Сомнения стёрты, пошло всё к чёрту, иди ко мне

             Голова раскалывалась, я едва услышала будильник и оторвалась от подушки. В висках пульсировала тупая боль, но я не могла понять в чём дело — уснула относительно рано, в комнате было достаточно воздуха, мне не снились кошмары и я не просыпалась ночью. Тяжело — издаю непонятные звуки и начинаю двигаться. Чаще всего я сплю на животе, вот и сейчас, после пробуждения мне потребовалось усилие, чтобы перевернуться на спину. Я раскинула руки в стороны, зажмурила глаза, а после резко их открыла, глубоко вдохнула и выдохнула. Легче, но не намного и надолго ли? Выбора не было, я медленно перекатилась к краю кровати и осторожно села, боясь изредка посещающих меня головокружений. Повезло — обошлись только гулом в голове.       Поднявшись, я плавно потянулась и провела руками по волосам, имитируя расчесывание. Вдыхая прохладный утренний воздух, проникающий через открытое окно, я пыталась напитаться энергией и набраться сил на весь предстоящий день. А дни мои, как известно, редко бывали лёгкими… мотивация необходима любому человеку — я знала к чему иду и ради чего неустанно тружусь изо дня в день, родители научили меня целеполаганию ещё в школе. Пусть сейчас я зарабатывала достаточно, чтобы жить хорошо, этого всё ещё было мало для того, чтобы ни в чём себе не отказывать. В идеале, помимо полезных приобретений для себя самой, я намерена купить родителям отличный дом, каждый месяц высылать им деньги на безбедную жизнь и регулярно отправлять на заслуженный отдых — куда бы они не пожелали. Я прокручивала этот план в голове едва ли не каждый день, напоминая себе о том какого чёрта я должна просыпаться в ненавистные семь утра. Пожалуй, ранний подъёмом был самой большой сложностью во всей моей работе — готова поспорить, просыпайся я хотя бы в девять, чувствовала бы себя куда лучше. Увы, принимать решения о смене графика было вне зоны моих полномочий, поэтому я давно смирилась и выработала режим, пытаясь минимизировать последствия.       Пить таблетку на голодный желудок, имея гастрит, было бы неимоверной глупостью, а завтракала я уже после выхода из душа, пришлось потерпеть. Всё время, которое заняли утренние процедуры, я пыталась отвлечься на другие телесные ощущения, дабы чувствовать меньше головной боли. Биение сердца, лёгкое чувство голода, тяжесть в мышцах, появившаяся после вчерашней тяжёлой тренировки. Ещё вдох — закрываю глаза и вновь вспоминаю качели, после — те самые поймавшие меня руки, уже не отцовские… ощущаю крепкие ладони на рёбрах, рельеф и тепло прижимающегося к моей спине торса, ровное дыхание стоящего сзади мужчины. Чёртов Лаберт, я, должно быть, начинаю сходить с ума, если вспоминаю о произошедшем в таких подробностях. Выдыхаю, всеми имеющимися силами выталкивая из головы глупые мысли — я запомнила только из-за того, что испытала сильный страх, ничего более — завтра наверняка забуду.       Телефон, лежащий на стиральной машинке, завибрировал, оповещая о новом сообщении. И какого хера кому-то приспичило переписываться со мной в половину восьмого утра? Взглянув на заблокированный экран, увидела, что сообщение от непосредственного руководителя — Реммао — упало в рабочий чат. Стало интересно что на этот раз придумал неугомонный сэнсэй — завалить придуманными за ночь поручениями с самого утра было вполне в его стиле, но в чат задания отправлялись изредка — только самые важные — мы старались не беспокоить друг друга по рабочим вопросам в нерабочее время. Благо, в этом плане в нашем коллективе была абсолютная гармония. Решила открыть весточку за завтраком — надеюсь, он не нашёл какой-нибудь мой косяк, слушать его возмущения было не очень-то и приятно, но всё компенсировало его потрясающее чувство юмора, так сильно сплотившее наш кабинет — смеялись мы, не преувеличивая, почти не переставая.       Мысли о работе легко заместили воспоминания, связанные с Лабертом. А ведь вчера, что совсем не было на меня похоже, я так засмущалась, что забыла спросить у мужчины как давно он посещает наш фитнес-клуб — я не видела его раньше и теперь полагала, что он оказался в спортзале «проездом» — может быть, его постоянный клуб закрыли на ремонт или что-то вроде того. Теперь, сама того не ожидая, я вновь вернулась к рассуждениям о новом знакомом, чему, признаться честно, не была рада от слова совсем. Собирая с волос лишнюю влагу, я думала — хочу ли я встретить его снова? Но не могла дать ясного ответа: да или нет. Дороги наши непременно пересекутся — от должностных обязанностей никуда не сбежать, но ведь мысли, не слушаясь, уводили меня далеко за пределы штатных расписаний.       Всё сегодня, казалось, шло не по плану — сваренный кофе показался мне слишком крепким, макияж не слишком красивым, а утро, в целом, не самым добрым. У всех, пожалуй, бывают такие дни, когда хочется простого человеческого побить посуду — когда-нибудь я точно куплю себе специальный набор. Пока, решив все-таки добить «великолепное» начало дня, я разблокировала смартфон — в рабочем чате по-прежнему висело только одно сообщение, никто не ответил боссу — значит, висело оно там по мою душу. Сделав глубокий вдох и слегка успокоив ускорившееся сердцебиение, я нажала на экран. Брови мои непроизвольно поднялись вверх, когда я прочитала: «Сегодня играем в airsoft* с BS.Inc, от нас — Эвтида, как самый молодой сотрудник».       — Твою мать, — выругалась я, понимая, что все важные рабочие задачи откладываются ещё на один день, а дедлайны, к сожалению, никто не отменял. На несколько секунд позже меня посетил и другой инсайт — это компания, в которой работает Амен, о новой случайной встрече с которым я думала полчаса назад. Надеюсь, у них есть сотрудники помоложе и хитросплетения судьбы дадут мне прожить хотя бы один день без Лаберта. В целом, BS — огромная корпорация, вероятность того, что отправят именно моего нового знакомого, минимальная, по крайней мере, мне хотелось в это верить. Всё внутри меня сжалось, противясь даже мысли об этой встрече — намеренно ли я пыталась заставить себя сопротивляться появившимся ощущениям? Я не знаю, я запуталась в собственных чувствах и теперь не могла ответить на вопрос о том, какие эмоции вызывает у меня Лаберт и чего я всё-таки хочу, даже себе.       Я лайкнула сообщение и написала Реммао в личку с вопросом о времени мероприятия и одежде, которую необходимо взять с собой. Отказываться не стала и пытаться — знала, что отказ не примут, и то ли уже радовалась стечению обстоятельств, то ли убеждала себя, что меня заставили — что-то внутри закипало, тяжестью поднимаясь к груди и не давая дышать свободно. Я злилась на саму себя, но большим плюсом стал запланированный аирсофт — намерена слить всё накопившееся раздражение в одного из противников — жутко не завидую тому, кто первым попадётся в мой прицел. Босс коротко отписался, что подробнее расскажет в офисе, а с собой рекомендует взять только боевой настрой и что-нибудь переодеться, если хочу — остальным меня обеспечат. Минимальные требования радовали — автомобилем я пока не обзавелась, а таскаться с кучей вещей даже на такси, не говоря о пеших прогулках, не хотелось. Решила захватить кроссовки, джинсы и свободную футболку, чтобы переодеться после игры, деловую одежду решено надеть, чтобы не шокировать сотрудников, не оповещённых о предстоящем мероприятии. Все перечисленное уместилось в средних размеров бумажный пакет, и я, предупредив Реммао, что немного задержусь из-за внеплановых сборов, оделась подобающим для работы образом и направилась в офис.       По дороге я думала о том, что уже участвовала в подобном несколько раз, а потому имела представление о ходе игры и базовых правилах. Надеюсь, для нас запланировали классический сценарий без извращений — увлечённые знакомые рассказывали о различных модификациях аирсофта — по мотивам популярных игр, двадцать четыре часа нон-стоп, с более «тяжёлым» оружием — вариантов масса, но все они, пожалуй, слишком длительные, чтобы подойти для своеобразного тимбилдинга двух корпораций, находящихся на грани разрыва отношений. Если начнём хотя бы в двенадцать, должны закончить к завершению рабочего дня, вопрос был только в том, как далеко от города находится полигон — вероятнее всего, нас отправят в одно из специально оборудованных мест, так нашей «битве» точно ничего не помешает. Интересно, какую цель преследует руководство, устраивая этот цирк? Увы, достоверного ответа не даст мне никто, включая Реммао.       — А премия будет? — я зашла в кабинет и, не поздоровавшись, перешла сразу к сути.       — За благополучно проёбанный рабочий день? Нет, — босс отвлёкся от экрана компьютера, посмотрел на меня и демонстративно изогнул бровь.       — А я могу отказаться? — поставив пакет на тумбочку у своего рабочего стола, я расположилась на кресле, но не стала включать ноутбук.       — С удовольствием бы оставил тебя трудиться на благо юриспруденции, но не могу, распоряжение свыше, — он недовольно фыркнул, все мои неотложные вопросы теперь предстояло решить ему. — Одному богу известно по каким критериям отбирали тех, кто сегодня поедет развлекаться.       — Очевидно, просто взяли лучших, — я расплылась в коварной улыбке и закинула ногу на ногу.       — Тогда как ты попала в этот список? — в наш диалог буквально с ноги ворвался Рэймсс и рассмеялся, отвесив банальную шуточку.       — Ты ведь знаешь, что зависть — плохое чувство? — я подмигнула коллеге и снова переключила внимание на Реммао. — Во сколько отбываем? Как долго будем играть?       — Отбываете в одиннадцать, ехать будете три часа. Полигон специальный, закрытый, хорошо охраняемый. Форму выдадут, оружие выберете на месте. Мне сказали, ты уже знакома с этим специфическим развлечением, думаю, справишься, — босс был немногословен, говорил почти на автомате, быстро стуча пальцами по клавиатуре. — Вечером вызовешь себе такси, бюджет выделим.       — У водителя общего автобуса какая-то принципиальная позиция не везти меня обратно? — тащиться одной на такси чёрт его знает откуда чёрт его знает во сколько не очень-то и хотелось, но меня, опять же, никто не спрашивал.       — Я не знаю, Эвтида, я ничего не знаю. Просто передаю то, что передали мне. Деньги переведу на карту, — кажется, кто-то сегодня без настроения.       — Ладно, ладно. Если меня убьют, все знают на чьей это будет совести, — я рассмеялась, подбадривая саму себя и надеясь скооперироваться с кем-то уже на месте, а Рем, услышав мой «очень тонкий» намёк, демонстративно закатил глаза и через несколько секунд вернулся к текущей работе.       До отъезда было ещё полтора часа, и я, решив, что ничего серьёзного уже не успею, под недовольные вздохи Дии о том, что я ей мешаю, решила навести в кабинете хотя бы относительный порядок. Перебрала бумаги, тумбочку, вытерла от пыли освободившиеся полки шкафов, полила цветок и щедро опрыскала его из распылителя, одним словом — хозяюшка. Да, сама себя не похвалишь, больше ни от кого не дождешься, а потому я, сияя довольной улыбкой, предвкушала поездку. Настроение, чёрт его знает почему, улучшилось — быть может, общий положительный фон в кабинете и забавное ворчание Реммао сделали своё дело, убивать хотелось куда меньше, чем утром, но всё же хотелось — давно я не получала дозу адреналина, а тут такое… хоть и без премии.       Я едва успела налить чай и расположиться на кресле, желая погрузиться в ставшие привычными мечты о прыжке с эластичной верёвкой, гордо именуемом «роуп-джампинг», когда в дверь постучали и на пороге оказался высокий молодой мужчина — я не видела его в офисе раньше, но лицо вошедшего отчего-то показалось мне знакомым.       — Мисс Гилмор, нам пора, — в его руках была спортивная сумка, видимо, он — один из моих товарищей по команде. Я, задумавшись о том где же всё-таки могла его встретить, машинально сделала глоток ещё слишком горячего чая и, как-то глупо ойкая, обожгла язык.       — Видимо, неловкость — и правда моя коронная черта, — я вспомнила слова Лаберта, брошенные им вчера после моего спасения и улыбнулась. Забавно — интересно, насколько глупо я выглядела в его глазах? Или ему… понравилось меня спасать? Щёки порозовели, я уже забыла и об обожжённом языке, и о коллеге, ожидающем меня у входа, сцена из фитнес-клуба слайдами проигралась в моей голове, заставляя сердце едва заметно ускорить ритм. Опомнившись, я неосознанно подняла глаза и взглядом упёрлась в мужчину, стоящего у двери. Он смотрел на меня абсолютно непонимающим взглядом — вероятно, прикидывал насколько я поехавшая, если продолжаю просто сидеть на месте, зная, что меня уже ждут, но не мог понять — наглая я или тупая. И зачем я только вспомнила чёртову фразу?       — Извините, мистер… — я замялась, осознав, что не знаю ни его имени, ни фамилии.       — Ливий, — он тут же подхватил, не позволяя неловкой паузе повиснуть, — называйте меня по имени, если это удобно.       — Благодарю вас за ожидание, Ливий, мы можем отправляться, — под озадаченные моим поведением взгляды коллег, я лёгким движением руки схватила пакет и удалилась из кабинета, дабы избежать объяснений… или хотя бы их отсрочить. — Скажите, мы не встречались раньше?       — Вчера вы почти пролили на меня кофе, а потом мягко послали, разбив мне сердце, — он ухмыльнулся, вновь пытаясь флиртовать, а мне неожиданно стало неловко. Судьба стала щедра на неожиданные встречи — отшивая его вчера, я и подумать не могла, что встречу его снова. Что, блять, происходит в моей жизни? Какого хрена какие-то неведомые мне силы решили её так встряхнуть?       — Думай, девочка, нам нужно выкручиваться, — продолжать завуалированно язвить не имело смысла — видимо, он сотрудник одного из мало контактирующих со мной отделов, но мне, так или иначе, помимо сегодняшней игры, ещё предстоит с ним работать.       — Надеюсь, что несмотря на мою неловкость, и ваш костюм, и ваше душевное равновесие в полном порядке, — всё-таки капнув во фразу немного яда, я улыбнулась — мне не хотелось включать милашку, но выбора не оставалось.       — Ох, в полном, не стоит беспокоиться, — он благородным жестом предложил мне войти в лифт первой, и я, не ответив на реплику, но сделав вид, что благодарна за вежливость, перешагнула через порожек и повернулась лицом к панорамной стене, надеясь, что Ливий не будет продолжать диалог. — Какое оно, ощущение, когда приходишь домой и снимаешь эти великолепные туфли?       — Раньше казалось божественным, а сейчас — как будто половину ноги отрезали — слишком привыкла в них ходить, — я внутренне не одобряла его неподдельного интереса к моей персоне, примерно представляя имеющуюся у него мотивацию.       — Вчерашнее столкновение, видимо, было неприятным исключением? — я чувствовала, что он подходит ближе и от этого ощущения становилось не по себе.       — Скорее, нелепой случайностью, — я сделала шаг вперёд, на всякий случай отодвигаясь от навязчивого коллеги.       — И несмотря на вчерашний отказ, я все ещё готов подставить вам своё плечо, — горячая ладонь коснулась моей спины на уровне талии, и я, сочтя это непозволительным нарушением личных границ, мгновенно её скинула, показывая неприязнь.       — Благодарю, я не нуждаюсь в какой бы то ни было части вашего тела, — я снова закипала, не понимая какого хрена он позволяет себе так много. Ещё одна попытка меня коснуться и, клянусь, звон моей пощёчины услышит всё здание.       — Кто знает как может распорядиться судьба, — он как-то коварно улыбнулся, а по моей коже пробежали мурашки. Липко, неприятно, противно.       — Позвольте мне насладиться одиночеством, Ливий, — я сделала ещё шаг в сторону, едва не прижавшись к стене, ехать с молодым человеком в лифте теперь было некомфортно.       Я чувствовала, что несмотря на отсутствие моей реакции, он по-прежнему не сводит с меня взгляда — до чего странный и слегка пугающий мужчина. Кажется, с ним лучше не терять бдительности. Двери открылись, Ливий вновь пропустил меня вперёд, а я твёрдо решила, что в случае, если команда разделится, я скорее выйду из игры, чем останусь с ним один на один в заброшенном здании или лесу.       Автобус оказался просторным, а сидения комфортабельными, спасибо позаботившемуся о нас руководству — я расположилась у окна, надеясь позже закинуть ноги на свободное сидение и подремать в дороге. Не успела я убрать вещи, как в проходе, напротив меня, вновь нарисовался Ливий — я уже начала подумывать, что он всё-таки маньяк. Я в недоумении изогнула бровь, ожидая очередную заученную фразу.       — Едете в одиночестве? Составлю вам компанию, поболтаем, — он подмигнул, словно и не было никакого неприятного диалога между нами в лифте, облокотился на сидение, зачем-то ожидая ответа — как будто от моего согласия что-то зависело.       — О чём с тобой говорить? — я бросила на собеседника недовольный взгляд, а на соседнее кресло — сумку, обозначая, что не нуждаюсь в его компании.       — Я уверен, тема найдётся, — игнорируя моё возмущение, он наклонился, загораживая пространство.       — Отцепись, — плевать я хотела на этикет и приличия, когда дело касается таких придурков.       — Как грубо, мисс Гилмор, — Ливий сделал вид, что удивлён, но не сдвинулся с места.       — Вы этого достойны, — небрежно выплюнув грубую фразу, едва не зашипев, я демонстративно закинула ноги на свободное сидение, занимая место рядом с сумкой.       — Находил вас куда умнее, — мужчина закатил глаза, пытаясь, видимо, меня задеть, но наконец-то оставил в покое и удалился, надеюсь — насовсем. Я проводила его взглядом, ощущая неподдельное раздражение. Обнаглевший нарцисс, кто он такой, чтобы думать, что ему всё позволено? Все вещи, что мне удалось на нём идентифицировать, не относились к разряду дешёвых, значит — должность может быть не рядовой. С этой логикой никак не хотело биться то, что начальников всех отделов и вышестоящее руководство я знала в лицо, откуда вдруг материализовался настойчивый поклонник — непонятно. Неизвестность подобного рода всегда притягивала — хотелось покопаться в своеобразной «тайне» поглубже — навести справки, расспросить коллег, поискать открытые данные в сети. Но в случае с Ливием я не желала питать к его персоне и такого интереса, потому как на мой взгляд, заслуживает он только презрения.       Я, неожиданно для себя, провела параллель с Аменом, отметив, что мистер Лаберт, хоть и является камнем на моей шее, на уровне энергетики вызывает куда более приятные ощущения. С чего бы? Отсутствие навязчивости и заносчивости? Напускная вежливость? Я пыталась анализировать не только ситуации, но и людей — это помогало понять их мотивацию, причины совершаемых поступков, давало возможность попробовать просчитать их дальнейшие действия и предугадать поведение. Порой, тренируясь, конечно, на оппонентах, я оказывалась успешна в своих прогнозах. Но были и те, кого я пока не могла «прочитать» — необходимо больше опыта, знаний, может быть, чуть больше информации о человеке. И если Ливий, в общем и целом, был мне понятен — осталось разгадать лишь его истинную мотивацию и вычислить источник его неиссякаемой уверенности в себе, то Амен по-прежнему оставался тайной больше, чем на семьдесят процентов. Закрытый, меняющий одну маску на другую, уже, вероятно, не понимая, где его настоящее «я». Слегка холодный, но не равнодушный, скрывающий некую печаль за иронией и сарказмом — о чём же ты думаешь перед сном, мистер Лаберт?       Цепочка мыслей закружила меня в своём водовороте, я погрузилась в сон и проснулась только тогда, когда сопровождающий громко оповестил всех о том, что мы прибыли. Несмотря на лёгкую сонливость, чувствовала я себя куда лучше, чем утром — всё-таки нет на свете человека, которому помешала бы пара лишних часов сна. Взяв сумку вместе с пакетом, я «выгрузилась» из автобуса и по длинной асфальтированной дорожке прошла к базе, на которой нам должны были выдать всю необходимую экипировку и предоставить оружие.       Я осмотрелась — меня окружало множество насаждений, в общей массе образующих что-то похожее на лес. За пределами асфальта лежала, видимо, ещё прошлогодняя листва, а за пышными кронами деревьев проглядывались серые, не самого приятного вида здания. Полигон казался большим и на первый взгляд вызывал некоторую внутреннюю тревогу — появления противника, учитывая ландшафт, можно было ждать в любую секунду. Интересно, их база находится здесь же или игра начинается из двух разных точек? Как мне объяснили позже, здание всё же одно, но имеет два обособленных входа для разных команд, чтобы «соперники» не пересекались. Тем лучше — стрелять, не зная лиц своих противников, куда легче — ни жалости, ни симпатии.       Из предложенных мне винтовок АР-15 и М4 я выбрала первую — уже держала её в руках и решила не экспериментировать. Камуфляжная форма, грубые ботинки, снаряжение, состоящее из шлема, маски, балаклавы, тактического жилета, пояса, наколенников, перчаток и прочих мелочей, которым нас снабдили «по полной программе», ощущалось слегка непривычно — тяжеловато, но комфортно. Я чувствовала себя полностью защищённой, ни одна часть моего тела не осталась открытой — через маску были видны лишь глаза. Узнавать друг друга предстояло по нашивкам: свои — с красными, враги — с фиолетовыми. Кто и как определял доставшиеся цвета уточнять не стала, решив, что это уже что-то из разряда чрезмерного любопытства. Да и какая мне, по-большому счёту, разница?       Нам предложили разбиться на группы — пять по три человека, и я, к сожалению, не смогла опознать Ливия по очертаниям фигуры — все парни, которых взяли в команду, были приблизительно одного телосложения. Никто не разговаривал, да и узнать по голосу, пробивающемуся сквозь балаклаву и маску, было бы трудно. Грела лишь мысль о том, что навязчивый поклонник подготовился к нашей второй встрече недостаточно хорошо для того, чтобы узнать меня среди других девушек.       Правила были понятны — факт попадания и поражения фиксировать необходимо самостоятельно, наблюдатели в аирсофте, с расчётом на взрослую адекватную аудиторию, предусмотрены не были. Мы разошлись, осматривая местность — всё те же деревья и «заброшки» только ближе. Кроны закрывали игровую зону от солнечных лучей, серые стены создавали тень — внутри было куда мрачнее, чем снаружи. Я оборачивалась на каждый шорох, на всякий случай заранее присматривая себе укрытие — выбывать раньше всех и сидеть на базе несколько часов, чтобы подвести итоги, казалось скучной перспективой — телефон, находясь в режиме активного пользования, наверняка отключился бы, а больше заняться в зоне ожидания было нечем.       Очередной шорох — мне кажется, кто-то подкрадывается со спины, слегка торопясь, чтобы сократить расстояние до необходимого и сделать выстрел. В моей группе помимо меня ещё два парня, а потому я — самая лёгкая мишень. Касаюсь бедра товарища по команде, подавая сигнал — видимо, вовремя. Заворачиваем за угол здания, на удачу оказавшегося в паре метров, прижимаемся к стене и прислушиваемся. Жестом стоящий у края коллега показывает «тише», хотя вокруг и без того звенящая тишина — безветренно, деревья будто замерли, не давая командам шанса подобраться беззвучно. Замечаю окно, пересекающееся с разрушениями в перпендикулярной стене, делаю осторожный шаг в его направлении — так у нас может появиться обзор на другую сторону здания. Спиной сползаю ниже — до необходимого уровня, всё ещё пытаюсь остаться незамеченной, поворачиваю голову, вглядываюсь в небольшой кусочек пейзажа и вижу фиолетовую нашивку — всего один человек — он крадётся, желая, по всей видимости, сыграть на неожиданном появлении.       Демонстрируя чудеса растяжки, кончиком ботинка достаю до стоящего рядом товарища, кивая головой в сторону приближающегося противника. Осматриваю оконный проем, прикидывая, смогу ли туда пролезть — мысль о том, что человек из противоположной команды решил в одиночку справиться с нами тремя, казалась бредовой — наверняка план куда более хитрый. Коллега жестом указывает мне на окно, предлагая забраться в укрытие, видимо, подумал о том же, о чём и я, и решил перестраховаться. Соглашаюсь, снова киваю головой, успеваю подпрыгнуть и перевалиться внутрь, когда слышу несколько выстрелов, затем топот — лежу на полу, не двигаясь и не имея возможности наблюдать за происходящим, почти не дышу, чтобы, в случае поражения моей группы, не обнаружили и меня. Вокруг мрачно и пыльно, я слышу шаги прямо под окном — страшно, сердце, кажется, стучит так громко, что только по звукам этих ударов можно меня обнаружить. Если бы «выжил» кто-то из своих, меня бы наверняка оповестили о том, что мы можем двигаться дальше — остался кто-то из противников.       Немногочисленные шаги удаляются, они звучат так, будто из всех задействованных в короткой перестрелке выбыли все, кроме одного. Всё ещё боюсь и закрываю глаза, чувствую, как пульсируют виски и пытаюсь привести себя в чувство — понимаю, что всё — игра, но здоровое чувство самосохранения приказывает организму выбрасывать адреналин. Я должна справиться, ненавижу проигрывать — поднимаю веки, смотрю в тёмно-серый потолок, осознаю, что упустила противника — не расслышала в какую сторону он ушёл. Подняться и идти — раз мне единственной, благодаря предугадавшему развитие событий коллеге, удалось не выбыть, необходимо выжать максимум из этой чёртовой игры. Сажусь, осматриваюсь и прислушиваюсь — ничего, только ветер, разгуливающий по полуразрушенным комнатам. Кажется, безопасно — встаю, затем, прижимаясь к стене, отхожу в ближайший угол — не знаю как именно такое расположение могло мне помочь, но помню как в детстве, сбежав от что-то праздновавших в небольшом кафе родителей, потерялась в паутине пересекающих друг друга улиц. Небо медленно окрашивалось в тёмный цвет, а я, уже наигравшись, грустно брела вперёд, сдерживая слёзы и надеясь вернуться к тому самому кафе… а его всё не было. Тогда я, устав, забрела в совсем другой ресторанчик и, не обнаружив ни мамы, ни папы, забилась в свободный угол, ощущая тяжесть наваливающейся безысходности. Так же мрачно, так же одиноко, так же страшно — тогда меня, спустя пару часов, нашли полицейские, а кто придёт на помощь сейчас?       Слышу шорох из коридора, мгновенно выныриваю из воспоминаний и, не отрываясь от стены, скольжу к наименее просматривающейся зоне, замираю. Медленно, почти не дыша, выглядываю из дверного проёма и, действуя инстинктивно, успеваю поднять винтовку и выстрелить — забыла о том, что стрелять со слишком близкого расстояния совсем не безопасно.       — Сука, — высокий мужчина с фиолетовой нашивкой держится за бедро и опускается на одно колено. Вижу, как ему больно, бросаю винтовку на пол и делаю шаг навстречу, чтобы помочь — в ответ он только вытягивает вперёд оружие, не позволяя приблизиться. — Я сам.       — Воу, не нужно, я помогу, — я отодвигаю корпус его винтовки ладонью, оказываясь рядом — понимаю, что накосячила и не могу не помочь.       — Я достаточно самостоятелен, чтобы доковылять до базы в одиночку, вы вывели меня из игры, — кажется, под маской он ухмыльнулся.       — Простите, я… испугалась. Не ожидала увидеть вас так скоро, — я протянула противнику руку. — Хватайтесь, похромаем вместе, найдём аптечку.       Сохраняя, быть может, от чувства вины дружелюбное настроение, я улыбнулась, хоть тон его голоса и отталкивал. Надеялась, всё-таки не откажется — с другой стороны, какое мне вообще дело? Будет осторожнее разгуливать по полному противников полигону, а то слишком в себе уверен.       — Вы можете остаться в игре, не стоит, — продолжая отказываться, он всё-таки сжал протянутую ему ладонь. Я напрягла мышцы, помогая мужчине подняться. Судя по движениям, ему действительно досталось — стало жаль коллегу, пусть он и находился «по другую сторону баррикад». Утверждение о том, что мужчины не плачут — бред, с возрастом я осознала, что, являясь такими же людьми, как и мы, женщины, представители сильного пола испытывают эмоции, имеют чувства, умеют переживать и расстраиваться. Пусть чаще всего они не желают показывать своих слабостей или демонстрировать тяжесть камня, висящего на шее, тем более — показывать физическую слабость или боль, в моей голове это всё не более, чем установки, безосновательно навязанные предыдущему поколению.       — Не беспокойтесь, ваше здоровье куда важнее пары сделанных мной выстрелов перед тем, как меня поймает кто-то более опытный и умелый, — я тихо засмеялась, всё ещё не понимая как вообще попала в списки игроков.       — В таком случае, благодарю за заботу, — кажется, отбросив последние сомнения, он облокотился на моё плечо, а после вздохнул с облегчением и мы медленно побрели в сторону базы, надеясь не нарваться на увлечённых игрой коллег — получить пулю казалось плохой идеей в сложившейся ситуации.       Всю дорогу мы, что не удивительно, молчали — он прихрамывал, периодически опираясь на меня с большей силой, а я, как и обещала, оказывала посильную помощь, не желая навязываться с расспросами и прочей ненужной болтовнёй. Воздух, казалось, был легче, чем тот, которым приходилось дышать в сердце мегаполиса — я поймала себя на мысли, что уже пару часов не думаю о работе, меня совсем ничего не тревожит, впервые за долгий промежуток времени я нахожусь «в моменте» — существую здесь и сейчас, а не переживаю о предстоящем или несбывшемся. Легко. Слышу стук собственного сердца и улыбаюсь, глубоко вдыхаю и разрешаю невидимой энергии наполнить меня до краёв.       — Как упоительно хорошо, — подумала я, едва не забыв о коллеге, сосредоточившись на своих ощущениях. Ему явно было не до свежего воздуха — мужчина уже почти не наступал на травмированную ногу, одновременно боясь облокотиться на меня слишком сильно. К счастью, база уже виднелась на горизонте и мы оба вот-вот вздохнём с облегчением — учитывая нашу разницу в комплекции, поддерживать его и правда было не слишком легко, но бросать раненых не в моих принципах, а потому я гордо несла крест — в виде собственноручно подбитого мужчины — к долгожданной цели.       Не больше пятнадцати минут, и я потянула на себя тяжёлую дверь — в помещении было пусто, видимо, даже выбывшие игроки не спешили возвращаться на базу и предпочитали свежий воздух бетонным стенам. Не знаю на какой стороне мы находились, но где-то наверняка должна была быть аптечка — я осторожно помогла коллеге сесть и осмотрелась — ждать кого-то из сотрудников базы пришлось бы слишком долго, а потому, не спросив разрешения, я самостоятельно распахнула дверки высокого шкафа, стоящего у входа в кабинет для персонала. Большая часть полок оказались пустыми, но, к счастью, на самой верхней лежал заветный чемоданчик, до верху забитый лекарствами — захлопнув его, я вернулась к раненому, решив разобраться с содержимым аптечки после осмотра. Не могу сказать, что помимо юридического у меня было и медицинское образование, но кое-какую первую помощь оказать я могу — даже уколы делать умею.       — Показывайте, — теперь, когда мужчина сидел, вытянув поражённую ногу, я смотрела на него сверху-вниз.       — Показывать что? — мы ещё не успели снять экипировку, а потому слышно друг друга было не слишком хорошо. Показалось, он не расслышал указания и переспросил.       — Ногу показывайте, нужно осмотреть, — я произнесла слова с чуть большим нажимом в голосе и постаралась говорить громче.       — Это лишнее, я справлюсь, — он попытался подняться, чтобы забрать аптечку, но, судя по быстрому приземлению обратно на стул, боль пока оказалась сильнее.       — Снимайте брюки, не будьте ребёнком, — все мои мысли занимал только один вопрос — почему так сложно просто принять помощь?       — Благодарю за помощь, я достаточно самостоятелен, чтобы найти нужную мазь, — он, хоть и не согласился на моё предложение, всё-таки решил осмотреть себя самостоятельно и уже расстёгивал камуфляжную экипировку, как вдруг остановился, поднял взгляд и добавил. — Так и будете смотреть?       — Да вы издеваетесь, — я возмущённо воскликнула, а затем, разозлившись, опустилась на корточки и, схватившись за штанину, потянула уже расстёгнутые и спущенные до уровня бёдер брюки на себя. — Не бойтесь, вы мне не интересны, изнасилования не будет.       — Ненормальная, — он хотел было одёрнуть оголённую ногу, по которой медленно расползался тёмно-фиолетовый синяк, но зашипел от боли после резкого движения. — Сука.       — Я тащила вас час, можно быть хоть немного повежливее? — я приподняла одну бровь, чего он, впрочем, не увидел из-за маски, а затем открыла стоящую рядом аптечку.       — Извините, нервы, — он сжал зубы, больше не сопротивляясь и позволяя сделать то, что я предлагала изначально — одному богу известно почему я до сих пор терплю его капризы.       — Нет, — ответила я, постаравшись сделать серьёзный тон, но не получила никакой реакции.       Нахожу нужную мазь — заживляющая, вероятно, что-то эффективное, для аптечки подобных полигонов явно не берут не проверенные средства — слишком много опыта работы с однотипными повреждениями. Выдавливаю на ладонь, осторожно касаюсь бедра мужчины, вижу, как сжимаются его кулаки. Мягко скольжу вверх, распределяя лекарство — дышать неожиданно становится тяжелее, в голове, как всегда не в самый подходящий момент, появляется образ Лаберта — я видела его только в шортах, но теперь вдруг появился соблазн рассмотреть его крепкое тело без одежды. Неосознанно делаю движения куда более нежными, плавными, почти массажными — глажу бедро незнакомого парня, представляя сидящего передо мной Амена… он прикусывает губу, смотрит на меня сверху-вниз, прикрывает глаза, сбивчиво дышит от нахлынувшей страсти, я не спешу останавливаться — исследую рельеф его тела, желая подняться выше, а он запускает руку в мои волосы… выныриваю из сумасшедших фантазий от громкого вздоха незнакомца и чувствую мышцы, расслабляющиеся под моими пальцами — кажется, мазь и правда отличная.       — Спасибо, уже легче, — он перестаёт нервничать, тон голоса коллеги звучит мягче. Заканчивая наносить лекарство, слышу, что мужчина расстёгивает маску, о которой, сконцентрировавшись на ушибе, мы совсем забыли.       — Ушиб сильный, но не смертельный, запишите название этого чуда-средства, — почувствовав, что тяжесть, до этого висевшая в воздухе, медленно растворяется, я улыбнулась и подняла взгляд, чтобы наконец познакомиться со своей нечаянной жертвой.       — Нужно только добраться до смартфона. Извините, что потратил ваше время и лишил возможности подстрелить ещё пару несчастных, — я думала, что мозг сыграл со мной злую шутку, но ущипнула себя и поняла, что злую шутку со мной сыграла судьба. На меня смотрели небесно-голубые глаза Амена Лаберта.       — Ты… — не создавая интриги, будто обжигаясь, убираю руку, не удерживаю равновесие и сажусь на пол, а после, торопясь, почти рывком снимаю маску.       — Ты… — решив не быть оригинальным, он повторяет за мной, по-прежнему не отводя взгляда и, видимо, не зная, что ещё добавить в наш содержательный диалог.       Дыхание окончательно сбивается, а я, не в силах даже проанализировать сложившуюся ситуацию, неподвижно сижу на холодном бетоне. Амен, оправившись от потрясения, вскакивает с места, разрывая долгий зрительный контакт, и натягивает брюки, попутно выдавая степень смущения раскрасневшимися щеками. Не злится, не радуется, не выражает никаких эмоций, кроме жуткой степени неловкости — мы оба не ожидали очередного почти невозможного стечения обстоятельств.       — Эвтида, я… — он наклоняется и подаёт мне руку, словно забыв о ноющем ушибе, — мне очень…       — Не нужно оправдываться, — я ухватилась за большую ладонь и поднялась, теперь стояла напротив него, но по-прежнему смотрела снизу-вверх, — ничего ведь не произошло, я не могла не помочь.       — Я понимаю, но мой вид, — он продолжает держать меня за руку, всё с той же неловкостью смотрит в глаза, будто и впрямь совершил что-то непростительное и непоправимое.       — На моём месте мог оказаться любой другой игрок, не преувеличивай, — я сглаживала ситуацию, желая вывести его из слегка идиотского состояния, но тут же подхватила и погрузилась в него сама — вспомнила о мыслях, занявших мою голову, пока я наносила мазь на его бедро. Стыдно, но теперь он выглядел таким желанным в моих глазах — когда мы успели докатиться до такой степени симпатии? Я не узнаю саму себя, интересно, замечает ли он изменения в моём отношении к нему, что вообще между нами происходит?       — Или не мог? — он слегка наклоняется, движение неуверенное, скомканное, будто им движет не трезвый рассудок, а что-то иное. Взгляд затуманен, Лаберт будто потерял контроль — приподнимаюсь на носочки, но он тут же отпускает меня и делает шаг назад — что, чёрт возьми, он творит? Пытается играть со мной в горячо-холодно?       — Что ты только что сказал? — я выдохнула, потерявшись в пространстве, теперь казалось, что это сближение произошло лишь в моей голове — я не понимаю как относится ко мне мужчина, стоящий напротив, а главное — как я сама к нему отношусь…       — Ваш автобус уехал, я тебя довезу, — я знала, что брошенная до этого фраза носила совсем другой смысл, но не настаивала на правде — жизнь вновь выбросила нас за пределы зоны комфорта и сейчас нам обоим необходимо вернуть контроль над собственными мыслями, а может быть, и чувствами?       — Помощь за помощь? Или высадишь меня на половине пути в отместку за повреждённую ногу? — я не могла не разбавить диалог каплей иронии, которая была необходима нам обоим.       — Какого вы обо мне мнения, мисс Гилмор? — он расплылся в улыбке, поддерживая резкую смену темы диалога и настроения.       — В наличии у меня хотя бы каких-то принципов мы уже убедились, время проверить тебя? — я рассмеялась, окончательно расслабляясь и вновь ощущая, что я контролирую ситуацию.       — Уверяю, ты можешь полностью на меня положиться, — он вновь сократил расстояние между нами, слегка наклонился и галантно поцеловал костяшки моих пальцев.       Обменявшись всеми возможными «любезностями», мы вышли на улицу — я продолжала придерживать прихрамывающего Амена, к нам приближался кто-то из игроков его команды — судьба буквально благоволит нам, ведь вернись его товарищ по команде немного раньше, застал бы нас, пусть и в интересном для сплетен, но не в самом ловком для нас двоих положении. Решив, что не хотим привлекать внимание общественности, мы выяснили, что забрели на базу команды Лаберта, а потому я немедленно удалилась на свою сторону — договорились встретиться на парковке после оглашения результатов.       Произошедшая ситуация не давала мне покоя — анализируя, я не могла прийти к однозначному заключению о наличии у Лаберта какой-либо симпатии. И если она всё-таки есть — почему он так её боится? Женат, состоит в отношениях, не готов к чему-то серьёзному? Может, просто не хочет? Объясняя себе, что отсутствие действий — главный показатель, я не могла заставить эмоции отключиться и не подначивать мозг даже начинать думать в этом направлении. Сложно — мои собственные чувства были для меня такой же загадкой, как поведение Амена… мысли противоречили одна другой, не позволяя принять решение — если коллега всё-таки начнёт действовать, каким будет мой ответ? Хочется, чтобы было понятнее и проще, но это жизнь, и так, увы, не бывает… очень жаль.       Когда вернулись последние игроки, небо медленно погружалось в сумерки — моя команда проиграла, что, в целом, не вызвало у меня никаких эмоций. Замученная длительным ожиданием и собственными мыслями, я просто хотела попасть домой. Соперникам под громкие аплодисменты вручили кубок, по всей видимости, изготовленный специально для нашего соревнования, а после все начали разбредаться по машинам — кто-то добрался до места самостоятельно, а потому уже заводил свой автомобиль, кого-то уже ждало такси, а моим квестом было найти Лаберта — надеюсь, доставить меня до дома он не передумал.       Я подошла к парковке, глазами разыскивая нужный автомобиль, когда кто-то коснулся моего плеча — улыбнувшись, я обернулась, надеясь увидеть Амена, но закричала, обнаружив стоящего за спиной Ливия.       — Какого хрена тебе от меня нужно? — испугавшись, я мгновенно выдала максимально агрессивную реакцию, удержавшись, разве что, от пощёчины.       — Подвезти? Ты же без машины, — он, как и в обе наши предыдущие встречи, выглядел безмятежным.       — Кажется, я ясно дала понять, что не нуждаюсь в твоём внимании, — я закатила глаза и хотела развернуться, чтобы уйти, но он схватил меня за запястье руки, в которой я держала привезённые с собой вещи. Мысль о том, какого хрена он себе позволяет, успела только промелькнуть в моей голове, когда я занесла ладонь, чтобы всё-таки обозначить мужчине его место. Свободную руку перехватил кто-то другой, теперь стоящий за моей спиной, от происходящего на несколько секунд бросило в жар, но я обернулась.       — Я уже пообещал мисс Гилмор её подвезти, будьте добры, уберите руки, — я немедленно почувствовала себя в безопасности, когда отпустив мою руку, он сжал предплечье Ливия, обозначая серьёзность сказанных слов.       — Мистер Лаберт… — ненавижу чувствовать себя беспомощной, но в одну за одной, попадая в неловкие ситуации, из которых Амену по воле судьбы или случая, приходилось меня спасать, начала принимать эту женскую слабость, которую, наконец-то, смогла себе позволить — пусть и такими путями.       — Шлюха, — оценив ситуацию, Ливий, как и в прошлый раз, отступил, по всей видимости, боясь не выйти из конфликта победителем. Он вырвал руку из хватки Лаберта и, развернувшись, пошёл прочь — он приехал на автобусе вместе со всеми, но теперь его, кажется, ждал автомобиль с водителем. Да кто же ты блять такой, придурок?       — Кретин, — крикнула я вслед, тут же разворачиваясь к Амену лицом. Глупо, но мне вдруг захотелось поблагодарить его не просто словами — сделать ещё шаг навстречу и оказаться в его объятиях. Принцесса, спасённая от злодея… забавное, давно забытое ощущение.       — Ты в порядке? — он мягко обхватил мои предплечья ладонями, окончательно ломая картинку, сложившуюся в моей голове. Переживает? Помог из вежливости? Или…       — Снова меня спасаешь, — не скрывая нахлынувшей нежности, заглядываю в его глаза, пытаясь прочитать взгляд.       — Снова… — со стороны мне казалось, что он напряжён — словно держит себя в руках и вот-вот сорвётся.       — Спасибо, — голос получился приглушённым, обстановка второй… или третий раз за день становилась слишком интимной, чтобы мы замечали снующих по парковке людей.       — Поехали, придётся проводить тебя до квартиры. Тот парень показался мне слишком настойчивым.       — Не могу заставить тебя потратить на меня столько времени, — мне не хотелось казаться навязчивой или слишком проблемной, пусть эмоции, вновь взявшие верх над разумом, нашёптывали совсем другое.       — Не говори глупостей, — мы уже садились в машину, когда тон его стал таким, будто спасать меня и впрямь стало привычной для него ситуацией.       Я улыбнулась, чувствуя разливающееся в груди тепло, но ничего не ответила — да и что я могла? Кто знает, чем закончится это странное знакомство… пусть я и любила жить по плану, здесь я предпочту положиться на время, которое обязательно всё расставит на свои места.       Лаберт вёл аккуратно, а через тридцать минут монотонной дороги разрешил мне включить что-нибудь из своего плейлиста. За окном уже было темно, а в автомобиле, благодаря позднему времени суток, появилась особая атмосфера — что-то, похожее на уют. Приятно делить долгую дорогу с человеком, который вызывает у тебя, по крайней мере, хотя бы самую крошечную симпатию — мне так хотелось понять, чувствует ли Амен хотя бы что-нибудь? Задумавшись, я рассматривала его лицо, освещённое луной и отражённым светом фар — блики ложились аккуратно, подчёркивали скулы и чёткий овал лица. От чего-то показавшийся мне сущей ошибкой при первой встрече, Лаберт до жути привлекал меня прямо сейчас.       Видимо, почувствовав, что я смотрю на него, он, не сбавляя скорости, повернулся в мою сторону. В воздухе вновь заискрилось притяжение, которое каждый раз возникает между нами, стоит нам соприкоснуться взглядами. Я плавно погружалась в своеобразный транс, когда Амен резко повернул руль, тормоза завизжали, я услышала звук стирающихся об асфальт шин, почувствовала как разворачивает автомобиль и закрыла глаза…