Глава третья. Незваная гостья
19 января 2024 г. в 09:04
Звук не предвещал ничего хорошего. Услышав приближающуюся с каждой секундой чужую поступь, а за ней и голоса, Эль резко захлопнула книгу, из-за чего в воздух поднялась вся пыль, что успели скопить в себе страницы. Серая туча ударила в лицо и тут же проникла в нос, предательски побуждая её чихнуть. Только этого не хватало. Если она издаст хоть один громкий звук, то разоблачит саму себя. Едва сдержав позыв, рукавом коричневого плаща она стёрла осевшую на носу пыль. Сорвавшись с места, девушка едва уловимой тенью прошмыгнула в ту крошечную тёмную каморку, которую заприметила у входа и, затаилась, ожидая появления обладателей голосов. В окутавшей её темноте Эль едва видела собственные укрытые одеждой очертания. Странно, ведь в пещере было достаточно света из-за очага. Странно, но и забавно — она была словно эфемерный призрак, умеющий молниеносно перемещаться в пространстве.
Мимо прошли пятеро мужчин и одна женщина. Рюкзаки на их плечах и котомки в руках были до отказа чем-то забиты. Лязгая латными сапогами по неровному каменному полу, незнакомцы приближались к погружённой во тьму каморке, где сидела Эль. В страхе выдать себя, девушка вжалась в дальнюю стену и затаила дыхание, покрепче прижав к себе том с заклинаниями вызовов, словно этот простой, почти инстинктивный жест мог ей помочь. Холод, исходящий от камня стен, проникал через несколько слоёв тёплой одежды, пробирал до костей, растекался по венам, замораживая кровь. Эль оцепенела, подобно ядовитой змее, что готовится к смертельному выпаду.
Пятеро броненосцев прошли мимо. Замыкал процессию данмер в фиолетовой робе, подвязанной на запа́х джутовым поясом. Вьющиеся узоры на одеянии переливались фиолетовыми бликами, выдавая пронизывающие ткань чары. На мгновение данмер бросил взгляд в темноту. Эль едва сдержала судорожный вздох и вцепилась ногтями в обложку книги. К счастью, маг всё же не заметил её и как ни в чём ни бывало вместе со всеми прошёл дальше — в большой зал. Побросав мешки и рюкзаки, все шестеро расположились за столом и на циновках у очага.
Эль успела в достаточной мере рассмотреть каждого и с ужасом поняла, что эта шайка — настоящие бандиты. Боги, куда она вляпалась? Нужно как можно скорее выбираться. Девушка примерно понимала, какая участь её ждёт, попадись она им. Но прежде, чем бежать, необходимо выждать подходящий момент. Идеально подождать, пока преступники лягут спать. Располагая временем в запасе и тем, что её почти не видно, Эль решила рискнуть и понаблюдать за ними ещё. Знать о потенциальной угрозе полезно.
Понадобилось несколько минут, чтобы вычислить главаря шайки. Таковым был здоровенный орк в полном комплекте выкованной на манер его народа брони и с топором из орихалковой стали, который он обычно носил за спиной, что ныне покоился на оружейной стойке. Грубый в разговоре и наглый, орк считал себя самым сильным и непобедимым, что ярко выражалось в чрезмерной самоуверенности его речей и в вальяжной позе, коей он раскинулся на широком резном стуле, широко расставив ноги. Казалось, он слыл самым сильным среди всех.
Ударной силой, судя по всему, являлся двухметровый ростом норд в стальной броне с двумя одноручными мечами за спиной. Сидя на циновке у огня, он снял шлем и положил его рядом, открыв для обзора лицо с крупным шрамом на виске, небритые щёки и сальные светлые волосы. Вширь он был устрашающим. Под бронёй скрывалась нехилая гора мышц. Отпив медовухи из горла бутылки, норд потянулся к очагу, голыми руками оторвал кусок оленины от общей доли и принялся жадно вгрызаться в сочное мясо, не забывая громко и смачно чавкать. У Эль невольно заурчало в животе. О, она бы не отказалась от куска мяса. Завтрак был для неё единственной едой за сегодня, но давно переварился, оставив в желудке требовательную пустоту.
Выделялся среди остальных и данмер, не менее вальяжно, чем главарь, раскинувшийся на стуле с чаркой вина. Единственный маг в шайке. На шее у него болталась пара колдовских амулетов из серебра, средний палец украшало дорогое эбонитовое кольцо, так же как и роба, переливающееся голубоватым оттенком неких чар. Эль немного знала об искусстве зачарования и наспех предположила, что гладкое литое кольцо увеличивает магическую энергию. Брони на данмере вовсе не было, только уже знакомая фиолетовая роба. Иными словами, он выглядел лёгкой добычей для воина или стрелка. Но Эль была уверена в обратном. Учитывая, какую книгу она здесь нашла, хилый эльф мог без труда призвать себе в помощь дремору или ещё кого-нибудь из даэдра. Броня ему не нужна — воин Обливиона укроет от любой атаки.
Единственная женщина оказалась орчихой. Вроде, ничего особенного: нордская резная броня, стальной двуручный меч, что теперь также покоился на оружейной стойке. Под крепким доспехом с утепляющими нашивками и подкладками из волчьего меха, несомненно, скрывалось мускулистое тело. Эль ещё не видела ни одной тщедушной орчихи. Иметь сильное тело для орсимеров обоих полов было необходимостью. Орки жили обособленными общинами далеко от скайримских городов. Тяжёлый образ жизни исключал проявление слабости, ведь слабый просто не выживал в сложных условиях и в борьбе за место под солнцем.
Впрочем, последние два бандита — ещё один норд и босмер; тоже несильно отличались от орчихи — оба заурядные бойцы. Лучник и воин с мечом и булавой. У босмера-лучника броня полегче, чем у норда — сыромятная, отороченная мехом, чтобы долго сидеть в засаде и не мёрзнуть. Такая броня стрелу не пропустит, а вот от меча не спасёт. Ему нет нужды уклоняться от тяжёлого оружия, сидя в засаде. Худой, жилистый и подтянутый, эльф однозначно был ловким и быстрым. Наверняка такой может легко увернуться от стрелы и бегает быстрее всех. На поясе у него висела сумочка с зельями. Значит, ещё и алхимик — варит ранозаживляющее зелья. Хотя с таким магом в команде сей навык бесполезен. Может, это не зелья, а яды?
Эль вдоволь насмотрелась на наёмников отца, когда те вдесятером приходили в таверну, дабы обмыть очередное успешно выполненное задание. Девушка провела мысленную параллель между бандитами и наёмниками: такие же прожжённые, бывалые, никогда не откажутся поживиться найденными ценностями. Много денег в семье водилось в основном благодаря этому промыслу. Спасибо, что нордское благородство Ингольфа удерживало его от занятий грязной работой, которая часто до неприличия хорошо оплачивалась. В его профессии от наёмника до бандита один шаг, и оступиться было легко, но отец проявлял осторожность и честь, что не могло не радовать Эль. Она презирала промышляющих нечистым трудом и не хотела, чтобы отец стал одним из них.
Продолжая прижиматься к холодной стене, Эль понимала, что придётся долго сидеть здесь, ожидая, пока бандиты лягут спать. Тогда удастся тихонько прокрасться по тоннелю и выбежать из пещеры. Разумеется, она не питала надежды, что снаружи её встретит радушный ночной мир. Даже младенец знал, что с наступлением темноты Скайрим превращался в крайне опасное место и после захода солнца за городские ворота лучше не высовываться. А тот, кто шёл против этого правила, был либо уверен в своих силах, либо являлся круглым дураком. Однако лучше испытать судьбу за пределами пещеры, чем стать добычей бандитов.
Разбойники тем временем стали доставать из бочек с припасами пищу, небрежно скидывая её на длинный стол, и принялись пировать. Несколько часов они вливали в себя целые бутылки вина, медовухи и чего-то более крепкого, беспощадно смешивая алкоголь в желудках.
Эль не переставала гадать: те ли это бандиты, которых выгнал Ингольф или другие? Нынче, в смутное время гражданского противостояния, Скайрим как никогда наполнился нечистыми на руку любителями лёгкой наживы. Вайтранская доска объявлений пестрила указами ярла Балгруфа о ликвидации той или иной бандитской шайки, поимке воров или охоте на некромантов. Для наёмников вроде Ингольфа сейчас было очень много работы. Настолько много, что у них не хватало времени справляться со всеми. Зачастую работу предлагали всякому авантюристу, зашедшему в город. Стража бездействовала. Эль вообще иногда начинала считать всех стражников поголовно трусами. Лишь на словах они кичились храбростью, все как один твердя, что им беднягам досталась караульная служба, «пока их кузены борются с драконами». Слыша подобное, Эль едва ли не прыскала со смеху. Поставь этих кастрюлеголовых на борьбу с реальным драконом, и они отдадут души Этериусу раньше, чем тот извергнет из пасти огонь. Ей неоднократно доводилось видеть, как жители окрестных ферм своими силами боролись с досаждающими им разбойниками, в то время, как, стража отмахивалась от прошений о помощи или делала вид, будто бандитской угрозы вовсе не существует.
Хорошенько напившись, бандиты принялись раздеваться, освобождая пропахшие потом тела от многих фунтов стали. До Эль донёсся едкий запах, и она спешно зажала нос ладошкой. Противное зрелище — смотреть на сальных головорезов в помятых тканевых штанах да рубахах, которые они носили под бронёй, судя по пятнам, снимали нечасто и ещё реже стирали. А, может, просто выбрасывали, когда находилась чистая одежда на смену. Впрочем, где в пещере можно помыться и постирать? Нигде. А ведь местное обжитое убранство ясно говорило, что они здесь и зимовали.
Расслабившись, бандиты принялись обсуждать свои разбойничьи достижения и строить дальнейшие планы. Из пьяных, полных брани фраз Эль поняла, что в ближайшие несколько дней они не собираются уходить далеко от пещеры. Это хорошо. Выбравшись отсюда, она расскажет о них отцу, и он быстренько выкурит их отсюда. Десятеро против шести — перевес силы явно будет на стороне Ингольфа. Эль порадовалась, что хотя бы так поспособствует очищению родной земли от бандитов. Возможно, отец даже возьмёт её в свою команду, оценив как она самостоятельно выбралась из логова разбойников. Однозначно после сего поступка девушка станет взрослее в его глазах. Эль мечтала, чтобы поскорее наступил тот счастливый день, когда отец поймёт наконец, что она давно выросла. А вот Линда… Быть может, дома её ждёт не такой уж тёплый приём за поздние прогулки и подвергание своей жизни опасности.
— …значит, бросил свою кралю? А говорил, жениться будешь. Она вроде на сносях была, — заплетающимся языком вопросил орк–главарь, поглядев на двухметрового норда.
— Маленькая лживая шлюха. Малец-то не от меня оказывается! Может быть чей угодно! Ни монеты ржавой от меня не получит! — в ярости бросил норд и запустил бутылку медовухи в стену. Стекло с треском раскололось, а на камне остался мокрый отпечаток дешёвого пойла.
— Будет у тебя другая баба, верная, — заверил норда босмер в попытке успокоить.
— Дык, где ж её взять? Одни шлюхи кругом, — посетовал норд, досадно вздохнул и припал к новой бутылке мёда.
— Сама найдётся, Ульв, — загадочно протянул данмер, опередив с ответом лесного родича, и его красные очи загадочно блеснули.
Следом разговор перетёк к непристойным темам и сальным шуточкам. Эль хотела зажать ладонями уши, чтобы не слышать пьяного угара. Останавливало её лишь желание побольше узнать о бандитах. Пьяные, как известно, более откровенны. Возможно, они навредили кому-то из местных жителей. Заодно девушка хотела узнать наверняка — эту ли шайку выкурил отец.
Когда скудный набор известных бандитам шуточек закончился, они принялись обсуждать дела более насущные. Услышав знакомое название, Эль внимательно прислушалась. С фермы «Золотые Поля» недавно похитили восемнадцатилетнюю девушку. Эль до предела напрягла слух, вслушиваясь в каждое сказанное далее слово. Последовали подробности, от которых её обдало ледяным ужасом, а на сердце повис неимоверной тяжести камень. До боли знакомое имя «Агата» донеслось до её обострённого слуха. В этот момент у девушки перехватило дыхание. Агата Ледяной Шторм! Её подруга детства, пропавшая неделю назад! Нордку искали по всему округу, патрули заглядывали в каждую пещеру, в каждую заброшенную избу, сам Ингольф прилагал немало усилий, чтобы найти девушку, но поиски не приносили результата. Родители Агаты были в глубокой печали, а старшая и две младших сестры боялись отходить от фермы. Агата пропала, когда пошла за снежноягодником за холмы, ведущие к ривервудскому тракту. Там-то её, видимо, и поймали эти негодяи! Они отдали её некому Алену Дюфону в счёт уплаты долга, а дальше — сквозь поток брани — Эль разобрала, что они должны были этому Дюфону ещё круглую сумму сверху за какие-то услуги. Что же это получается, они не просто грабители, а ещё и похитители?
Эль окутал гнев невероятной силы, словно само пламя Обливиона разожглось прямо в сердце. Ей страстно захотелось выскочить из укрытия, тенью наброситься на подонков и перерезать им глотки. Из последних сил она сдерживала себя, уводя гнев в сжатые кулаки. Девушка здраво оценивала свои возможности, что сильно проигрывали пятерым натасканным в боях головорезам и опытному сильному магу. Такими темпами и её продадут Дюфону. Она сочла разумным придерживаться изначального плана: по-тихому покинуть пещеру и рассказать всё отцу.
Приблизительно ещё через час бандиты стали расходиться по койкам. Лучник и воин заняли спальники у бочек в смежном зале. Главарь и орчиха легли на двуместную кровать. Видно, она была женщиной вожака. Маг и шкафоподобный норд улеглись на лежаках в большой комнате.
Эль тихо сидела в каморке, нервно хватая ртом напитанный потом и перегаром воздух. Её продолжало трясти от всего, что она за сегодня узнала, но она пребывала в готовности стрелой вылететь из пещеры. На радость, все помещения пещеры вскоре наполнились храпом. Громче всех храпела орсимерка — даже громче своего партнёра по койке. Казалось, сами стены трясутся от этого звука. Прижимая к груди том вызова, Эль сделала несколько быстрых вдохов, дабы успокоить нервы, и на цыпочках покралась из укрытия в сторону выхода.
Под ногой что-то низко взвизгнуло. Фиолетовые вспышки на мгновение ослепили, следом прозвучал оглушительный взрыв, тело пронзили тысячи электрических разрядов, иглами уколовших кожу и плоть. Рухнув на холодный пол, Эль поняла, что наступила на руну, которую, вероятно, создал тот данмер-маг. Магия вместо члена банды в ночном карауле — удобно и практично. Человек рисковал упустить непрошенного гостя, а вот магическая ловушка всегда сработает.
Эль не чувствовала тела и не могла пошевелиться. Беспомощно распластавшись на полу, она слышала, как просыпается банда и шумно идёт в её сторону. Силуэты и тени бандитов приближались, а девушка, не в силах сопротивляться въевшимся во всё тело слабости и боли, провалилась во мрак, потеряв сознание.