***
Как договаривались Нарцисса и Северус, на протяжении месяца каждые свободные от преподавания мгновения он проводил в библиотеке Малфоев, изучая различные сведения о семье Дервент, методы пробуждения магии, её сохранения и запечатывания. В это время Адель и Драко ставили в буквальном смысле на уши всех эльфов, обязанных следить за их здоровьем. Девочка мало интересовалась своим новоиспечённым другом, отдавая предпочтение играм с домовыми эльфами. А вот он, наоборот, был весьма заинтересован возможностью отвлечься от выдёргивания волос своей няньки. Драко решил, что у девчонки и волосы подлиннее, и мелкие камни, летящие в неё, вызывают большую забаву. Но всё оказалось зря. Она не удостаивала его даже взглядом, отчего он злился и вновь доводил Миппи до истерики своими истошными криками. Просидев несколько часов над старинными фолиантами, Нарцисса смогла узнать лишь то, что путь к активации магии лежит через внутренние ощущения ребёнка. Простыми словами: когда и если Адель захочет ею пользоваться — то всё получится. Другой информации просто не было. — Что у тебя, Северус? — устало протянула женщина и, наплевав на все приличия, закинула ноги на круглый стол в углу библиотеки. — Стоящей информации немного. По одним источникам, семья Дервент берёт начало в Шотландии с начала шестнадцатого века, по другим — одна из женщин этого рода жила при Мерлине, то есть в шестом веке. Говоря о второй теории, её звали Дриада. И в те времена она считалась вейлой. Почему-то это преподносится как нечто столь редкое и особенное… Здесь написано, что вейлы могли превращаться в птицеподобных существ и владели стихией огня. Бред. Такое ощущение, что Рита Скиттер является автором этих доисторических текстов, — Северус отшвырнул фолиант подальше от себя и уставился в окно. — Поаккуратнее с книгами. Малфои столетиями берегли их. Пылинки с них сдували, — посмеиваясь, ответила Нарцисса. — Не знаю ничего о вейлах. Хотя многие волшебники считают, будто у Малфоев есть ген вейл, ведь их отличительная черта — светлые волосы и головокружительное обаяние. Хотя, смотря на Люциуса, несложно построить такую теорию. — Меня сейчас стошнит на ваш сверкающий пол, — Северус поднялся со своего насиженного места и тяжёлым шагом устремился во двор. — Уже уходите? — спросила идущая рядом хозяйка поместья. — Да. Мне пора приступить к роли отца. В последнее время я снова мало с ней разговаривал. Выйдя во двор, согреваемый тёплыми майскими лучами, Нарцисса и Северус застали комичную ситуацию: Драко распластался на траве посреди двора, а Аделия со зловещей улыбкой восседала на его спине, дёргая недавно постриженные волосы во все стороны. Эльфы втроём пытались отлепить детей друг от друга так, чтоб не причинить никому боли. Мальчишка верещал, казалось, на весь Уилтшир. Северус первым подошёл к детям и взял Адель за руку. Та, увидев мужчину, вмиг помрачнела и подалась ему навстречу, слезая с уставшего бороться мальчика. Северус взял её на руки и вопросительно посмотрел в поисках увечий и причин, почему это всё произошло. Нарцисса поступила так же. Взяла сына на руки и принялась успокаивать, расспрашивать, что произошло. Но он упорно молчал, нервно закусывая солёную от слёз губу. Когда Северус уже отчаялся понять, что послужило поводом для «драки» и шагнул в замок, Адель повернулась к Драко и показала ему свой язык. Нарцисса звонко расхохоталась, а Драко вымученно отвернулся от гостьи.***
Тем же вечером Северус всего на минуту оставил девочку в гостиной, подготавливая ванну для купания. А когда вернулся, то весь мир вдруг перестал иметь значение, а ужас сковал движения. Осколки люстры разбросало по всему периметру, от кресел остались лишь обломки, шторы, закрывавшие узорчатые окна, горели. Первые мысли были о нападении пожирателей. Что кто-то узнал о его предательстве той стороны. Что они пришли отомстить. А увидев ребёнка, решили навредить и ей тоже. Однако он быстро отогнал эти мысли. Не может такого быть. Большинство пожирателей упекли за решётку, а те, кому посчастливилось уйти от закона, сбежали из страны. Стало чуточку легче. Он заметил Скроупа, в таком же немом шоке стоявшего, прижавшего уши, около дивана, который, к слову, единственный уцелел. Адель сжимала в руках лунтелёнка, слегка поджаренного, с одной стороны сидя на самом краю дивана. Мужчина осторожно присел рядом с девочкой и взял её руку в свою. Она подняла свои зелёные глаза на него, и он с лёгким свистом втянул воздух. Как он раньше этого не замечал. Схожесть их с Лили взглядов. Адель обеими руками попыталась обхватить Северуса, что почти можно расценить как объятия. Он вздохнул и погладил её голову, надеясь дать нужное успокоение и поддержку. Нет в ней никакого обскура. После пожара в гостиной были и другие всплески магии, которых девочка поначалу сильно боялась. То игрушки начинали внезапно левитировать и метаться по всей квартире, то вся посуда разом взрывалась. Однажды сильно досталось Скроупу. Во время ужина старый эльф только хотел убрать с лица юной принцессы крошки, что ей явно не понравилось, судя по её пламенному в прямом смысле слова взгляду. Уши эльфа загорелись так быстро, что он не сразу понял, откуда взялась адская боль. Снейпу пришлось уговаривать Скроупа позволить вылечить свисающие практически до пола уши. Каждый раз после этого Адель плакала то ли от раскаяния, то ли от страха. Понять было невозможно, ведь она упорно молчала. Даже когда Северус часами рассказывал ей про различные зелья, историю Хогвартса и читал сказки Барда Бидля. Она внимательно слушала, просила продолжать что-то говорить одёргиванием края его мантии или рукава рубашки. Но ни одного, даже самого короткого слова произнести не могла. Или не хотела. Это случилось тридцать первого октября. Ему впервые за долгое время снова стало плохо. Годовщина смерти Лили. Северус специально отменил занятия в этот день, заручившись негласной поддержкой Дамблдора. Он возложил лилии на её могиле в Годриковой впадине, а после вернулся домой и заперся в спальне в компании двух бутылок огневиски. Он никогда так много не пил. Алкоголь быстро подействовал и затуманил рассудок. Сердечная боль отступила. Но ненадолго. А когда вернулась, то он не стал себя сдерживать. Наложил заглушающее на комнату и почувствовал, как одна за одной слезинки стали стекать по его лицу, шее и заканчивали свой путь на холодном полу. Вскоре он весь продрог. Нервы и холод сделали своё дело. Он подумал, что было бы неплохо прекратить свои рыдания, поэтому невербальной магией открыл створку окна и впустил осенний ветер в комнату. Окунулся в него. В такие моменты он жалел, что не попытался стать анимагом. Потому что наверняка его анимагическая форма имела бы очертания птицы. Чёрного ворона или серого ястреба. И тогда он смог бы взлететь, поддаться порыву промозглого ветра, унестись куда-нибудь подальше от любых воспоминаний. Когда совсем стемнело, Северус тихонько вышел из своего убежища, отправил Скроупа проведать Малфоев, заверив, что сам позаботится о маленькой мисс. Он присел в отремонтированное кресло перед камином, украдкой следя за тем, как Адель в пышном, иссиня-чёрном сарафане расхаживает по комнате и осматривает предметы вокруг. На него вновь накатили эмоции, но теперь другого характера. Ему до слёз было жаль эту девочку, поскольку она нуждалась в любви, которую он не давал ей. Он бы хотел, но проявлять чувства — совсем чуждо для него. Он — сухарь. Ему гораздо проще злиться, ненавидеть и грустить, чем радоваться её успехам, любить как родную дочь. Одинокая слеза скатилась по щеке совсем некстати. Как раз когда она встала перед ним и неуклюже шлёпнула по коленке. Она заметила его печаль. Малахитовые глаза гуляли по его лицу некоторое время, а потом остановились на его внимательном взгляде. И случилось нечто. Её светлые, слегка вьющиеся волосы, прядь за прядью чернели. Мгновение, и Северус видит будто копию себя, но с её глазами. Девочка погладила его по руке и почти шёпотом произнесла: — Не грусти, папа. Он запомнил этот момент в деталях на всю оставшуюся жизнь. Момент его искреннего счастья. Впервые за многие годы.