Свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими; звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы на веки. Иу́ды 1:13
Передачки сменились постоянными встречами: каждую неделю к нему приходил Саске, и тогда его присутствие наполняло день смыслом. Скоро будет год, как Наруто оказался за колючей проволокой, без права жить нормальной жизнью. В один из таких дней он пришел не с пустыми руками: в серебряной фольге — лимонный пирог, приготовленный Ино. Наруто не спрашивал, почему она ни разу к нему не пришла, забыл о её существовании, как забывают о заветренном пирожном. Десерт — в меру сладкий, с россыпью маленьких кусочков фруктов и листочками мяты. Крошки валились изо рта; Наруто ел так, будто это первый кусок пищи за год. Саске смотрел на него с закатанными к потолку глазами и скорее ждал момента, когда тот все-таки подавится. Вряд ли в этом случае Саске будет его спасать, на том свете потом скажет — я же говорил. Из легких штанов синего цвета на свет появилась маленькая жабка красного цвета. Детская игрушка. — Это тебе. В автомате выиграл. — Это было издевкой, но Наруто действительно взял ее — с глазами, наполненными благодарностью. — Ты играешь в автоматы? — Было нечем заняться, пока ждал Ино. — Откуда ждал? — Неважно. — Узумаки разочарованно вздохнул: стоило разговору только завязаться и Учиха уже делал вид, что все это просто иллюзии Наруто. Все это время они сидели в комнате, утопленной в волнах тишины. Шумел телевизор, показывая уже всем давно надоевшее шоу. Нет, вроде бы и интересно, но было бы неплохо, если кроме него показывали что-то другое. Это было нововведением — в прошлом месяце, помимо шашек и книг, у них появилась коробка, показывающая цветные картинки. Теперь каждый находил своим долгом хоть раз в день, но разместить перед ним свою задницу и отдать дань уважения непонятно кому. Узумаки этого не понимал, остальные же просто души не чаяли в незамысловатой современной технологии. Тем более, что голова у него была забита совсем не тем. Сегодня понедельник, а значит — ждать гостя. Казалось, что на губах все еще остался привкус кислого лимона с мякотью. «Хорошо хоть цитруса, а не как у соседей…» Каждый раз он еле находил отмазки от их настойчивого предложения чифирить. Такая забота, конечно, мила, но нет… В детстве они с пацанами решили заварить эту муть, и это было мерзко. Ну и обплевались же они тогда. Как потом выяснилось спустя много лет — отсутствовал металлический привкус, который и делает свое дело, и без него чифирь — не чифирь. Наконец сбоку послышался свист Кибы, и тот ему помахал. Наруто только недавно заметил, что друг несколько осунулся, ходил сгорбившейся старухой, нос тоже как будто стал крючком. Но Узумаки не спрашивал, что да почему, своих забот и переживаний хватало, чтобы кого-то успокаивать. Каждый раз себе повторял, завтра обязательно спрошу, что с ним не так, но новый день наступал, а ничего не менялось. Киба довел его до нужной двери и пошел дальше. Увидев, кто перед ним, Наруто невольно захлопал глазами на манер старых кукол, таких как неваляшка. Его ресницы, конечно, не были такими длинными, но эффект производили примерно такой же. — Я вижу, ты меня не ждал. — Перед ним стоял Гаара. — Мне стыдно, обещал приходить почаще. Наруто инфантильно подумал: «В принципе, обещал приходить». — А я тебе говорил, что это лишнее, ты мне ничем не обязан. — Да, я понимаю. — Он грустно улыбнулся. — Знаешь, а я к тебе с хорошими вестями. — Какими? — С сомнением. — За хорошее поведение тебя выпустят пораньше. — Правда? — От переполнявшей радости хотелось прыгать и петь; ему слишком везло, он даже не успел как следует устать от этого места, а ему уже говорят, что он свободен. — Да. Наруто повис на ничего не ожидающем Гааре, сильно сдавил руками ребра. Тот не ожидал таких эмоций: руки повисли лентами, уголки губ поднялись. В первый момент он был уверен — ему не рады и скорее всего разочарованы. Но зато теперь все окупилось: он не зря договаривался с судом, искал любую лазейку и подлизывался. В другом бы случае не пришел. Узумаки было не заткнуть. Он кидал в него вопрос за вопросом, а тот отбивался. Это было похоже на бадминтон: воланчик с оперением возносился вверх, в воздух, от сильных и уверенных ударов ракетки. Наруто узнал у него все что смог; тот и правда спешно продвигался по карьерной лестнице, завершив ни один десяток дел победой. И самое главное — тот даже не знал и не понимал радости окружающих. Его восхваляли, но ему это безразлично. Гаара ушел, а после Наруто все же передали маленькую записку, на ней аккуратно с каллиграфической точностью было написано: «Прости, много дел. Не жди». До этого Наруто и не знал, насколько хрупко его счастье. Восемь часов в день, когда это для тебя в новинку, — каторга. Восемь часов, когда знаешь, что этот ад скоро закончится, — ничто. Все движения выверены как по линейке: дюйм здесь, еще пониже, вставить шпульку, немного надавить на педаль — не слишком сильно, но и не слабо. И тогда нитки, проходящие через лапку, будут ровными, красивыми. Из этого транса сложно выйти; он как зачарованный следил за каждым стежком — тихие, мерные звуки его успокаивали. И этого не забыть. Его смена почти заканчивалась, когда в швейном цеху появилось новое лицо. А ведь сразу и не заметил изменений. Если бы не грубый голос, то сидел бы себе и дальше, любуясь повторяющимися действиями. Через два столика от него сидел тот самый верзила: их взгляды встретились и мужик отсалютовал. Упертая мразь, которая, Узумаки надеялся, уже издохла, но эта падаль, видать, живучая. Думать почему тот тут, а не там, не приходилось. Машинки часто ломались, и это никому не нравилось — ни сторожам, ни заключенным. Все любили статичность. Но точно не ему — у ублюдка хрустели кости, когда тот проворачивал запястья. Один раз мужик смачно сплюнул себе под ноги, но на это никто не обратил внимания. За годы отсидки тот получил репутацию конченного человека, не поступавшегося ничем; срок у него был немаленький — за изнасилование, непреднамеренное убийство и нанесение особо тяжких. Наруто порывался мышкой спрятаться в углу, оставшееся время сидел со слишком напряженной спиной, как будто штырь вставили. Теперь любимое дело забылось, все мысли были только тем, чтобы быстрее свалить. Кисти крутились, как у манекена. Наконец, финальный звонок. Они свободны. Наруто, сам не узнавая себя, полетел к выходу раньше всех — так бы и случилось, если бы его не остановил главный. Он и так уже все понял. — Ты не запамятовал, что сегодня дежуришь? — От слов главного смены тело заледенело. В помещении остался один надзиратель в темно-зеленую крапинку. Форма расцветки леса. И еще несколько заключенных, остальные разошлись за ненадобностью. Наруто резкими движениями убирал машинки в чехлы, один раз уронил вниз весь моток с нитками. Оттенки: красные, черные, голубые, цвета зеленки. От досады он тихо цокнул, мозг с руками отказывались работать, ощущение, будто мышцы атрофировались, и каждое движение давалось с колючей болью, разрывающей тело. Сзади послышался треск металла по камню, и в следующую секунду на голову обрушился сильный удар. Тупая боль, в глазах потемнело, словно надели черную маску — такого-то уж он точно не мог ожидать. — Че, сученок, нравится? — Удары приходились по голове и шее, в ушах появился шум — такой, когда подносишь большую ракушку, переливающуюся перламутром. — Я те щас бошку проломлю. Тот успел нанести четыре удара, прежде чем его оттащили.***
Приходил в себя тяжело: сначала видел только силуэты, очертания предметов; от ламп исходил золотистый ореол. Наконец, черточки сложились в общую картинку, и он смог понять, что за столом сидел доктор, быстро-быстро записывая что-то в журнал. — Что произошло? — Тихий надломленный голос прорезал тишину. Мужчина в белом халате повернулся к нему всем корпусом, крутя в пальцах ручку. — Вас ударили трубой, та валялась в швейном цехе уже давно. Еще весной прорвало трубу, но ее так и не починили. — Врач по-уставшему спокоен. — Как вы себя чувствуете? — Он подошел с диагностическим фонариком, оттянул веко и посмотрел реакцию зрачка. — Как будто ударили батареей. — У вас сотрясение мозга, но в этом есть свои плюсы. До конца вашего срока вы пробудете в лазарете. Наруто не знал, чему тут радоваться — его тошнило, летали вертолеты. Это уже не говоря о том, какие в будущем его могут ждать последствия. Две недели его никто не трогал; он лежал на самой последней койке, за ним никто не следил, а смысл? Скоро все равно выйдет. Его уголок закрыли белой шторкой, и из всех ему доступных развлечений осталось одно — смотреть в зарешеченное окно и наблюдать за птицами на карнизе, как кошке. Похоже, окно тут прорубили самое большое во всем здании. Наруто наблюдал, как заходит солнечный гигант и как он потом растворяется за кирпичной стеной, не пропускающей свет. Практически каждый день к нему заваливался Киба, скидывал свои тяжелые берцы и припадал рядышком к стене, рассказывал, что происходит снаружи; они смеялись над происками самого бывалого во всем здании. Судя по сплетням, тот уже раз десятый пытался сбежать. И в последний раз решил втереться в доверие поварихе. Баская женщина, кровь с молоком, приложила его головой об стол и отметелила полотенцем. Реже они играли в карты: дурак, пасьянс, козел, и каждый раз выигрывал Киба. Наруто, конечно, подозревал, что тот мухлюет, но особых проблем в этом не видел. Все равно играли на интерес. — Где будешь жить? — Это был не первый раз, когда тот спрашивал, что будет потом, и каждый раз Наруто не находился с ответом. — Не знаю, может, в церковь. — На задворках сознания он понимал, что вряд ли ему там будут рады. В последний раз его проводы были уж слишком запоминающимися в плохом смысле этого слова. — Можешь у меня, правда, я живу с мамой и сестрой. — Он неловко почесал затылок. У Кибы имелась небольшая квартирка, поэтому ютиться с ними под одной крышей, а уж тем более кого-то смущать своим присутствием Наруто не жаждал. Но его доброта и забота льстила, в этом не было корысти. Еще имелся вариант вернуться в отчий дом, но Наруто уж скорее на свалке в коробке будет ночевать, чем смотреть в глаза отцу после всего, что произошло — сгореть со стыда не хотелось. Во всяком случае, сам разберется, не малое дитя поди. За это он не сильно переживал, а вот тот факт, что теперь его вряд ли примут на хоть какую-то приличную работу, пугал. Обычно трудоустройство заканчивалось, когда работодатель узнавал, что у тебя есть судимость. Мало ли, что такому может в голову взбрести? Возьмет в один день и порешает всех. Вещи вернули. Все, что у него было — это вязанная кофта, легкие брюки с футболкой и ключи от его прежней квартиры. Ни мобильника, ни вообще ничего — гол как сокол. Если не считать маленькой коробочки, в которую поместились все безделушки от Учихи. В голову полезли странные мысли, когда надевал тапки, сырые и неприятные — наверное, их держали там, где сыро и водиться плесень. Сегодня у Кибы не получилось взять отгул, его все равно запрягли. Тот со вселенской виной уверенными движениями руки на вырванной странице из блокнота написал свой адрес и номер телефона. Наруто сказал, что, если что, обязательно к нему обратиться за помощью, но это являлось ложью. Кивнул лишь из вежливости. Даже не верилось, что вот и все, свобода. Ворота с грохотом закрылись. В лицо слепило солнышко, похожее на вытянутый лимон, счастье смешалось со страхом за будущее. Он шел вдоль скамеек, с пустыми карманами и пустой головой. Задумавшись ни о чем, не заметил, как чуть не влетел носом в монумент; бронзовая статуя, посвященная не понятно кому или чему — выглядела та такой ободранной, что он не мог понять, человек ли или животное. Он слышал, как кто-то спешно за ним следует, перепрыгивая плитку дороги, похожую на шоколад. Резко обернувшись, увидел Гаару — тот махнул рукой, прося подождать. Вблизи его нос и щеки были покрыты маленькими алыми точечками. Веснушки ему совсем не шли — так он походил на ребенка. — Что ты здесь делаешь? — У меня поживешь. — От такого заявления Наруто потерял дар речи. — Квартира двушка, первое время у меня. Найдешь работу, а квартплату пополам, — говорил ровно и уверенно — так, что не прицепишься. — Тебе Киба рассказал? — Да. — Не думай, что я это делаю из жалости. Мне на самом деле без разницы, будешь ты жить на улице, в палатке или в доме. Просто с твоей стороны было бы глупо отказаться от такого предложения. Наруто кивнул — у Гаары получилось его убедить. Квартира оказалась в центре города, и добирались они до нее в душном автобусе; начиналось лето, и солнце уже никого не щадило. Наруто держал жаркую кофту у себя в руке, Гаара же сидел в костюме, перекрывающем любые потоки воздуха на манер гидрокостюма. Ладно хоть стянул с себя удавку в виде галстука. Сели на последний ряд, старенький автобус полностью залило светом. Гаара жил в элитном районе, в новостройке. Наруто не спрашивал, откуда у начинающего адвоката есть деньги на такую квартирку — тот сам сказал, когда увидел разинутый рот. Выходец из обеспеченной, привилегированной семьи, в которой и его отец, и дед юристы. Он не стал выдумывать велосипед и решил идти проторенной дорожкой — так было проще. Подарок в виде квартиры принял со спокойной душой. Однако от их помощи в трудоустройстве отказался, решил строить карьеру самостоятельно, чтобы потом никто не тыкал ему, что получил все на блюдечке с золотой каемочкой. А грязные слухи его тем более не интересовали. Дом был построен в стиле конструктивизма, вдохновленного футуризмом. Высоченное здание цвета белоснежной кости с маленькой россыпью окон — издалека эта громада казалась приросшим великаном, и маленькие постройки на крыше виделись его глазами. Они прошли через зал, и им поздоровалась консьержка, хотя ее было сложно так назвать. Совсем не типичная для общего понимания служащая — на ум обычно приходят разваливающиеся старушки, с которых вот-вот посыплется; еще они бывали ворчливыми и грубыми, спину всегда прихватывали шалью, повидавшую больше, чем кто-либо еще. Это же милое создание назвать консьержкой язык не повернется. Молоденькая, располагающая к себе девушка, с аккуратно собранной русой косой и приталенном платье. Наруто сразу почувствовал, какая же между ними огромная пропасть по уровню жизни — от своей нищеты стало неловко. Он даже пришел сюда в грязных тапочках, оставляющих большие жирные следы на мраморной плитке. Зайдя в зеркальный лифт, ужаснулся своему виду: щеки впалые, с носа кусками слезает кожа, ногти все грязные и длинные, — хуже домовенка. Зашедшая за ними женщина подтвердила его ощущение — она мило поздоровалась с Гаарой, а потом коротко посмотрела на Наруто сверху вниз. Ее маленькая черная собачка с маленькими черными завитушками затявкала — как потом ему рассказали, это порода пуми. Посмотреть в этой квартире и правда было на что. Огромная светлая квартира, с начищенными, кажется, зубной щеткой паркетом и полностью белыми стенами. Гаара показал Наруто его новую комнату — с огромной кроватью, на которой могло бы уместиться как минимум трое, как максимум пятеро, если постараться. Дал чистую одежду и указал на дверь, где скрывалась вторая душевая. Потом со словами «Осмотрись пока» пошел сначала в душ, а следом готовить ужин. Вообще, в спальне не стояло ничего лишнего: стул, стол, кровать, пустой шкаф и тумбочка с вытянутой вверх настольной лампой. Только после горячего душа к нему вернулись силы; теперь он пах морской волной, а не тем мерзким местом, которое даже не удостоил взглядом в последний раз. — Что тебе интересно? — А? — Я имею в виду, какая работа тебе показалась бы интересной. — Не знаю. — Его об этом никогда не спрашивали. Он ковырялся в своей тарелке, аппетит все еще не появился. В ней были макароны с курицей в сливочном соусе, посыпанные твердым сыром. — У тебя есть высшее образование или может ты закончил какие-нибудь курсы? — Не-а. — Его начало тянуть в сон, и Гаара сейчас был назойливой мухой. — Ладно, тогда если предпочтений у тебя нет, то я на свой вкус выберу тебе что-нибудь. — Да, давай. — Скажи свой номер телефона. — Гаара подтащил к себе новенькую модель сенсорного телефона. — Я телефон потерял. — Глаза Гаары удивленно округлились, а губы непроизвольно приоткрылись без ведома владельца. Наруто снова почувствовал себя никчемным, а главное неспособным когда-нибудь ответить на добро других людей. К нему подошли со спины и притянули к груди, поглаживая плечи в любовном жесте. От этого стало легче, и он перестал чувствовать быстрое биение загнанного сердца. После того разговора дни полетели — Узумаки больше не чувствовал себя прилипшей к одному месту жвачкой, которую пережевали и выплюнули. Наоборот, его жизнь наладилась. Как и хотел Гаара, Наруто закончил онлайн-курсы — это не было просто, но он старался. Нашел себе работу, и теперь почти каждый день имел определенный график: утром работа из дома, вечером готовил ужин, встречал Гаару, а потом они шли гулять. Не сказать, что он был окрылен, но в жизни появился порядок, выстроенный будто бы библиотекарем, все по полочкам. Появилась «стабильность». И что для него было удивительно — Гаара даже не просил его съезжать. Было похоже, что с соседом ему стало намного лучше. Сам звал Узумаки посмотреть в его спальне какой-нибудь фильм на ночь или предлагал заехать к нему в офис, чтобы потом просто прогуляться по соседнему парку, пышущему яркими цветами. Один раз Сабаку Но ему рассказал, что Киба женится. Он это знал, потому что они часто виделись, когда Гааре приходилось возвращаться в тюрьму ради клиентов. Наруто об этом не знал и не узнал бы. «Друг называется» Он чувствовал угрызения совести. За все это время ни разу не встретился с Кибой. Да что там встретился! Мог хотя бы позвонить, написать. Это раньше пользовался отговоркой: «Не было возможности». Сейчас же эту ситуацию поправил опять же Гаара, купив ему новый смартфон. Наруто немногим позже поделился с ним же своими переживаниями, но тот его быстро успокоил: люди приходят и уходят, относись к этому как к положительному опыту. Другими словами, у Узумаки все наладилось. Но гнусавый голосочек все равно нашептывал: «Тебе чего-то не хватает, тебе все равно неуютно, ты несчастен». Наруто всегда его затыкал, во всяком случае, он теперь чаще улыбался и чувствовал себя в безопасности, а такой роскошью нельзя брезговать.***
Облачка окрасились закатом, розовая вата медленно текла по алеющему сиропу. — Хочу мороженое. — Гаара кивнул, и они пошли в ближайший магазин, который находился в торговом центре. Зеркальное здание с золотыми подсветками, уходящими под купол. От выбора расходились глаза: тут тебе и фруктовый лед, и пломбир с кусочками фруктов, и мороженое со вкусом алкоголя. Его рука остановилась на коробке ванильного, большого, которого хватит им на двоих. — Не лопнешь? — Не лопну? — И ничего не слипнется? — Не-а. — Наруто улыбнулся самой искренней улыбкой из своего арсенала. — Саске, мне нужно молоко без лактозы, — прохныкал женский голос. Услышав знакомое имя, Наруто как ищейка заозирался по залу; у соседнего ряда стояли знакомые люди: Ино в самом обычном цветочном платье и маленьких босоножках с бабочкой. А рядом Учиха, который как будто спиной ощутил на себе взгляд: его лицо обросло щетиной и сам он стал как будто шире в плечах. Саске придерживал коляску салатного цвета. Во рту пересохло. Чтобы не делать этот момент еще более неловким, Наруто спокойно к ним подошел и тихо пробормотал приветствие. — Наруто! — Ино воскликнула громче, чем нужно. — Как я рада тебя видеть. Саске в первую секунду стоял столбом, а потом будто кто-то нажал его переключатель. — Как жизнь? — Как видишь, все хорошо. Сейчас с ребенком столько забот, но это того стоит. — Она расплылась в улыбке показывая на малыша, завернутого в легкие простыни. — А у тебя? — Тоже. Сзади из рядов с чипсами выплыл Гаара, на минуту потерявший оранжевую олимпийку из виду. — Это Гаара, а это Саске и Ино, я тебе о них рассказывал. — Нам твой друг передавал, что тебя освободили, — последнее слово она прошептала, будто что-то постыдное, — но никаких контактов нам, к сожалению, не дал. — Я могу вам дать их сейчас. — Давай. — Первое слово от Учихи прозвучало как приказ, который Наруто конечно же выполнил, продиктовав свой номер телефона. — Я тебе напишу или позвоню. — Хорошо. Ино стояла и не знала куда себя деть, всем видом показывая, что куда-то очень спешит, что в результате и оказалось таковым. — Саске, нам уже пора. Наруто, еще как-нибудь увидимся. Учиха сжал зубы. Они попрощались, и его грудь сдавило спазмом, когда Саске посмотрел на него в последний раз своими черными омутами. Кто бы мог подумать, что эти двое когда-то заведут детей? Даже и не верится. И разве Ино не постриглась в монахини? А Саске? Он ее любил? Гаара ничего не заметил, обнял рукой талию и повел в сторону выхода. — Я взял чипсы с сыром. — Ага, супер, — Наруто ответил на автомате. Ему хотелось верить. Нет. Он молился всем богам, чтобы Саске о нем забыл. Не искал с ним больше встреч.