Сияем во тьме

      — Нет! — вскрикнула девушка, резко вскакивая. Она тяжело дышала. Перед глазами всё ещё стояла сцены из кошмара. Пожар в шахте. Отец бежит на помощь своим друзьям, помогая тем выбраться из-под завалов. Там же была и мама, что помогала пострадавшим. И тут гремит взрыв. Родители только успевают найти друг друга глазами, когда на них обрушивается пещера, погребая под грудой камней и угля тринадцать человек. Мелинда видела этот сон тысячу раз и каждый раз просыпалась с криком, вся покрытая холодным потом. В такие моменты её всегда обнимал брат, гладя по голове и приговаривая, что всё хорошо и что он рядом. Теперь же, когда его не оказалось рядом, девушке пришлось самой приходить в себя от увиденного.       Она хорошо помнила тот день. Всё начиналось как обычно: вся семья Лирей села завтракать, смеясь и обсуждая планы на день. Затем отец убежал на работу, поцеловав детей на прощание. Он пообещал, что если Мелинда получит за контрольную по математике "отлично", то купит ей сладкую булочку с джемом. Это редкость в их дистрикте, а потому девочка настроилась на работу серьезно и точно знала, что справится ради сладости. Минхо стал уговаривать сестру поделиться булочкой, если та её получит. Начали в шутку ссориться, а после смеялись громко и звонко. Мама улыбалась. Позже она проводила детей в школу и отправилась на работу, сказав что постарается закончить пораньше, чтобы уложить их спать. Мелинда была уверенна, что так и будет. День шел своим чередом, пока в два часа дня не поднялась суматоха. Люди бегали по улицам что-то крича. Через полтора часа прозвучал взрыв. Школа была далеко от шахт, но даже там всё содрогнулось. Минхо и Мелинду отвели к директору. Негромкие слова соболезнования, а дальше туман. Девочка не впала в истерику и не ушла в себя, чем напугала по меньшей мере пол школы. Всех отпустили домой раньше обычного. А Лирей была всё такая же спокойная. Весь вечер она вела себя непринужденно и как обычно: делала уроки, убралась в доме, полила единственный цветок, что рос у родителей в комнате. Минхо сидел у себя в комнате. Он не выходил оттуда весь оставшийся день. На дистрикт опустились сумерки. За ними пришла ночь. Увидев над плитой записку, где маминым почерком было написано когда и кто убирается, что-то внутри у девочки треснула. Простая бумажка разрушила весь привычный мир девочки. Мелинда потеряла всякий контроль над собой. Она кричала, плакала, билась руками об стены, разбивая костяшки в кровь. К ним несколько раз стучались соседи, но так ничего и не добившись, уходили. Весь город знал о случившемся, у кого-то тоже погибли родные, а потому никто не мог винить ребенка, что в одночасье стал сиротой. Девочка проклинала весь мир, но позже это больше стало похоже на скулеж раненого зверя. Лишь под утро, когда не осталось ни сил, ни слез, девочка села у двери в комнату родителей и смотрела перед собой, словно мертвец. Минхо пришел к ней с первыми лучами солнца. Они вместе просидели в полной тишине до того момента, как к ним пришло несколько человек объявить, что похороны погибших пройдут как только все тела будут вытащены из под завалов. В тот миг осознание случившегося полностью погрузилось в сознание детей. Хотя после этого они перестали ощущать себя маленькими.       Девушка протерла лицо руками. С годами ужас произошедшего поутих, но оставил ужасный шрам на сердце, что вновь и вновь возвращает Мелинду в тот роковой день. Предстоящие Голодные игры лишь усугубляют ситуацию, взбаламучивая море воспоминаний. Она в очередной раз задавалась вопросами: почему? за что им все эти страдания? Ответа на них нет, как и не было никогда. Но прошлое должно оставаться прошлым. Теперь есть лишь время, которого оставалось всё меньше и меньше.       Поднявшись на ноги, Лирей поспешила в душ. Вода помогает избавиться ото всех проблем. Девушка даёт себе волю постоять под теплыми струями чуть дольше нужного. Она невольно задумалась над тем, что последнее время стала уж больно эмоциональной. Видимо это всё нервы. Сложно не переживать, когда происходит столько событий. Нужно просто прийти в себя и собраться с мыслями. В этот день должны начаться тренировки. Может там она сможет себя отвлечь? Научиться чему-нибудь новому. Обычно это помогает.       Приведя себя в надлежащий вид, девушка вышла в гостиную, где за столом уже сидел Ньют. Он был в свободной кофте, закрывавшей руки полностью, привычных ему брюках и с взлохмаченными волосами. Парень выглядел так по домашнему расслабленным, что девушке было даже как-то стыдно прерывать его уединение. Она старалась, как можно тише подойти, что ей вполне удалось, однако, когда стала отодвигать стул, тот противно заскрипел по полу и Фоуст дернулся, повернувшись к девушке с таким лицом, что та невольно отпрыгнула. Мелинда видела такое прежде. Тогда, когда на неё, одиннадцатилетнюю девочку, напали в переулке двое пьяных разъяренных мужчин. Это был взгляд убийцы. Лирей сразу же по инерции схватила со стола нож, готовая защищаться.       Первым пришел в себя Ньют, его взгляд стал растерянным и напуганным. Он неотрывно смотрел на девушку и на крепко сжатый нож в её руке. Лирей медленно выдохнула, поняв что Фоуст вернулся в привычное ему расслабленное состояние, хотя по напряженным плечам было видно, что эта сцена оставила неприятный осадок.       — Прости, — парень указал на место рядом с собой. — Замашки со времен игр.       Девушка только сейчас четко осознала, что он прошел через тот же ад, через который только предстоит пройти. Ни он, ни Хеймитч почти ничего не рассказывали о том, что с ними произошло. Лишь детали, какие-то эпизоды. А ведь они были даже младше её и Минхо, когда их избрали учувствовать в играх. Девушка, как можно незаметнее перевела дыхание, после чего всё же смогла взять себя в руки и ответила:       — Ничего, — Мелинда заняла своё место, кладя нож в сторону. — У всех есть раны, которые временами дают о себе знать.       — Это точно, — он кивнул в сторону чуть подрагивающих пальцев девушки. Она и не заметила этого. Лирей решила не продолжать этот разговор. В тот момент девушка была не готова изливать кому-то душу. Поэтому осмотрев накрытый стол, принялась за еду. Завтракали они в молчании.       Позже к ним присоединились и Минхо с Хеймитчем. Оба заметили некоторое напряжение, которое царило между парой, однако никак это не прокомментировали. Когда Лирей сел рядом с сестрой, то заметил, что та уже давно поела и почти допила кофе. Выводы он сделал быстро. Он прекрасно знал такое состояние Мелинды. Столько лет вместе, как никак.       — Кошмар, — это был даже не вопрос, а утверждение. Эбернети и Фоуст старались делать вид, что увлечены приемом пищи, однако девушка заметила, как те прислушались.       — Как всегда, — безэмоциональным голосом ответила та, смотря на кофе в чашке.       — Надо было мне остаться с тобой…       — Не нужно, — Лирей серьезно посмотрел на брата и тот сразу замолчал. — Не маленькая уже, сама справлюсь.       В гостиной воцарилось молчание. Минхо кивнул, больше не затрагивая эту тему. Атмосфера царившая в воздухе была такой напряженной, что буквально давила всем на плече. Однако, на выручку пришел Хеймитч, который на удивление уже второй день был трезв как стеклышко. Он громко хлопнул в ладоши, отчего все разом повернулись к нему. Мужчина хмыкнул и заговорил удивительно серьезно, для человека, которого привыкла видеть Мелинда:       — Итак, для начала хочу знать, что вы умеете. Ты, — мужчина указал на девушку, — как мы уже поняли, хорошо ножами бросаешься. Чем ещё удивишь?       — Немного из лука стрелять умею, — пожала она плечами, на что брат хмыкнул. — Что?       — То есть то, что ты белкам точно в глаз попадаешь — это называется немного? — парень поворачивается к Эбернети. — У неё врожденная меткость. С самого детства умудряется бить ложкой мне прямо по лбу, даже со стула не вставая.       Все улыбнулись, кроме самой Мелинды, которая страдальчески закатила глаза.       — Значит слухи правдивы, — сделал вывод Ньют и девушка вспомнила, что он говорил об этом ещё в поезде. — Браконьеры, на которых миротворцы закрывают глаза.       — Не люблю это слово, — девушка сморщилась. Она посмотрела на парня, говоря очевидное: — Все в Двенадцатом дистрикте выживают по своему. Мы всего лишь делаем так чтобы люди не умерли с голоду. Да и в конце концов, кроме как этим лично я ничем не смогу заработать себе на хлеб, — Мелинда ткнула пальцем в сторону брата, — он тоже меткий, а ещё в придачу к этому сильный. Помогал Марте в пекарне, таская огромные мешки с мукой.       — Ну знаешь, мешком муки я никого не убью, — Минхо отложил вилку, смотря на сестру.       — Я не к тому это говорю, — прежде чем они бы успели начать спорить, Эбернети прервал их.       — Грубая сила хороша на играх, — мужчина посмотрел на парня в упор, — нередко именно она и спасает тебя, когда на тебя идут те же профи. Хотя смекалка и ум тоже хороши, — Хеймитч перевел взгляд на Ньюта, что как ни в чем не бывало, пил кофе, а после вновь обратил всё внимание к брату с сестрой. — Охотники значит… это хорошо. Даже очень. Ловушки ставить умеете?       Лирейи кивнули.       — Это тоже может пригодится, — ментор посмотрел на часы. — Скоро вам надо будет идти собираться на первую тренировку, поэтому послушайте, что я вам сейчас скажу. Запомните: свои навыки и умения не показывать перед другими трибутами. Сдерживайтесь, — он посмотрел на Мелинду, — заставят стрелять из лука или бросать ножи — промахивайся или попадай, но не в самый центр. — взгляд упал на Минхо. — Попросят поднять гири — бери меньше чем можешь на самом деле. Пробуйте себя в чем-то другом, учитесь новому. При этом по возможности всегда держитесь вместе. Чем меньше остальные знают о вас, тем легче будет вам самим на арене.       — Первые три дня у вас будут совместные тренировки с другими участниками игр, — к разговору подключился Фоуст. — на четвертый — каждый лично будет представлен перед распределителями. Там выкладывайтесь на полную. Покажите все свои умения. Вам необходимо их впечатлить. От этого будет зависеть многое на арене. Всё ясно?       Подростки снова кивнули. После этого их отпустили переодеваться. Тренировочная форма была у всех одинаковая: спортивные, обтягивающие и в тоже время свободные костюмы. На рукавах футболок был вышит номер дистрикта. Так должно быть проще понять кто есть кто. Девушка заплела привычную косу. Ей начало казаться, что она стала привыкать к такому разнообразию жизни и одежды. Хотя отвращение к происходящему никуда не ушло.       Пока они спускались вниз, где находится тренировочная площадка, Мелинда вспоминала их разговор с Ньютом в поезде. Уже тогда они дали первоочередную оценку остальных трибутов, примерно представив кто и какими навыками обладает. Девушка знала, что на арене будет работать естественный отбор, а потому для начала она решила понаблюдать и решить кто слабее всего. Чаще всего такие люди погибают не от чьей-то руки, а из-за угроз со стороны природы. Они умрут первыми. Потом начнется охота. Кто-то может объединиться в группы, чтобы ликвидировать других игроков, кто-то будет прятаться, кто-то же будет идти за другими попятами, чтобы при удобном случаи перерезать противникам глотки.       Лифт останавливается. Двери разъезжаются открывая вид на громадный зал со множеством всякого оружия и полосами препятствий. Несмотря на то, что тренировка ещё не началась, и времени у них было достаточно, пришли они последними. Остальные трибуты стояли тесным кружком. Почти все они переговаривались, иногда даже смеялись над какими-то специфичными шутками, хотя были и такие кто ходил в стороне, наблюдая.       Через пару минут к ним вышла главный тренер. Высокая, атлетического сложения женщина по имени Атала. Она громко хлопает в ладоши, призывая всех собравшихся трибутов к вниманию. Женщина стоит на небольшом возвышении, оглядывая каждого, однако никого не выделяя. Когда она начинает говорить её голос звучит строго и отдается о стены зала. Мелинда встала рядом с братом, внимательно вслушиваясь в каждое слово:       — Через две недели двадцати три человека из вас умрут, — Лирей незаметно сглотнула, — в живых останется только один. Кто это будет зависит от того, как хорошо вы будете учиться в эти четыре дня. В особенности, учиться у меня. Первое: с другими трибутами не драться. У вас будет полно для этого времени на арене. Обязательных тренировок всего четыре, остальное — индивидуальные занятия. Мой совет — не пренебрегайте уроками выживания. Вам не терпеться схватиться за оружие, но большинство от естественных причин, десять процентов — от инфекции, ещё двадцать — от обезвоживания. Природа умеет убивать не хуже ножа. Всем всё ясно?       Трибуты закивали, готовые слушать дальше. Атала стала читать перечень секций. В это время Мелинда принялась изучать одного трибута за другим. В голове у неё отчетливо зазвучал голос Ньюта, который словно подсказывал на что именно стоит обратить внимание. Почти все юноши и добрая половина девушек были выше и крупнее неё, хотя многие, очевидно, жили впроголодь: кожа тонкая, кости торчат, глаза впалые. Пожалуй, в этом плане, у неё с братом даже есть некоторая фора. Несмотря на худобу, они стройные и сильные. Да и здоровье у них будет получше чем у большинства. Сказывалось время, что они провел за охотой. Однако оценку собственных шансов, девушка решила оставить на потом и переключилась на тех, кто вероятно станут самыми опасными противниками на арене.       Профи, как их называют, по большей части являются добровольцами из Первого, Второго и Четвертого дистриктов. Они именно те, кого всю жизнь готовили к Играм, и у кого никогда не было недостатка в еде. Формально тренировать трибутов до их прибытия в Капитолий запрещено, однако на деле это правило нарушается из года в год. Можно было смело ставить десять против одного, что победителем окажется кто-то из них. Мелинда ещё с самого прихода заметила, что за ней наблюдает тот парень из Второго дистрикта, которого она видела после парада. Видимо, он так же как и девушка оценивал свои шансы на победу. Однако взгляд, каким тот смотрел на Лирей, не предвещал ничего хорошего. Скорее быструю и неотвратимую смерть.       Девушка отвела взгляд в сторону и пробежалась по остальным профи. При виде таких соперников все надежды, что их вчерашнее феерическое появление перед публикой дало какие-то преимущества, растаяли как дым. Другие трибуты завидовали им, но не потому, что они такие молодцы, а лишь потому, что у них такие потрясающие стилисты. Здесь же, в зале, остались только ненависть и презрение. Минхо, что всё это время был рядом, словно и не замечал этого. Он словно был в прострации и явно далеко отсюда. Прежде девушка временами замечала брата в этом странном состоянии. Обычно это приводило к тому, что всю оставшуюся часть дня Лирей молчал, думая о чем-то своем. Лишь, когда Мелинде начинало надоедать, что все её вопросы оставались без ответа, она быстро приводила брата в чувства либо давая щелчок по лбу, либо колотя над самым ухом ложкой по тазику, в котором они обычно стирают вещи. Это же помогло девушке научиться быстро бегать, потому что стоило Минхо выйти из прострации от удара по лбу или по ушным перепонкам, как тут же пускался вслед за убегающей сестрой, которой уж больно сильно не хотелось получить знаменитую оплеуху по затылку за то, что прервала ход его мыслей. От воспоминаний о ушедших днях, у девушки еле заметно дернулся уголок губ, но в глазах была печаль.       Едва Атала заканчивает объяснения, профи прямиком направляются в секции с самым опасным и внушительным оружием, где демонстрируют, как легко и просто умеют с ним обращаться. Рядом с Лирейями прошел юноша из Одиннадцатого дистрикта, что так же как и они следил за «элитой» среди трибутов. Он громко цокнул, закатив глаза. Рядом с ним тут же возникла его соплеменница — та самая маленькая девочка, на которую Мелинда обратила внимание ещё во время просмотра записи Жатвы в поезде. Та посмотрела на профи, после чего негромко сказала:       — Показушники.       Девушка улыбнулась, всё-таки услышав её слова. Вдруг девочка повернулась к ней, ненадолго задержав взгляд на глазах Лирей. Казалось, она хотела там что-то разглядеть, однако узнать это так и не удалось. Когда вместе с юношей из Одиннадцатого девочка ушла к одному из секторов, Минхо осторожно коснулся плеча сестры.       — С чего хочешь начать? — спросил он, окидывая взглядом зал.       Мелинда вновь посмотрела на профи, которые выделывались, как только могли, явно стараясь всех запугать. Потом на их соперников — тощих и неумелых, впервые берущих в руки нож или топор. Если так подумать, то они с братом не относятся ни к той, ни к другой группе. Что-то среднее между профессионалами и начинающими. Кажется, таких людей прежде называли любителями. Они занимались тем чем хотели и для себя. Вот так Лирейи и жили до Жатвы. Теперь же им непонятно куда податься, помятую о словах менторов. Девушка ещё раз пробежалась взглядом по секциям.       — Может, займемся узлами? — предложила она спустя какое-то время.       — Давай, — согласился Минхо. Они пошли в пустующую секцию; инструктор был рад, что у него появились ученики: вязание узлов, похоже, не пользуется особой популярностью при подготовке к Голодным играм. Узнав, что ребята кое-что понимают в силках, он стал показывать им простую, но эффективную петлю-ловушку, вздергивающую незадачливого противника за ногу вверх. Они сосредоточились на одном этом искусстве, и за час оба в совершенстве его освоили. Мелинда периодически поглядывала на брата и видя, что тот тоже на неё смотрит, улыбалась. Им и прежде приходилось вместе охотиться. Это было практически их семейное дело. И теперь на арене это может продлить им жизнь на некоторое время.       Затем они перешли в секцию маскировки. Тут брат и сестра впали в некоторый ступор. Им прежде не доводилось рисовать ничем кроме как угля и карандашей, если находили таковые на черном рынке. В первые годы после смерти родителей, Мелинда всюду таскала с собой старую холщовую сумку в которой лежал потрепанный самодельный дневник для записей и пара карандашей, завернутых в тряпицу. Она записывала туда только самое важное: что можно купить на рынке, где выменять убитых белок, в лесу зарисовывала и записывала особенности различных ягод, трав, привычки и обычные места появления птиц и зверей. Со временем надобность в ведении записей отпала, но за то время Мелинда успела кое как научиться рисовать. Однако, смотря на то, как инструктор размазывает по своей бледной коже различные комбинации грязи, глины и раздавленных ягод, составляя сложные рисунки вьющихся стеблей и листьев, девушка поняла, что её зарисовки в сравнении с этим, лишь детские каракули.       Конечно, ребята попытались сделать нечто похожее, на то что им показывал инструктор, но в конечном итоге пришли к единому мнению, что в маскировка явно не их конек. Лирейям будет проще спрятаться в тени кустов, или же под кронами деревьев, нежели пытаться воссоздать нечто хотя бы отдаленно похожее. Так прошло какое-то время, прежде их всех отправили на ланч, который проходил в столовой рядом с тренировочным залом. Блюда расставлены на тележках — подходи и бери, что хочешь. Профи собирались шумной компанией за одним столом, подчеркивая свое превосходство — мол, мы друг друга не боимся, а на остальных нам и вовсе наплевать. Большинство других садились поодиночке, словно овцы, отбившиеся от стада. С Мелиндой и Минхо никто не заговаривал. Они сидели вдвоем, иногда о чем-то негромко переговаривались, периодически даже смеялись, вспоминая забавные эпизоды из их жизни. В отличии от остальных, у брата с сестрой всегда находили темы для разговора. Можно сказать, что они даже перестарались с выполнением просьбы менторов о том, чтобы держаться вместе. Ребята всегда держались друг друга и предстоящие игры не могли этого изменить. По крайней мере прямо в этот момент.       После перекуса, все трибуты вновь отправились на тренировку. Под конец дня Мелинда успела так вымотаться, после силовых упражнений, которых их заставили делать пара инструкторов, когда Лирейи решили поупражняться в борьбе, что когда их наконец отпустили, она едва ли не вскрикнула от радости. Она никогда не умела особо драться. Это скорее проявлялось на уровне инстинкта, когда против неё шел зверь в разы крупнее. Один раз это едва ли не закончилось смертью, если бы Мелинда вовремя не скрылась в чаще леса, где её след потерялся среди запахов других животных. Лучше развитие навыков выживания — это их практика, а этого у неё было предостаточно за прошедшие годы.       Время приближалось к обеду, когда всех трибутов отпустили отдыхать, предупредив, что тренировка продолжится на следующее утро в тоже время. Кто-то недовольно завыл, не особо радуясь тому, что придется продолжить свои мучения, кто-то ликовал и громко обсуждал, что нужно ещё попробовать. К последним в основном относились в основном профи, но были и другие, кто был рад, что может хоть ещё чему-то научиться. В свою очередь Мелинда хотела лишь поскорее оказаться в душе, чтобы смыть с себя пот, который стекал с неё стеной.       Поэтому, когда им с братом всё же удалось добраться до их этажа, то девушка сразу же рванула к себе в комнату. Не особо заморачиваясь, она скидывала одежду прямо на пол. Встав под прохладные струи воды, она блаженно улыбнулась и провозилась в душе около часа. Когда Лирей вернулась в комнату, то там уже был порядок. Видимо безгласые приходили. Девушка была им благодарна. Самой убирать вещи ей сейчас элементарно бы не хватило сил. Переодевшись в нечто напоминающее пижаму, она плюхнулась на кровать и уже хотела завернуться в одеяло и уснуть, когда увидела на прикроватной тумбочке знакомую брошь, а рядом с ней записку. Присев, девушка взяла в руки бумажку и осторожно развернув её.

«Порция нашла это среди твоих вещей. Я посчитал правильным её вернуть владелице. Цинна»

      Мелинда улыбнулась. Отложив записку она взяла в руки брошь, осторожно обводя пальцем очертание птицы. Вдруг на неё нахлынули воспоминания о Марте и доме. Они грели душу, но в тоже время давили на плечи неподъемным грузом. Вздохнув несколько раз, Лирей поняла, что ей не хватает воздуха, хотя в комнате было свежо.       Сама того не заметив, она поднялась на крышу. Вступив на гальку, поняла, что вышла без какой-либо обуви, но возвращаться уже не хотелось. Вдохнув полную грудь чистого воздуха, девушка прошла чуть дальше. Под небольшим навесом стояла пара кресел друг против друга, на которых лежали аккуратно сложенные пледы. Сев в свою любимую позу, девушка укрыла ноги и вновь опустила взгляд на брошь, что крепко сжимала в ладони. Она просто смотрела на неё и грустно улыбалась. Последний раз. Пронеслось у неё в голове. Ведь так и случилось. Последний раз видела лес. Последний раз говорила с Мартой. Последний раз ходила по знакомым улочкам. Кто знает, может это один из её последних дней на этом свете.       Так прошло какое-то время. Мелинда даже успела задремать, когда услышала шум гальки рядом с собой. Подняв взгляд, она встретилась с удивленным взглядом Фоуста. Он тоже выглядел уставшим. Пиджака не было, пара верхних пуговиц было расстёгнуто, а в руке была чашка с чем-то ароматно пахнущим. Юноша несколько раз моргнул, словно пытаясь убедиться, что ему происходящее просто не привиделось, а после спокойно, даже как-то заботливо улыбнулся.       — Нам надо прекращать так встречаться, — беззаботно произнес он, занимая место напротив и отпивая что-то из чашки. — Тебе бы сейчас уже надо спать, как твой брат, что так храпит, что иногда начинает казаться будто стены трясутся.       Девушка рассмеялась, чуть выпрямляя затекшую спину.       — Это была моя извечная проблема дома, — Мелинда улыбнулась. — Всегда пыталась уснуть до того, как этот громовещатель заработает.       — Громовещатель? — Ньют негромко захохотал. — Такое вообще слово есть?       — Понятию не имею, — вторила ему девушка. — Но ничего другого в голову не приходит.       Их смех был слышен, кажется, повсюду. Они просто сидели и улыбались с такой глупости. Вероятно, оба так устали, что просто не могли нормально соображать.       — Эта та самая брошь, которую ты всё в поезде носила? — спросил Фоуст, когда они оба немного успокоились и просто сидели, наслаждаясь вечерней тишиной.       — Да, — девушка опустила взгляд на сойку-пересмешницу. — Цинна отдал.       — Можно? — парень протянул руку и Лирей передала ему украшение. Парень отставил кружку и стал осторожно вертеть в руках брошь, изучая ту со всех сторон. Он внимательно рассматривал птицу, проводя по ней кончиками пальцев. — Красивая и достаточно старая. Откуда она?       — Марта дала в день Жатвы.       — Кто такая Марта? — оторвав взгляд от броши, поинтересовался юноша. — Вы часто упоминаете её имя в разговорах. Родственница?       — Нет, — Мелинда посмотрела на звездное небо, вздыхая. — Она приютила нас, когда у нас дом отняли после кризиса в дистрикте. Мы тогда много помогали ей, а Марта приняла нас в ответ, и стала заботиться как о собственных детей, — быстро смахнув невидимую слезу, девушка забрала у Ньюта украшение, когда тот протянул руку.       — Как умерли ваши родители?       Фоуст наблюдал. Девушка это чувствовала. Очередная проверка на психическую выдержку? Или он просто решил вывести её на откровенный разговор? Говоря по правде, Мелинда не особо любит раскрывать свою душу другим, даже не всегда позволяет брату заглянуть так глубоко. Может это всё царившая в воздухе странная атмосфера спокойствия или во всём виноват изрядно потрепанные нервы за последние дни, но ещё недолго посидев, девушка всё-таки начала свой рассказ:       — Нам было десять, когда они погибли в шахте, — и она выложила всё. О том, как отец подменял заболевшего друга в шахте, как случился пожар, как мама вместе с другими медиками пришли на помощь раненным, как случился взрыв и больше их не стало. Оба долго молчали, не зная что сказать, а потом неожиданно даже для самой себя, Мелинда продолжила рассказ об их жизни с братом после произошедшего, о кризисе, о тайных вылазках в лес и всё вплоть до дня Жатвы, хотя некоторые моменты она всё же оставила при себе.       — А я вот свою маму совсем не знал, — начал Ньют и его взгляд стал таким тяжелым, словно ему не двадцать лет, а в четыре раза больше. — Она умерла при родах. Врачи не смогли её спасти. Отец нередко припоминал мне это, говоря что это я её убил.       — Боже, мне так жаль… — искренне произнесла Лирей.       Парень лишь прикрыл глаза, откидываясь назад. Потом он улыбнулся и посмотрел на кружку, из которой всё ещё шел легкий дымок, хорошо заметный в полумраке.       — У меня от неё осталась книжка с рецептами. Но единственное к чему я смог прикипеть так это чай.       Он взял кружку и отпил немного, вдыхая приятный запах. Потом Фоуст перевел взгляд на сидящую напротив Мелинду и тепло улыбнувшись, протянул чай ей. Осторожно забрав кружку, девушка с каким-то даже благоговением вдохнула, ощущая на кончике языка поистине потрясающий аромат трав и меда. Сделав глоток, она прикрыла глаза, смакуя вкус. Чувствуя, как тепло разливается по всему телу, а по коже проходит приятная дрожь, Мелинда наслаждалась этим поистине потрясающим ощущением. В Двенадцатом дистрикте она пила чай, но это была скорее подкрашенная вода с горьким привкусом. Спасало почти постоянное наличие в доме запасов ягод и трав, которые она собирала в лесу. Это придавало чаю более свежий и спокойный аромат и вкус. Однако, он ни в одно сравнение не шел с тем, что Мелинда пила в этот момент. Такое странное ощущение, но в тоже время такое всепоглощающе приятное.       — Я не был с ней знаком, но знаю, что моя мама была невероятной женщиной, — Ньют, всё это время наблюдавший за девушкой, усмехнулся. — Больше всего меня удивило то, что оказывается Эбернети её знал.       — Что? — воскликнула Мелинда, выпучив глаза от удивления.       — Я отреагировал примерно так же, как и ты сейчас, — юноша задумчиво почесал лоб, забавно хмурясь. — а ещё стал называть меня золотой рыбкой.       — Неужели у Хеймитча есть задатки шутника?       — Да, и ещё какие. Хотя это, можно сказать, его форма поддержки, — парень ненадолго замолчал, погружаясь в воспоминания, а после продолжил. — Перед тем как я отправился на арену, он всё называл меня золотой рыбкой. Пригрозил ему тогда, что если ещё раз так скажет разобью ему нос, — Фоуст заулыбался ещё шире. — Он тогда лишь усмехнулся. Когда я вернулся после окончания игр обратно в Капитолий, весь побитый, со сломанной ногой, уставший и злой на весь мир, он меня встречал с довольной ухмылкой и крича на всю посадочную площадку, что его золотая рыбка вернулась. И я его ударил, — девушка усмехнулась с его слов, — правда сил тогда уже почти не было, а потому промазал и попал по губе. И тут Эбернети рассмеялся. Клянусь, я подумал, что он сошел с ума. Стоит, смеется как ненормальный, из губы идет кровь, а потом резко схватил меня и обнял. Просто по человечески обнял. Я обязан ему многим, но за этот эпизод особенно. Вряд ли кто-то смог поддержать меня в тот момент лучше чем этот чудак.       — Хеймитч полон сюрпризов, — Мелинда кивнула собственным словам, вспоминая все их разговоры с этим мужчиной. Он и в самом деле странный, но в нужный момент и вправду говорит толковые вещи.       И больше они ничего не говорили. Может девушка просто смотрит на ситуацию не под тем углом? Она делала выводы о людях, которых почти не знаете, называя их про себя чудаками и психами. Может отчасти так и есть, но кто бы ещё стал с ними возится? У обоих менторов за плечами длинный и тяжелый путь, который они смогли пройти и не сломаться. Этим двум не плевать на неё с братом. Теперь это стало ясно как день. Что Ньют, что Хеймитч помогают им и заботятся по своему. Стоило Мелинде подумать об этом, как ей стало стыдно. Ведь если бы не эти двое, то она бы сорвалась ещё в поезде, потеряла бы всякий смысл к жизни. Может у них с братом всё же есть шанс выйти из всей этой ситуации победителями? Она не знала как, но после этого разговора по душам в ней разгорелось пламя надежды. Пока слабо, как фитилек у свечи, но ведь даже от маленькой искры может разгореться пожар.