Сказание о драконе

Они шли почти целую ночь и остановились лишь тогда, когда заря окрасила небо в нежный персиковый цвет. Холодало — на траве выпала роса, и темное время суток становилось все более неблагополучными для подобных путешествий. Сун Лань застегнул накидку до самого горла и хотел было предложить Синчэню купить в городе такую же, но тот заверил, что драконье тело куда выносливее человеческого, в том числе и в том, что касается температур, потому Цзычэнь больше не стал тревожить его по этому поводу. Заклинатели Сяо и Вэй (Сун Лань предпочитал называть их «драконы» про себя) всю дорогу увлеченно беседовали, в то время как Цзычэнь, следуя за ними и впрямь как молчаливая тень, обдумывал сложившиеся вокруг него обстоятельства. Вэй Усянь, которому он по-прежнему не доверял и за которым пристально наблюдал, сказал, что если они продолжат двигаться в том же темпе, то уже через день (в их случае ночь) окажутся близ подножия горы. Когда была возможность, они вставали на мечи и путь становился несколько короче; когда же появлялась опасность того, что их могут увидеть (за ними все же по-прежнему следовали заклинатели Цзинь, наверняка одним отрядом не обошлось — в Благоуханном дворце было достаточно стражи, чтобы собрать целую армию), они спускались и шли пешком. Так прошло время до рассвета. Остановившись на постоялом дворе, спутники сложили все свои деньги вместе — хватило на три отдельных комнаты, сытный завтрак, который вполне можно было назвать ужином, и некоторую еду в дорогу. Поначалу Сичэнь предлагал взять им одну комнату на двоих, как уже было заведено, но Сун Лань слишком сильно хотел вымыться: за несколько дней дороги ему начало казаться, что все его тело целиком и полностью состоит из грязи, а вместо ци по его меридианам сыпется песок. Так он впервые за долгие недели оказался в компании самого себя. Вода успокаивала и позволяла сосредоточиться на внутреннем состоянии не хуже медитации. Омывая тело, обтираясь затем влажной тряпкой, Цзычэнь почувствовал, как сходит на нет ставшая привычной неприятная усталость и как понемногу оживает его ум. Вопросов оставалось больше, чем ответов, и он, единственный человек в компании, не мог понять многих драконьих премудростей. Что будет, когда они дойдут до горы? Значит ли это, что их путешествие наконец будет окончено? Сможет ли он подняться наверх вместе с остальными или подножие — последний рубеж, который им предстоит преодолеть втроем? Если так, то что же он станет делать после того, как расстанется с Сяо Синчэнем — вернется к себе в клан, в котором продолжит жить, как жил, или вновь отправится путешествовать? Сердце его было неспокойно. Все произошло как-то чересчур быстро — казалось, только вчера в его жизнь ураганом ворвался Сяо Синчэнь, слепой бродяга, оказавшийся вполне себе зрячим драконом, спас ему жизнь, попал в передряги и вырвался из них, оказался в ловушке, сбежал из нее, навлек на себя гнев целого клана и главы Цзинь и вновь выбрался сухим из воды, еще и вытащил следом за тобой Цзычэня. Это было… как невероятный сон, пробуждения от которого Сун Лань боялся. История, которая изменила его, сделала терпимее, усмирила гнев, который он носил в своем сердце долгие годы. Разве не чего-то подобного он желал, когда решил странствовать по миру в одиночку в поисках правды? Последние приготовления ко сну были завершены. Осторожно сложив верхние одеяния и задернув шторы, Цзычэнь снял шпильку и распустил влажные волосы. Теперь можно было ложиться. Нужно было набраться сил — путь предстоял долгий, Вэй Усянь горел желанием добраться до подножия уже к завтрашнему утру… Неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть и вынуть из ножен Фусюэ. Держа меч прямо перед собой, Сун Лань воскликнул: — Кто? — А-Лань, это я, — донесся до Цзычэня знакомый голос, и рука с клинком дрогнула. Что Сяо Синчэнь забыл близ его покоев? — Можно войти? Сун Лань со вздохом потянулся за верхними одеяниями. Ну вот, ни о каком сне не могло идти и речи. Не то чтобы он не хотел поговорить с человеком, с которым, возможно, уже завтра придется расстаться, просто… он так хотел спать! — Проходи, — бросил он, криво перевязывая пояс. Фусюэ вернулся в ножны и занял привычное место у его постели. — Что-то случилось? — Честно говоря, я просто не мог уснуть, — Синчэнь виновато улыбнулся, запирая за собой дверь. — Не хотел тревожить юного господина Вэя, я, должно быть, и без того его сегодня утомил своими расспросами. Надо же, ты только подумай — его мать была ученицей моей наставницы! Это же настоящее чудо — встретить другого дракона. Я думал, что никого не осталось среди людей, что их всех перебили еще в той кровавой бойне, но он оказался здесь, и это… ох, Небо, это так здорово! Его глаза буквально сияли, когда он говорил об этом, и Цзычэнь, пусть и не разделявший его радости в полной мере, все равно против воли улыбнулся. Видеть его доброго друга в столь замечательном расположении духа было очень и очень приятно. Синчэнь наконец нашел то, что так долго искал: свою семью, близких и драконий клан. Теперь он вернется к ним — туда, где ему и место. Сун Лань еще больше ощутил, что будет там лишним. — Синчэнь, раз уж ты пришел сейчас, я хотел бы поговорить с тобой, — храбрясь, произнес тот, начиная свою речь. Синчэнь весь обратился во внимание, уловив в голосе своего друга тревогу, которая ему совершенно не понравилась. — Получается… когда мы дойдем до горы, мне придется оставить тебя? Все же, твой дом там, а мой — здесь, в Цзянху. Ты дракон, а я — человек. Синчэнь пораженно застыл, слушая его с бьющимся в горле сердцем. Как же так! Они столько пережили вместе, через столько прошли рука об руку, и теперь Цзычэнь говорит ему о том, что им придется расстаться?! Неужели все то, что они пережили вдвоем, какие отношения построили, ничего не значило для Сун Ланя? Бросив на друга отчаянный взгляд, Синчэнь выпалил: — Неужели ты этого хочешь — расстаться со мной и больше никогда не видеться? Цзычэнь тяжело вздохнул. — Ты ведь и сам понимаешь, что дело совершенно не в этом. Я не хочу оставлять тебя, но у драконов свой путь, а у людей — свой. Я не могу жить чужой жизнью, потому как только ты уйдешь, я вернусь в клан. Туда, где мне самое место. Синчэнь неосознанно придвинулся ближе, глядя Цзычэню прямо в глаза, остановившись в нескольких цунях от его лица. Он слушал его с замершим сердцем, а когда тот закончил, резко выпалил: — Слушай, А-Лань, господин Вэй рассказал мне кое-что! Оказывается, после моего исчезновения наставница нашла и выходила раненую заклинательницу, и мало того, что гора ее пропустила, несмотря на все защитные талисманы и механизмы, так она и вовсе осталась там, выбрав жизнь вместе с Баошань-саньжэнь! — он взволнованно сглотнул. — Какая разница, кто человек, а кто — дракон? Никакой! Это не важно. Важно, что заклинательница сама приняла решение. Нет никаких правил, по которым люди должны жить здесь, а драконы — там, понимаешь? Потому если ты не хочешь уходить, мы… мы можем быть вместе! Ты и я, мы можем продолжать странствовать и помогать людям, как тогда в деревне, хочешь? И поселиться в домике на горе, у нас может быть свой дом! Синчэнь уставился на дорогого друга с волнением во взгляде — его ладони покрылись холодным потом. Выговорившись, он был готов принять чужой ответ. Теперь Сун Лань хотя бы знал, что у них есть возможность оставаться вместе – тем более, что сам Синчэнь вовсе не хотел расставаться с ним! Цзычэнь придвинулся еще ближе к нему, обдумывая эту мысль. Отправиться на гору вместе с ним? Жить не так, как его предки, а выбирать судьбу самостоятельно? Помогать людям и с чистой душой продолжать странствия? Разве не этого всего он так страстно желал все свое юношество? — Синчэнь, я… — он неуверенно вздохнул и отвел взгляд. Ладони покалывало от напряжения: так давно он не разговаривал с кем-то, находящимся столь близко. В глазах у Сяо Синчэня плясали звезды, а его тихое дыхание чувствовалось на коже. Он был так близко — можно было рукой коснуться, потрогать нежную кожу. Что за нелепые мысли! Цзычэнь тут же мысленно отругал себя, пытаясь заставить отвести взгляд и подумать о чем-то ином, но ничто не могло отвлечь его от озадаченного вида дракона, ставшего за эти дни его дорогим другом. Тот опередил его: Синчэнь первым коснулся чужой ладони, лежавшей поверх постели, и слабо пожал ее. Он не раз видел, как люди проявляют свою привязанность, и такие жесты они использовали очень часто — раньше дракон не понимал человеческой нужды в прикосновениях, однако рядом с другом неожиданно прозрел. Синчэню понравилось касаться его, и потому он крепче сжал руку Цзычэня, заглядывая тому в глаза. — Все в порядке? Ты хотел что-то сказать, — мягко напомнил он, обращая на себя внимание Сун Ланя. Тот смущенно закивал, как-то слишком резко, чтобы это было правдой: — Д-да, все хорошо, я просто подумал… я не думал, что все обернется так. Что ты и я… — Станем спутниками? Я тоже не знал, что так получится. Но как только я впервые услышал твой голос, как только я снял повязку и увидел тебя, Сун Цзычэнь… я понял, что я могу тебе доверять. Должно быть, дорогим друзьям, действительно ценящим их отношения, не стоило делать нечто подобное, но Цзычэню было уже все равно. Сердце его зашлось, и он, сам не осознавая, что творит, резко подался вперед, сжимая чужую ладонь в своей. Мгновение, и его губы оказались на губах того человека, которого он еще недавно считал своим врагом. В этот же момент дверь отворилась, и на пороге появился ни кто иной, как Вэй Усянь. *** Посреди леса стояла тишина. Казалось, что все застыло в моменте: ни птица не вскрикнет, ни ветка не хрустнет. Лань Ванцзи приказал своим адептам выжидать, и потому заклинатели разбили небольшой лагерь между деревьев, чтобы немного передохнуть и определить, куда дальше двигаться. Сохраняя молчание, Ханьгуан-цзюнь вышел на разведку — они были совсем близко к тому самому месту, об этом свидетельствовали и реакция специальных поисковых талисманов, и карта, судя по которой точка назначения располагалась на расстоянии дня пешего пути. Им было необходимо поймать Вэй Усяня до того, как тот скроется на горе, на которую нет прохода простым смертным. Быть может, стоило бы опередить их, чтобы этот убийца попал прямо в засаду… — Ванцзи! — донесся до Лань Чжаня знакомый голос, и рядом с ним спустился с меча Цзэу-цзюнь, как и всегда ослепительно идеальный. На его лице не было и тени спокойствия: Лань Сичэнь летел сюда от самых Облачных Глубин, не останавливаясь ни на секунду, чтобы догнать брата, пока тот не успел совершить ошибку. — Брат? — удивился Ванцзи. — Что ты здесь делаешь? — Я прибыл за тобой, — вздохнул тот, и только теперь Лань Чжань заметил, как тот вымотался и с трудом стоял на ногах. — Почему же ты не сообщил ни мне, ни дяде о причинах своего странствия? Я услышал об этом от адептов, но не поверил их словам, пока не прибыл сюда самостоятельно — неужели ты и вправду преследуешь Вэй Усяня? — У нас с ним личные счеты, — уклончиво ответил Ванцзи, после чего вгляделся в звездное небо, чтобы определить направление пути. — Он — убийца. Необходимо нагнать его как можно скорее и совершить правосудие, пока не стало поздно. Лань Чжань действительно считал именно так. Вэй Усянь причинил много зла простым людям, но до сих пор, спустя столько лет, оставался на свободе — разве это было правильно? Есть ли разница, дракон или человек, если он — убийца? Испокон веков драконы не интересовали клан Лань. Заклинатели оставались в стороне от конфликта людей и нечеловеческих существ, считая, что не имеют никакого права вмешиваться. Все, что волновало их — справедливость, и именно это знание они передавали из поколения в поколение своим адептам. Лань Сичэнь глубоко вздохнул. — Брат, ты совершаешь поспешные действия. Нам стоит предать Вэй Усяня всеобщему суду, а не вершить убийство на месте, — во взгляде его сквозил укор, хотя тон его голоса был мягок. Цзэу-цзюнь прекрасно знал, что на уме у его брата. Он взволнованно повторил, уже несколько громче: — Не надо, Ванцзи. — Помнишь ли ты, что Вэй Усянь нанес личное оскорбление клану Лань, убив своими руками Лань И? — нахмурился Лань Чжань, сердито подняв взгляд. — Кроме трех сотен убийств, совершенных им за все время, это — было самое запоминающееся для нашего клана. И ты все еще намерен спустить ему это с рук? — Ты… действительно веришь в эту историю? — Сичэнь сокрушенно покачал головой. — Никто не знает, было ли это правдой. Следов и останков Лань И не нашли. — Хочешь сказать, клан Лань солгал всему заклинательскому миру? — Лань Чжань сжал Бичэнь до побелевших костяшек и развернулся к брату, смотря на него в упор. — Хочешь сказать, старейшины передавали нам неверные учения? Сичэнь видел, что Лань Чжань начинал по-настоящему злиться, и лишь вздохнул. Все Лани иногда бывали упрямы — но Ванцзи, казалось, был упрямее остальных. Он тяжело вздохнул: — Я такого не говорил. В действительности, я переживаю за тебя — мы оба знаем, что Вэй Усянь — сильный противник, а его умения и навыки так и не были изучены до конца. Его мощи может оказаться… несколько больше, чем твоего желания мести. Прошу, будь осторо— — Брат, — прервал его тот, смеряя раздраженным взглядом. — Я и без того предельно осторожен. Прошу, перестань беспокоиться обо мне так, будто мне по-прежнему не доверили в руки меча, и напиши письмо в клан. Раз Вэй Усянь — дракон, нам понадобятся сильные артефакты. Лань Сичэнь покачал головой. На него, сжав руки в кулаки, смотрел взрослый, мудрый заклинатель, Второй Нефрит Гусу Лань — и во взгляде его все еще крылся тот юный и упрямый Лань Чжань, который неустанно следовал правилам и мечтал о сражениях, еще даже не получив меча. Старший брат никогда не умел отказать ему. — Хорошо, — он сдержанно кивнул. — Я попрошу прислать талисманы из запретной секции библиотеки.