Сияем во тьме

      Шаг. Ещё один. Мелинда открывает глаза видит перед собой лес. Она улыбнулась. Дом. Вокруг всё такое знакомое и родное. Коснувшись кончиками пальцев ствола дерева, девушка резко обернулась на хлопанье крыльев. Стайка синиц взмыла в небо. Этих птиц почти не осталось в природе, но за границей Двенадцатого дистрикта их было много. Такие чудесные создания. Им не известна боль потери и страдания. Всё в их жизни идет своим чередом. Лирей тянется к ним рукой, словно пытаясь ухватиться за их свободу и улететь далеко-далеко.       За спиной послышались шаги. Обернувшись, девушка увидела брата в чистой голубой рубашке и серых штанах. Он одевал их только на Жатву. В них Минхо выглядел забавным, словно сынок какого-нибудь чиновника. Нередко Мелинда подкалывала его из-за этого. Однако, парень никогда на это не обижался, лишь корчил недовольную рожицу, а после смеялся так, что все вокруг улыбались.       Юноша протянул руки к сестре и та в мгновение ока оказалась в его объятиях. Она улыбнулась, прикрыв глаза. Как же хорошо, когда рядом есть тот кто тебя понимает и любит несмотря ни на что. Если бы не Минхо, девушка бы уже давно была мертва или того хуже — сошла с ума. Всегда рядом, всегда готов выслушать и помочь, подставить своё плечо для слез и придать смысл к жизни. Мелинда ненавидела себя за то, что так и не смогла найти способ не дать брату отправиться следом за ней на Голодные игр, но в глубине души она была безмерно благодарна, что он не оставил её одну.       — Линди, — прошептал девушке на ухо Минхо. Он редко когда использовал такое сокращение, потому что так Лирей называла только их мама. — Ответь на один вопрос.       — Какой? — так же тихо спросила она.       — Почему ты нас убила?       Резко отстранившись, Мелинда распахнула глаза и посмотрела на всю свою семью. Мама была в своем синем платье, поверх которого была накидка. Одежда была вся изодрана, где-то проглядывались кровоподтеки, волосы на головы были в угольной пыли, а по щеке вниз к шее стекала кровь. Женщина смотрела на дочь с презрением и злобой, чего девушка прежде никогда не видела в этих некогда ярких карих глазах. Отец был в шахтерской форме, которая была наполовину черной, наполовину красной. Его левая нога была вывернута под неправильным углом, но мужчина будто и не замечал этого. Через всё лицо проходили длинные порезы, из которых текла кровь. В глазах была чистая ненависть и жажда мести. Когда Мелинда посмотрела на третью фигуры, то у неё подкосились ноги и она чуть не упала. Минхо смотрел на неё мертвым взглядом. Его горло было перерезано. Сквозь порез были видны поврежденные связки и сосуды с кровь, что лилась, как из-под крана вода. Юноша перевел взгляд на руки сестры и тогда она тоже посмотрела на них. Все красные от крови, а в левой сверкал нож. Девушка вскрикнула, роняя оружие.       — Не. нет, — сквозь всхлипы прохрипела Мелинда, — я вас не убивала. Вы погибли в шахте при взрыве, — девушка смотрела на родителей, — а ты всё ещё жив!       Лирей потянулась к брату, но тот отступил назад. В его взгляде было столько печали и непонимания. Казалось, что ему больно от того, что он смотрит на девушку.       — Ты — убийца, Мелинда! — прокричал чей-то голос за её спиной. Обернувшись девушка простонала от ужаса. Рута тянула к ней свои окоченевшие мертвые руки, открывая и закрывая рот, но оттуда больше не доносилось ни звука.       Лирей огляделась по сторонам. Из-за деревьев выходили мертвецы. Трибуты. Все они смотрели только на девушку, протягивая к ней свои холодные ладони. Люди подходили всё ближе и ближе, образуя вокруг девушки плотный круг, отчего ей стало тяжело дышать. Мелинда начала задыхаться. Посмотрев на свою семью, девушка взмолила их о помощи, но её просьбы так и остались без ответа. В глазах начало темнеть. Она почувствовала как падает. Вдруг, все трибуты исчезли, а Лирей безвольной куклой упала в океан наполненный густой красной кровью. Девушка попыталась выплыть, но невидимые руки тащили её вниз. Мелинда боролась изо всех сил. Она не готова умереть в этом аду. Всё не может так закончиться! Девушка барахталась, но силы заканчивались и её всё глубже утягивали вниз. Кровь залилась в рот, нос и уши. Она началась захлебываться ею, не в силах выплыть на поверхность и сделать глоток воздуха. Жизнь покидала её. Лирей закрыла глаза. «Так и должно быть,» — промелькнули слова в её голове и выдохнула последние крупицы воздуха.       Мелинда резко открывает глаза. Она попыталась вздохнуть, но грудь сдавило. Сердце отбивало бешеный ритм. По всему телу прошлась судорога, отчего девушка едва не свалилась с кресла на пол. В голове стоял такой сильный звон и гул, будто сотня молотов стучали по наковальне. Глаза наполнились слезами. Где она? Что происходит? Вопросы накатывали словно волны, каждый раз унося Лирей всё дальше от берега. Ей надо вынырнуть! Однако её сил просто не хватало на это. Она начала задыхаться. Всё вокруг начало темнеть. Внутри неё разверзся ад. Мелинда чувствовала себя так, словно её заперли в особенной камере пыток, откуда невозможно выбраться и нет никакой надежды на спасение.       — Эй, смотри на меня! — вдруг перед Лирей возник Ньют. Девушка слышала его голос, но как бы не пыталась, глаза отказывались фокусироваться. Парень коснулся пальцами её висков, снимая электроды. Адская боль в груди мешала вздохнуть. Сознание стало покидать её. — Смотри на меня, Мэл, сфокусируйся. — парень осторожно взял её лицо в ладони, вынуждая смотреть на него. — Ты должна дышать. Это тебе поможет успокоиться. Просто дыши. Всё закончился.       Мелинда дрожала. Она еле смогла найти в себе силы посмотреть в темные глаза напротив. Там не было злобы или ненависти, лишь сожаление и тепло. Девушка боялась, что ей всё это кажется, что всё то что она только что видела является правдой.       — Всё закончилось, а теперь дыши. Ты должна дышать, — осторожно вытерев большим пальцем выступившие слезы, Ньют стал показывать как правильно дышать.       Вдох на четыре.       Выдох на восемь.       Девушка повторяла за ним, стараясь не сбиваться из-за стука собственного сердца. Постепенно давление в груди стало уменьшаться, а картинка перед глазами становилась четкой. Квадратная комната серого цвета, давила на мозг и могла с легкостью вызвать клаустрофобию. Рядом с ней стоял Ньют. Лицо юноши было бледным, губы сжаты в тонкую линию. Его глаза внимательно следили за Мелиндой. Когда её взгляд смог сфокусироваться на нем, то всего на мгновение в его глазах промелькнула какая-то эмоция, то что прежде девушка ещё не видела, однако в следующий миг все чувства были спрятаны за стену отчуждения.

***

      Спустя полчаса, девушка сидела на всё том же кресле, завернувшись в одеяло. Её взгляд был расфокусирован, когда она смотрела по сторонам, а руки нервно подрагивали. Ньют стоял чуть в стороне, печатая что-то на компьютере. Он был напряжен. Это было видно даже невооружённым глазом. Взлохмаченные волосы, которые он то и дело откидывал назад, придавали его виду ещё большей нервозности. Однако, самым необычным было то, что Фоуст был непривычно молчалив. Обычно парень всегда старался как-то разбавить гнетущую атмосферу шутя или перекидывая внимание на что-то отстраненное, но в этот момент всё иначе. Видимо, последний их разговор оставил после себя глубокий след.       — На кой черт вообще нужно э-это делать? — дрогнувшим голосом прошептала Мелинда, смотря в никуда. — Зачем устраивать симуляцию страхов? Неужели им мало того спектакля, который мы разыгрываем на арене?       Ньют замер, но поворачиваться не стал. Он тяжело вздохнул, посмотрев на стену напротив, отчего девушка ещё лучше смогла разглядеть его в профиль. Несмотря на возраст, у него ещё остались какие-то по-детски мягкие черты лица. Или это просто игра света.       — Распорядителям игр нужна оценка вашей психоустойчивости, — он вновь опустил взгляд на монитор, — до арены это можно сделать только таким образом.       И замолчал. По правде говоря, Мелинда спросила это лишь потому, что больше не могла молчать. Эти страхи… они вызвали не только неприятные воспоминания, но и подкосили её уверенность в собственных силах. Внутренний стержень пошатнулся и это неприятно аукнулось где-то в районе сердца. К этому прибавилось молчание Ньюта, после их ссоры. Девушка была зла на него, на себя, но не могла подобрать подходящих слов чтобы извиниться. Да и она не была до конца уверена нужно ли ей это. Ведь, так или иначе, всё сказанное — это правда.       Однако, как бы Мелинда не хотела этого признавать, когда рядом Фоуст у неё на душе становится спокойнее. Она поняла это уже утром. Выйдя в гостиную и заняв привычное место за завтраком, девушка задним числом подумала о том, что как бы было хорошо, если бы парень вновь ей улыбнулся, приободряя перед тяжелым днем, как делал прежде. Пришлось откинуть эти мысли в сторону, особенно когда речь зашла о психологическом тесте и индивидуальных тренировках. О втором Лирей знала уже достаточное количество времени, а вот о «симуляции страхов» никогда прежде не слышала. За годы проведенные в дистрикте, она научилась «прятаться» от своих кошмаров, но когда предстоёшь перед ними лицом к лицу это выбивает землю из-под ног. А когда знаешь, что помимо тебя самой, это видит кто-то ещё, становится мягкого говоря не по себе. Поэтому смотря на Ньюта, Мелинда невольно задалась вопросом каково было ему увидеть то, что творится в чужой голове.       — Что ты чувствуешь, когда перед тобой воочию предстают страхи других? — слова сами собой сорвались с губ.       Фоуст не переставал печатать что-то на компьютере, когда ответил.       — Сложно выразиться конкретно в этом вопросе, — это был самый расплывчатый ответ, какой только можно представить. Однако прежде чем девушка смогла вставить хоть слово, юноша продолжил: — Если страхи похожи на мои, то, думаю, я испытываю тоже самое, что и трибут. В иных случаях, меня можно принять за стороннего наблюдателя, который ждет чем всё обернется.       — То есть, для тебя наши страхи в какой-то степени это просто шоу, как-то что показывают по телевизору?       — Может, в какой-то степени, да.       — А чего боишься ты?       Ньют быстро нажал последнюю кнопку и экран монитора погас. Не разворачиваясь, он забрал пиджак, что висел рядом и поспешил к выходу.       — Мы закончили.       Парень уже собирался открыть дверь, когда девушка его позвала. Фоуст глубоко вздохнул, а после резко обернулся. Первый раз с момента ссоры их взгляды встретились дольше чем на пару мгновений. Даже на таком расстоянии Лирей виделась как внутри него словно всё перевернулось. Если прежде темные глаза Ньюта скорее напоминали растопленный шоколад, то теперь скорее походили на всепоглощающую тьму Черной дыры, о которой девушка читала ещё в школе. По спине пробежался холодок. Только придя в себя после «симуляции страхов», Мелинде показалось, что её вновь утягивает в кошмар, сковывая цепями, не давая ни пошевелиться, ни вдохнуть.       — Я тебя не понимаю, Лирей, — в его голосе сквозила сталь. — то ты говоришь, что мы не друзья, то пытаешься быть доброй. Объясни мне, потому что я просто не понимаю, чего ты добиваешься? Чего ты хочешь?       С каждым произнесенным словом он подходил всё ближе и ближе. Когда между ними осталось не больше полуметра, парень остановился тяжело дыша, словно только что пробежал несколько миль без перерыва. Ньют был готов взорваться, словно бочка с порохом. Однако даже понимая это, Мелинда не знала как заговорить. Сердце бешено билось в груди. Казалось, оно готово выпрыгнуть наружу, прямо в руки. Иногда девушке было обидно от того, что нельзя взять и отключить все чувства и эмоции.       С трудом выдохнув, она прикрыла глаза. Как же трудно подбирать правильные слова, когда в голове полный бардак.       — Прости меня за то, что была груба с тобой, — Лирей посмотрела на руки Фоуста, что крепко ухватились за грубую кожу кресла. — Игры пугают меня, а мысли о брате не дают мыслить здраво. Всё это… сбивает с толку.       Ньют ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел на неё сверху вниз. Найдя в себе силы, девушка посмотрела ему в глаза. Там было пусто.       — Начало тренировки в шесть, — это единственное, что сказал парень прежде чем развернуться и выйти из комнаты.       Мелинда смотрела ему вслед, оставаясь в смятении. Игра рушат всё то хорошее, что есть в людях. Девушка почти физически ощущала, как что-то внутри неё разрушается. Может она просто начала сходить с ума, как иногда происходит с трибутами? Это было бы вполне логично ведь как иначе объяснить её эмоциональную нестабильность и не желание слушать доводы собственного разума или оспаривать его решения.       Обняв себя за плечи, Лирей опустила подбородок на грудь. Тихо всхлипнув, девушка прикусила губу, чтобы не разреветься. Она устала и запуталась в самой себе. Всё это время Мелинда пыталась убедить окружающих и саму себя что взрослая и сильная, что может справиться со всем сама. Однако стоило копнуть поглубже и стена, выстроенная за годы, стала рушиться на глазах. Всё её самообладание и уверенность в себе стали тонуть в зыбучих песках. Ньют хочет чтобы она сражалась за свою жизнь, а не за брата, но как она может это сделать если не может побороть свою внутреннюю борьбу? Минхо её единственная опора. Если пропадет и она, то ничего не останется. Мелинда просто не представляет как жить в мире где нет брата. Это тоже самое, если вырвать у человека сердце. Ещё какое-то время он будет жить, а после умрет. Тоже самое будет и с девушкой, если она потеряет единственного брата, свою последнюю ниточку, что держала всё это время её на плаву.       Весь день Мелинда ходила как в воду опущенная. Она почти ничего не говорила, на расспросы окружающих отвечала односложными фразами, едва ли в состоянии поднять на них взгляд. Несколько раз Минхо пытался привести сестру в чувства, подбодрить, но улыбка недолго задерживалась на её лице. В конечном итоге, девушка спряталась в своей комнате и не выходила оттуда до самой тренировки. Когда Лирей пришла в сравнительно небольшой спортивный зал на их этаже, оборудованный специально для индивидуальных занятий трибутов с их менторами, то вначале подумала, что пришла слишком рано, потому что нигде не видела Фоуста. Однако приглядевшись она заметила его в самом дальнем углу тренировочного зала неистового колотившего боксерскую грушу. Юноша сменил привычные ему брюки и рубашку на спортивные штаны и футболку, что хорошо подчеркивали его рельефную форму. Природная худоба компенсировалась крепко накаченными мышцами, напрягающимися во время каждого удара о снаряд. Его лицо было каменным. По лбу и шее стекали капельки пота. Сложно сказать точно сколько он пробыл в зале, но потому как сильно вспотела его спина, можно предположить что явно не один час. Невольно засмотревшись на Ньюта, девушка не заметила, как тот остановился и теперь в упор смотрел на неё. Мелинда забыла как дышать.       — Вовремя, — произнес юноша и пробежавшись по девушке быстрым оценивающим взглядом, вновь посмотрел ей в глаза. — Разминайся и начнем тренировку.       Лирей нервно сглотнула. Она стала тщательно разминать ноги и руки, сделала небольшую растяжку, как на общих тренировках перед борьбой, уделяя внимание каждой мышце в своем теле, помятую о возможных травмах и ушибах, полученных при неудачных падениях. Фоуст всё это время держался от неё в стороне. По возможности он старался даже не смотреть в её сторону, словно это было чем-то неприятным для него, вызывающим едва ли не отвращение. За те несколько часов, что прошло с момента «симуляции страхов», она успела в какой-то степени осмыслить происходящее и поняла, что его отчужденность будет даже к лучшему. Так проще им обоим. Он будет продолжать её тренировать, ведь это его работа, а она попытается сделать всё возможное, чтобы в дальнейшем привести брата к победе. Где-то глубоко внутри скреблись сомнения, но Мелинда не хотела об этом думать. У неё есть цель, нужно лишь приложить немного усилий для их осуществления. Если потребуется, она будет готова убить всех остальных трибутов, ради жизни того кто ей дорог.       — Сегодня я хочу посмотреть на все твои физические навыки, — начал Фоуст, подходя ближе, когда девушка закончила разминать шею. — После этого решим над чем стоит поработать больше.       После этого начался самый настоящий ад. Вначале юноша заставил её бегать по залу, пока дыхание не собьется, а легкие не начнут гореть; отжиматься, подтягиваться и приседать пока руки и ноги не начнут отваливаться; стоять в планке по несколько минут и качать пресс пока мышцы не онемеют от усталости. Ньют не щадил её, гоняя по залу так, что к концу тренировки, Лирей была почти не в состоянии двигаться самостоятельно. Пот лился рекой, но она упорно продолжала делать каждое упражнение, пока пелена не начала застилать ей глаза.       Когда спустя три часа, девушка едва не начала терять сознание, юноша дал ей небольшую передышку. Мелинда едва не пролила на себя всю воду из бутылки, когда решила попить. Руки и ноги нещадно тряслись. Ей хотелось верить, что на этом всё закончиться, но спустя пятнадцать минут, Ньют стоял на ринге и выжидающе смотрел на неё. Лирей чуть не заплакала от досады, но собрав волю в кулак, поднялась по ступенькам на маты. С борьбой дела пошли ещё хуже. Она делала всё чему её учили, исправлялась каждый раз, когда Ньют делал замечания по поводу стойки и того, как правильно держать руки, однако это не спасало. Несколько раз Фоуст чуть не сломал ей нос, но обошлось лишь парой капель крови. Девушка падала столько раз, что на копчике и спине не осталось не одного места, которое бы не болело. Когда кулак юноша прилетел ей в солнечное сплетение, то она не смогла сдержать рвущихся наружу слез. Прижав руки к груди, она без сил свалилась на ринге, тяжело дыша. Это уже слишком. Ньют может на неё злиться, но это… это уже чересчур. Она больше не могла вынести этого.       — Мы закончили, — Фоуст спустился с ринга и быстро вылетел из тренировочного зала, громко хлопнув входной дверью.       Мелинда легла на ринг и поджав колени к груди, разрыдалась, больше не сдерживаясь. Она так устала, как морально, так и физически. Этот день выжил из неё все соки. Ей хотелось чтобы всё было иначе, чтобы всё было как прежде. Простой жизни. Такой какой она была до Жатвы. Тогда было немного поводов для радости, но тогда Мелинда хотя бы чувствовала что живет, а не выживает. Она ломается, как кукла. Всё стало слишком… слишком… Хотелось чтобы это всё это было лишь простым кошмаром, но чем дольше это продолжается, тем четче становится осознание, что у этого ужаса нет конца. И чем дальше Лирей идет тем тяжелее становится. Старые раны вновь открылись, выставляя на всеобщее обозрение всё что спрятано под кожей. Если и дальше всё продолжит рушиться, то в конечном итоге на арене, Мелинда просто не сможет сделать то, что должна.       Девушка не знает точно сколько прошло времени с того момента, как Ньют ушел, но когда дверь в зал вновь открылась, слезы уже успели высохнуть. Грудь всё ещё подрагивала от беззвучных всхлипов, когда кто-то подошел к ней и присел рядом. Мелинда с трудом смогла найти в себе силы приоткрыть красные глаза и посмотреть свидетеля её самобичевания. Этим кем-то оказался Хеймитч. Он внимательно изучал её взглядом. Осторожно протянув руку, мужчина коснулся её плеча и слегка сжал, стараясь не причинить ещё большей боли.       — Прежде мне приходилось видеть как Ньют выходит из себя, но чтобы довести кого-то, особенно девушку, до такого состояния… это впервые, — произнес он с тяжелым вздохом, по-отечески улыбнувшись уголками губ. — Мне искренне жаль, что такое произошло.       — Я сама виновата, что вывела его из состояния равновесия, — хрипло произнесла девушка, даже не пытаясь приподняться, всё также продолжая лежать на мате. Внутри и снаружи всё ныло от боли. Не было никакого желания что либо делать, ни то что двигаться. Она смотрела на Эбернети прерывисто дыша, всё ещё отходя от истерики.       — Возможно, отчасти так и есть, — мужчина кивнул каким-то своим мыслям. — Но он всё равно не должен был обращаться с тобой как с грушей для битья.       — Он до сих пор злиться на меня, ведь так?       Хеймитч усмехнулся и улыбка на его лице отчего-то стала только шире.       — Немного, но больше этот парень злиться на самого себя, потому что не знает как тебе помочь.       Мелинда даже дернулась от удивления. Она в упор смотрела на мужчину, пока тот продолжал улыбаться и кивнул на незаданный вопрос.       — Да, дорогуша, не ты главная причина его недовольства. — Эбернети на секунду задумался над своими следующими словами, явно неуверенный стоит ли продолжать, но потом всё же заговорил. — В первый день он мне сказал, что ты зацепила его внимание. Дерзкая, гордая, смелая. Я видел запись с Жатвы. Далеко не каждый способен держаться так прямо и смотреть на окружающих с насмешкой, зная что фактически отправляется на смерть. Потом в поезде, когда ты мне чуть пальцы не отрезала…       — Прости за это, — девушка отвела взгляд.       — В тот момент ты произвела впечатление и на меня, так что тебе не за что извиняться, — мужчина сложил руки на коленях, мерно постукивая пальцами, — Все твои последующие действия удивили многих, но твое желание пожертвовать собой ради брата привело всех нас в… замешательство. Ты — борец, этого у тебя не отнять, поэтому Ньют думал, что ты пойдешь на всё ради выживания.       — Будешь меня отговаривать?       — Нет. Однако мне хочется чтобы ты не закрывала глаза на свою жизнь. В конце концов всё может измениться.       — Не надо этого, — Мелинда так резко села, что у неё закружилась голова, а перед глазами забегали черные точки. — Не надо давать мне надежду на неосуществимые вещи.       — Ты не хочешь верить, что сможешь выжить?       — Когда я начинают во что-то верить или надеяться на что-то хорошее, то рано или поздно это приводит к… наихудшему из возможных финалов.       Они на какое-то время замолчали, обдумывая эти слова, пока Хеймитч не поднялся на ноги. Встав перед девушкой, он помог ей встать, придерживая ту за руки. Когда они оказались друг напротив друга, мужчина чуть крепче сжал её ладони и хитрая улыбка озарила его лицо.       — Не мне решать жить тебе или нет, но когда окажешься на арене, сделай так, чтобы эти разъевшиеся слюнтяи пожалели, что именно ты стала трибутом.       Лирей хмыкнула. Уж что что, а это она сможет сделать. Им нужно шоу. Они его получат в полном размере.