Сияем во тьме

      Внутри бушевало пламя, которое могло бы выжечь всё вокруг до самого основания. Буквально пролетев мимо изумленных безгласых у дверей лифта, Мелинда ударила кулаком по кнопке с номером двенадцать. Двери затворились. Девушку трясло. За её спиной из-за стеклянных стен виднелся Капитолий. В это мгновение Лирей хотела лишь одного — взорвать это место к чертям, вместе со всеми этими отвратительными людьми, которым важно лишь набить себе брюхо. Если бы Мелинде представилась возможность всё повторить заново, она бы запустила ту стрелу в голову главного распорядителя игр и плевать на последствия.       Лифт доехал до нужно этажа и прежде чем двери полностью открылись, Мелинда выскочила в гостиную и пулей пронеслась к своей комнате. Она даже не обратила внимания на окрики за спиной, когда зашла внутрь и с громким хлопком закрыла дверь. Скидывая с себя одежду, девушка схватила полотенце и зашла в душ. Стоя под холодными каплями, её пыл несколько поостыл. Постепенно мысли стали возвращаться в спокойное русло. За эту выходку ей определенно точно воздастся если не в этот вечер, то на арене уж точно. Может в сравнении с ней Минхо получит достаточно баллов чтобы привлечь внимание спонсоров, а когда её убьют то он на шаг станет ближе к победе.       «Зато ушла с высоко поднятой головой, вот так молодец!» — девушка стукнулась затылком об стенку душевой и прикрыла глаза, позволяя воде смыть остатки напряжения и гнева. Этот день распорядители игр точно не забудут. Вряд ли в их сторону каждый день стрелы пускают.       Лирей надеялась лишь на то, что её выходка не отразится на брате. Вот кто-кто, а ради Минхо она готова сражаться хоть со всем Панемом сразу. Если из-за неё он получит низкий балл, то Мелинда себя это не простит никогда. Пусть её хоть вешают, как предательницу и мятежницу, главное чтобы брат не пострадал.       Спустя пару часов к девушке постучалась Эффи и позвала на ужин. К тому времени девушке удалось несколько успокоиться и привести себя в порядок, хотя остатки гнева вперемешку с переживаниями за судьбу брата всё же давали о себе знать. Остановившись перед зеркалом, чтобы лишний раз убедиться, что её не трясет от переизбытка эмоций за один вечер, Мелинда натянула на лицо маску отстранённости и спокойствия, хотя если посмотреть ей в глаза, то сразу ясно какая буря царствует внутри неё.       Выйдя из комнаты, она увидела, что за столом собрались все, включая Цинну и Порцию. Мелинда закусила изнутри щеку, совсем позабыв про них. Они сделали так много для них на церемонии открытия Голодных Игр, а теперь благодаря стараниям девушки всё может пойти псу под хвост. Когда Лирей поймала взгляд брата, то сразу стало понятно, что он заметил её нервное состояние. Вопросительно поднял бровь, но девушка лишь еле заметно покачала головой, даже не пытаясь выдавить из себя подобие улыбки. Всё равно бы не вышло правдоподобно и вызвало бы ещё больше вопросов.       Заняв привычное место за столом, перед ней поставили рыбный суп. Девушка взяла ложку собираясь съесть хоть немного, чтобы успокоить разгулявшийся аппетит, но когда одна из безгласых поставила посреди стола роскошную чашу с горкой фруктов, на вершине которой торжественно расположилось красное яблоко, прямо как-то в которое она выстрелила на демонстрации, желание есть отпало как по щелчку. Было мерзко от отношения капитолийцев к ней и от самой себя тоже. Мелинда методично пила воду, пытаясь избавиться от кома, что подступил к самому горлу. Если бы она съела хоть что-нибудь, её точно стошнило. Сидящий рядом Ньют периодически поглядывал на Лирей, но девушка старалась ни с кем не встречаться взглядом, в особенности с менторами. Их, наверное, удар хватит, когда они узнают о произошедшем. Это будет настоящий скандал, каких ещё никто не видел.       Когда подали главное блюдо, Хеймитч обратился к брату с сестрой:       — Ладно, хватит о пустяках, скажите-ка лучше, как вы сегодня преуспели? С большим треском?       Девушка посмотрела на брата, что не долго думая, поднял взгляд на старшего ментора и чуть нахмурившись стал пересказывать события недавнего времени:       — С треском или нет, кажется, без разницы. К тому времени как я туда попал, им уже было не до меня. Пели какую-то застольную песню. Никто и не глянул в мою сторону. Ну, я и бросал туда-сюда всякие тяжелые штуки, пострелял из лука пока не отпустили.       Мелинда мысленно обратилась к картине тренировочного зала. На мишенях в самом деле были видны вмятины от удар чего-то тяжелого и дыры от стрел. Наверное, под конец распорядители решили не напрягаться и даже не стали меня реквизит перед следующим трибутом. Что-то Лирей подсказывало, что они даже не заметили попыток Минхо произвести на них впечатление. Хотя, от этого признания девушке стало чуть-чуть спокойнее. Хоть брат и не нападал на распорядителей, но по крайней мере его они тоже провоцировали.       — Ну а как твои дела, солнышко? — Хеймитч повернулся к Мелинде.       Это его «солнышко» подняло только успокоившуюся волну раздражения и заставило заговорить:       — А я запустила в распорядителей стрелу.       Все перестали есть, а Ньют и вовсе поперхнулся, удивленно посмотрев на девушку. Та сидела с прямой спиной, смотря только в глаза Эбернети. Может у неё помутился рассудок, но в его глазах после этих слов промелькнуло нечто похожее на одобрение.       — Что? — первой пришла в себя Эффи с ужасом вскакивая со стула, от чего тот противно заскрипел по полу, едва не упав.       — Я выстрелила в них. То есть… не совсем в них. В их сторону, — Лирей заметила краем глаза, как Фоуст откинулся на спинку стула, потирая лицо. Не предавая значения этому действию, девушка продолжила, — Сначала было примерно как у Минхо. Я метала и метала эти треклятые ножи, а им хоть бы хны… Ну я слетела с катушек да и выбила яблоко из пасти их дурацкого жареного поросенка! — с вызовом заявила она.       — И что они сказали? — осторожно спросил Цинна.       — Ничего. Точнее, не знаю. Я сразу же ушла.       — Тебя не отпустили? — ахнула Эффи, прижимая руки к груди, а лицо и без того светлое от макияжа, побелело так, что можно было подумать, что у неё случился приступ. Если бы она тот час упала бы в обморок, никто бы, наверное, не удивился.       — Я сама себя отпустила.       Женщина с тяжелым вздохом опустилась на стул, а потом перевела взгляд на подрагивающие плечи Ньюта. Мелинда уж подумала, что он плачет, но вдруг юноша захлопал в ладоши и громко рассмеялся, да так звонко, что у окружающих должно быть уши заложило, потому что сама девушка едва ли не оглохла. Удивительно, но Хеймитч тоже улыбался. Девушка переводила взгляд с одного ментора на другого, абсолютно не понимая как на это реагировать. Бросила взгляд на Цинну. Тот лишь пожал плечами, но его губы дернулись в подобии улыбки. Может они все сошли с ума?       — Ох, — Фоуст вытер выступившие от смеха слезы и с широкой улыбкой повернулся к Лирей, — ты невообразима в своей дерзости и непредсказуемости. Я искренне восхищаюсь тобой. После такого представления тебя точно запомнят.       Эбернети усмехнулся, кивая, словно подтверждая слова второго ментора.       — Что ж, дело сделано, — констатировал Хеймитч, намазывая маслом булочку, словно ничего не произошло.       — Думаете, меня арестуют? — неожиданно задумалась девушка, не зная на кого смотреть.       — Вряд ли. Трудновато будет найти тебе замену, — сказал Цинна, наблюдая за происходящим.       — А это может отразится на ком-то из наших близких в дистрикте? — поддал голос Минхо и увидев его напряженный взгляд, Мелинда поняла о ком он говорит. Во всей этой сумятице она совсем позабыла про Марту. Если из-за её выходки пострадает эта милая чудесная старушка, то Лирей самолично выкопает себе могилу на арене.       — Не думаю, — Ньют, явно памятуя разговоры с Мелиндой, тоже понял на кого намекнул Минхо. Юноша повернулся к девушке всем корпусом, пытаясь всем видом передать ей свою уверенность в собственных словах или хотя бы попытаться убедить, что будет именно так как он говорит. — Какой прок? Если для острастки, чтобы другим неповадно было, то придется раскрыть все, что случилось. Едва ли они захотят. А иначе только морока. Скорее уж они устроят тебе ад на арене.       — Так ведь Игры для того и проводят, чтобы нам жизнь медом не казалась, — девушка скептически оглядела присутствующих.       — Вот именно, — согласился Хеймитч.       Мужчина схватил пальцами свиную отбивную, заставив только начавшую приходить в чувства Эффи нахмуриться, окунул её в бокал с вином. Потом стал раздирать кусок руками. То как Бряк морщила носик не могло не вызвать улыбки. Девушка почувствовала, как её настроение стремительно поднимается, несмотря на ситуацию. Эбернети прожевал кусок отбивной и со смехом спросил:       — И как они выглядели?       Уголки рта у девушки невольно приподнялись:       — Ошарашенными, испуганными. Некоторые смешными. — Пред глазами у неё возникла картина. — Один мужчина сел в чашу с пуншем.       Хеймитч громко гогочет, и все тоже смеются, кроме Эффи, хотя и она, похоже, с трудом подавляла улыбку. Ньют сидел и лыбился как кот, почти не отводя взгляд от девушки. Мелинда почувствовала, как к щекам приливает краска, а потому поспешно отпила немного вина, что ей налил один из безгласых, чтобы если что списать румянец на алкоголь.       — Так им и надо. Смотреть на вас — их работа, и то, что вы из Двенадцатый дистрикт, еще не причина отлынивать от обязанностей, — Бряк озирается, будто сказала что-то из ряда вон выходящее. — Может, я слишком резка, но таково мое мнение, — добавила она, не обращаясь ни к кому в отдельности.       — Теперь я получу самый низкий балл, — Лирей вздохнула и всё-таки отрезала кусочек отбивной, поспешно отправляя его себе в рот. До этого момента она и не задумывалась о том насколько сильно проголодалась. Конечно, сильного аппетита так и не появилось, но ради самой себя, лучше съесть хоть что-то.       — Баллы играют роль, только когда они очень высокие. Плохие и посредственные никого не интересуют. Кто знает, может, ты нарочно притворялась, чтобы получить оценку пониже? Бывает ведь такое, — возразила Порция.       — Надеюсь, мою четверку воспримут именно так, — Минхо старался держаться прямо, но девушка прекрасно знала все его стороны, а потому буквально видела его насквозь. Наверное, именно поэтому на сестру юноша старался не смотреть. — Если я хоть столько получу. В самом деле, что может быть скучнее? Вышел парень, покидал железный шар на пару ярдов, раз чуть себе ногу не отшиб… Зрелище так себе.       — Но ты ведь ещё из лука стрелял? — Мелинде всё же удалось поймать его взгляд и он улыбнулся.       — По сравнению с тобой, я самый настоящий профан в этом.       После этого атмосфера стала более спокойной. Стилисты обсуждали что-то между собой, Эффи продолжала ворчать себе что-то под нос, менторы и трибуты в свою очередь молчали, наслаждаясь едой. После обеда вся их разношерстная компания отправилась в ту часть гостиной где было несколько диванов и большой телевизор, чтобы посмотреть объявление результатов. Брат и сестра сели рядом. Справа от девушки же разместился Цинна. Поймав взгляд Мелинды он тепло улыбнулся и это приободрило её. Чем бы не обернулся этот вечер, рядом с ней есть те кто готов поддержать и словом, и делом. Это не могло не придать сил.       Прозвучала торжественная музыка, но в голове у девушки она скорее ассоциировалась с погребальным песнопением. На одной половине экрана появился Цезарь Фликерман. Этот чудаковатый мужчина был ведущим на Голодных играх уже достаточно давно и каждый раз умудрялся преподнести себя таким образом, что все вокруг непроизвольно начали улыбаться: либо от восхищения, либо от забавного наряда или цвета волос. Однако, в этот раз на сером фоне он показался девушке каким-то бледным, отчего напряжение внутри чуть возросло.       — Как вы знаете, после четырех дней внимательного наблюдения за тренировками, трибутам выставляют оценки от одного до двенадцати…       Всё внимание было направлено исключительно на экран, когда с другой стороны экрана сказали проявляться фотографии участников игр. Сначала показывали фотографию трибута, через пару секунд внизу экрана, словно по команде ведущего, — его балл. Профи, как следовало ожидать, получали от восьми до десяти. Большинство других — около пяти. Иногда окружающие переговаривались, обсуждая полученные баллы и самих трибутов. Только Лирейи сохраняли молчание, внимательно уставившись в телевизор, в очередной раз смотря на лица своих будущих противников на арене. Маленькую Руту неожиданно для всех оценивали на семерку. Мелинде стало интересно, чем ей так удалось поразить судей? Хотя при её крохотных размерах что угодно покажется невероятным.       — Дистрикт Двенадцать, — объявил Фликерман, заглядывая в бумажку у себя в руках. — Минхо Лирей.       Найдя руку брата, девушка сжала её покрепче. Она сама не знала кому из них сейчас нужна поддержка больше: ему или ей. Разговоры в гостиной стихли, все замерли в ожидании.       — Он набрал, — Цезарь сделал драматичную паузу. — восемь баллов.       По комнате прокатился вздох облегчения. Плечи девушки чуть расслабились и она повернулась к брату, искренне улыбаясь. Он ответил ей тем же. Они не заметили как остальные стали радостно что-то между собой обсуждать, ровно до того момента пока ведущий не заговорил вновь.       — И наконец, дистрикт Двенадцать — Мелинда Лирей.       Девушка ногтями впилась в ладони, пока все напряженно смотрят в телевизор, ожидая худшего. Кто-то осторожно сжал её плечо, но та не посмела отвести взгляд от экрана. Она почувствовала как по коже пробежал холодок, а по спине скатилась капелька пота.       — И она набрала, — от затянувшейся паузы Лирей хотелось выть, чувствуя как напряжение сковывает всё тело. — Одиннадцать!       Эффи Бряк испустила визг, все стали хлопать и кричат поздравления. Девушка смотрела на своё фото и не могла поверить в реальность происходящего. Когда она почувствовала горячее дыхание у своего уха, девушка вздрогнула:       — Отличная работа, Мэл, — Лирей буквально услышала в голосе Ньюта улыбку и так резко повернулась к нему лицом, что чуть не стукнулась носом об его лоб. Фоуст явно был доволен то ли тем, что девушка получила высокий балл, то ли произведенным эффектом. Хотя когда тот отошел чуть в сторону, то стало понятно, что и тем, и другим.       — Тут какая-то ошибка, — чуть заикаясь, она перевела взгляд на Хеймитча, — Как, как это возможно?       — Видно, понравился твой характер. Им ведь нужно устроить зрелище, и горячие головы тут как раз пригодятся.       — Огненная Мэл! — говорит Цинна, обнимая девушку. — Подожди, вот увидишь свое платье для интервью!       — Опять пламя? — та улыбнулась уголком губ, припоминая какой первозданный ужас испытала, когда мужчина сказал ей о том, что костюм на церемонии открытия игр будет гореть.       — В некотором роде, — лукаво ответил он.       Девушка откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. Одиннадцать. Ей не до конца верилось в реальность происходящего. От такого количества переживаний за день у неё голова пошла кругом. Поэтому уловив момент, когда все пошли к столу чтобы выпить за небольшую, но всё же победу, Мелинда выскочила на лестницу, что ведет на крышу. Холодный воздух чуть взбодрил и принес ясности. Даже дышать стало чуточку легче.       Расположившись на кресле, она посмотрела на небо, что было усыпано звездами. Несмотря на огни Капитолия, они были столь яркими, отчего можно без особого труда различить созвездия. Иногда мама устраивала посиделки у окна, и все трое изучали ночное небо. Женщина показывала на разные созвездия, рассказывала о звездах, их названиях, учила детей как ориентироваться по ним. Лирей всегда было интересно откуда мама всё это знает, но так и не задала этот вопрос. В такие моменты как сейчас, Мелинда начинало казаться, что за ней наблюдают звезды. Ещё девочкой, она вообразила что это духи погибших, что сияют во тьме и следят за тем, что происходит на бренной земле.       — Я даже не сомневался, что найду тебя здесь, — услышав знакомый голос, девушка резко выпрямилась, оборачиваясь к Ньюту. Тот выглядел, как никогда довольным. Он держал руки в карманах брюк, неотрывно смотря на Мелинду. Медленно подходя ближе, юноша слегка улыбался. — Теперь шансы на твою победу возросли, от спонсоров отбоя не будет.       Как бы Лирей не пыталась скрыть, дрожь от этих слов прошлась по всему телу. Настроение вновь стало падать. Невольно встретившись взглядом с Фоустом, девушка поняла, что фраза была сказана не просто так. Воспоминания, как назло подкинули сцену недавнего разговора с братом и их свидетеля, что стоял в тени гостиной. Ей не хотелось обсуждать своё решение ни с кем, а в эту минуту особенно. Однако, Ньют явно был иного мнения.       — Я не хочу об этом говорить, — она отвернулась, смотря на город.       — А я надеялся, что этого разговора вовсе не состоится, — Ньют сел напротив, — как видишь не все наши желания сбываются.       Выдохнув, девушка сжала ладони в кулаки. Ей хотелось уйти, спрятаться в комнате и больше не пересекаться с Ньютом, но какая-то неведомая сил словно пригвоздила Мелинду к креслу, заставив остаться на месте.       — Как долго ты там стоял?       — Достаточно, чтобы убедиться в своих худших опасениях.       — Я не могу позволить брату погибнуть на арене, — Мелинда изо всех сил старалась держать спокойное выражение лица, но взгляд всё ещё не поднимала.       — Так речь и не идет о том, что ты должна его бросить на произвол судьбы. Я хочу чтобы ты не ставила крест на своей жизни.       — Победитель то только один и им должен быть Минхо.       Фоуст поднялся с места так резко, что девушка дернулась. Парень провел руками по лицу, из последних сил сдерживаясь от того чтобы начать кричать на Лирей. Глаза Мелинды следили за юношей, что ходил туда сюда, словно пытался за кем-то угнаться. Когда же он остановился и посмотрел на девушку в упор, у той посреди горла встал ком и как бы она не старалась, сглотнуть его не получалось.       — Ты считаешь, я не знаю что победитель только один? — повернувшись к ней, юноша стал подходить всё ближе. — Нет, мне прекрасно это известно! Знаю, потому что сам был на играх. Знаю, потому что чудом выжил на гребанной арене. Знаю, все те чувства, которые испытывает трибут перед тем как отправиться на смерть. Я проходил через такой же ад, что и ты, что и твой брат. Только не ставил на себе крест. Я боролся за свою жизнь и тех кто мне помогал! И знаешь что? Теперь я тебя понял, — в его голосе звучала неприкрытая обида и даже боль, — ты с самого начала не собиралась выполнять наш уговор. Тебе плевать на чувства других. Поступаешь как хочешь, решаешь за других, как им быть, что чувствовать! — он резко стукнул ладонями по ручкам кресла, на котором сидела Мелинда. Когда Фоуст наклонился ближе, девушка вжалась в спинку, стараясь дышать как можно спокойнее, в то время как сердце бешено билось в груди то ли от волнения, то ли от страха. Ньют же тем временем продолжал, не отрывая взгляда своих темных глаз от карих напротив. Его зрачки расширились, а на шее вздулась венка. Скажи Лирей, что парень в бешенстве, ни капли бы не ошиблась. Казалось, что дай ему волю и порвет на части голыми руками. Девушка даже представить не могла, что у кого-то помимо брата её решение «подарить» ему победу вызовет столь яркую реакцию. Она знает, что не сможет пережить ещё одну потерю. Может Мелинда сильна телом, но Минхо силен духом. Он справиться, сможет пережить её смерть, устроит себе жизнь такой какой только захочет, будет работать, найдет семью. А что она? Лирей скорее вырежет себе сердце, чем сможет примериться с болью. В ней нет такого стержня, который смог бы поддержать её и не дать сломаться. Мелинда никогда не сможет простить брата за то, что тот вызвался добровольцем, но и перестать любить его тоже. Если уже сейчас девушку разрывает от чувств, то как она сможет пережить гибель единственного человека, способного вытащить её из тьмы? Поэтому всё решено давно, но слова Ньюта взбаламутили только успокоившиеся воды эмоций и от этого в голове вновь взбушевался шторм, а дыхание сбилось окончательно.       Фоуст наклонился совсем близко и прошипел ей последнее предложение в лицо:       — Ты — чертова эгоистка, которая не думает о последствиях своих решений и единственным итогом твоего решения подставиться на арене будете смерть вас обоих.       Хлоп!       Ньют отшатнулся прижимая ладонь к щеке, на которую пришлась хлесткая пощёчина девушки. Взгляд юноши был направлен на лицо девушки. По её щеке текла одинокая слеза, которую она тут же смахнула. Глаза горели так словно в них разгорелся огонь самой преисподней. Медленно поднявшись с кресла, она старалась держать себя в руках, чтобы не накинуться на ментора с кулаками и криками.       — Ты говоришь, что знаешь что я чувствую, — Мелинда говорила это тихо, но была уверена, что юноша её слышит в воцарившейся тишине. — но ты даже представить не можешь, как меня изнутри разрывает на куски. Я безумно люблю жить! Настолько сильно, что была готова рискнуть и сбежать из дистрикта. И знаешь кто меня оставил? Минхо! Я осталась потому что у меня кроме него никого нет. Как бы я не пыталась, чтобы не делала, никто не мог потушить боль потери родителей. И если брат… — она была не в силах произнести «умрет», но это было и не нужно, — то ни одна сила не сможет воскресить во мне жизнь. Если умрет он, то умру и я!       Лирей вздохнула.       — Так что не смей говорить, что знаешь что я чувствую.       Вновь стало тихо. Ньют смотрел на девушку. Казалось, он хочет что-то сказать, но слов так и не нашлось. Тот мост, что они успели выстроить между собой рушился, с грохотом обрушаясь на землю. В ушах звенело, а температура словно ещё на несколько градусов упала. Лирей злилась. Все осуждали её, говорили, что лучше и как правильно, однако виноватой всё равно становилась она. Это несправедливо! Мелинда чувствовала, как кирпичик за кирпичиком выстраивается стена внутри неё, за которой спрятались эмоции. Она устала от того, что никто её не слышит, но заставляют слушать. Лирей вновь становилось девочкой, которая после смерти родителей замкнулась в себе, способная лишь на выживание.       — Если ты не поможешь моему брату на арене, и мы оба умрем, то тебе никогда не избавится от моего призрака.       Мелинда развернулась и направилась к двери, что ведет на лестницу, когда за спиной раздался хриплый голос юноши:       — Я не хочу хоронить ещё двоих друзей.       Девушка на секунду остановилась, и не поворачиваясь бросила в ответ:       — А мы и не друзья и никогда ими не были.       Закрывая дверь на крыша, Мелинда оставляла часть жизни позади.