***
На следующий день после разговора с Котом Андрей ехал к родителям в компании детей старшей сестры Насти. Аня со своими держалась следом. Близнецы Кирилл и Ксения расположились с Бо на заднем сиденье, старший Федор сидел рядом с ним на пассажирском. В дороге они изредка переговаривались, но больше по делу, подростки словно чувствовали мрачное настроение дяди и вместо обычной свойственной им возни сидели притихшие, каждый — с затычками в ушах, уперившись взглядом в свои телефоны. Сам Андрей даже музыку не включал, просто сосредоточенно вел, стараясь не упустить машину сестры в зеркале заднего вида. До дачи доехали за два с половиной часа, вылезли из машины, и Андрей сразу почувствовал, что ему словно дышать стало легче. Он втянул воздух, такой знакомый с его детства запах лета, дачи, беззаботности. Подростки высыпались из машин, выпуская скулящего Бо, и тот первый понесся к встречающим их родителям. Довольные дедушка с бабушкой перецеловали всех, кого удалось поймать, и сразу усадили за накрытый на террасе стол. Андрей всеми силами стал прислушиваться к себе, пытаясь уловить тот момент, когда у него от общения с семьей разовьется интуиция и поможет ему найти Луку. Вид у него при этом был такой сосредоточенный, что мама стала подшучивать над ним, но на самом деле сын увидел в ее взгляде некоторую обеспокоенность, поэтому улыбнулся и попытался втянуться в оживленный разговор.***
Лука ехал на ближайшие дачи. Что-то решать с конюшней надо было срочно, но ни сил, ни возможности строить новый загон пока не находил. Временно он поселил своих копытных в гараже, свой рабочий старенький Опель он поставил у ворот за участком, а Запорожец ему помог выкатить дядя Тимофей, который пришел проведать его на следующий день. Занятия иппотерапией на ближайшие выходные пришлось отменить — вся конская амуниция пришла в негодность после пожара, а на новую денег пока не хватало. Две машины, припаркованные у знакомого дачного домика, Лука заметил издалека. Иногда он видел у тети Тони детей, видимо, внуков, и двух женщин гораздо моложе, скорее всего — дочерей. Оставив машину немного поодаль, он поправил очки и бейсболку и, выйдя из машины, постарался как можно незаметнее пройти на участок, чтобы оставить продукты на столике на террасе, а деньги он мог забрать и в следующий раз, когда гости уедут: привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Поднявшись по ступенькам, Лука замер на месте: на самом дальнем стуле, откинувшись на спинку и закинув ноги на соседнюю табуретку, сидел не кто иной, как Андрей Князев, и с хмурым видом читал книгу. Сердце Луки пустилось галопом, он вцепился в ручки холщовой сумки, накинутой на плечо, и не смел пошевелиться. И глаз отвести не мог. Мужчина, видимо, почувствовав его взгляд, оторвался от книги и посмотрел на него, слегка выгнув бровь, словно спрашивая «а ты кто? и что тебе надо?» Лука напрягся, но через секунду понял: Князев его не узнал. Что-что, а маскироваться он всегда умел. Лука шагнул к столу и под пристальным взглядом мужчины стал выкладывать из сумки продукты: литровую банку меда, по килограмму творога и сметаны, три литра молока и пару десятков яиц. — А, — протянул Андрей, — сколько мы тебе должны? Лука дернулся не столько от вопроса, сколько от голоса: искаженный телефонной связью он казался глуше и ниже, а вживую звучал звонче и чуть резче, что ли. Он заметил, как подозрительно прищурился Андрей, когда ответа не последовало, и поспешил сказать: — Можно в следующий раз. Я… Пойду. Развернулся и, чуть не кубарем скатившись по ступенькам, поспешил к калитке. Стартанул машину чуть резче, чем хотелось бы, поднимая облако пыли, и помчался домой. «Не узнал, он меня не узнал», — думал он в дороге не то облегченно, не то разочарованно. Сердце в груди все никак не унималось, и почему-то хотелось плакать.***
Андрей сидел на террасе и перечитывал «Малыша» Стругацких. Племянники тусили на своем чердаке, Аня строчила что-то на швейной машинке: она давно уже подрабатывала пошивом на заказ и перевезла на дачу чуть не весь свой швейный цех. Отец возился в сарае, а мама ушла на огород за зеленью к обеду, прихватив с собой Бо, да зацепилась языками с соседкой через забор — Андрей слышал их невнятную болтовню и потявкивания пса — не иначе жука какого-нибудь нашел и воюет с ним. Он не сразу заметил, что на террасе кто-то стоит, скорее почувствовал пристальный взгляд. Оторвался от книги и посмотрел на гостя. Незнакомый парень пялился на него из-за солнцезащитных очков и ничего не говорил. Андрей поднял бровь, и парень отмер, подошел к столу и стал выкладывать продукты из объемной тряпичной сумки. «Ах да, — вспомнил он, — мама упоминала, что молочку должны привезти», а сам залип на движениях правой руки парня, точнее — на большом красноватом пятне на коже предплечья и кисти. Он прищурился, когда парень дернулся от его вопроса, и попытался рассмотреть его сквозь очки и эту дурацкую бейсболку, скрывающую пол-лица. Только тонкие губы и конопатый нос увидел. Но что-то такое было в этом парне, и Андрей пытался понять — что, но разглядывая его, он словно на невидимую стену наткнулся. Неясное узнавание прокатилось по его позвоночнику, когда парень пролепетал что-то про «следующий раз». Он хотел еще что-то спросить, чтобы снова услышать этот голос и мягкое горловое «р», но парнишка уже развернулся и, чуть не поскользнувшись на ступеньках, помчался к выходу. Андрей с гулким сердцебиением наблюдал за удаляющейся фигурой парня, явно привыкшего к физическому труду, смотрел на чуть ссутулившуюся спину, длинную сильную шею и трогательный бритый затылок, скрытый бейсболкой. Все нутро Князева подстёгивало догнать парня, снять эти дурацкие очки и заглянуть в глаза. Но он услышал шаги мамы, обернулся на ее покряхтывания, а через секунду где-то за забором раздался шум резко стартанувшей машины. — А, Лука приходил, — сказала мама, поднимаясь на террасу, а за ней — Бо, просеменил к нему и плюхнулся в ногах, тяжко вздохнув. — А чего меня не позвал? Ты расплатился хоть? Единственное, что услышал Андрей — это имя, которое уже столько времени не дает ему покоя. Он заморгал, уставившись на маму, и переспросил: — Лука? — Ну, Терехов, деда Егора внук, ты не помнишь, что ли? И Андрей вспомнил угловатого подростка, которого видел с дедом Егором однажды, лет семь назад. Тогда они тоже что-то принесли, и мама усадила их за стол пить чай. Андрей в тот раз лишь мельком глянул на конопатого мальчишку, прячущегося за очками и длинной челкой, и ушел наверх. У него тогда только закрутился тот последний роман, он рвался в Москву, но вынужден был сидеть на даче, потому что отец просил помочь с ремонтом крыши. Мед, Лука, молочка… Пазл начал складываться, но покоя не давала фамилия, мама назвала его Тереховым, а фамилия его Луки была — Лехов. — Мам, а у него Запорожец есть, голубой? — Ой… Был раньше вроде, старенький такой, дед Егор приезжал как-то, помещался в него еле-еле… Мама продолжала тарахтеть, но Андрей перебил ее: — А лошади? — его голос уже дрожал от волнения, пульс участился и дыхание сбилось. Он увидел, как вытянулось у мамы лицо. — Так пожар же… У Андрея заныло в груди: пожар, у его Луки был пожар! Вот почему ему приснился дым! И это пятно на руке парня — та фантомная боль, которую он почувствовал у себя дома, видимо — легкий ожог. Это казалось невероятным: такая связь, чувствование другого человека. То, что этот Терехов Лука и его Лехов Лука — один и тот же человек, он больше не сомневался. — Мам, — взволнованно сказал Андрей, — где он живет? — Так в Бобровке, деревня старая напротив санатория, не помнишь? — Да откуда мне помнить, вы никогда не разрешали туда ездить! — Ох… — мама явно растерялась от отчаяния в голосе сына и попыталась объяснить ему, как добраться до деревни. Андрей выскочил с террасы и рванул к машине. Уже отъехав метров двести, он увидел в боковом зеркале, как за ним бежит Бо, затормозил, впустил собаку на заднее сиденье и помчался дальше. Доехал до конца поселка, пронесся мимо кукурузного поля, миновал телефонную вышку, старенький мост через реку, которым мало кто сейчас пользовался. Вдалеке наконец показалась деревня, и Андрей резко затормозил. Бо заворчал на заднем сиденье, но хозяин пса не обратил на него внимания. Страшная догадка посетила его: он-то не понял, что это был Лука, а вот тот его, видимо, узнал. Узнал и не сказал ничего, более того — сбежал. Андрей выпрямленными руками уперся в руль, спиной со всей силы вжался в спинку сиденья. Исподлобья смотрел на деревеньку впереди и решал, что делать. Сердцем, душой рвался к Луке, а рассудком понимал, что своим появлением может ещё больше напугать. Князев надул щеки и с шумом выпустил воздух, потянулся рукой к бардачку, достал пачку сигарет и закурил. Вспоминил свое собственное сообщение ПчелкеМайе о маленьких шагах, решил, что Лука — самое важное для него, что развернуться и уехать сейчас, когда он наконец-то нашел его, попросту не сможет. Докурил, завел машину и поехал к деревне.***
Лука бросил машину у ворот и побрел через участок в сторону луга. Он всегда приходил к своим лошадкам, когда на сердце было тяжело. В голове роилась тысяча вопросов: нужно ли было открыться Андрею, познакомиться с ним? Или продолжать и дальше закрываться от всего мира в своей собственной вселенной. Кто Андрей тете Тоне — просто гость? Или сын? Разве возможны такие совпадения, что из всех возможных мест дача родителей Андрея находилась рядом с его деревней. И как получилось, что они никогда раньше не виделись? Лука, поглаживая по морде старенькую Юстру, вспоминал Андрея за столом на террасе. Интересно, что он читал? Стругацких своих? А в жизни он немного другой, чем на видео в Ютубе, более… серьезный что ли. Там он всегда улыбался, светился прям, рассказывая о раритетных автомобилях, а тут — замученный немного и какой-то грустный. Лука уткнулся лбом в шею лошадке и подумал, мог ли тот грустить из-за него. Он услышал, как его позвали с участка, обернулся и увидел идущего по дорожке Андрея: неужели всё-таки догадался? Пульс от волнения зачастил, Лука отвернулся и изо всех сил вцепился одной рукой в рыжую гриву лошади, другой пытаясь нашарить в карманах солнцезащитные очки. Сердце ухнуло в пятки, когда он вспомнил, что оставил их на перилах веранды. Ну вот и все, сейчас Андрей увидит его, и все будет кончено. Он, видимо, слишком сильно потянул за гриву, потому что Юстра фыркнула и дернула головой, вырываясь. Лука опустил руки и голову и смиренно ждал неизбежного. Вот уже дверца ворот скрипнула и хлопнула, и он услышал за спиной сбитое дыхание. — Лука, — позвал его Андрей на рваном выдохе, — Лучик мой. Нежность, с которой было произнесено его имя, сделала голос Князева снова знакомым, боже, как же он скучал по нему, этому мягкому уже такому родному голосу. В груди гулко рвалось сердце, он закусил губу, чтобы не заскулить от отчаяния, но не повернулся, не смея встретиться взглядом со стоящим позади мужчиной. Князев обошел его, встал спереди, и Лука принялся разглядывать его темно-синие кеды, утопающие в луговой траве. — Лука, пожалуйста, — голос Князева дрогнул, — посмотри на меня. Андрей протянул руку и осторожно взял его за запястье, и от этого прикосновения Луку словно волной идущего от печи тепла окатило. Он несмело стал поднимать взгляд, сначала по его ногам вверх до футболки, видимо, дачной, в пятнах на пузе, по вздымающейся от частого дыхания груди к шее, заросшему темной щетиной подбородку и рывком — глаза в глаза. Зыркнул, словно вызов бросил, вот, мол, смотри, какой я. Приготовился встретить в глазах Андрея неприязнь, отторжение, но вместо этого увидел безграничное тепло и доброту. Лука даже растерялся, не встретив ожидаемую реакцию, заморгал часто, а Князев закусил щеку, мотнул головой, улыбнувшись, и, глядя ему за спину в сторону дома, залихватски свистнул. Вернулся к нему взглядом и заговорщически произнес: — Хочу познакомить тебя кое с кем. Лука дернулся, затравленно обернулся назад и увидел, как через огород к ним несется собака, видимо, тот самый Бо, о котором Князев ему часто рассказывал. Пес ловко ткнулся в ворота, открывая носом дверцу, и, подбежав к хозяину, сел у его ног. Андрей, все еще держащий Луку за запястье, поднес его руку к носу собаки, дав обнюхать, и коротко сказал: — Свой. Лука освободил запястье из теплого кольца пальцев и сел перед Бо на корточки. Андрей столько рассказывал о проделках хаски, но ни разу не упомянул о том, что глаза у того разного цвета, один — карий, а другой — ярко-голубой. Совсем как у него, только в зеркальном отражении. Лука снизу вверх растерянно посмотрел на Андрея, и тот сказал: — Для меня он самый красивый на свете пес. Лука медленно поднялся и, чуть склонив голову набок, неуверенно спросил: — Правда? — Да. Но люблю я его не за это. — А за что? — тихим, чуть жалобным шепотом произнес Лука. — За то, что Бо — это Бо, понимаешь? — Андрей снова мягко взял его за запястье и погладил большим пальцем тыльную сторону ладони. — За его характер, за преданность. За то, что он всегда рядом, когда нужен мне. Лука во все глаза смотрел на этого мужчину, в лице которого не только не видел отвращения, а наоборот — тонну нежности и… восхищения, что ли. От него пахло сигаретами, глаза излучали столько доброты, а вишневые губы ласково улыбались. Он почувствовал, что заливается румянцем и опустил голову, смотря на их сцепленные руки. — Угостишь меня своим чаем со смородиной и мятой? — спросил Андрей после минутного молчания. Лука вскинул голову и уточнил: — И с чабрецом? И получил в ответ самую красивую улыбку, что когда-либо видел.