Три недели и один день

      — Что, по-твоему, ты делаешь? — Юнги, хоть и был ростом чуть ниже Тэхёна, умудрялся смотреть на него словно сверху вниз. Тот сложил руки на груди и недовольно поджимал губы, явно злясь.       — О чем ты? — Тэхён плюхнулся задницей на кровать и обнял свои колени, желая хотя бы так отгородиться от пробирающего взгляда.       — Вот только не надо делать вид, что ты не понимаешь, — прошипел друг. — Какого черта ты все еще встречаешься с этим утырком?! Ты вроде собирался выбесить его настолько, чтобы он сам тебя бросил.       — Я и бешу! — эмоционально всплеснув руками, ответил Тэхён. — Только Чонгук не бесится…       Серьезно, тот был бы идеальным парнем, не начнись все с идиотского спора. Чонгук действительно терпел все его закидоны, ругался, ворчал, бывало, но никогда по-настоящему не злился на него. И Тэхён даже самому себе боялся признаться, что ему это нравится. Каждый раз устраивая какую-то мелкую пакость, он со страхом ожидал, что Чонгук его все же пошлет. Но на мелкие пакости тот не особо реагировал, а крупные — после злосчастного похода на выставку пауков — Тэхён делать не решался. Просто не мог.       Один раз он позвонил Чонгуку среди ночи и попросил срочно приехать, ничего не объясняя. А затем, сбросив вызов, просто не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, от которых его телефон разрывался. В итоге Чонгук припарковался у общаги спустя совсем немного времени. Внутрь тот без ключа, ясное дело, попасть не мог, а Тэхён, еще поморозив его с полчасика на улице, все же перезвонил.       — Боже, Тэ! Что случилось? Ты в порядке?.. Тебе нужна помощь? — тараторил Чонгук.       — В порядке, да. Но помощь нужна. Сейчас спущусь за тобой.       И уже приведя взмыленного, растрепанного и нервного Чонгука к себе, он достал из шкафа две практически одинаковые рубашки, удерживая их обе за плечики, поинтересовался:       — Какая лучше?       — Что?.. — Чонгук выглядел откровенно растерянным.       — Рубашка, — усиленно делая вид, что все нормально и он не творит лютую хуйню. — Какую надеть? У меня завтра доклад по истории зарубежных стран и я не могу решить…       — То есть, — медленно начал Чонгук, хмуря брови, — ты позвонил мне в два часа ночи и попросил приехать, чтобы я помог тебе выбрать рубашку?       — Ну… да? — он пожал плечами. — А что?       — Блять, Тэхён… — начал было Чонгук, но замолчал. Вдохнул. Выдохнул, топчась на месте. И попробовал снова: — Тебе не кажется, что это слегка не норм — вот так вытаскивать меня ночью и пугать до усрачки? Из-за рубашки, — было видно, что тот старается сдерживать злость, но голос все равно подрагивал.       — А ты испугался? — невинно хлопая глазами, поинтересовался он.       И вот тут рвануло.       — Конечно, блять, я испугался! Ты написал, что тебе срочно нужна помощь, а потом просто игнорировал мои звонки! Как думаешь, какие мысли у меня были в голове, пока я сюда ехал, а?!       И теперь, уже в который раз за последние дни, Тэхён испытал острое чувство вины. Потому что Чонгук злился не на то, что ему пришлось срываться и ехать к нему ночью. А потому что испугался. За него. Мд-я, кажется, он не сможет добиться того, чтобы Чонгук его бросил. Быстрее загрызет самого себя, чем превысит лимит чужого терпения.       — Прости, — промямлил он. Ну, а что тут еще сказать?       — Да что «прости»? — Чонгук подошел ближе и, взявшись за его предплечья, слегка тряханул. — Думать надо хоть немного, Тэхён! Я весь извелся! Собирался в скорую звонить!       На этом моменте он — Ким Тэхён, парень, на которого поспорили и который так сильно хотел отомстить за это, издеваясь над Чонгуком, окончательно смирился с тем, что не сможет. Не умеет он делать больно умышленно. Не умеет и не хочет. Даже по мелочам.       — Ну, видимо, ты не особо стараешься, — вернул его из воспоминаний голос Юнги.       А о чем они говорили-то? Кажется, что у него не выходит как следует выбесить Чонгука.       — Просто… — он вскинул взгляд, — Чонгук, он не выглядит как человек, который встречается со мной из-за одного только спора. Мне правда кажется, что я нравлюсь ему, понимаешь? Он доверяет мне! И я не могу просто взять и начать травить его по полной программе!       — Хочешь сказать, что готов закрыть глаза на спор и просто продолжать встречаться? Сможешь простить его?       — Не смогу, — он нервно теребил пальцами низ рубашки. — Я пытался, не получается. И… я злюсь, стоит вспомнить о споре, мне больно, обидно и… стыдно. Перед собой — за то, что не могу просто бросить Чонгука. В одно мгновенье решаюсь все прекратить, но как только открываю рот, понимаю — что ведь на этом все. Закончится, понимаешь?       Юнги тяжело вздохнул. И сел на кровать рядом с Тэхёном.       — Ты становишься поразительно слепым, когда дело доходит до отношений, Тэхён. Вспомни Джихуна.       — А что с ним? — тут же насторожился он. Юнги вообще редко заговаривал про его бывшего, прекрасно понимая, насколько сильно это неприятно Тэхёну.       — Я в жизни не поверю, что за полтора года измен ты не заметил ни единого признака того, что тот ходил налево.       Кольнуло.       — Нет, не заметил.       — Ты просто не хотел замечать, Тэ, — не согласился Юнги. И смотрел, зараза, прямо, прекрасно понимая, что прав. — Уверен, что ты хоть что-то да видел, хоть что-то да подмечал. Но закрывал глаза, оправдывая придурка. А все потому, что не хотел верить и пытался сохранить отношения. Отказывался подозревать Джихуна, убеждая себя в том, что он хороший человек и не может так поступить.       — Даже если и так, — грубовато перебил Тэхён. — То зачем ты говоришь об этом сейчас?       — За тем, что ты опять пытаешься задавить свои обиды. Говоришь мне, что Чонгук влюблен, но ты уверен в этом? Может, ты опять вознес очередного ублюдка до небес и готов простить ему все, что угодно, м?       — Да нет же, Чонгук — не такой!       — Или ты думаешь, что он не такой, — безжалостно отрезал Юнги. — И не надо на меня сейчас так злобно смотреть. Я — последний, кто хотел бы, чтобы он оказался мудаком, поспорившим на тебя, но это свершившийся факт. И, если ты можешь простить это, то было бы прекрасно. Но зная тебя — нихрена ты не можешь. Вот и мучаешься сейчас, веря в то, что твой Чонгук хороший, но в то же время злясь на него.       — Ты прав, — выдавил Тэхён. Юнги слишком хорошо его знал и, как всегда, прекрасно понимал, что творилось у него на душе.       — Мне плевать на него, Тэ, — уже мягче заговорил друг. — Похуй мне на Чон Чонгука. Просто выходит, что в этой ситуации из вас двоих страдаешь только ты. Ты знаешь о споре, бросить Чонгука не можешь, но и оставаться с ним — тоже. Давай реши уже что-то, блять. И сделай, как решишь.       — Я, — он невесело улыбнулся, — это как защитная реакция, попытка спрятать боль за улыбкой, — иногда начинаю разговор и думаю, что вот сейчас все выскажу ему и мне полегчает. А потом понимаю, что после этого наши отношения закончатся. И замолкаю. Потом ругаю себя за то, что такой размазня, злюсь и снова прихожу к выводу, что должен бросить Чонгука. Хочу сделать ему больно, так же, как мне, а сделав — жалею, что так поступил.       — У тебя в голове полнейший беспорядок, ты в курсе? — Юнги прислонился своим плечом к его.       — Если бы я знал, чем на самом деле руководствуется Чонгук, встречаясь со мной, было бы куда проще. Но все, что у меня есть — одни догадки. И то, ты сейчас говоришь, что я, вполне возможно, все надумал.       — А с ним поговорить? Словами? Через рот. Не?       — Три недели пари еще не прошли, — Тэхён ничуть не обиделся на скепсис, звучавший в голосе друга. — Откуда мне знать, скажет ли Чонгук правду? Я сто раз хотел спросить. А в голове… Ну прикинь, он такой: «о, да, я поспорил, а ты поверил. Прощай, Тэ» — и бросит меня. Дерьмово же… или скажет, что влюблен, а я буду думать: он так спор пытается выиграть или реально влюблен? Короче, как бы я ни поступил, со всех сторон засада.       — Надо было меня послушать, — Юнги хохотнул. — Тогда не загнал бы себя в такую задницу.       — Послушать тебя — это втащить Чонгуку тогда? — Тэхён тоже улыбнулся. Абсурдность ситуации была одновременно и грустной, и смешной.       — Угу, — промычал тот в ответ. — И никаких тебе раздумий и проблем.       — Да уж, — Тэхён откинулся назад, укладываясь на спину поперек кровати. — Я сам забрался в ловушку и теперь не понимаю, что делать.       — Ну, то, что ты злишься — это вполне нормально, все же он поступил хреново и обидел тебя. Но и то, что ты боишься его потерять, тоже ожидаемо. Влюбленные люди могут многое простить.       — Ты меня сейчас прописными истинами грузить будешь?       — Прости, — Юнги хмыкнул и улегся рядом. — Кстати, а что это за дебильная розовая футболка была на Чонгуке пару дней назад?       — Блять, — Тэхён засмеялся.       — Так и знал, что это твоих рук дело.       — Да, я купил парные футболки, выбрал максимально идиотские и полдня выносил Чонгуку мозг, что мы должны прийти в них в универ. Он сопротивлялся, как мог, психовал, пиздец. Клянусь, я думал он разорвет эту футболку на мелкие кусочки — с такой ненавистью смотрел на нее.       — Но в итоге сдался?       — Я был очень настойчив, — Тэхён невольно разулыбался, вспомнив, как уговаривал Чонгука — на коленях и с членом во рту. Тот настолько громко стонал, что, кажется, согласился бы прийти в универ не только в розовой футболке, а в костюме хэллоу китти, если бы он попросил.       — О, нет, не рассказывай, я не хочу этого знать, — потребовал Юнги, явно догадавшись, к какому именно способу уговоров прибег Тэхён.       — В общем, он пришел в футболке, а я сделал вид, что забыл о договоренности. Видел бы ты его лицо, — он прыснул в кулак.       — Пакостник мелкий, — со смешинками в голосе прокомментировал друг. — Тебе хоть легче от этого становится?       — Нет, — честно ответил Тэхён. — Я решил, что больше не буду… Толку-то? Просто издеваюсь над Чонгуком, и все. И над собой тоже.       — Ну надо же, ты смог решить хоть что-то, — пробурчал Юнги. — Знаешь, что? — повернувшись в его сторону.       — Что? — насторожился он тут же.       — Раз уж ты не хочешь расставаться с Чонгуком сейчас, то дождись истечения срока пари. А потом брось его сам.       Он поморщился.       — И что это даст?       — Если Чонгук влюблен, то придет объясняться и попытается тебя вернуть, невзирая на спор. А если тот был с тобой только из-за пари, то обломится, ведь ты бросишь его первым, сообщив, что все знал.       Тэхён задумался. Слова Юнги, на первый взгляд, звучали вполне логично. Но страшно же…       — Допустим, ты прав, — получив в бок тычок локтем, он зашипел от боли и исправился: — Да прав ты, прав. Я варианта лучше, пока, не вижу.       — Сколько там еще осталось? До конца?       — Пять дней.       Да — он считал. Каждый чертов день считал.       — Ну вот, через пять дней ты узнаешь, что Чонгук испытывает к тебе на самом деле. А пока… ну кайфани от этих отношений, насколько сможешь, и перестань постоянно думать — у тебя по лицу видно, как скрипят в мозгу шестеренки.       — Ладно.       Он выдохнул. Наконец-то сумел принять хоть какое-то решение, пускай, ему для этого и потребовалась помощь.       — Я поехал к Хосоку, — Юнги встал и уже у самых дверей посмотрел на него. — И, Тэ, ты мне скажи, если все же соберешься бить лицо Чонгуку. Я помогу.       Тэхён, оставшись один, потянулся к мобильнику. Пускай у него осталось совсем немного времени, каких-то пять дней, но он сможет побыть счастливым хотя бы столько. Без злости. Без постоянных размышлений и неспособности принять решение. Просто — рядом с Чонгуком.       Он открыл мессенджер и набрал сообщение:       «Чонгук-и, можно, я приеду?»