдется пара пьяниц, от которых несет за несколько миль. А тем временем мужчина продолжил свою тираду: — Вот это я понимаю! Он... молодчина! — провозглашает он торжественно. — Не то что вы! — Он отпускает Лирейя, подходит к краю сцены и тычет пальцем прямо в камеру. — Вы — трусы!       Кого он имеет в виду? Толпу? Или настолько пьян, что бросает вызов Капитолию? Впрочем, об этом уже никто не узнает: не успевая в очередной раз открыть рот, Хеймитч валится со сцены и теряет сознание. Его поскорее уносят на носилках, и спустя несколько секунд Эффи, придя в себя от увиденного, подскочила вперед к микрофону:       — Счастливых вам Голодных игр! И пусть удача всегда будет с вами!       Бряк осторожно коснулась ребят, подталкивая тех к дверям Дома правосудия. Толпа за их спинами стала постепенно расходиться. Оказавшись внутри, Лирейи привычно огляделись по сторонам, но так как им уже приходилось тут бывать, когда они приходили за тессерами, ничего нового и интересного они не увидели. К ним подошел миротворец, что-то спросив. Минхо посмотрел на сестру, но та упорно смотрела вперед, не замечая никого вокруг. Юноша ответил на вопрос миротворца и тот ушел, оставляя тех наедине. Мелинда повернулась к брату и сказала холодным голосом, какой он никогда прежде от неё не слышал:       — Ты хоть понимаешь, что натворил?       Лирей хотел ответить, но девушка продолжила ещё с большой злостью, но в уголках глаз стали собираться очередные слезы:       — Нам придется сражать друг против друга! О чем ты вообще думал вызываясь добровольцем? Ты вообще думал?!       — Да, — удивительно спокойно ответил Минхо, наблюдая за сестрой, — а ты вот явно не понимаешь, что я делаю.       — Так просвети меня, потому что пока ясно лишь то, что ты подписал себе смертный приговор!       — Только один из нас выйдет с арены живым, и этим человеком будешь ты!       Мелинда замерла, весь пыл спал, оставляя лишь жгучий осадок и ужас в глазах.       — Что?..       — Чтобы не случилось, я сделаю так чтобы именно ты оказалась победительницей.       — Ты обезумел?       — Возможно, — Минхо взял сестру за руки, крепко сжав. — но ты должна остаться в живых несмотря ни на что.       — А как же ты? — Мелинда чувствовала слезы на своих щеках. — Как я буду без тебя? Как я буду жить зная, что ты погиб из-за меня? Как я вообще смогли жить после этого?       Девушка начала задыхаться. Она впервые не могла совладать со своими чувствами. Было ужасно больно, страшно, грустно и в тоже время радостно, что рядом брат. Он всегда был рядом. Ей хотелось чтобы так было и дальше. Одновременно с этим она хотела прогнать его, отправить его домой к Марте. Пусть живет, пусть наслаждается тем что у него есть. Может Минхо сможет совладать со своим чувствами и найдет себе девушку. Они поженятся, смогут завести детей. Будут просто жить. Без Мелинды, но на ней жизнь не заканчивается. Не должна заканчиваться.       Лирей ничего не отвечал, просто прижал девушку к себе и они так и стояли обнявшись. Ничего не изменить. Теперь их ждёт Капитолий, Голодные игр, битва не на жизнь, а на смерть. Они смогут с этим справится, а дальше будь что будет. Это очередная часть пути. У них получится её пройти. Они справятся. Как было, так есть и так будет всегда.       Марта не смогла прийти с ними попрощаться, но Мелинда даже этому рада. Она бы просто не выдержала бы если бы пришлось ещё раз с ней прощаться, но теперь уже, возможно, навсегда. Чуть позже за ними пришла Эффи в сопровождении миротворцев. Выйдя на улицу, они сели в черную, лакированную машину. Она сильно отличалась от того транспорта, каким пользовались стражи закона в дистрикте. Всю дорогу до поезда, которая была невероятно короткой, Бряк не переставала говорить, описывая все прелести того, какой будет их жизнь в ближайшие две недели. Мелинда её не слушала. Весь этот блеск и шарм ни что в сравнении, каким адом обернется их жизнь, когда они попадут на арену.       Вся платформа кишит репортерами, их похожие на насекомых камеры направлены прямо Лирейям в лица. После разговора в Доме правосудия не осталось никаких сил на проявление эмоций. Девушка шла с непроницаемым лицом, как и брат. Когда они оказались рядом, то взялись за руки. Пусть это видит весь Панем. Они — семья и если придется сразятся со всем миром. Когда же им наконец разрешили зайти в поезд, никто из них так не проронил и слова. Двери за ними закрылись. Поезд тронулся.       Всё внутри и в самом деле было роскошным. Дорогие украшения, хрустальные люстры, мебель из красного дерева. Бросив взгляд на стол, девушка невольно приоткрывает рот. Столько еды, а особенно сладкого, она ещё никогда в жизни не видела. И это всё для трибутов и их менторов. Сразу понятно, что это капитолийский экспресс. Посмотрев в окно Мелинда изумилась тому с какой огромной скоростью они едут. Она слышала, что на этом поезде до столицы Панема добираются чуть меньше чем за двое суток. И как бы ей не хотелось это признавать, это впечатляет.       — Вы меня удивили, — вдруг раздался голос из другого конца вагона. Им на встречу шел Фоуст, чуть прихрамывая от полученной во время Голодных игр травмы. Он посмотрел на девушку. Усмешка сорвалась с его губ, а после юноша перевел взгляд на Минхо. — Особенно ты. На Жатве все забывают про родственную связь, ставя свою жизнь превыше других. Видно ты исключение из правил, — парень взял печеньку с подноса. Внимательно её осмотрев, он вновь повернулся к Лирейю, — Это благородно, жертвенно. Жители Капитолия любят такое.       Закинув печеньку в рот, Фоуст задумчиво смотрел на тарелку, явно размышляя о том, чтобы ещё взять. Так прошло несколько долгих секунд, прежде чем он, ничего не выбрав, вновь посмотрел на Минхо.       — Однако, твой поступок был весьма глуп, — Ньют стал более серьезным. — и бессердечно по отношению к сестре, — парень кивнул им обоим, после чего развернулся и пошел обратно к двери. Прежде чем выйти он остановился и бросил через плечо, — подумай об этом на досуге.       И ушел. Эффи вздохнула, никак не прокеоментировав произошедшую сцену и повела ребят в их купе. Каждому выделили по отдельной комнате, которая была соединена с личной гардеробной, туалетом и душом с горечей и холодной водой. В домах Двенадцатого дистрикта горечей воды нет. Приходится греть.       Попрощавшись с братом, который пошел в своё купе, девушка зашла к себе. Она осмотрелась по сторонам. Всё такое дорогое и роскошное. Первое, что Мелинда сделала это пошла в душ. Было так приятно стоять под струями чистой теплой воды, смывая всю грязь прошедшего дня. Хотелось вместе с этим смыть и тягостные мысли о брате, о том что теперь им предстоит пройти. "Зато мы будем вместе!" — скажет он. Но надолго ли? Лирей впервые серьезно задумалась о том, что будет тяжелее пережить: если кто-то из трибутов другого убьет Минхо или если это сделает она? Победитель только один. А это значит, что даже если они оба дойдут до финала то кто-то из них должен умереть. Неужели брат настолько сильно разочаровался в жизни, что готов пожертвовать собой лишь ради того, чтобы она выжила? Мелинда старалась не думать об этом. Девушка прекрасно понимает, что Минхо любит её, так же сильно как и она его. Почему он просто не мог подождать дома? Ради него Лирей вернулась бы, обязательно вернулась. А что теперь? Он будет сражаться ради того, чтобы выжила Мелинда, а она — чтобы выжил Минхо. Вот они и оказались в тупике в самом начале их пути.       Выйдя из душа, завернутая в полотенце, девушка прошла в гардеробную. Она была поистине огромное для поезда. Мелинда не знала на чем остановить взгляд. Яркие платье, нарядные костюмы, блузки с красивыми вышивками. И всё это её, по крайней мере на ближайшие два дня. Проходя вдоль вешалок с одеждой, Лирей кончиками пальцев касалась тканей, поражаясь тому какие они разные на ощупь. Она никогда и представить себе не могла нечто подобное. Просто в голове не укладывалось.       Остановив свой выбор на простых темно-зеленых штанах и такой же блузке. Вернувшись в комнату, она посмотрела на своё платье, в котором была на Жатве. Взяв его в руки, девушка остановила взгляд на броши, которую дала ей Марта. Улыбнувшись, Мелинда сняла её и подойдя к зеркалу, закрепила ту у себя на груди. Взяв со столика расческу, она принялась осторожно расчесывать волосы. Когда-то давно её мама всегда заплетала ей волосы в необычайно красивую прическу. Так делали все женщины в их семье. Мама рассказывала, что это традиция пришла из другой страны, с другого континента, которая существовала много лет назад, ещё до того как планета стала уничтожать человечество. Мелинда так и не успела научится делать нечто подобное. Отложив расческу, девушка быстрыми привычными движениями собрала волосы в простую косу.       Эффи Бряк постучалась к девушке, чтобы позвать ту на ужин. Мелинда бросает последний взгляд на себя в зеркало, после чего вышла из купе и пошла за женщиной, что уже успела сменить свой наряд на такой же яркий и блестящий. Девушка шла за ней по узкому качающемуся коридору в столовую, где часом ранее они встретили Ньюта, что уже был здесь. Он сидел за столом, а по соседству с ним Минхо. Они что-то негромко обсуждали, однако когда зашли дамы, то оба замолчали, оборачиваясь к вошедшим. Девушка оглядела их нечитаемым взглядом, после чего уткнулась взглядом на два свободных стула. Один для неё, а второй, видимо, для Эбернети, которого до сих пор не было. Лирей не была удивлена.       — Где Хеймитч? — бодро осведомилась Эффи.       — Догадайся, — усмехнулся Фоуст, расслабленно откинувшись на стул.       — В последний раз, когда я его видел, он как раз собирался пойти вздремнуть, — ответил Минхо.       — Да, сегодня был утомительный день, — говорит Бряк, на что Лирей усмехается.       — Скорее упоительный.       Неожиданно, Ньют расхохотался, похлопывая в ладоши. Успокоившись, он улыбнулся Мелинде, что успела занять место напротив него.       — А ты с характером, — он задумчиво хмыкнул, — это радует.       Лирей не обратила на его слова никакого внимания. Она с любопытством осматривала список яств, что успел были предложены шеф-поваром. Густой морковный суп, салат, бараньи котлеты с картофельным пюре, сыр, фрукты, шоколадный торт. Минхо сразу принялся за еду, а вот Мелинда в свою очередь ела понемногу, за что получила одобрение от Эффи, которая без конца повторяла о том, что их дальше ждет что-то ещё, но причина была далеко не в желании попробовать всё. Как бы девушка не хотела есть, она просто не могла съесть больше половины из подданого. Это было вкусно, никто даже не спорил, но Лирей так привыкла есть по чуть-чуть, что просто не могла заставить себя есть больше.       — По крайней мере у вас приличные манеры, — говорит Бряк, когда они заканчивали главное блюдо. — Прошлогодняя пара ела всё руками, как дикари. У меня от этого совершенно пропадал аппетит.       Эти слова задели всех троих за живое. Кто виноват, что у них такие тяжелые условия в дистрикте? Мелинда покосилась на Эффи и потому, когда принесли шоколадный торт, девушка взяла тот в руки и принялась есть. Не съев даже половины, она отложила оставшуюся часть и облизала каждый палец. А чтобы подвести итог ещё и вытерла руки об явно дорогую скатерть, чем заставила Бряк поджать губы ещё сильнее. Со стороны юношей же она получила усмешки и одобрительные кивки. Если уроженка Капитолия считает, что может с таким пренебрежением относится к жителям дистриктов, то они ответят ей тем же.       Когда все наелись до отвала, а Мелинда перестала слышать зловещие завывание в животе, все они отправились смотреть телевизор, на котором показывали записи Жатв этого года. Девушка села рядом с братом, по привычке прижав колени к груди и обняв их руками. Рядом в развалился Ньют, однако по его задумчивому взгляду было видно, что он подмечает каждую деталь, каждое имя, каждого трибута из других дистриктов. Лирей последовала его примеру. Некоторые сразу врезаются в память. Здоровенный парень из Второго дистрикта чуть из кожи не выпрыгнул, когда спросили добровольцев. Мелинда посмотрела на брата, но тот упорно не смотрел на сестру. Девушка тяжело вздохнула и вернула всё своё внимание к экрану. Далее шли другие дистрикты. Девочка с острым лисьим лицом и прилизанными рыжими волосами из Пятого. Хромоногий мальчик из Десятого. Когда его показали ближе, Фоуст рядом как-то напрягся, однако быстро вернул себе привычную расслабленность. Может он напомнил ему его самого? Лирей решила подумать об этом как-нибудь в другой раз. Когда по телевизору показали Одиннадцатый дистрикт, девушка с грустью смотрела на то как на сцену поднимается двенадцатилетняя девочка. Смуглая, кареглазая и невероятно спокойная. Ведущая задает вопрос о добровольцах и в ответ ей вой ветра среди ветхих построек за спиной. Нет никого, кто бы встал на место девочки.       Мелинда встала с дивана и ушла в столовую. Она почувствовала ужасную печаль. Бедные ребенок. Такая маленькая, а её уже отправляют на смерть. Это несправедливо. Просто на просто несправедливо. Девушка даже не заметила, как кто зашел в столовую следом. Когда перед ней появился стакан с водой, она подняла взгляд на Ньюта, что с веселой улыбкой наливал себе немного виски. Девушка наблюдала за его ловкими движениями, подмечай жуткий шрам на левом предплечье, который был виден из под рукава джемпера.       — Пропускаешь шоу, — произнес он, сев на диван со стаканом, на дне которого плескалась янтарная жидкость.       — Я увидела, что мне было нужно, — сухим голосом произнесла она, беря в свой стакан с водой и осушая его за один глоток. Здесь даже вода на вкус другая. Фоуст постукивал пальцем по стеклу, задумчиво смотря в окно, за которым проносились виды ночного Панема.       — И что ты можешь сказать о своих будущих противниках? — непринужденно поинтересовался юноша, словно они обсуждали погоду, а не тех кого девушке предстоит убить на арене.       — Серьезно? — Мелинда скептически приподняла бровь, на что тот кивнул.       — Почему нет? — Ньют указал на кресло напротив его. — Я наблюдал за тобой пока мы смотрели Жатву. Ты была внимательна к деталям. Это радует.       — Ладно. Тогда ты скажешь, что тебе так напрягло при виде мальчика из Десятого дистрикта.       Фоуст усмехнулся. Ему явно нравится это делать. Но вот девушку это уже начало раздражать. Что она ни сделает, так он сразу усмехается.       — Что забавного я делаю, что ты всегда смеешься?       — Не пойми превратно, но ты мне нравишься. Спокойная, но в тоже время с характером и что больше всего меня радует — умная. По крайней мере, явно более смышлёная чем твой брат.       — Он хочет поступать правильно, но не всегда в нужном направление, — с горечью сказала девушка, подгибая под себя ноги.       — Я его не виню в желании защитить сестру, но на его месте позволил бы тебе отправится на Голодные игры с другим трибутом и молился о твоём возвращении.       Теперь пришла очередь девушки усмехаться.       — Справедливо. В этом наши мысли схожи.       — Вот видишь! — Ньют широко улыбнулся. — Мы уже смогли найти общий язык. Так и до дружбы не далеко.       Девушка внимательно на него посмотрела. Парень допил виски и поднялся с места, ставя стакан на стол. Он держался прямо и спокойно. Если бы не хромота, то Мелинда могла бы счесть его за очередного капиталийца. Даже его манера поведения указывал, что он создан не для возни с трибутами. Ему бы стать чиновником где-нибудь в столице. У него бы это неплохо получилось.       — Зачем тебе моя дружба? — задала резонный вопрос Лирей, всё так же наблюдая за ним, — Я ведь могу через две недели погибнуть на арене.       Ньют задумался, улыбаясь уголками губ. Он остановился у вазы с цветами. Все они были разными, но общей их чертой был белый цвет. Юноша внимательно осмотрел каждый из них, не спеша отвечать. Так они простояли в тишине несколько минут, слушая негромкое постукивание колес, которое почти не было слышно за плотными стенами. Когда же он нашел нужный, то улыбнулся ещё шире, наконец заговорив:       — Как я уже сказал, ты мне нравишься. Я ментор шестой год и ты единственная кому удалось вызвать мой интерес, — он осторожно вытащил один цветок, который кажется назывался альстрометрия. Редкий, но красивый. Девушка видела его прежде только на картинках. Когда в нос ударил приятный, чуть сладковатый аромат, она тоже не смогла сдержать улыбку. — Поэтому я приложу все условия, чтобы ты победила в играх.       Ньют протянул ей цветок, не переставая улыбаться. Девушка уткнулась носом в бутон, вдыхая чудесный аромат. Она подняла взгляд на Фоуста, что внимательно наблюдал за ней. Однако прежде чем кто-то успел сказать в столовую влетела Эффи, с особенно недовольным видом. Она проворчала что-то про то, что Хеймитч опять напился и испортил дорогущий ковер. Минхо увел того в комнату. Ньют лишь закатил на это глаза и бросив ещё один короткий взгляд на Мелинду, а после поспешил удалится ко второму ментору. Девушка провожала его взглядом до двери. Каким бы наглым и странным не был Ньют, она была рада, что он стал одним из её менторов.