***
28 февраля. У неё было прекрасное настроение тем утром. Адель поспела к завтраку в числе последних, потому что ей очень захотелось с утра пораньше пробежаться вокруг Хогвартса, зарядиться энергией и насладиться теплом почти весеннего палящего солнца. Спорт всегда давал ей разрядку от накопившейся усталости. А за прошлую неделю было очень много дел: от домашних заданий до персональных занятий с Гарри. Да, помимо общих сборов отряда, они с Поттером теперь пытались научить друг друга ближнему бою. Тело Адель настолько привыкло к физическим нагрузкам, что это давало ей фору перед другом. Она особо не разбиралась в тонкостях рукопашного боя, как и Гарри, поэтому иногда это походило на танец заблудших цыплят… Но они старались. Они чувствовали острую необходимость быть готовыми к любому бою. В Большом зале особенно шумно. Это насторожило, поскольку при диктатуре Амбридж и полном отсутствии Дамблдора завтракать, обедать и ужинать полагалось в тишине. Заметив свободное место между Дафной и Пэнси, Адель поспешила занять его. — Доброе утро всем, — Адель лучезарно улыбнулась и приобняла девушек за плечи. — Кому как, — натянуто бросил Малфой, на которого она лишь сейчас обратила внимание. Он сидел неподалёку и яростно комкал, по всей видимости, свежий выпуск Пророка. — А у тебя всегда так. Что ни день, то какая-нибудь херня, отражающаяся кислой миной на твоём лице, — Адель почувствовала толчок вбок от Пэнси и ойкнула. Подруга поджала алые губы и завертела головой, как бы говоря, что лучше заткнуться. На удивление, Драко даже не ответил. Выкинул комок газеты в сторону хихикающего Нотта, обжимающегося с девицей на год младше, схватил портфель и ушёл. — Что произошло? — нахмурившись, Адель обратилась ко всем, сидящим рядом с ней. Но Пэнси, Дафна, Блейз, Грег и Винс лишь молча переглянулись. Последний как раз листал Пророка, поэтому Адель без стеснения выхватила газету из его рук, вкладывая на место временной потери тыквенный кекс. Винс хотел было возмутиться, но, увидев любимую сладость, принялся молча поглощать десерт. В самой газете не было ничего особенного. Новости из мира Квиддича, явно заказные статьи, уверяющие общественность в невозможности возвращения Волдеморта, какие-то интервью. Но на первой полосе красовалась колдография женщины, закованной в толстые цепи. Её безумный взгляд, неряшливый вид и нездоровый оскал вызывали желание никогда в жизни не встречаться с ней лицом к лицу. Репортёр написал, что она и ещё десять заключённых сбежали из самой охраняемой тюрьмы. А вот это уже действительно повод для беспокойства. — Кто она? — Адель ткнула пальцем в лицо женщины. Колдография даже замерла от этого действия. — Беллатриса Лестрейндж. Одна из сторонниц сама-знаешь-кого, — как ни в чём не бывало пояснил Забини. — Понятно. Дело дрянь. Но я буду надеяться, что ей просто крупно повезло, раз она сумела сбежать, — Адель передёрнула плечами, намазывая малиновый джем на тост. — Это нихуя не везение. Ей по-любому помогли. Невозможно сбежать из Азкабана просто так, дурёха, — Пэнси недоумевающе смотрела на спокойствие подруги. По правде говоря, весь факультет, если не вся школа, на взводе. Адель волей случая стала спусковым механизмом. Сейчас все кому не лень начнут обсуждать эту тему. — Разумеется. И мы даже знаем, кто именно помог, — на место Драко пересела сестра Дафны. Астория. — Тут к Трелони не ходи. Всё очевидно, — поддакнул Нотт, отчего Адель скривилась. — Поясните. Я, кажется, не в теме, — попросила Дервент, отпивая горячий чай. — Для тебя, любовь моя, всё что угодно, — Тео отшвырнул от себя девчонку, до этого крепко прижимающуюся к его плечу. Какой же Тео мудак, господи… — Только один заключённый за всё существование Азкабана смог сбежать. Сириус Блэк. Говорят, он был предан своему хозяину почти так же, как и тётя Белла. Соответственно, ему под силу было провернуть этот побег. Нет. Она не верила в то, что крёстный отец Гарри мог помочь сбежать опасным преступникам. Она видела его на фотографии Ордена Феникса. Непохож он на злодея. Но, видимо, остальные считали иначе. Разумеется, ведь даже в газете упоминались слова министра о том, что именно Сириус приложил к этому руку. Жаль, что её сокурсники — такие идиоты. Им лишь бы обвинить во всех бедах Гарри и его близких людей. — А Драко-то чего распереживался? — только этого Адель не могла понять. Астория как-то недовольно покосилась на неё. — Если он сочтёт нужным, обязательно тебе расскажет. Но не смей донимать его глупыми вопросами, — тон младшей Гринграсс резко обострился. Нашлась, блин, защитница. Адель проигнорировала выпад блондинки, отдавая предпочтение размышлениям. Во-первых, следует поддержать Гарри. Ему уж точно достанется огромная порция змеиного яда. Во-вторых, несмотря на предупреждение Астории, она поговорит с Драко. Пусть он откажется что-либо рассказывать, она сможет поддержать его, даже не зная, по какой именно причине это нужно сделать. Просто так правильно. У них здесь не принято дружески хлопать по плечу и желать всего хорошего, но она ведь змея лишь наполовину. А значит, кому, как не ей оказать должную поддержку? Да и ей хотелось, чтобы между ними, наконец, установились хоть какие-то стабильные отношения. Пусть это будет подобие дружбы, приятельские отношения — неважно. Она видела, что он стал более закрытым. Проводил меньше времени с привычным составом слизеринцев, чаще находился в обществе Забини или длинноногих разукрашенных девиц. Его можно было встретить в классах, в гостиной, в коридорах во время дежурств. И он был погружён в себя, даже если рядом находились другие люди. Пустой взгляд, полная незаинтересованность во всём, что происходит вокруг. Под его глазами уже давно залегли тени — он и не скрывал, что не высыпается. И как же ей грызло нутро от осознания, что именно часто сменяющиеся девушки в его окружении могут быть причиной этого.***
С Гарри удалось увидеться раньше, чем Адель планировала. Парень сидел в одиночестве в Выручай-комнате. Забыл, что у чирлидерш тренировка, наверное. — Гарри! Через двадцать минут у нас тут тренировка, — Адель обошла Поттера и села перед ним на корточки. Он смотрел в одну точку не моргая. Напряжённые плечи медленно поднимались и опускались — лишь это отличало Гарри от статуи. — Ухожу, — буркнул брюнет, наконец осознав, что девушка обратилась к нему. Он хотел подняться, но Адель надавила на его бедро, чтобы он вновь откинулся на жёсткую спинку красного кресла и послушал. — Подожди. Уйдёшь чуть позже. Я не могу смотреть на то, как сильно ты расстроен из-за последних событий. Мы же с тобой знаем, что всё, что пишут в газетах, — чушь. Сплошная ложь. К сожалению, не все умеют думать своими мозгами. Некоторым проще сожрать ту «правду», что впихивает в глотку Министерство. Но суть от этого не меняется — Сириус хороший человек. Он на твоей стороне. Губы Поттера изогнулись в неестественной полуулыбке. — Ты права. Но меня беспокоит другое, — тяжело выдохнул, отодвигая чёлку в сторону. — Мой шрам. Он болит всегда, когда Волдеморт рядом. И сейчас тоже. Сбежали одни из самых кровожадных преступников магического мира, магглоненавистники, его покорные слуги. Назревает что-то нехорошее. Я не хочу, чтобы близкие мне люди пострадали. Адель с пониманием посмотрела в зелёные глаза друга. Точно так же и она боялась того, что может случиться с ним. Но это не даёт им права раскисать. — Гарри, послушай. Твой крёстный, как и остальные дорогие твоему сердцу люди, сумеют позаботиться о себе. Всё будет хорошо. Продолжай тренировать ребят, совершенствовать свои навыки, получай необходимые знания. Только так в случае чего ты сможешь помочь родным. — Хорошо, — Поттер заметно повеселел, взглянул на настенные часы и понял, что действительно пора убираться, пока их вдвоём не застали. — Адель, Виктор сходил на свидание с Гермионой. Он всё ей рассказал. Пожалуйста, давайте встретимся вместе и обсудим теорию Гермионы. Как появится возможность для этого, я напишу. Вот же… просила ведь. Никому не говорить. Чёртов болгарин! И что ещё за теория… Но получить эти ответы ей не было суждено. Гарри улизнул. И вовремя, поскольку комната постепенно заполнялась звонкими смешками остальных девушек.***
Адель вернулась в гостиную за несколько минут до начала комендантского часа. Зелёные диваны пустовали, были слышны шаги лишь в стороне спален и душевых. Слизерин готовился ко сну. Не удивительно, что так рано. Амбридж всех загоняла. Сдача СОВ уже не за горами, учитывая, как быстро летит время. Девушка опустилась на диван, вытягивая ноги. Как же сильно она мечтала об этом весь день. Спокойствие разливалось по её телу. От макушки до самых пят. Как бы не уснуть прямо здесь. — Чего это ты развалилась тут? Она успела лихо вздрогнуть, едва не подпрыгивая на месте от неожиданности. Распахнув глаза, Адель почувствовала, как слезинка скатилась по её щеке, а руки начало потряхивать. Она посмотрела прямо на Драко, вошедшего только что и напугавшего её до чёртиков. Его типичная насмешка исчезала так же, как и вера Адель в то, что она сможет быстро успокоиться. В ушах уже стоял белый шум, а сердце с каждой секундой прибавляло ходу. Снова. Снова паника. Снова трудно дышать. Слишком быстрые порывы вдохнуть приводили к сковыванию всей грудной клетки, и Адель начала всхлипывать, задыхаться. Глаза закатывались сами собой. Как же плохо… С детства так происходило. Любые громкие звуки вызывали панику. Страх за себя. Стоило Северусу стукнуть по столу — её сердце начинало гулко и непрерывно стучать. Стоило оказаться на улице пять лет назад, у ворот пансиона, как начался праздничный салют — и вот она шаткой походкой идёт в свою комнату, чтобы ощутить безопасность. Она не могла оценить, как быстро Драко помог сесть, а сам устроился внизу, сжимая её холодеющие руки в своих. Она не видела, каким обеспокоенным взглядом он оценивал её состояние. Не замечала, что ради неё он опустился на колени в своих серых пижамных штанах, не боясь замараться. А это ведь совсем на него не похоже. — Слушай меня внимательно, Дервент. Слушай и делай, как я говорю! — Драко обдал мятной прохладой её лицо, пока девушка заторможенно перевела на него взгляд. — Я считаю до четырёх. Ты в это время как можно спокойнее вдыхаешь. Давай. Он считал, а она послушно пыталась втянуть кислород. Получалось не так хорошо, как хотелось бы, но это уже что-то. — Теперь я считаю, а ты не дышишь. Задержи дыхание, пока я вновь не начну считать. Как только начну — выдыхай. Она задержала дыхание, а спустя ещё четыре секунды выдохнула. И так продолжалось по кругу. До тех пор, пока кислорода не хватило настолько, что лёгкие перестали неприятно гореть. Сознание выходило из помутнения, мысли прояснялись, и Адель вновь почувствовала себя живой. Почувствовала себя в безопасности. Драко сдержанно кивнул — скорее, самому себе, — и сел неподалёку, утыкаясь лицом в скрещённые ладони. — Мерлин, Драко. Спасибо. Ты снова помог мне. Хотя не был обязан, — Адель слегка коснулась плеча парня, отчего он вздрогнул, и ей пришлось убрать руку подальше. — Призвание у меня, блять, такое. Спасать психически нестабильных женщин. — Кому ещё ты помогаешь… с этим? — Матери. У неё бывает такое, но нечасто. Поэтому я понял, как действовать. Она тоже не может дышать. И ей очень страшно в такие моменты, — Драко почесал затылок и, видимо, хотел подняться, но девушка остановила его. — Постой, Драко. Я хотела с тобой поговорить. Серебристые глаза парни посмотрели с недоумением. — Со мной? Что, Поттер не подходит для таких разговоров? — если это не нотка ревности, то она готова сожрать ботинки Гойла. Внутри потеплело, поэтому Адель всеми силами постаралась сдержать улыбку. — Нет, Гарри мне нужен для другого, — она подмигнула. У Драко едва глаза из орбит не вылезли, как только девушка сказала это. — Ну и не для того, о чём ты подумал. Короче, я просто хочу побыть твоим другом. Или типа того, — блондинка замялась. «Скорее, типа того» — пронеслось в голове Драко, но он быстро натянул непроницаемую маску не только снаружи, но и внутри, запрещая себе думать о ней. — И что ты хочешь обсудить? За какую команду я болею? Чем я занимался на каникулах? — для наглядности он загибал пальцы на левой руке. Адель заметила на указательном пальце серебряный перстень. Раньше он точно его не носил. — Мне, конечно, всё это интересно. Но сейчас не об этом. Во-первых, извини за утро, я зря нагрубила. Во-вторых, я не знала, что сбежавшая заключённая — твоя тётка… — О-о, понятно. Слушай, это не твоё дело, — Драко резко встал на ноги. Адель повторила за ним. — Я не хочу обсуждать это, пожалуйста, не уходи! Я лишь хочу сказать: неважно, кто что говорит. Это не их дело, точно так же, как и не моё. И меня не волнуют дела твоей семьи. Я лишь хочу, чтобы ты был в порядке. Только это. Между ними и ладонь не просунуть. Драко выше практически на две головы, поэтому ей приходится сильно напрягать шею, чтобы отыскать его глаза. В них плескалось столько эмоций. Но конкретных не разобрать. Он молчал, поджав губы, смотрел в её глаза неотрывно. — И почему? — приглушённо. С хрипотцой. Вопрос, к которому она не была готова. В её голове существовала единственная, как ей казалось, верная мысль весь этот год: Малфой не узнает о том, что она в него влюблена. Ведь от него не знаешь, чего ждать. Он может помочь, он может играть в заботу, а может полить ядом, отправить сотню невербальных в её спину за один диалог. Да, он стал иначе относиться к ней. Но это не отменяет того, что в следующую секунду всё может поменяться. И он пользуется популярностью у многих девушек. Вряд ли он отказывает себе в удовольствии провести с кем-нибудь время… Теперь ревнует она. Блять. — Потому что всем твоим куклам плевать. А мне ты нужен, — сквозь сомкнутые зубы. Это вырвалось. Она не хотела говорить именно так. Бежать. Подальше, иначе он вновь поднимет на смех её слова, а сердце Адель вряд ли сможет это выдержать. Развернувшись на пятках, она дала ему хлёсткую пощёчину своими волосами. Сделав шаг, неожиданно оказалась в кольце его рук. Прижата к его груди, спиной чувствуя частое сердцебиение. — Вот как. Сначала тебе нужен Нотт. Потом Поттер. Теперь, оказывается, моя очередь? — тихо, но очень агрессивно выплюнул ей в ухо. По коже мурашки от того, как он близок. — А вдруг твоя очередь была намного раньше, но ты её проебал? — не оборачиваясь, Адель сказала то, что сидело внутри. Нет, Гарри в любом случае появился бы в её жизни. Она верила, что так нужно самой судьбе. А вот Нотта можно было смело слать подальше, если бы только Драко изначально относился к ней по-другому. Пора признаться раз и навсегда: увидев его в Косой аллее, она уже запала. Мимолётная встреча, породившая их взаимные бесконечные перепалки. Даже сейчас, в такой момент, они не могли по-другому. Это особый стиль их общения. Он развернул девушку на себя с такой скоростью, что у неё закружилась голова. Драко не дал времени на раздумья или анализ. Он лишь схватил её затылок, наклонился и притянул к себе. Её руки моментально обняли его шею, когда их губы встретились. Этот поцелуй был… горячим. Немного грубым. Недостаточно чувственным. Ей хотелось больше. Ей хотелось кусаться, а затем зализывать образовавшиеся ранки. Ей хотелось вжаться в него сильнее. Хотелось ближе. Ведь, боже, она так долго этого хотела. Так часто представляла на этом месте не себя, а других девушек, с которыми его видела. Но он не давал ей этого, удерживал дистанцию, не трогал её руки или спину, оставлял ладони на затылке, с болью натягивая волоски. Чуть больше минуты — она считала, — и сказке пришёл конец. Драко отстранился мягко, поглаживая её волосы. А затем дверь в гостиную отъехала, впуская Асторию. Взгляды троих пересеклись. И магия между ними растворилась. Драко нахмурился, спешно отстранился и ретировался под злобный взгляд Гринграсс-младшей. — Не лезь не в своё. Худо будет, — Астория прошла мимо, окидывая сокурсницу двусмысленным взглядом, электризуя воздух между ними. Что происходит между Асторией и Драко? Что всё это значит?! Добравшись до кровати, выжатая как лимон Адель была готова погрузиться в долгий сон, но её внимание привлекла книжка на тумбе. Абсолютно точно не её книжка. «Мама подарила его мне, но я подумал, что ты можешь воспользоваться им. Этот дневник связан с дневником матери. Напиши ей, вам есть что обсудить. Д.». Оливковая кожаная обложка, серебристое оформление страниц внутри, плотная, приятная на ощупь бумага. Но дорога эта вещь не поэтому, а потому, что Драко захотел, чтобы Адель смогла обратиться к его матери, чтобы они обе поговорили об одной на двоих проблеме. Обняв дневник покрепче, Адель не заметила, как уснула, ведь Драко вновь сопровождал её в мире грёз.***
7 марта. За прошедшее время в жизни не случилось ничего нового. Учёба, чирлидинг, занятия с Гарри. Разве что Пэнси всё чаще пропадала с Невиллом, а Драко после поцелуя в гостиной избегал её. Адель хотела выцепить свою подругу из крепкой хватки её парня и поговорить о случившемся поцелуе и последующем подарке, но пока не удавалось. На занятиях Паркинсон предпочитала делить парту с Блейзом, после — терялась из виду, в гостиной её практически не было видно. А ещё Пэнси пропускала тренировки. Уже неделю не появлялась. Будто и подруга решила исчезнуть из её жизни. В груди болело, но не настолько, чтобы впасть в депрессию. Всё же Паркинсон и Малфой никуда не денутся — куда важнее разобраться в себе, поскольку к уже привычному списку её особенностей добавилась ещё одна: магия начала реагировать в определённые периоды времени. И нет, это не собственная защита, а реакция на людей и их поступки. На причинение зла кому-либо. Внутри ёкало, если Адель видела, как издеваются над беззащитными. Особенно если это делали Грег и Винс. Особенно если страдали младшие. Становилось тяжело двигаться, словно к ногам привязали груз. Голова закипала. Так и хотелось наказать виновных. И разобраться во всём этом самостоятельно не выходило. Адель в эмоциональном раздрае. Пережитая совсем недавно паническая атака, отсутствие единственного по-настоящему родного человека длительное время, поступки «друзей». Написать миссис Малфой она так и не решилась. Порывалась несколько раз, но в конце концов отказывалась от этой затеи. Мало ли, как она поймёт эту ситуацию. Сын отдал свой личный дневник чужой девушке, чтобы та связалась с ней и обсудила личные проблемы. Звучит странно. Именно поэтому она решила действовать иначе и уже несколько дней старалась остаться наедине с отцом и помириться. К чёрту гордость — пора поговорить. Один разговор может дать сотни ответов. Это касалось и Драко, но он сбегал отовсюду. Северус не бежал, он даже назначил время — сегодняшним вечером. Но этим вечером она занята… Гарри попросил прийти в Кабанью голову. Виктор приехал и готов рассказать что-то новое. На чаше весов Северус, увы, уступал. В назначенное время Адель вошла в полузаброшенный паб. Но совершенно не ожидала увидеть такое количество народа. Виктор, Гермиона, Гарри — таков должен был быть состав. Но к ним прибавились Рон, Невилл и, чёрт возьми, Пэнси. А она что тут забыла?! — Прежде чем ты начнёшь гневную тираду, послушай меня, — Пэнси говорила решительно. — Ты должна была сама всё рассказать. Хотя бы мне. Я ведь твоя подруга. Я тобой очень дорожу, а ты скрываешь всё от меня. — Кто бы говорил, Паркинсон! — Адель отмахнулась от подруги, оставив пометку в голове: расспросить позже о том, как она попала в такую компанию. — Гарри, что за хрень?! Я просила никому не говорить! Ты растрепал Гермионе! Прости, дорогая, я отлично к тебе отношусь, но меня всё равно это злит! Гермиона стушевалась, тем не менее понимающе кивнула. — Теперь здесь Уизли, который меня буквально ненавидит! И раздражает! Для чего всё это? — Э-э, вообще-то, Дервент, это давно не так. Я знаю, что ты помогаешь Гарри. Видел, что ты с нами всё это время. Поэтому всё в порядке, — встрял Уизли. — Большое спасибо! — вскрикнула Адель, топнув ногой от переполняющего негодования. — Ну извини, Адель, но так было нужно. Присядь, мы всё объясним, — виновато попросил Поттер, освобождая место на краю скамьи. С минуту выждав и оценив обстановку, Адель всё же присела. — Пожалуй, начну я, — Виктор лишь кивком поприветствовал девушку, прежде чем продолжить. — Я обещал поискать информацию. И, кажется, кое-что нашёл. Адель хотела запротестовать. Это касалось только её. Здесь слишком много лишних ушей. Почему они все так спокойно реагируют, неужели Виктор успел рассказать им что-то раньше, чем ей самой?! — По тем сведениям, что ты предоставила, по наблюдениям за тобой Гарри, Гермионой и Пэнси, я пришёл к выводу: ты — Вейла. Адель прыснула со смеху. — Отлично, болгарин. Ставлю выше ожидаемого. Сарказм, конечно. Она изучала этот вопрос. Она знала о манящей красоте Вейл, но в книгах не было и слова о какой-то сверхнеобычной магии. — Подожди. Я понимаю твою реакцию, но послушай, — Гермиона, зажатая с двух сторон Уизли и Крамом, что ещё больше веселило, решила вмешаться. — Виктор присылал мне некоторые документы. В Дурмстранге много лет назад жила одна ученица, чья ситуация была схожей с твоей. Ещё в детстве и подростковом возрасте она страдала внезапными выбросами, иногда причиняющими другим людям боль. Но, как она писала в своём дневнике, её обычная магия была слаба. Кроме того, у неё так же были светлые волосы, иногда чернеющие, если её заставляли пользоваться тёмной магией. Её нутро не хотело использовать что-то тёмное, наоборот, она тянулась к свету. В записях было сказано, что её род — особенный. Что бы это ни значило… На последней странице было сказано, что она — не то, что нужно. Что её стихия не выйдет за пределы тела, поскольку магия рода всё ещё слаба, а значит, ей необходимо подарить миру наследницу и надеяться, что древнее проклятие спадёт, а будущая дочь сможет, цитирую, «воспрянуть из пепла». От предложения к предложению веселье сходило на нет. Адель смотрела в одну точку, чётко понимая, что такое описание подходило к ней. — Вы хотите сказать, что произошла подмена понятий? Вейлы — это же… — Я разговаривал с Флёр. Она чистокровная Вейла. Однако, по их писаниям, она способна обращаться в птицу и плеваться огнём. Но этого ни разу не происходило за всю историю. И я подумал, что кому-то было выгодно скрыть таких существ, скрыть само их существование. В дневнике той ученицы не было её имени, однако я видел фотографию, видел, какой она была. Вы внешне похожи. Я могу предположить, что ты — та самая наследница. Не прямая, поскольку записи датированы тысяча шестьсот шестьдесят седьмым годом, но всё же. Сломалось какое-то проклятие, и теперь внутренний резервуар магии рода по материнской линии окреп настолько, что нашёл полноценный выход в тебе. Иначе я не могу объяснить сходства этих ситуаций. Однако, по большому счёту, это всё. За исключением, что ты светлая волшебница. Сколько ещё таких, как ты, и есть ли они вообще? Насколько ты сильна? К чему может привести твоя магия? Никто из нас не знает. — Никто, кроме Дамблдора, — Рон встрял быстро. Никогда Адель не замечала за ним такой решительности. — Моя мама слишком любит детей. Не только своих, но и Гарри, Гермиону. Была бы её воля — она позаботилась бы обо всех детях мира. Так вот, именно она кое-что рассказала мне. Что у Дамблдора есть планы на некую девушку, чья магическая сила выходит за рамки привычного. Что он планирует… — Рон замялся, явно не зная, как закончить мысль. — Воспользоваться мной, — твёрдо завершила Адель, ловя беспокойные взгляды со всех сторон. — В войне против Тёмного Лорда. Только старик ошибается. Я, скорее, стану обузой в битве, нежели удачным оружием. Я стабильна для обычной палочковой магии, а со стихийной до сих пор не могу управиться. Она ощущается по-другому, действует, только если я злюсь. Я тоже не превращаюсь в крылатых существ. Не могу создавать огненные реки. А тренировать меня он что-то не особо торопится. Повисло молчание. Неловкое, прерываемое лишь завыванием ветра за окном. Каждый думал о том, что вскрылось этим вечером. — Если вы хоть кому-то ляпнете обо мне лишнего — я вас убью. Без шума. Подойдёт слегка модифицированный напиток живой смерти, подлитый в ваши кубки с тыквенным соком, — в основном Адель смотрела на Уизли и Невилла. Но затем её взор обратился к Грейнджер. — Не обижайся, Гермиона, я сильнее в зельях. Отец учил меня практически с пелёнок. Ты не сможешь учуять странный запах, не успеешь сварить противоядие. Затем Адель всмотрелась в глубокие глаза Виктора, и её брови сложились домиком, а на лбу залегли волны. — С тобой сложнее. Но раз уж папочка — пожиратель смерти, он найдёт на тебя управу. — Да всё-всё. Мы поняли. Ни к чему так угрожать, — Рон стушевался под её грозным взглядом. — А теперь… все на выход! Чтобы через пять секунд всеми вами даже не пахло! Все, кроме Паркинсон и Грейнджер. Рон, Невилл и Виктор переглянулись, но послушно выполнили приказ. Гарри притормозил, оглядывая разъярённую подругу. — Пожалуйста, извини… — Заткнись, Поттер. Поговорим позже, когда мне не будет хотеться почувствовать запах твоей горящей плоти. Гарри понял, что угроза не шуточна, когда её изумрудные глаза начали окрашиваться оранжевым. Он вновь прошептал извинения, а после вышел. — Наложите запирающее, оглушающее на двери, — несмотря на грубоватый тон, это всё равно была просьба. Да, Адель злилась, но Гермиона и Пэнси не заслуживали оказаться под шквалом негативных эмоций. Грейнджер молча выполнила просьбу, обезопасив пространство для разговора. Адель заметила, что между Пэнси и Гермионой исчезло напряжение. Раньше Паркинсон выкрикнула бы в сторону гриффиндорцев пару оскорблений, не согласилась бы сидеть с ними и за одним столом. А сейчас брюнетка молча следила за тем, как Гермиона усаживается на стул. Рядом с ней. Раньше Грейнджер воротила нос от слизерина точно так же, как и Рон. А сейчас она спокойна. — Скажите, пожалуйста, что за херня происходит? Крам сказал, что вы за мной следили, — Адель уложила подбородок на сложенные кисти рук. Её взгляд был направлен то на одну, то на другую девушку. — После встречи с Виктором, после того, как он случайно проболтался о своих исследованиях, я предложила помощь. Мы работали сообща, обсуждали различные теории, пока не пришли к тому, что озвучили сегодня. Гарри об этом узнал не сразу. Но, когда узнал, принял общую точку зрения: работать нужно всем вместе. И сейчас перед нами всеми лежит новая задача: научить тебя контролировать огонь. Помочь тебе стать сильнее, если угодно, — Гермиона смотрела прямо. С вызовом. — То есть помочь Дамблдору обучить игрушку? — Адель вскинула бровь, раздражаясь сильнее. — Да плевать на мистера Дамблдора! Пойми же, если ты не научишься себя контролировать, твои способности заметят. Это будет вопрос времени… когда донесут ему. — Грейнджер права, Адель. Выключи обиду. Многие наши сокурсники уже вовлечены в предстоящую войну, потому что наши семьи служат Лорду. Им не дадут сделать выбор. За них всё решили. — А за тебя, Пэнси? Ты же чистокровная. Важный ресурс политики Волдеморта. Твоя семья разве не считает точно так же? Неужели ты решила пойти против них? Пэнси несколько раз рвано вздохнула. Она явно не ожидала этих вопросов. Брюнетка внезапно скинула с себя куртку, а затем принялась расстёгивать пуговицы на школьной блузке. — Да, я пойду против них. Разве можно назвать людей семьёй после того, что они со мной сделали?! У Адель перехватило дыхание. Как и у сидящей рядом Гермионы. От правого плеча, по ключице и ниже, зияла огромная рана. Красное месиво, вокруг которого расцветал жёлтый синяк. Хаотичный вырез на её тонкой бледной коже. Боже, от одного взгляда на это становилось больно. А каково ей? Бедная, моя бедная Пэнси. — Это не единственная. Есть ещё, там, где не видно. Не получается залечить с каникул. Грейнджер и Невилл стараются, но я знаю, что уродские шрамы останутся со мной на всю жизнь. А всё потому, что я подстригла волосы и посмела отказаться от предстоящего замужества. Знаешь, кому они меня сосватали, Дервент? — Паркинсон прервалась, а Адель лишь непонимающе смотрела в ответ. — Отцу Нотта. Того самого Нотта, чей сын страдает проблемами с головой, чей сын — наркоман, чуть не изнасиловавший тебя. А ты знаешь, что яблоко от яблоньки недалеко падает? Нотт-старший такой же моральный урод, если не хуже. Он пришёл на обед в Рождество и обсуждал с моим отцом, в каких позах будет лишать меня девственности в первую брачную ночь, — голос Пэнси сорвался. Её чёрная тушь потекла. Она мигом приняла салфетку, протянутую Гермионой. Поспешила придать себе презентабельный вид, когда ситуация этого абсолютно не требовала. Вечно притворяющаяся идеальной Пэнси. Неужели именно отец привил такую привычку? На людях держать образ. — Да убери ты это! — Адель выхватила салфетку из рук подруги и потянулась к ней через весь стол. Оглаживала мокрые щёки Пэнс, утирала грязные дорожки с её лица. — Почему же ты раньше мне ничего не говорила? Мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы ни за что не допустим Нотту-старшему приблизиться к тебе ближе чем на милю. — За непослушание, за то, что я сбежала из-за стола отец наказал меня. Изуродовал магическим отравленным клинком. Он обязательно залечил бы свой товар на следующий день, но мать впервые решила помочь мне. Она просто отперла дверь темницы. Я выбралась из поместья в одном тонком халате. Без белья. Истекающая кровью. Как-то добралась до Лондона, а потом… автобус. Он отвёз меня к Невиллу и его бабушке. Я провела остаток каникул там. Родители не искали меня. Они позволили мне это только потому, что знают, что в конце года смогут забрать меня из Хогвартса. Адель не сдерживала собственных слёз. Ей даже не приходило в голову, что такое может происходить в этом мире. Что выдуманные кем-то принципы могут быть дороже родной дочери. Что у чистокровных существуют такие дикие правила. — Невилл поговорил с Гарри. Он, Грейнджер и Уизли согласились помочь. Я сбегу из Хогвартса после сдачи последнего экзамена. Гермиона подтвердила слова Паркинсон, а затем осторожно погладила ладонь Пэнси. Теперь всё понятно. Вот откуда взялась терпимость между ними. Наверняка Гарри сможет провернуть это с помощью мантии-невидимки и мастера побегов — Сириуса Блэка. — Если я могу чем-то помочь… только скажите, я всё сделаю, — Адель усиленно шевелила мозгами, что явно отражалось на её лице. — Я не имела права втягивать их, а о тебе и речи нет. Пожалуйста, просто занимайся своей силой. Уделай их всех, когда придёт время. Мой отец — пожиратель смерти, и я совсем не возражаю, если на поле боя он погибнет от любой из ваших рук. Девушки обнялись втроём. Так крепко. Гермиона и Адель понимали, что Пэнси ненавидит своего отца. Они также понимали, что, если понадобится, их руки не дрогнут — Паркинсон получит по заслугам. — Так что, ты больше не злишься? Позволишь тебе помочь? У меня есть парочка мыслей насчёт твоего персонального обучения. Кому довериться, если не Грейнджер? Её светлый ум никогда не подводил. Уж кто-кто, а она сможет помочь. Поэтому Адель потеплела. Её взгляд стал нежнее. Три совершенно разные девушки находили покой друг в друге в эту минуту. Они не просто научились существовать в одном помещении — они доверяли, надеялись друг на друга. Удивительно, если бы кто-то увидел их со стороны, подумал бы, что сошёл с ума. Светловолосая Дервент, с трудным характером и кучей тараканов в голове; русая Грейнджер с синдромом всезнайки, но большим добрым сердцем, скрытым глубоко за стеллажами библиотеки; брюнетка Паркинсон — истеричная стерва снаружи, ранимая, сломанная девушка внутри. — Пэнси… извини, что я снова об этой теме. Но ты случаем не в курсе, у Астории тоже определён партнёр? — блондинка закусила губу, выжидая. Пэнс отпрянула, а затем виновато посмотрела на подругу. Всё ясно. Ей можно было и не отвечать. — Я узнала на днях. Мне пришлось немного отдалиться от тебя, потому что у тебя и своих проблем полно. Мы иногда гуляли с Дафной. Так вот, она и рассказала, что Астория предназначена для Драко. Мелкая сама упросила отца выбрать именно его. Астория влюблена в него уже давно. И Драко знает. Но он, между нами, терпеть её не может. Когда мы с ним разговаривали, он назвал её надоедливой скользкой лягушкой, — Пэнси засмеялась, а Гермиона недоумённо смотрела на этот диалог. — М-м-м… И как давно вы разговаривали? — Адель заметно погрустнела. В отличие от Пэнси, она не могла поговорить вот так с Драко. Просто поболтать… о предстоящей свадьбе. Ведь, услышав о традициях, вряд ли у Драко есть шанс отказаться. — А почему тебя волнует Малфой? — Гермиона выглядела такой смешной, когда чего-то не понимала. Так прошёл остаток вечера. Пэнси рассказала, что Драко всё было известно уже давно и, по её словам, он говорил, что сможет убедить отца доверить выбор невесты ему. Ведь Нарцисса, оказывается — именно так звали маму Драко, — была против подобных традиций, считала, что они уже устарели, утратили изначальный смысл. Адель рассказала о поцелуе, о подарке от Малфоя, на что получила неверящий толчок Грейнджер в плечо и радостные объятия Пэнси, которая на мгновение позабыла о собственной болячке, а потом пожалела о таком порыве, постанывая от боли. Паркинсон посоветовала дать ему немного времени, потому что в его жизни имели место свои проблемы. Гермиона не особо одобряла выбор объекта любви для своей новой подруги и открыто это показывала, но быстро пожалела: ей пришлось долго выслушивать положительную характеристику о Драко Малфое, которого она ненавидела. А затем Адель и вовсе припомнила слова Гарри о свидании Гермионы и Виктора. Все трое перед рассказом о прогулке Грейнджер пришли к единому выводу: Поттера в разведку брать не стоит, всё расскажет. Разумеется, они шутили: что-то серьёзное и не тем людям Гарри никогда не выдаст. Оказалось, Гермиона была вовсе не против встретиться с болгарином. Но изначально она настраивалась на дружескую встречу. Услышав такое заявление, Паркинсон и Дервент, не сдерживаясь, громко фыркнули. Гермиона невозмутимо продолжала: — Да, знаю, он был влюблён в меня в прошлом году. Но столько времени прошло, я подумала, что он мог встретить кого-то другого. Да и я, вроде как, окончательно переключилась на Рона. Пока этот рыжий индюк не заявил, что ему близка по духу Лаванда Браун. Лаванда. Близка. По духу. — Ебанулся, всё с ним ясно, — Паркинсон полулежала на столе, периодически выдавая подобные «глубокие, мудрые высказывания». — После того как Гарри заявил, что Виктор ждёт меня в Хогсмите, я подумала, что эта встреча как никогда вовремя. Как необходимое отвлечение после бесконечной череды проблем отовсюду. Мы встретились, немного прогулялись, попили какао в кафе, потом ему захотелось сливочного пива. Я была в шоке, как сильно он изменился за год. Во-первых, вы слышали его акцент? Да, он есть, но это не сравнимо с тем, как он коверкал моё имя на турнире. Во-вторых, он был таким молчуном, а сейчас… с ним интересно разговаривать. Мы обсуждали историю, бесполезность прорицаний, важность изучения древних рун… — Фу, как скучно, Герми! — Адель сощурила глаза, прекрасно зная, что Грейнджер ненавидит подобные сокращения. — И ни словечка о порхающих в животе бабочках? — Ну да, это, в общем-то, было едва ли не первым его заявлением. Что он не может забыть наше общение… Что я сильно повзрослела и он считает меня безумно красивой. Но это всё. Я быстро свернула эту тему. Не хватало ещё… обсуждать такое на первом… свидании?! — щёки Гермионы запылали. Неловкость так и сочилась из неё. Вряд ли она когда-нибудь так открыто обсуждала девчачьи темы, находясь в обществе двух мужланов все эти годы. — Мерлин, какая ты ханжа, Грейнджер. Я же вижу этот задорный блеск при виде нашего знакомого Аполлона. Какая разница, первое ли это свидание? Если сердечко рядом колотится — бери своё. Тем более когда каждый день для всех нас может стать последним. От слов Пэнси кружилась голова. Ведь она, как всегда, права. В такой реальности нужно уметь жить одним днём. У Гермионы внутри щёлкнуло — так же, как у Адель. Они обе приняли слова той, кто хорошо знает, о чём говорит. Брать своё — именно это и стоит делать. Несмотря на условия, трудности. Всё до боли просто. Только в их руках птица свободы. Только руки могут либо сжать их, запирая себя в суровых рамках обстоятельств, либо распахнуть так широко, как только возможно, выпуская право на счастье в воздух.***
Кто бы знал, что это последний весёлый вечер в её жизни. Что именно слова Пэнси породили ужасные события. Ведь Гермиона настолько позволила себе забыться, ощутить себя девушкой, которой не нужно всё время присматривать за друзьями, беспокоиться за будущее, которая получила право на личную жизнь, что потеряла действующий список отряда Дамблдора. Он попал в руки к Теодору Нотту. А затем — к Амбридж. Адель настолько захотела добиться от Малфоя признания в чувствах, что не восприняла предупреждение Астории всерьёз. И горько пожалела об этом. Забавно, что именно Нотт сыграл в обеих ситуациях не последнюю роль.