Сияем во тьме

      Следующие два дня проходят одинаково: подъем около восьми утра, легкий завтрак, потом тренировка, ланч, снова тренировка, ужин. После этого Минхо сразу же отправлялся спать, пожелав сестре доброй ночи, а Мелинда отправлялась на крышу. Это стало её любимое место во всём Капитолии. Один раз к ней присоединился Ньют. Они говорили о всякой ерунде, больше не затрагивая душевных тем, стараясь, кажется, даже не вспоминать тот разговор. Словно это всё им приснилось. Так было проще им обоим.       Все вместе они собирались дважды за день: утром за завтраком и вечером за ужином. Говорили в основном о трибутах из других дистриктов, постепенно определяя кто опаснее всего, а с кем можно будет заключить временный союз. Хеймитч ворчал на брата с сестрой, говорил что они не о том должны думать, а наблюдать и изучать. Девушка лишь тяжело вздыхала. Ведь именно этим они и занимались! Изучали, строили стратегию, старались не привлекать к себе внимания, что у них весьма неплохо получалось. Хотелось бросить эти факты мужчине в лицо, однако, приходилось сдерживаться, чтобы не потерять его расположение. Мелинда держала своё мнение при себе, лишь иногда кивала головой и потом снова отправлялась вместе с Минхо на лифте в зал.       Девушка с братом переходили от секции к секции, учась чему-нибудь новому. Лирейи не показывали своих основных умений, что чуть умерило интерес к их персонам со стороны окружающих, особенно профи, которые в первое время то и дело, что крутились неподалеку, или так просто казалось из-за их пристальных взглядов. Эти стервятники никому покоя не давали и то и дело выбирали жертву, на которую смотрели в упор, пока бедолага, опешив от такого напора, не поспешил убраться подальше. Кто же просто старался их избегать. Профи в свою очередь с каждым часом раздражали окружающих всё больше и больше, часто смеялись над попытки остальных показать свои умения. Их всё происходящее в зале забавляло. Высокомерные придурки, которым только волю дай, они изведут человека до смерти. Иногда Мелинду так и тянуло взяться за ножи или лук со стрелами и дать себе волю выпустить пар привычным способом, представляя за место целей лица некоторых особо самодовольных трибутов. Однако, помня наказ Хеймитча, лишь сжимала кулаки и обходила место для стрельбы стороной.       Дни стали однообразными и временами просто скучными. Однако, чем ближе становились игры, тем больше росло напряжение, а вместе с тем и конкуренция. Почти, что все стремились показать все свои сильные сторону, а если им кто-то мешал, то это вызывало очень бурную реакцию. Собственно, так и случилось уже на второй день их совместных тренировок. Мелинда в очередной раз заняла очередь к инструктору, который показывал как надо правильно сражаться на булавах, когда по залу разнесся злой голос Катона, юноши из Второго дистрикта. Он буквально налетел на мальчишку из Шестого, размахивая руками, словно крыльями.       — Так, Джейсон, где мой нож? — возмущался профи.       — Да я не в курсе, — спокойно ответил парень, однако поспешил подняться с насиженного места, отходя подальше от агрессивно настроенного трибута.       — Где он?!       — Да нет у меня твоего ножа!       Профи стал толкать Джейсона в грудь, выкрикивая обвинения и требуя вернуть «его» нож. Забавно, если учесть тот факт, что весь инвентарь в зале считается общим. Лирей наблюдала за этой сценой без особого интереса, не придавая угрозам Катона особого значения. За то время, что они провели в одном помещении, девушка успела заметить, что он остер на язык и раскидывается словами направо и налево. Поэтому услышав в очередной раз обещание смерти, она лишь закатила глаза и уже хотела вернуть всё своё внимание к инструктору, когда заметила что на сетке, которая весит под потолком, лежит Рута, наблюдая за тем, как парней разводят в разные стороны миротворцы, предотвращая драку. Однако, это было не самое примечательное: в руках девочка держала тот самый нож, который искал профи. Мелинда улыбнулась уголками губ и тут поймала такой же веселый взгляд Цепа — юноши из Одиннадцатого, что так же как и девушка следил за происходящим. Никто из них не произнес ничего вслух, но оба периодически посматривали на Руту, что умудрилась незаметно ускользнуть от глаз окружающих, возвращая нож на место. Какого же было удивление Катона, когда тот увидел оружие на месте.       На следующий день Лирейи отправились пробовать свои силы в метании копий. Это был последний день тренировок, перед тем как им предстоит показать свои способности распределителям игр. Брат и сестра внимательно прослушали указания инструктора и заняли свои места. Мелинда взяла в левую руку копье, потом в правую, прикидывая, какой будет удобнее кидать, когда чуть наклонившись к сестре, Минхо прошептал:       — Кажется, мы обзавелись ещё одной тенью.       Девушка прицеливается и метает копье — с небольшого расстояния выходит не так уж плохо — и видит, что чуть поодаль сзади за ними наблюдает девочка из Одиннадцатого дистрикта. Вблизи она выглядит на десять. Блестящие темные глаза, атласная кожа. До этого Лирей видела Руту лишь мельком или на расстоянии и не могла хорошо её рассмотреть. Девочка слегка наклонилась вперед на носочках и чуть-чуть отстранила локти от боков, готовая упорхнуть при малейшем звуке. Будто маленькая птичка.       Пока Минхо бросает, девушка наклонилась за другим копьем.       — Кажется, ее зовут Рута, — негромко сказал парень.       Мелинда кивает. Она выучила имена всех трибутов ещё в первый день. Во время последнего разговора с Фоустом на крыше, парень поделился с девушкой своими мыслями, о том что прежде слышал где-то это имя. Какое-то время Лирей всё ломала голову, потому что ей и самой имя девочки показалось знакомым. Лишь за завтраком, когда одна из служанок поставила на стол небольшой букетиков цветов, Мелинду осенило. Рута — маленький желтый цветок, растущий на Луговине. Они красивые и всегда радуют глаз. Как и маленькая девочка, что неотрывно наблюдала за ними.       Мелинда старалась не обращать внимание на Руту, но это давалось ей с трудом. Девочка молча ходила следом и училась в тех же секциях, что и трибуты из Двенадцатого дистрикта. Она не хуже девушки разбиралась в растениях, быстро лазала, в чем Лирей успела убедиться, метко стреляла — раз за разом попадала в мишень из рогатки. Но что такое рогатка против здоровенного парня с мечом?       В груди противно болело, от одной мысли, что эту малютку отправят на арену. Она ведь ещё совсем ребенок. Конечно, недооценивать младших нельзя. Ньют дал это понять в самом начале. Однако, они разные. Хотя девушка припоминала, что когда юношу избрали трибутом он был невысоким, тощим, но это дало ему некоторые преимущества, которыми пользуется до сих пор: изворотливость, почти бесшумные шаги, быстрая реакция. Несколько раз Фоуст уже успел напугать Мелинду, застав её врасплох, незаметно подкравшись со спины. Удивительно было то, что несмотря на хромоту, передвигался он практически так же как до игр. Это не могло не восхищать.       Вечером перед последним днем обязательных тренировок, менторы несколько часов разбирали стратегию того, как лучше представить себя перед распределителями игр, чем изрядно утомили и без того уставших подростков. Мелинда так и вовсе задремала у брата под боком, а проснулась лишь когда свет в гостиной погас, а голоса так и вовсе стихли. Снаружи лился лунный свет, освещая отдельные участки помещения белыми полосами. С улиц доносился шум неутихающего Капитолия. Эти люди не знали, что такое усталость, которая роняет с ног. В дистриктах люди нередко приходили домой и сразу ложились спать не в силах что-либо делать. Никого не волнует то, что люди устают, важна лишь продуктивность процесса. И кажется, Лирей начала понимать почему приходя домой отец почти всегда сразу шел спать.       Когда под головой девушки появилось какое-то шевеление, она поняла, что лежит у кого-то на коленях. Повернув голову, увидела озадаченное лицо брата. Заметив, что на него смотрят, он улыбнулся уголками губ, внимательно всматриваясь в сонные глаза сестры. Видимо, прошло гораздо больше времени чем показалось Мелинде на первый взгляд. Поднявшись голову с колен Минхо и взглянула на часы. Было около часа ночи. Лирейям давно пора быть в кроватях, но видимо юноша посчитал, что лучше сестру не будить и оставить всё как есть.       — Давно собрание закончилось? — поинтересовалась девушка, разминая шею.       — Часа два назад, — Минхо бросил короткий взгляд на часы, а после встал с дивана, подходя к столу, на котором стоял графин с водой и несколько стаканов. — Трезвый Хеймитч меня раздражает даже больше чем пьяный. Он в своём обычном состоянии хотя бы говорить меньше.       — Прости, что уснула и оставила расхлебывать всё это, — Мелинда сочувствующе посмотрела на брата, ведь у самой уже уши вяли от того сколько всего мог сказать Эбернети, пока его мозг не затуманен алкоголем.       — Меня Фоуст спасал, напоминая, что не стоит на ночь глядя перегружать и без того уставший мозг, — девушка улыбнулась, что не осталось без внимания, — этот парень даже пригрозил Хеймитчу, когда тот уже собирался тебя разбудить.       Как бы Мелинда не старалась отстраниться от каких-либо чувств помимо холодного расчета, внутри что-то екало, когда речь заходит об Ньюте. Этот парень удивительно влиял на девушку. Иногда он откровенно раздражал, особенно в те моменты когда в шутку называл Лирей «птичкой». Однако его непринужденность помогала не погрузиться в тягостные думы с головой. Девушка до сих пор не могла понять, как игры не сломали его, если она сама уже сейчас ходила по тонкой грани с безумием.       — Ньют с самого начала стремиться нам помочь, — эти слова сами по себе сорвались с её губ, на что Минхо усмехнулся, занимая место в кресле напротив.       — Тебе.       Подняв взгляд, девушка непонимающе нахмурила брови.       — Он стремиться помочь тебе, — эта фраза звучала не как упрек, а наоборот — с радостью и даже уважением. — Уверен, что на арене он сделает всё для твоей победы.       Помня о недавнем разговоре с Фоустом и обещанием, что тот поможет им с братом дойти до финала, она поспешила исправить брата, хотя её слова и не произвели должного эффекта. Мелинда хотела дойти вместе с братом до финала, а дальше уже разбираться на месте, но видимо этому плану не суждено сбыться.       — Правила никто не станет менять ради нас с тобой, поэтому для меня главное чтобы он помог тебе, а не мне, — Минхо покачал головой, старательно избегая недовольного взгляда сестры.       Девушка абсолютно не нравилось куда перетек их разговор. Та самая черта, которую лучше не переходить. Мелинде совершенно не хотелось обсуждать то, кто из них должен выжить, ведь означает что снова будет больно от бессилия и безвыходности из их ситуации. В глубине души она надеялась, что этот разговор у них не случиться вовсе или хотя бы пока не придет время отправляться на арену, но видимо у судьбы на них другие планы. И раз уж так случилось, девушка не стала молчать:       — Ты же осознаешь, что я пойду на всё чтобы ты выжил? — Мелинда видела как брат плотно сжал губы. Видимо он осознал свою ошибку, когда заговорил про игры и победителя, но обратно свои слова уже не забрать. Теперь придется идти до конца.       — А я пойду на всё ради тебя.       — И опять же, — девушка кивнула, словно самой себе, но прямая спина говорила о том, что нервы на пределе. — всё сводится к тому, что в играх только один победитель.       — Ты должна выжить любой ценой и…       — Не надо было вызываться добровольцем, — Лирей грубо перебила брата и в её голосе был лишь холод. Прошлого не вернуть, но девушка не могла оставить это позади. Они уже говорили об этом ещё в день Жатвы. Тогда эмоции лили через край и было крайне сложно мыслить логически. Теперь же, на место ужасу и панике, пришло смирение и осознанность, Мелинда смогла совладать с собой и нашла в себе силы вскрыть эту кровоточащую рану, которую нанес ей брат своим бессмысленным поступком.       — А что мне оставалось делать? — теперь уже у Минхо стали сдавать нервы. Он так резко хлопнул по подлокотникам, что сестра еле заметно дернулась, хотя старалась этого не показывать. За восемнадцать лет Мелинда ни раз видела, как брат давал сдачи обидчикам, но никогда прежде его злость не была направлена в её сторону. — Позволить тебе отправиться на игры одной?!       Его крик наверняка разбудил всех кто жил на их этаже, однако парню было совершенно на это плевать. Он сверлил сестру взглядом, пытаясь донести до неё смысл его действий, но Лирей уже какое-то время назад успела примириться со своим тягостным положением. После всех несчастий, что были с ними, Мелинда не могла позволить брату пожертвовать собой ради неё. На подкорках сознания постепенно стал складываться план, ведущий к её смерти и к тому, что она нарушит слово данное Ньюту: «выжить на арене любой ценой». В тоже время жить било тревогу. Несмотря на то что в их жизни всё было не совсем гладко, какое-то время они по-настоящему жили и наслаждались этим. И от этого внутри Мелинды бушевала буря из противоречивых чувств.       — Да, — девушка держала эмоции в узде, продолжая говорить холодным тихим голосом.       Она попыталась представить какой будет её жизнь, если вернется домой без брата и не смогла подобрать описания более подходящего, чем ад. Это перестанет быть жизнью, став бессмысленным существованием. Минхо был той нитью, за которую девушка держалась после смерти родителей, благодаря которой не ушла в себя, поглощенная горем. Он столько раз вытаскивал её из тьмы, в которую она падала, стоило лишь прикрыть глаза. Между братом и сестрой всегда существовала связь, а между двойняшками она ещё крепче. Иногда может показаться, что ты видишь и чувствуешь как нечто имеющее физическое воплощение. Но если эта нить оборвется, связь между ними прервется, то исчезнет всякий смысл жить. Беспросветная пустота, вокруг которой лишь боль и тоска. Эти чувства уничтожают человека изнутри. Пытка, что хуже смерти.       — Я обещал что буду рядом и буду защищать тебя, — парень не унимался, пытаясь доказать непонятно что.       — Только вот ты видимо не осознаешь, что своими действиями ты вырыл могилы нам обоим, — парень хотел что-то сказать, но Мелинда не дала ему и слова вставить. — Если бы ты остался дома, у меня был бы стимул бороться за свою жизнь. Я бы вернулась, зная, что меня ждешь ты. А что теперь? Ты — смысл моей жизни, Минхо. Меня не станет если ты умрешь, — в комнате неожиданно стало слишком темно и душно. Сердце бешено колотилось в груди и не в силах больше сидеть, девушка встала, отходя к окну.       — Поэтому когда на арене встанет выбор кто должен выжить, — продолжила она, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, — я не стану мешкать и перережу себе горло быстрее чем ты успеешь опомниться.       — А каково будет мне если ты умрешь? — Минхо выкрикнул этот вопрос сестре в спину. — Ты об этом подумала? Какой будет моя жизнь без тебя?       — Ты сильный и справишься с этим.       — С чего такой вывод? — юноша вскочил с кресла и подошел в несколько больших шагов к сестре, поворачивая её за плече к себе лицом. — Ты думаешь, что смерть родителей сломала только тебя? Ты думаешь, мне было легко вновь начать жить как раньше?       Мелинда молчала. Этот эпизод она старалась не вспоминать, каждый раз ощущая как нечто острое пронизывает грудь, словно тысяча осколков. Ведь тяжело не тому кто умер, он уже ничего не может чувствовать, а тем кто остался жив. Девушка тогда чуть рассудок не потеряла от горя и пустоты внутри. И если бы не брат, что всё время был рядом, она бы так и не смогла заставить себя двигаться дальше. Минхо другое дело. Он сразу нашел чем себя занять, заставляя мозг работать на пределе, чтобы сердце не потопила печаль. Если справился тогда, то сможет справиться и в этот раз. Ей хотелось верить, что это так.       — Что будет если я тебя потеряю? Как я смогу жить с твоей кровью на руках?       — Ты живешь ради других людей, — Мелинда покачала головой, смотря в такие же карие глаза напротив. — Всегда был таким. Только благодаря тебе я не сбежала из дистрикта. Ты заставил меня поверить в то, что людям нужна наша помощь. Я жива лишь потому что у меня есть ты. Если тебя не станет… я умру.       — Живи ради себя, раз не можешь жить ради других! — краем глаза девушка уловила движение в другой части гостиной, но не предала этому никакого значения. Брат встряхнул её за плечи, но Мелинда лишь сбросила его руки с себя. — Моя смерть — это не конец!       — Только не для меня, — Минхо схватил было сестру за руку пытаясь её остановить, но та вырвалась. Она больше не намеревалась продолжать этот разговор. Хотелось уйти к себе, прислониться к холодной стене и ждать пока грудь перестанут сжимать тиски отчаяния и злости. Ей хотелось поскорее забыть этот разговор, выбросить его из памяти, однако слова брошенные Мелинде в спину заставили замереть во всех смыслах:       — Ты — эгоистка, раз считаешь, что никто не будет страдать от того, что умрешь!       С каждым произнесенным словом у Мелинды сердце трескалось и рассыпалось на куски. Может это от того, что всё сказанное правда, а может от такого что исход неизбежен и вскоре один из них покинет этот мир раз и навсегда. Эти слова стали ножом, что глубоко вошел в плоть, режа душу на кусочки. Хотелось согнуться от боли, что нанесли его слова. Всё внутри рвалось на части, но снаружи не осталось ни одной эмоции, а глаза оставались до противного сухими. Не осталось слез. Их словно выкачали, заменив непреодолимым отчаянием.       — Может ты и прав, — посмотрев на парня через плечо, она нашла его печальный и в тоже время тяжелый взгляд. — но когда придет время, я сделаю всё что необходимо для того чтобы ты стал победителем. — девушка искренне улыбнулась, но от внимательного взора не укрылось то как нервно дернулись уголки её губ. — Никогда не забывай, что я люблю, братик.       Мелинда быстро отвернулась и зашагала к себе в комнату. Её шаги были почти беззвучными, отчего тишину нарушали лишь шум с улицы и тихие всхлипывания Минхо. Он так и стоял у окна, стараясь успокоиться, но лучше уж принять неизбежность здесь и сейчас, чем на арене, когда вокруг всегда будет полно опасностей. Это, наверное, самое сложное во время Голодных игр — признаться себе в том, что ты, твой друг или близкий человек, может больше никогда не вернуться. В глубине души, Лирей знала, что своими словами сломает ничто в душе у брата, но она хорошо его знает и оставалась убеждена в том, что и с её смертью он справится.       Подойдя к двери в свою комнату, она остановилась, прислушавшись. Минхо плакал, ругаясь себе под нос. Таким же он был первые дни после смерти родителей, но в отличии от сестры, что просто стала сбегать куда-нибудь подальше, не в силах больше находится в своём доме, юноша быстро взял себя в руки и начал искать способ зарабатывать им двоим на еду и воду. У Мелинды бы так не получилось. Минхо любил сестру и всех остальных людей в какой-то степени, а девушка — только брата. В тот момент хотелось избавиться от любых чувств, лишь бы не было так больно.       Лирей тихо вздохнула, прикрыв глаза. Это слишком, даже для неё. Она потянулась к ручке двери, собираясь спрятаться внутри комнаты от всего окружающего мира, однако прежде чем девушка успела пересечь порог комнаты, она почувствовала на себе ещё один пытливый взгляд. Даже не оборачиваясь, девушка почему-то знала кому он принадлежит. Ньют стоял в тени и Минхо не мог его видеть, на и вряд ли бы он заметил что-либо в таком состоянии. На лице ментора отразилась странная смесь из сожаления, тоски, разочарования и злости. Он смотрел Мелинде в глаза и от этого стало ещё хуже. Не сложно было понять, что Фоуст слышал их разговор, может не весь, но общий смысл был понятен — она не собиралась сдержать данное слово. Мелинда соврала.       Не желая слушать обвинения, она скрылась за дверью в свою комнату и только тогда почувствовала, как сильно дрожит её тело. Все эти страхи, ужасы, кошмары и неизвестность сводили с ума. Может потому их дистрикт почти никогда не выигрывает на Голодных играх? Может трибуты просто настолько сломлены, что не видят смысла дальше бороться за жизнь? Боится ли сама Мелинда смерти? Безусловно, но в тоже время в ней есть какое-то утешение: больше не будет голода и страха, не придется трудиться сутками, чтобы в итоге получить жалкие крохи, не страдать от чувств и боли, что они причиняют.

***

      После ночного разговора, Мелинда держалась отстранено. Она напустила на себя невозмутимое выражение лица, стараясь не обращать внимание на пытливый взгляд Фоуста, что буквально каждые несколько минут поворачивался в её сторону. Минхо предпочел и вовсе не смотреть на сестру, делая вид, что находящаяся на тарелке еда намного интереснее. Удивительно, что Хеймитч никак не прокомментировал изменившуюся в комнате атмосферу. На протяжении всего завтрака он по большей части молчал, лишь иногда давал дополнительные советы и рекомендации о том, как будет лучше всего себя представить перед распорядителями игр. Девушка кивала его словам, изредка отвечая односложными фразами.       Когда пришло время собираться, она первой покинула гостиную. Во время тренировки в первой половине дня, брат и сестра почти не разговаривали, продолжая держаться всё время рядом. Никто кажется даже и не заметил, что между ними словно кошка пробежала, поскольку все держались несколько напряженно и встревоженно. Особенно ясно это ощущалось во время ланча, когда в столовой стояла поразительная тишина. Даже профи вели себя на удивление спокойно, хоть и продолжали бросать в сторону остальных трибутов уничижительные взгляды.       Когда стали вызывать на индивидуальный показ, напряжение в воздухе стало ещё более ощутимым. Каждый витал далеко в своих мыслях. Все хотели себя представить с самой лучшей стороны, ведь всем хотелось получить заветные двенадцать оценочных баллов, о которых так же не забыл упомянуть Хеймитч на одном из их вечерних собраний. Однако, самым мучительным в этом всём было ожидание. Все их вызывали по очереди, начиная с Первого дистрикта. Сначала шел юноша, а после девушка, поэтому чем дальше, тем сложнее будет впечатлить распорядителей.       Очередь дошла до Цепа — юноши из Одинадцатого. Он скрылся за дверями тренировочного зала и тогда Мелинда поймала на себе изучающий и в тоже время взволнованный взгляд Руты. У девочки еле заметно подрагивали руки и Лирей стало невероятно её жаль в этот момент. Ей придется сложнее остальных. Девушке хотелось хоть чем-то ей помочь, а потому встав со своего места, она присела рядом с Рутой, осторожно коснувшись её плеча, ободряюще улыбаясь.       — Всё будет хорошо, — тихо произнесла Мелинда, встречаясь взглядом с её теплыми глазами. — Бояться и волноваться это абсолютно нормально.       — А ты боишься? — голос девочки был таким мягким и тихим, что у девушки сильнее сжалось сердце, но она заставила себя улыбнуться ещё шире, как когда-то делала её мама в те моменты, когда маленькой Лирей было страшно.       — Все чего-то бояться и это нормально. Надо просто уметь использовать свои страхи против других, — безэмоциональный женский голос назвал имя Руты, отчего она вздрогнула всем телом, судорожно вдыхая. Поднявшись, уже собиралась идти, когда Мелинда осторожно взяла её ладошку в свою руку и чуть сжала, привлекая к себе внимание. Девочка обернулась и тогда девушка хитро улыбнувшись добавила: — Пусть твои страхи станут самым острым клинком, что уничтожает врагов.       Рута неожиданно широко улыбнулась и уверенно зашагала в сторону зала. Когда дверь за ней закрылась с глухим стуком, в столовой остались только Мелинда и Минхо. Оба молчали, не зная что сказать. Вдруг парень усмехнулся, взглянув вначале на проход ведущий в тренировочный зал, а потом на сестру.       — Она похожа на тебя, — сказал он, улыбаясь. — В ней есть стержень, который ты только подкрепила.       — Рута нуждается в поддержке, как и все мы. Я просто делаю то, что должна.       — Как и я, — девушка поняла, что они опять возвращаются к их недавнему разговору, отчего недовольно поджала губы. — Мы должны держаться вместе, Линди, чтобы не случилось, а там будь что будет.       Лирей невольно улыбнулась тому, как брат её назвал. В детстве он только так и звал её, словно настоящее имя было ему не по вкусу. Это позабавило девушку. Прошло столько времени, а Минхо почти не изменился. «Вот кто должен победить в играх», — подумала Мелинда. Она всегда восхищалась его добротой и открытостью. В нем не было той гнили, что жила в сердцах других людей. Всегда рядом, готовый помочь, защитить, поддержать, когда это так необходимо. Минхо слишком «чистый» для этого прогнившего мира. Он был тем самым лучиком солнца, к которому тянулись люди в самый темные и страшные дни. Стоит только подумать о том, что мир лишиться такого потрясающего человека, сердце начинает кровью обливаться. Мелинда была далека от тех идеалов, на которых брат построил свою жизнь. Она эгоистка, как он и сказал. Её волнует лишь собственное счастье. И Лирей был частью этого. Если его не станет, вместе с ним не станет и той её части, что пыталась помогать людям не во благо себе, а просто потому что так будет правильно. Он символ того, какими должны быть люди. Не будет его, не будет и надежды.       — Минхо Лирей.       Женский голос прозвучал в почти пустой комнате так оглушительно громко, что девушка невольно вздрогнула. Юноша поднялся со своего места и у Мелинды внутри словно щелкнул переключатель. Она сорвалась с места и прежде чем брат успел дойти до двери, крепко обняла его со спины. У Минхо вырвался судорожный вздох. Он на мгновение прикрыл глаза, поглаживая обхватившие его руки сестры. Отстранившись друг от друга, они посмотрели друг другу в глаза. Парень нежно улыбнулся. Чуть наклонившись вперед, поцеловал сестру в щеку, напоследок сжав её подрагивающую ладонь, после чего быстро дошел до двери и скрылся за ней.       Мелинда осталась в столовой одна. Она больше не могла сидеть на одном месте, ходя из стороны в сторону, сжимая и разжимая пальцы на руках. Мысли её были далеко. Она прибывала в каком-то вакууме, где нет ничего кроме пустоты и равномерно стука её шагов. Время тянулось так долго и мучительно, что Лирей уже начало казаться, что про неё просто забыли, но когда минут через пятнадцать, судя по часам на стене, всё тот же голос назвал имя последнего трибута, Мелинда собрала всю волю в кулаки и уверенно зашагала к тренировочному залу.       Войдя внутрь, сразу стало понятно, что ничего хорошего её не ждет. Слишком долго они здесь просидели, эти распорядители, слишком много демонстраций посмотрели, а многие и выпили лишка. Больше всего им сейчас хочется пойти домой. Они разговаривали, смеялись. Казалось, никто даже и не заметил, что в зале появился новый трибут. Внутри стало закипать раздражение, но Мелинда изо всех сил сдерживала его. Ей не оставалось ничего другого как выполнять задуманное.       Она направилась к секции метания ножей. Вот они, долгожданные! Все эти дни у неё прямо руки чесались до них добраться, особенно в моменты особой злости. Ножи из дерева, пластика, металла и еще из каких-то незнакомых ей материалов. Лирей набрала целую сцепку клинков разных размеров и форм, примиряя их у себя в ладони. Какие-то были совсем легкие, какие-то потяжелее, но все они были идеально заточены и казалось могли порезать не только человеческую плоть, но и само пространство.       Выбор мишеней невелик: обычные круглые и силуэты людей. Мелинда пошла в центр зала и выбирала первую цель. Выбор пал на тот что был на достаточно большом расстоянии, но в тоже время и не в самом конце помещения. Она взяла нож, что показался ей достаточно удобным и бросила. Это был неплохой бросок, но не точным. Клинок вонзился, чуть в стороне от центра. Видимо недостаток тренировок всё-таки сказался на её меткости. Мелинда покосилась в сторону трибуны, на которой расположились распорядители. Они даже не смотрели в её сторону. Гнев внутри закипел с новой силой, но взяв себя в руки, она распихала ножи по небольшим карманам и вернувшись в изначальное положение стала методично бросать ножи в разных направлениях. Она представила себе, что вновь находится в лесу на охоте и каждое движение тела стало точным и безошибочным.       Вначале Мелинда поразила манекен, что стоял дальше первого, в самое сердце. Следующим ножом перерубила веревку, на которой был подвешен мешок с песком для боксеров. Мешок бухнулся на пол и с треском лопнул. Тут же девушка сделала кувырок, встала на колено и точным броском сбила светильник высоко под потолком. Вниз летит сноп искр. Сердце на мгновение замирает от знакомого ощущение адреналина в крови. Уголки губ еле заметно дергаются в подобии улыбки.       Вот теперь то, что надо! Вот теперь её точно заметили! Она повернулась к распорядителям, ожидая их реакции. Некоторые одобрительно кивали, но большинство были увлечены жареным поросенком, только что поданным на стол. Он был приготовлен в лучших традициях Капитолия. Во рту у бедного животного сияло красное, как кровь яблоко. Эта была практически неприкрытая насмешка над трибутами.       Девушку охватила ярость. От этого «представления», возможно, зависит её жизнь, а распорядителям и дела до неё нет. Поросенок куда важнее! Сердце колотилось в груди, щеки пылали. Взгляд упал на сверкающий лук на одном из стендов с оружием. Рядом висел колчан, битком набитый идеальными стрелами. Лирей оставила все свои попытки держать гнев в узде в одно мгновение оказалась рядом с оружием. Схватив лук и всего одну стрелу, она повернулась в сторону трибуны и что есть силы натянула тетиву. Не думая больше ни секунды, она посылала стрелу в сторону стола, на котором расположился запеченный поросенок. Глухой треск, с которым стрела вонзилась с пронзённым насквозь яблоком заставляет всех на трибуне вздрогнуть. Раздались вскрики, едоки шарахнулись в разные стороны. У девушки внутри бушевало пламя, как и её наряд на Большом Параде трибутов. Она показала какой может быть, если её недооценивать. Все таращатся на неё, не веря глазам.       — Спасибо за внимание, — сказала она с поклоном и, не дожидаясь разрешения, пошла к выходу. Чем бы не обернулась её выходка, в душе Мелинда ликовала.