→ Николас Д.Вульфвуд (Аниме 1998)
•••
— Агрх… не могла бы ты пол-ГХР!! — Я пытаюсь… — Ты точно щипцы взяла, а не молоток?! — Я пытаюсь… — Всего лишь три пули, боже…! — Я ПЫТАЮСЬ! Сдавленный, сосредоточенный шепот девчушки неожиданно разразился по спящим стенам громким шипением, заставляя курящего черновласа шарахнутся и обронить сигарету на пол, конечно же испортив ею незавидный ковёр под ногами. На стол в блюдо с единственной за всё время «лечения» вытащенной пулей с громыханием и перепачканной тряпкой прилетел пинцет, чем ещё более возмутил немного страдающего Николаса. С раздражением, всё ещё стараясь соблюдать рамки тишины небольшого домишки, он обернулся на значительно отодвинувшуюся от него Малявку и был готов разбрасываться такими словечками, что самому ему должно было стать страшно, но стоило только вякнуть, как клыкастая тут же настойчиво перебила, уверенно глядя на него сквозь слёзы и сжимая окровавленные, трясущиеся руки в кулаки: — Я з-закончу! Я смогу! Озарение снизошло благородно быстро, избавляя его от лишнего стыда за свою непроницательность, хотя какая тут к чёрту непроницательность, когда девка уже лет 14 на свете топчется, а до сих пор элементарно пулю вытащить не может! Точно как не на Гансмоуке живёт, ей богу, а с рая вывалилась. Выдох. Ходить с огромной дырой на спине и ещё двумя пулями в теле перспектива так себе, будить народ в соседних домах после его утренней перестрелки и коротком показательном отпевании убитых всё равно, что добавить себе ранений, только на этот раз схлопоптать смертельное попадание было проще. " И почему я вечно попадаю в какое-то несуразное дерьмище, из которого хрен вывернешься? ". Словно видя на его лице это выступающее раздражение, девчушка, с такой же злобой вытирая всё идущие и идущие слёзы, вторила его мыслям: — М-меня не учили! Но я зак-кончу! См-могу, слышишь?! Столько чувств навалилось, что (Имя) стало дурно, или это во всём виноват металлический запашок крови? Глупости какие-то, она всю жизнь дышит мазутом, нефтью и соляркой, почему это ей должно быть плохо от какого-то там железа? С железом она дружит, ещё как дружит, но человек — не машина, а пуля — не камешек! Совсем не то! Другое! Дру-го-е! Так глупо, так стыдно, а ведь она уже деваха здоровая, всё уметь должна: и жрать сварить, и машину завести, и в человека стрелять, и лечить тоже должна! Просто обязана! Ох, если отец проснётся по зову природы… такое ей устроит, и за сопли, и за какого-то раненого мужика в доме, и за табачную вонь… ещё и эти гребанные сигареты!!! Глядя на зарёванную, напыщенную моську, разукрашенную кровавыми разводами, Вульфвуд смягчился. Ну что он возьмёт с необстрелянной девки, которая дальше поводка родительского не вылезала? Да и вон какая характерная: и то похвалить есть за что, другая бы уже давно маменьку и папеньку позвала, выпроводила, да забыла. А эта сидит, кулаки кусает, лишь бы не выть; работу закончить хочет, ну молодец же! Мягкая улыбка сама просилась на лицо и Николас, словно не чувствуя бегущей по спине кровавой дорожки, окончательно успокоив свои нервишки, тихонечко подтолкнул ту к действиям, не поворачивая взмокшей головы, продолжая тупо сверлить дыру в потухшем окурке: — Ты же механик, да? Почти тоже самое, тоже нужно, чтобы руки не тряслись. Давай успокаивайся и по новой. В конце-концов это просто ещё две пули, до утра не умру. Неожиданное понимание и молчаливое примирение тут же заставили её замолкнуть в своём удивлении, а потом с последним шмыгом она подняла зеленые глаза на окровавленную, расписанную шрамами спину, по которой медленно, от каждого вздоха, скатывались алые капли. Простыни замарали. Новые. Ну точно отец прибьёт, шкуру спустит за нежные ткани! Придётся валить на месячные, чего ей осталось делать, хотя… можно будет обрезать вдоль, не такое уж и большое пятно, главное до утра подшить успеть, а остальное не так, собственно, и важно. — Ха… Механик. Лучший механик!!! Сейчас всё будет… да. Будет! Николас довольно хмыкнул на её заверение и в ожидании, с толикой любопытства, стал наблюдать за её увлечённой вознёй. Сначала девчонка удивительно бесшумно для её немного грузной фигурки подбежала к окну и, открыв затворы, распахнула стекляшки настежь, впуская в комнату холод ночи, от которого по коже невольно пробежали мурашки. Затем к его ещё большему удивлению и весёлому смешку Малявка, достав из глубины подушки маленькую фляжку, сделала пару глотков, по детски скривившись. На немой его вопрос о ненависти к сигаретам и столь лояльному отношению к спиртному, маленькая алкашка, убирая заначку на место, лишь лыбилась клыкастой ухмылкой и отмахнулась. Теперь-то за своё здоровье Вульфвуд совершенно не переживал: размазня взялась за него всерьёз и это не могло не радовать. Следующие две пули из тела были вытащены, конечно, не как горох по маслу, но он хотя бы был уверен в том, что дырки не стали объёмней. Как только последняя железяка бухнулась в перепачканную тряпку на блюде, (Имя) наскоро всё обработала и сделала должную перевязку — " А перевязывать умеет, не придерёшься. Сотня двойных долларов на то, что так изолентой трубы обматывает ". — А ты ревела. — Утихни. На самом деле (Имя) была так рада, что не знала куда себя деть, и, если бы не предусмотрительно выпитое вино, она бы точно носилась, по комнате еле-еле сдерживая глупое верещание. Прямо как будто в первый раз будильник разобрала и собрала без единой отцовской подсказки, и глаза невольно раз за разом возвращались к идеально сидящим бинтами, под которыми две более-менее удачные операции. Развалившись на широком подоконнике, подложив под голову руки, она, приметив угрюмоватое молчание сидящего, нахмурив брови и тихо буркнула, требуя от старпёра хоть какого-то разговора: — Я пошутила. — Да ну? — Тц. Или нет. Скучно молча сидеть. Если молчать — то на боковую надо, вино ррубит не могу. Я пью по прраздникам вместе со всеми и когда уснуть ночью надо. Снотворрное хоррошее, недоррогое. — Опр-р-равдываешься? Передразнившись, как дитя малое, он наконец-то поднялся — неприятно дышать, двигаться и уходить из весёлой компании, но что поделать: нужно ему смыться, курицу где-нибудь стащить, общипать, пару пуль всадить, чтобы эту муррчащую малявку важному и полезному научить, кто знает какие дядьки и тётьки в мастерскую нагрянуть могут, может быть не у всех будет такое хорошее настроение, чтобы потакать больно уж дорогим расценкам, а так хотя бы на себе раны залатает, да может и другие, как он, неприхотливые одобрят её помощь. Увернувшись от не таких уж и грозных тумаков, Николас легко перевалился через низенькое окошко и победно оказался на улице, оставляя низкорослую за стеной. На прощанье он взмахнул рукой, даже не поворачивая головы, ведь на лицо всё лезла и лезла глупая лыба, стоило только вспомнить эти нахмуренные от обиды, подпаленные бровки и поджатые губки.→ Вэш Ураган
(Манга)
•••
Одиночный выстрел, ещё и ещё, и ещё. Никто не убит, но и не ранен, исход не самый ужасный, но Вэшу прямо сейчас, ну очень бы хотелось, чтобы ребята из армии Земли задержались минут на десять, иначе он последний дух испустит прямо на ногах, до того загоняли, что мочи держать револьвер уже нету. Вскидом руки вынув барабан и высыпав гильзы, черновлас под их грустное бряцканье спешно заправил новую обойму. — Этэ-тэ-тэ мои кусочки пиццы… За его баррикаду в виде почти раскрошенной в труху стены прилетела и каким-то немыслимым чудом забыла разорваться ракета. " Они же ловить меня собирались, нет?! " — с перепугу подумал тот на ходу, стараясь как можно быстрее выйти из примерной зоны поражения бомбы. Впереди его ожидали коридоры узеньких переулков. Плохо. Он не знал ходов этих новостроек, а у федералов наверняка есть карта, ещё и (Имя) пропала из поля зрения и не подавала никаких сигналов с момента их разделения. Плохо: снова ужасно громко разнеслось в голове, вынуждая его быстрее двигаться вперёд. Очередной поворот встретил его как по недавнему пророчеству — совсем не радужно. Свинцовый град обрушился на него так резко, что он толком не успел понять, с какой стороны стреляли. Тем не менее, первое же на пути окно было выбрано путём к спасительному отступлению. Лёжа на битом стекле, чувствуя, как левую ногу разрывает от мучительной боли, Вэш грустно заключил, что теперь к его поимке подключились и бандиты, не особо пекущиеся о сохранности его жизни. Чуть-чуть просчитался. " Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! " скаля от боли зубы, он подполз к стене в надежде найти в ней опору и подняться. Конечно, Вэш сумел, но само передвижение давалось ему крайне тяжко, а о повторении той беготни, которую он выделывал до этого, и речи не было. Но! Он просто не может не продолжать идти, и дело даже не в нём самом. Пока он тут прохлаждается где-то там в песке да в пыли, выкручивая невероятные пируэты, попутно не забывая проклинать его за данное ему обещание, сражалась (Имя), уже за свою свободу и жизнь. Он просто не сможет себе простить, если только устаканившаяся жизнь девы из-за него снова будет лишена покоя. Ни-ког-да…даже если она сотни тысяч раз со своей настоящей улыбкой скажет ему, что всё это пустяковые мелочи, не стоящие его страданий. На улице, словно чувствуя о крутящихся в его голове мыслях, соколами засвистели сигнальные ракеты… ракеты, принадлежащие (Имя). Но почему их так много? И почему его не покидает ощущение, что свист исходит со всех сторон? Щелчок спуска предохранителя, оглушительно раздавшийся в тревожной тишине, заставил его вздрогнуть и неуклюже попятиться назад от поворота, к которому только успел доковылять: — Нашёлся…~ — Ха-а… напугала… Разрядить обстановку больше нужно было ей самой, чем ему, иначе (Имя) точно бы кого-нибудь да грохнула. Облегчённо выдохнув и не тратя более ни секунды, не хило помятая дева, походящая больше на мужика из-за своего обмундирования и птичьей маски, вышла к нему и, приметив знатные дыры в шикарном сапоге, довольно легко подставила ему подножку, отправляя в недолгий полёт. Нет, она не измывалась, просто не хотела начинать бесполезный спор о необходимости срочной перевязки, в котором всё равно одержит вверх, как бы он не пытался уверить её, что его незавидное положение — это сущие пустяки по сравнению с её усталостью. К тому же, не так уж и много времени она выиграла им своей маленькой светошумовой диверсией. (Имя) не собиралась давать ему упасть, просто схватила за ворот красного плаща и потихоньку опустила наземь. В конце концов, не такая уж она и бессердечная, даже наоборот, временами — тот ещё эмпат. Из-под разорванного пулями пончо под тяжкий вздох страдальца ловко и быстро достался маленький чемоданчик первой помощи, в котором тоже грустно сияли пару дырок. Зло цыкнув утрате и вынув на ходу бинты, попутно зажав пинцет в зубах, (Имя) достала из кармана жилета кое-что ещё. — Сфефодня толко тафофе безболивхаюсщее. — Ха-ха хоть что-то хорошее! — Пх, гофофвся. Винишко. Дорогое… (Имя) знает в них толк. Эх, другое бы место, другое бы время, и оно бы принесло ему столько радости, что он бы буквально расцеловал деву, даже если бы она была против такого проявления благодарности. Осушив фляжку и утерев горько-сладкую дорожку, потёкшую по подбородку, Вэш нехотя зажевал предложенную тряпку. Каким бы опытным стрелком он не был, боль всегда оставалась болью. Более-менее тихо выдержав немного грубое из-за спешки снятие сапога и закатывание штанины, Вэш покрепче прижался корпусом к здоровой, согнутой ноге, продолжая наблюдать за дальнейшими действиями девы. В общем: абсолютно готов терпеть столько, сколько требовалось. Каждое чужое ранение, над которым она садится врачевать, как первое. Бешеный стук сердца и отключившееся дыхание уже давно бросили охоту касаться её рук, привыкших к такой работе, но эта реакция закалённого в боях тела всё равно чертовски ей не нравилось. К чему разрывать её грудную клетку, зачем отбирать у неё право на лишний вздох? Убивать значит легко, а спасать так сразу отказ. Одним словом — безобразие. Пули из тела выходили стабильно без приключений, одна за другой, как и положено инородным телам в присутствии серьёзного около-медика. В процессе не мешали ни лёгкая дрожь в прижатой к полу ноге, ни приглушённые кляпом мычание и рыки. И всё же Вэш такого не заслужил, да, он иногда ведёт себя точно ребёнок, да, он не принимает убийство во имя собственного спасения, но он в сто крат человечнее любого живущего человека! Он спаситель этого грёбанного, прогнившего мира, но нет же " ОПАСЕН "! И она никак не может помочь ему с этим дерьмом. Ну, как не может… За год-два (Имя) точно бы перестреляла пару десятков из Землян и ясно дала бы понять их верхушке, что погоня за Вэшем принесёт им невосполнимые потери, но черновлас просто не одобрил бы такого жестокого отношения к своим НЕврагам. Как же всё это временами раздражает, но не успела она сомкнуть зубы на нижней губе, чтобы хоть как-то выплеснуть кипящую злость, как в нос прилетел мягкий тычок, вынуждая её скосить глаза и вернуть своё внимание в реальность; избитый за время погони глядел на неё по обыденному весело, но в этом веселье, в этом усталом взгляде она чётко читала сжирающее чувство вины. Ну, что за чёртов ангел… — Как будем выбираться? — Тебе не понравится, но целые ноги здесь только у меня. Одолжишь плащ? Как же он ненавидел такие вот планы, когда кому-то, но не ему нужно быть наживкой и утаскивать за собой заряженных до зубов врагов. А ведь всё это дерьмо из-за него одного. Да, (Имя) раз за разом вбивает в него простую истину его неодиночества, что он не обязан решать абсолютно все возникшие проблемы, рискуя только своей шкурой, но каждый раз добровольно давать добро на подобное и спокойно оставаться в тылу под прикрытием для него ужасно тяжело. Глядеть на перебинтованную ногу было невозможно — если бы он был один, то обязательно нашёл бы выход даже из такой ситуации… правда от него почти бы не осталось живого места, но его очередные раны не так важны, как жизни незнакомых и близких ему людей… Вдох. Он справится, — нет, — они справятся вместе. Он со своей удушающей совестью, а она со своим безбашенным планом. Точно справятся, иначе быть не может. Слабо улыбнувшись и приняв раскрытую ладонь, Вэш поднялся, теперь опираясь не на стену, а на плечо славного товарища. Так удивительно чувствовать поддержку не только духом, но и телом. — Мьмьмьмь… будем готовить пончики? — Каждый день после возвращения. Обещаю.→ Ливио
(Манга)
•••
Что же… пожалуй Ливио собой чуть-чуть пренебрёг, совсем не подумал о последствиях, и в общих чертах полностью виновен. Но это не значит, что нужно было на него злится подобным, самым жестоким образом! Ну не подумал он, что его простое желание поскорее закончить всю тяжелую работу на улице может обернуться для него, — тренированного и подготовленного и не к таким перегрузкам, — перегревом и потерей сознания. Видимо сегодня было слишком жарко и душно даже для него, а он тогда ещё не позавтракал и ничего не попил. Конечно, свалился. Прожигая взглядом изголовье кровати, лёжа на животе и стыдливо поджав губы в давящей на него тишине, Ливио, набравшись духу, ещё разок попытался заговорить с (Имя), сидящей перед кроватью и демонстративно «увлечённо» что-то читающей: — (Имя), послушай. — .. — Я просто хотел как лучше. — … — Чтобы мы смогли хорошенько отдохнуть следующие дни. Помнишь за ужином по радио обещали жару? Я не думал, что меня может так свалить. — Хватит! П-пожалуйста. Поверь я очень не хочу на тебя кричать… Не выдержала. Ну просто не смогла. В один хлопок закрыв книгу и отложив её на тумбочку, (Имя) стянула с широкой спины полотенце, успевшее высохнуть, смочила в тазу с водой и вернула на прежнее место, не забыв для большего эффекта поелозить им по всему периметру от плеч до поясницы. Просто испугалась, настолько, что сама до конца не могла понять, что за неприятное состояние и желание кричать так сильно, как только это возможно. Перед глазами до сих пор маячила распластанная на песке грузная фигура и валяющаяся чуть поодаль потёртая шляпа. Частое моргание было абсолютно бесполезно. Пальцы со сморщенными от воды подушечками предательски дрожали, заставляя её теряться в собственном потоке мыслей и чувств. Тяжёлый скрип. Прикосновение к запястьям. Вздрог — и возвращение к реальности. К беспокойному взгляду жёлтых глаз, внимательно взирающим снизу вверх. — Говори, кричи всё, что угодно, но прошу, только не молчи… — …я собиралась в город. Ярмарка. Часа на три. И почти уехала. Пряжка в волосах запуталась. Пряжка, Ливио… Какая-то сраная минута и всё! Всё бы закончилось, а тут эта пряжка! Уже дёрнула поводья, мелкие выбежали, во всё горло что-то кричат, орут мне. Будь я чуть дальше не увидела их лица, не поняла бы что случилось какое-то дерьмо и что они просят помощи. Подумала бы, что прощаются! Желают удачи! Ручкой бы им помахала! А там ты лежишь, медленно издыхаешь по своей недальновидности, вот у них бы волосы раньше времени поседели! И я у прилавка — " О, какая славная зелень собьёте цену прелестной девице? ". Просто… Агрх… Такая глупость, размазня… Как же Ливио был рад, когда чуть подрагивающие запястья остались в его ладонях, наконец-то позволяя ему смотреть в бегающие глаза напротив и слушать те душевные терзания, которые иногда были недоступны даже для самой хозяйки этих чувств. Пусть она говорила невпопад, просто выливая всё это на него, но он понимал, прекрасно понимал каждое слово и выстраивал целую картину происходящего. Может быть, блондин уже привык выслушивать все её переживания, с которыми она обещала делится, а может, его всё ещё гудящая после пробуждения голова способствовала активной работе сознания. Впрочем — это не так важно. Главное, что сейчас он так легко обнимает её и буквально по постепенно затихающему дыханию понимает, что хоть и немного, но помог ей облегчить эти далеко не пустяковые терзания. — Полотенце. — А? — Полотенце упало говорю, отпускай давай и назад в кровать, ты еле на ногах стоишь, весь взмок и сердце так и гремит, я чуть не оглохла, давление не упало ещё. Хей, ты меня слушаешь вообще? — Не-а ~ — Ливио! Разло, ну хоть ты скажи ему, он же и тебя мучает!