Оказия 25: Сердце в руках, журавль в небе
15 июня 2023 г. в 12:26
Молох гнал по трассе 220 км/ч на «мерседесе», когда фонари отражались на хромированных деталях. На глянцевой поверхности автомобиля плясали яркие огоньки, окрашивая её в свой цвет. Через открытое окно дул воздух, развевая его медные волосы. Он ехал без тени улыбки, поскольку был максимально сосредоточен.
Ганнибал был быстрее, и жать на газ приходилось на максимум. Молох высовывался, чтобы прострелить ему шины. Когда это получилось, машина Ганнибала полетела со всей дури в кювет. Молох резко затормозил, уже чуть ухмыляясь, и прочертил на дороге следы от шин во внезапном повороте.
Он достал дробовик с заднего сиденья и пошёл на разведку.
Его горе-племянник вылез из смятого горящего автомобиля, и его силуэт чернел на фоне пламени. В его руках тоже было оружие — тот самый пистолет с освящёнными пулями, который Люциан потерял.
В моём сердце начинается жар,
Переходящий в лихорадку,
И я выбираюсь из мрака.
Ганнибал уверенно шёл навстречу Молоху, надеясь на конструктивный диалог. Кто знает, может, он сможет убедить бывшего любовника сдаться, и всё станет хорошо? С точки зрения младшего Гроссельдорфа.
Наконец-то я вижу тебя кристально чётко.
Давай, продай меня с потрохами,
А я выведу тебя на чистую воду.
— Мы можем решить всё мирно, — держа Молоха на мушке, говорил Ганнибал.
Главком хмыкнул, щёлкнув затвором дробовика.
— После всего, что ты сделал с моим супругом? Не в этой жизни, Ганнибал. Не в этой жизни.
— Да дался тебе этот Моргенштерн! — крикнул мужчина. — Их пол-Ада. А нас, чистокровных демонов, всего ничего. Мы можем продолжить династию, составить достойную пару. Почему ты противишься? Ты лгал, когда говорил, что любишь меня?
Молох вздохнул.
— Всё в прошлом, Ганнибал. Не играй с огнём. Сдайся. По светлой памяти я тебя сначала попытаю, конечно, и прикончу, но давай не будем ничего усложнять.
— Не будем усложнять?! По-твоему, это усложнение?! Я лишь ответил на твои чувства, а ты воспользовался мной! — злой Ганнибал был готов выстрелить.
— Возможно, — признал Молох. — Но, понимаешь, мне просто было скучно.
— Моргенштерна ты тоже от скуки завёл?!
— Отчасти, — уклончиво ответил главком, — но потом всё изменилось. Он изменил меня. Он дал мне то, чего никогда не мог ты. Уверенность в завтрашнем дне, чистые чувства, толику осуждения насилия, которое мне так нравится, но ради Люциана я готов поступиться своими интересами, — Молох говорил, целясь.
Смотри, я ухожу, унося с собой частицы тебя,
Не недооценивай то, что я могу сделать.
Ганнибал стоял неподвижно. Ему было больно. В середине груди саднило, глаза увлажнялись. Обида возрастала в геометрической прогрессии. Он помнил каждый миг — каждое объятие, каждые тёплые слова, каждую ночь. Служил верой и правдой — и что получил? Его отбросили, как отыгранную карту.
Шрамы, оставленные твоей любовью,
Напоминают мне о нас.
Шрамы, оставленные твоей любовью,
Мешают мне дышать.
Меня не покидает чувство…
Молох казался ему злым истуканом. Конечно. Служишь богу, веришь в него, приносишь жертвы, отдаёшь себя всего, и ради чего? Чтобы его благословение получила какая-то мелкая сошка?
… что у нас могло быть всё.
Ганнибал вздохнул.
— Это нечестно. То, что ты сделал в отношении меня, непростительно. Ты даже ни разу не извинился за то, как поступил со мной! У нас могло быть всё, а ты решил избавиться от меня, как от ненужной игрушки. У игрушек, к твоему сведению, тоже есть чувства! Неразумно считать, что однажды боксерская груша не ответит тебе ударом по инерции.
— И что ты собираешься делать? Застрелишь меня? Такой финал тебе по душе?
Ты пожалеешь о том, что встретил меня!
Демоны отбросили оружие. Намечалось нечто более интересное. Ганнибал, почти плача от ярости, подошёл и крепко вмазал Молоху. Тот пошатнулся, но вернулся на прежнее место, чтобы с не меньшей силой ответить.
Слёзы будут падать, скатываясь в бездну.
У тебя было моё сердце,
Оно было у тебя в руках,
Но для тебя это было игрой…
— Конечно! — выпалил Ганнибал, вытирая кровь из носа. — Убей меня, чтобы я тебе не мешался! — и взял пистолет снова. — Я же просто насекомое, которое ты раздавишь и не заметишь!
… На поражение.
Молох сделал шаг, но тут же словил пулю в плечо. Он пытался уклониться, но не успел. Боль пронзила тело, отдаваясь в раненое место.
— Чем ты лучше меня, Ганнибал? — просипел мужчина. — Ты такое же жестокое божество, как и я. На насилие ты отвечаешь насилием. Настоящий Гроссельдорф. Месть — это хорошо. Но будет ли тебе вкусно, если я здесь подохну?
Малыш, мне нечего тебе рассказать,
Но я слышал одну историю о тебе
И собираюсь доставить тебе взрыв мозга.
Думай обо мне в глубинах своего отчаяния,
Поселись там, ведь мой дом, конечно, не будет твоим.
Ганнибал безумно засмеялся и выстрелил снова, но теперь промахнулся. Молох, быстро лавируя, приблизился к оппоненту.
Ты пожалеешь о том, что встретил меня.
Шрамы, оставленные твоей любовью,
Напоминают мне о нас.
Выбив из руки Ганнибала пистолет, Молох хотел угостить его крепким ударом в челюсть, но противник наклонился и снизу-вверх прописал апперкот. Главком чуть отстранился, но после использовал инерцию, чтобы подкрепить удар справедливыми законами физики, которые тот часто обожал нарушать. Сейчас правила были на его стороне.
Бросайся теперь в каждую открытую дверь,
Благодари судьбу, что нашёл то, что искал.
Преврати своё горе в бесценное золото,
И отплати мне тем же…
Ганнибал бил по ногам и всячески уворачивался.
… ведь что посеешь, то и пожнёшь.
Удары Молоха проходили мимо, но неожиданно Ганнибал исчез и молниеносно появился за спиной с небольшим кинжалом. Главком резко обернулся. Противник нанёс удар в живот. Молох зарычал от ярости и оттолкнул мужчину.
У тебя было моё сердце.
Оно было у тебя в руках,
Но ты играл им,
Ты играл им,
Ты играл им на поражение…
Каждое движение отзывалось острой болью. Глаза Молоха окрасились красным, и он схватил Ганнибала за грудки, чтобы отбросить, но тот на миг остановил время.
— Один поцелуй перед тем, как я исчезну. Можешь оказать мне такую милость, Мо? Как в старые добрые времена, — голос Ганнибала дрожал. — Пожалуйста.
Молох восстановил время и отбросил его.
— Я, по-твоему, мать Тереза? — поморщился демон. — О милости он просит. Если ты так делаешь, то явно меня не знаешь. Ты ведь упивался тем, что был близок к такому источнику силы, поскольку сам по себе ничего из себя не представлял. Не было у тебя никаких чувств.
— Можно подумать, у тебя были, — прохрипел Ганнибал, поднимаясь.
— Мы божества, достойные умереть только в битве. Тогда тебе и Вальхалла, и красивые валькирии. Но я передумал умирать, как только в моей жизни появился Люциан. Он никогда не использовал меня, несмотря на мои ресурсы. А ты находился рядом и красовался. Я был для тебя красной «феррари», рядом с которой ты был не прочь сфотографироваться и раструбить об этом друзьям. Не обманывай ни себя, ни меня.
Ганнибал собирался с силами.
— Может, ты и прав, но первым меня бросил ты, как только наигрался.
Молох поморщился, ускорил шаг, держась за рану, и поднял Ганнибала над собой за глотку.
— Тебе не отравить меня своим ядом. Я давлю любых гадов, встающих у меня на пути. Но ты попутал берега, когда покусился на жизнь и здоровье моего мужа. Тут я непреклонен.
Он сдавливал и сдавливал горло, пока Ганнибал не начал хрипеть и дрыгать ногами. Молох крепко приложил его об землю, слегка повредив асфальт.
— Твоя смерть будет быстрой. Это милость, которую я могу предложить.
Главнокомандующий резким движением руки проломил ему грудную клетку и вытащил ещё бьющееся сердце. От органа исходил пар. Ганнибал тянулся, его взгляд постепенно потухал. Когда они стали белесыми от смерти, Молох откусил кусок от сердца, словно жевал хрустящее яблоко.
Мужчина закрыл глаза.
Сила разливалась по венам.
Напитавшись, он облизал пальцы и потащил тело в машину. Положив его на заднее сиденье и морщась от боли заживающих ран, он медленно завёл автомобиль и включил магнитолу.
В моём сердце начинается жар,
Переходящий в лихорадку,
И я выбираюсь из мрака…