Цветы яблони на снегу

Стук боевых барабанов огненным дождём осыпал воздух, словно гром поразил чистое небо, протяжно завыли горны, звук которых тут же заставлял невольно содрогаться, ведь что-то глубоко внутри уже знало, что это — звук беды. Чёрное беззвездное небо заалело, все парящие благодаря магии заклинателей фонари приняли багровый цвет, что только сильнее толкал в битву. Слышалось, как крупные воины точили о камень свои клинки, блестевшие цветками яблони под кроваво-красным светом. Под площадью, на которой собралась вся знать, расположилась массивная арена, окруженная тонким каменным валом, а возле него уселись готовящиеся к битве заклинатели и простые бойцы. Сунфэй поискала глазами: было много знакомых ей людей, но в толпе разноцветного шелка ярко выражалась чёрная мохнатая «грива». «Она точно сказала бы мне всё вчера, если бы участвовала...» — нахмурилась девушка, продолжая чувствовать покалывание, будто перед бурей, будто что-то вот-вот должно было случиться. Конечно, на бойцовских состязаниях всегда так, в воздухе витает дух напряжения, все будто были на натянутой тетиве, с которой в любой момент должна была соскочить стрела — и должна была начаться битва. Вскоре рядом с Сунфэй послышался звук, от которого та невольно содрогнулась — пара хлопков в ладоши и знаменитая тихая усмешка Тоу Баоку. С каких пор он успел подобраться так близко? — Что ж, я думаю, мы достаточно заждались, — тот прикрыл глаза, скучающе подперев подбородок ладонью, после чего резко подвелся со своего места и торжественно поднял руки к небу. — Да начнётся битва! И тогда, как по команде, первая пара бойцов сорвались, с боевым кличем бросившись друг на друга. Из Ордена Цзуньмэн был мужчина с коротким одноручным мечом, окруженным стайкой золотистых талисманов, в то время как от клана Тоу пошел мускулистый гигант с громадной секирой. В столичном Ордене редко встречались крупные бойцы, полагающиеся на физическую силу, основная специализация Цзуньмэна — это защита, а потому большинство было профессионалами по барьерам, экзорцизму, боевой музыке, и редко кто брался за холодное оружие, да и то было легким и опиралось на свободу движений и некую грацию, в то время как на севере, в более суровых условиях, людьми ценилось не столько умения владеть колдовством, сколько большим оружием. Нельзя было сказать, что в этой битве исход был предрешен — оба сражались как тигры, вот только одно движения резко изменило ход битвы… Здоровяк от клана Тоу махнул рукой, в которой на секунду мелькнул чёрно-фиолетовый дым, и из его ладони вылетел крошечный снаряд, похожий на каплю крови, за ним — еще несколько, что тут же сбили с концентрации заклинателя из Цзуньмэн, и его противник вышел из битвы победителем. Вряд ли кто-то заметил что-то неладное, но Сунфэй точно понимала — это тёмное колдовство, и в этом её убеждала жуткая улыбка господина Тоу, что сидел подле неё. Если в процессе заклинания принимала участь кровь самого заклинателя — это точно ничего хорошего не означало. И тогда принцесса невольно испугалась за молодую госпожу Мао, на которую тёмная Ци точно пагубно повлияла бы. Правда подать ей сигнал было невозможно — она была слишком далеко, а сама Сунфэй сидела на виду у каждого участника состязания, в том числе и его виновника. Последующие пару битв прошли спокойней — в них, бесспорно, одержал победу Орден Цзуньмэн, а вот четвертыми вышли те, кого Не Сунфэй боялась увидеть на каменистой арене: Мао Иньхуа, вооруженная чёрной четырехструнным вытянутым саньсянем, золотистые струны которого та перебирала громадной когтистой перчаткой, явно еще одним демоническим артефактом; и долговязого молодого алебардщика на стороне противника. Судя по телосложению, заклинатель в основном опирался на ловкость и скорость в бою, что делало из него трудного противника для Иньхуа, что специализируется как раз-таки в боевой музыке. В своих мыслях Сунфэй уже принялась судорожно продумывать тактику, как её подруга может выкрутиться, хотя знала, что не сможет ей подсказать, как победить, или хотя бы не пострадать, а потому лишь нервно поднесла руку ко рту и вцепилась зубами в свой палец. Послышался свист — сигнал к началу боя, и длинная алебарда сверкнула в цуне от девушки, что ловко увернулась, натянув струны инструмента так, как только ей это позволяла грубая толстая перчатка, но не успела она их спустить, как клинок вновь сверкнул над её головой, а далее последовал резкий выпад, явно сбивший её с позиции, делая её легкой добычей. Тем не менее, Иньхуа ловко отскочила и всё-таки контратаковала, выпустив три струны прямо в противника, что парировал удар основанием своего оружия. И тогда Иньхуа совершила необычное действие — откинула демонический артефакт, как ненужную вещь, и на костяшках её рук сверкнул острый металл, и девушка, увернувшись от очередного выпада, ухватилась за основание алебарды, после чего стукнула оппонента обеими ногами, что неплохо его откинуло, повалив наземь. И тогда Сунфэй заметила её ликующую улыбку до ушей, обращённую к подруге, и уголки её рта тоже невольно поднялись вместе с облегченным вздохом, что всё обошлось… Или нет? Алебардщик от клана Тоу вдруг злобно зарычал, не в силах признать поражение, откинув победительницу от себя, после чего резко достал из-за пояса талисман, не похожий на обыкновенные — он не сверкал золотом, а был черным, как бездна, а иероглифы на нём были выписаны чистой кровью. Юноша приклеил артефакт на запястье, после чего оторвал вместе с немалым куском плоти, открывшим глубокую кровоточащую рану, один вид которой приводил в ужас. Тот болезненно завыл, но в тяжелом дыхании слышалось еще что-то… и это та же хитрая ухмылка, и вскоре вся кровь из раны обратилась снарядом шириной в два цуня и полетел прямо в противницу, что могла блокировать удар только закрыв лицо своей перчаткой, но кровавый снаряд прошел насквозь и прожег зияющую дыру как и в ткани, так и в коже. Иньхуа изумлённо воскликнула, откинув загоревшуюся перчатку, и с полными ужаса глазами посмотрела на противника, что явно хотел закончить начатое. — Эй! Что это вообще означает?! — Сунфэй не могла сдерживаться, наконец набросившись на Тоу Баоку, бесцеремонно схватив его ворот, как непослушного щенка, и прокричав ему это прямо в лицо. — Сунфэй!!! — глаза Императрицы налились от злобы кровью, и та с той же грубостью потянула дочь на место. — Что значит «Сунфэй»?! Как можно терпеть то, как враг использует запрещенные техники прямо в сердце Империи, да еще и ранит простых людей? Разве вам не ясно, как день, что этот… этот подлец что-то задумал?! — заклинательница продолжала тыкать пальцем государя прямо в грудь в максимально неподобающей и грубой манере. — И вправду, спокойней, молодая госпожа Не, — ехидно усмехнувшись, Баоку отодвинул её руку, будто она была надоедливой мухой. — Разве не было очевидно, что я действую в своих собственных интересах? Не моя вина, что вы не сразу об этом догадались, — вдруг он с помощью цингуна в пару прыжков добрался до вершины пагоды, что стояла посреди площади, скрестив руки на груди. — Как я уже говорил, я просто хочу проверить, насколько хорошо вы справляетесь с тем, для чего были созданы — для защиты Империи, — и после этих загадочных слов тёмный туман явился в его ладони, и парой странных движений вызвал толчок из земли, тут же всполошивший всех собравшихся. — Раз уж маска была скинута, то повторю эти заветные три слова снова: Да начнётся битва!!! И тогда толчок повторился, потом еще один, за ним — сразу два, и столица уже утонула во всеобщей панике. Сердце Сунфэй тут же сжалось — она не могла оставить людей в беде, но и кто-то должен был поймать негодяя, пока тот не сбежал. И вдруг принцесса услышала треск… плиты под ногами покрылись трещинами, и вскоре послышался грохот и тряска, не виданные до этого — разлом пошел аж от площади до западной стены столицы, словно гигантская рана в земле, а вскоре она окончательно открылась и из неё хлынула жёлтая кровь — земля раскололась, и громадная трещина начала образовывать ущелье, отводя куски земли друг от друга, разрушая здания, дороги, будто всепожирающий змей, затягивая всё в бездну. И тогда Сунфэй тут же приняла решение, бросившись с площади вниз по ступенькам — откуда доносились искаженные ужасом голоса, где уже были первые раненые, что нуждались в защите, которым нужен был герой. И подбежав ближе, она увидела, что это была не просто трещина в земной коре, нет… это была зияющая горящая пропасть, ведущая в саму Преисподнюю, оттуда доносилось холодное завывание мертвецов, бульканье кипящих Желтых Вод, от которых исходил чудовищный смрад, от которого всё будто гнило вокруг, а по стенам ущелья ползли мерзкие клыкастые облезлые твари, выпучив свои гигантские глаза, урча от предвкушения и ликования. Это был буквально проход в самые глубины ада. Трава пылала, горели Императорские сады, что выращивались столетиями и целыми династиями, чудовищный грохот осыпавшихся зданий разносился по всей столице, а отовсюду слышались душераздирающие крики, плач полный отчаяния и безысходности, болезненные крики, молитвы о пощаде всем возможным богам, скрежет когтей демонов и их грозное рычание. Воцарился новый хаос. Но уже не тот, что вызывал восхищенный вдох, что так радовал своим разнообразием, где сияло не жестокое пламя войны, а полчища разноцветных бумажных фонарей, сделанных кем-то с особым трепетом и любовью. Это был истинный хаос, утаскивающий в пучину сверкающих клинков, надрывающихся в крике душ и кровавого гноя, которым забивается старая рана. Хаос, запирающий в окровавленную клетку, сковывающий кандалами, вонзающий острые иглы в тело, пускающий кровь с горла, пытающий раскалённой сталью и прожигающий ею жалящую рану. Сунфэй больше всего боялась именно его. Когда сотни, тысячи, десятки тысяч невинных утопают в этой кровавой массе, и жуткая мысль о том, что спасти всех невозможно, а скорее всего, придется потерять большинство, змеиным выпадом жалила в самое сердце. Смерть уже петляла меж этих улочек, некогда полных радостного смеха, забирая души: одну за другой, одну за другой, прямо на глазах. Нет, Сунфэй не пошла за императорскими стражниками, дабы вместе с приближенными Императора покинуть столицу, нет, она ведь, в первую очередь, заклинатель — тот, в ком сейчас нуждаются простые люди. Она ловким движением достала из-за пояса прекрасный веер, украшенный горным пейзажем, а также искусно вырисованными иероглифами, однако на деле это было смертоносное оружие, режущее плоть не хуже бритвы. Благодаря цингуну девушка в мгновение сквозь пламя добралась до эпицентра резни, где одного из тех детей-сирот, что еще пару часов назад бегали здесь со сладостями и заливались счастливым смехом, схватил за ногу мохнатый собакоподобный демон, терзая и пуская вокруг брызги крови, смешанные с гноем. Принцесса совершила серию молниеносных ударов, не только откинувших и оглушивших тварь, но и обезглавив её, пустив из тела целый фонтан грязной чёрной жидкости. Её всегда приводила в ужас человеческая кровь, но рвать демонов с особой жестокостью для неё не было проблемой никогда, ведь эта кровь всегда была нечистой, мерзкой, воняла гнилью и смертью. Справившись с противником, Сунфэй махнула метелкой из конского хвоста, направив из неё исцеляющую духовную энергию, которой хватило, чтобы вернуть пострадавшей ноге мальчика подвижность, после чего напоследок бросила громкое: «Беги!». В ядре битвы девушка уже заметила среди толпы заклинателей, лязга их клинков и шипения талисманов, своего наставника, облаченного в доспехи из белого железа, в своей привычной манере грациозно отбивавшегося от двухголового змея. — Шицзунь! — сквозь неистовый шум крикнула мастеру Сунфэй, парировав удар запачканного мулом водного духа. — Сунфэй?! Почему ты не эвакуировалась вместе с отцом? — его грозный голос вдруг потеплел. — А впрочем, ты не зря не ушла. Много младших адептов ушли к защите западной стены, им точно не помешает твоя помощь. Прошу, береги себя! Она лишь кратко кивнула, бросившись сквозь пламя и развалины, когда-то звавшиеся столицей, а также легионы кровожадных тварей, к громадной каменной стене, по которой также прошлась гигантская трещина, вокруг неё сражалась с полчищами демонов кучка молодых заклинателей. Вот только среди них не было Мао Иньхуа, что тут же иглой укололо прямо в сердце. Её перчатку насквозь прожгло демоническим огнём, а значит тёмная Ци контактировала с кровью, что могло закончиться для девчонки очень плохо, а потому её нужно было найти немедленно. И стоило Сунфэй об этом подумать, как она услышала знакомый звонкий голос, искажённый ужасом, причём возле самой пропасти… Иньхуа из последних сил держалась за уступ, на котором безумно плясал и хохотал мерзкий обезьяноподобный демон, будто ликующе празднуя свою победу. И тогда принцесса со всей злобой совершила выпад, правда, к её неожиданности, тварь резко развернулась и блокировала удар тупым грубым тесаком, после чего воспользовалась шоком противницы и откинула её. Сзади уже послышалось рычание другого существа — громадного клыкастого трёхглазого волка, тут же занесшего тяжелую лапу для удара, но Сунфэй тут же ловко увернулась, правда демон-обезьяна уже оказался перед ней, неожиданно атаковав прямо по голове, правда вовремя отскочить не удалось — лезвие-таки задело кожу на лбу, и из раны тут же хлынула потоком горячая кровь. Это была несерьезная и неглубокая царапина, но она сильно ограничивала — ведь кровавая пелена застилала взор и не давала разглядеть движения противника, который еще и атаковал со всех фронтов. И когда Сунфэй поняла, что окружена стаей хищников, надежда возродилась вновь, стоило послышаться боевому кличу, и знакомая невысокая фигура оказалась на спине волка, стремительно прорезав ему шипастыми кастетами горло, и тот тут же жалобно заскулил, хотя это больше походило на крик стервятника, чем на собачий скулёж. Это дало белокурой сигнал, и та мигом бросилась на шокированного противника-обезьяну, ловким режущим ударом отбросив его пропасти, куда скинула простым пинком ноги. Отлично, теперь в паре с Иньхуа сражаться было гораздо легче, и количеством их больше точно не возьмут. Правда жестокое остервенение битвы вдруг испарилось, сменившись животным ужасом, стоило послышаться новому грохоту, а по пылавшему пустырю разнестись громогласному: «Стена падает»! В животе тут же похолодело, когда щебень посыпался с небес, а каменный гигант и вправду наклонился и медленно приближался к ним всем, и оставалось лишь бежать что есть силы. И пусть стена и была гигантской, цингун позволил большинству сбежать, заодно добив еще кучу демонов, но ведь простые люди не способны перемещаться так быстро… Где-то сквозь завесу пыли Сунфэй заметила движение — несколько бедно одетых купцов отчаянно пытались сбежать, пока стена не похоронила их живьем, и девушка тут же бросилась назад под накрытый громадной тенью пылающий пустырь, усыпанный расчлененными трупами монстров, после чего ловко схватила всех, кого только смогла, за плечи и потащила их подальше от опасного места, вот правда этот «груз» явно замедлял её, и спастись от удара стены удалось в последнюю секунду. Но не всё было так хорошо — прошлась сильная ударная волна, откинувшая Сунфэй обратно к зияющей пропасти, и стоило ей ухватиться за край ущелья, как и тот осыпался в крах от столкновения, и чувство гравитации тут же ускользнуло из-под рук: гнилой воздух пронзал кожу, стремительное падение кипятило кровь в жилах адреналином, булькающая желтая вода внизу всё приближалась, её тепло обжигало всё сильнее, а в горле застрял комом беззвучный крик, и оставалось лишь в ужасе закрыть глаза, надеясь проснуться от ужасного сна… Но вдруг её что-то… или кто-то поймал. Она могла это чётко сказать — что-то на подобии кривых пальцев держало её за сгиб колен и плечи, а от незнакомца исходила… какая-то зловещая аура, и Сунфэй точно не готова была открыть глаза — она знала, что её словил демон. И тот, судя по тряске, перескакивал с одного края ущелья на другое с помощью цингуна, а значит это довольно опасный и сильный демон, обладающий рассудком, так еще и знающий колдовство. Что ж, если она не решится хотя бы взглянуть в глаза этой твари — то и не узнает, как выбраться из её хватки целой, ведь демон мог тащить её в своё логово, подальше от кучки заклинателей, которые могут ему помешать. И представшая перед Сунфэй картина… удивляла. Первое, что она увидела — искривлённую в жуткой гримасе красную морду демона, покрытую уродливыми морщинами, с жуткими хищными жёлтыми глазами и длиннющими грязными клыками, и принцесса невольно ахнула от страха. Но после заметила, что это явно не настоящая кожа, а покрашенная гипсовая маска, и на самом деле её «спасительницей» была вполне себе похожая на человека девушка, вот только её кожа была мертвенно-белоснежной, словно та была неживой фарфоровой куклой, и в принципе только это, помимо тяжелой тёмной ауры, длинных когтей на тонких изящных пальцах и алых прямых рогов на макушке, выдавало её демоническую сущность. Одета она была в чёрно-белое ханьфу и красную накидку, больше напоминающую походный плащ, и в принципе её одеяния напоминали то, во что обычно одеваются бродячие заклинатели, также на её груди висела подвеска с каким-то крошечным багровым сияющим камешком. На ушах виднелись серьги, напоминавшие крохотные золотые колокольчики, а её длинные, чёрные как смоль, шелковистые волосы были заплетены в два пышных длинных хвоста по бокам, плетущиеся за ней, как два паруса. Она явно была совсем хрупкого телосложения и была ниже Сунфэй, и тем не менее, ей почему-то, вопреки здравому смыслу, стало уютней в объятиях демонессы, хотя жуткое осознание вдруг пришло в её голову, смыв все эти глупые мысли про то, что «она тоже человек» и «нет, она точно хочет меня защитить!». Янь Сухуэй — одна из Князей Демонов, что руководят легионами Преисподней. Сотни лет назад, при жизни она была ведьмой, практиковавшей тёмные искусства, владевшей целым игорным домом и целые дни проводившая во грехе, пока её не сожгли заживо. Когда Владыка Ада Янь-ло избирал Князей, одной из них тот выбрал Сухуэй, ведь её душа вышла из жестокого боя демонов победительницей. Её поведение всегда было трудно предсказать — она мастер иллюзий и лжи, и стать частью её изощренных злодеяний — почти что прямой пропуск в ад. И ей уж точно не стоило доверять, как бы не очаровывал её тихий обольстительный смех. Сердце Сунфэй лишь сильнее забилось в груди — победить она её не могла, выбраться из хватки — значит полететь прямо в Жёлтые Воды, а единственные надежды на спасение угасали, стоило золотому барьеру тонким слоем звездной пыли начать закрывать проход в Преисподнюю, а значит её не ищут или не подозревают, что в ущелье еще кто-то остался. Неужто оставалось сдаться Княгине Демонов и умолять её о пощаде? Звучало, как бред, но, похоже, оставалось единственной надеждой на спасение, и Сунфэй попыталась сильнее прижаться к «спасительнице», надеясь, что это хоть на что-то повлияет. К тому же, кто знает, может она действительно «тоже человек», или хотя бы еще имеет что-то человечное в душе?.. Вдруг ладонь Янь Сухуэй переместилась, прикрыв глаза принцессы, после чего на несколько секунд тряска прекратилась, и они будто провалились сквозь пространство, будто мирно парили, словно падающие осенние листья, в воздухе, а вскоре ощущение реальности вернулось, и Сунфэй почувствовала, как демонесса встала на ровную твёрдую поверхность, не опуская её из рук. Девушка оглянулась: они находились в просторной пещере, где-то совсем в другом месте, вдали от столицы, хаоса и кровавого побоища. Здесь было… тихо, прям как в той одинокой усадьбе: лишь иногда тишину нарушало умиротворяющее капание воды на камень. Вдруг Янь Сухуэй стёрла ладонью со лба заклинательницы кровь и, осторожно опустив её на землю, отошла в другой край пещеры, принявшись что-то перебирать, и тогда белокурая чётко увидела, насколько она на самом деле крошечная и хрупкая, и вправду фарфоровая кукла, которую всё хотелось погладить по голове, как очаровательного котёнка. Эй, а это точно Янь Сухуэй? Согласно всем рассказам об этой Княгине Демонов, она уже должна была начать осыпать её слащавой лестью, привела бы её в какой-то свой полный демонов игорный дом, и предложила бы сыграть в какую-то азартную игру, поставив на кон свою душу, а лучше еще и своей матери. Но эта дама всё молчала, не было даже слышно её знаменитого зачаровывающего смеха, от которого мурашки пробегали по коже. Может, какой-то другой демон решил воспользоваться её обличием? Нет, вряд ли кто-то смог бы так хорошо повторить её внешность, еще и достать все хваленые артефакты, в том числе и её знаменитый одноручный меч, что как раз свисал с пояса демонессы. — Эй, вы… — услышав чужой голос, Сухуэй тут же обернулась на него, прожигая принцессу взглядом жутких золотых глаз маски, что не позволяла разглядеть, что именно она сейчас чувствовала и собиралась сделать. — Вы… Зачем Вы меня сюда привели? Хотя, может и вернее будет спросить, почему Вы меня спасли… Я ведь знаю, что Вы — демон, но и не вижу зла в Ваших действиях, — она взглянула на неё с искренней добротой, явно давая понять, что не собирается тут же обтыкивать её талисманами и набрасываться с мечом, и что-то глубоко внутри хотело выдавить из неё улыбку, но Сунфэй всё же выдержала бесстрастное выражение. Ответ последовал не сразу — повисла мучительная тишина, а после демонесса резко выхватила из ножен меч, с украшенной киноварной головой птицы чёрной рукоятью, без слов давая понять, что «никакое это не спасение, глупая наивная девчонка!», и сделала резкий выпад, заставивший заклинательницу машинально увернуться, после чего донельзя быстро оказалась уже за её спиной и поднесла холодный клинок к горлу, а второй рукой снова прикрыла принцессе глаза, но уже гораздо более грубым движением, и когда острый чёрный коготь провёл алый кровавый след по её щеке — чувство реальности вновь ускользнуло, затягивая в сон...