Цветы яблони на снегу

Сквозь толпу Сунфэй тут же аккуратно подкралась к фиолетовой сфере, что была её главным интересом из всего, что здесь вообще происходило. Было трудно сказать, что конкретно это было за устройство, но судя по словам головореза, это резервуар тёмной Ци, что должен насыщать великанов, судя по всему, чтобы улучшить их боевые характеристики. От сияющего куска хаотичной материи исходили нити света, путь которых заканчивался на шеях спящих гигантов, вот только для какого боя культ собирается использовать насыщенных тёмной энергией демонов? Они всё-таки собираются напустить эту орду на человеческое поселение? Если так, то нужно было действовать незамедлительно, и даже если это не это является их целью — всё равно стоило придушить любую идею разбойников-культистов еще в утробе. И стоило Сунфэй приблизиться еще ближе к резервуару, сектанты как раз вовремя снова начали беседовать. — Я… я конечно не смею сомневаюсь в этом плане, но, кхм… какие вообще боевые характеристики нам нужны?.. — подал голос низкий культист со свитком-гримуаром в руках, явно тот, кто поддерживает сферу в действии. — Глупый вопрос! Они должны хорошо и быстро убивать! — снова засмеялся лидер культа. — Если серьезно, то мне нужна выносливость, понимаешь? Они должны держаться на поле боя так долго, сколько потребуется, пусть они и не будут сильно бить, но они должны выдержать фронт из тьмы врагов. И быть покорными. Чтобы план вообще прошел так, как мне надо. Сделай их еще тупее! Они должны быть слепыми машинами войны — ожившим воплощением ярости! — Но нам не хва… То есть… Да-да, я всё сделаю… Всё, как попросили… Что ж, это не было похоже на план нападения на мелкое поселение. Нет, это вообще было неправильно для плана захвата — это был план, отвлекающий внимание некой «тьмы врагов», пока сам культ собирается, судя по всему, уйти с золотом. Тогда они могли вполне метить глаз на какой-то из крупных городов севера и опустошить его казну, чего точно нельзя было допустить. К тому же, если гиганты пройдутся по городу, или хуже — упадут, то жертв и ущерба не избежать. Но стоило Сунфэй начать раздумывать над тем, как можно было бы разрушить это устройство, где найти брешь и как сбежать после всего, острое чувство, что за ней наблюдают, змеиным укусом впилось в шею. Заклинательница боялась оборачиваться, и даже не знала, кого меньше хотела бы там увидеть — лидера культа или Янь Сухуэй. — Эй, приятель, а ты что тут делаешь, чего отбился от остальной толпы? — худшие ожидания всё же стали реальностью, и сиплый басистый голос послышался прямо над ухом, обдавая холодной водой, что в каких-то несколько мгновений оказался уже здесь, а значит он наверняка давно следил за подозрительным членом культа. И ведь теперь Сунфэй была загнана в ловушку: молчать — остаться без головы, начать говорить — попасть в плен, ведь женщины редко были членами экипажа головорезов, чаще они становились, как бы ужасно это не звучало, расходным материалом. В какой-то момент повисло молчание, будто время и вовсе остановилось, хотя на деле наверняка прошло не больше 3-ех секунд, стоило лидеру культа снова заговорить, еще и приблизив голову так близко к голове. — И чего от тебя так пахнет кровью? Неужто балуешься новыми заклинаниями без разрешения? — он снова улыбнулся, будто отец, что без тени зла отчитывал сына, но судя по его хриплому дыханию и медленным движениям рук, явно готовым резко схватить недруга за шею, он был безумен, и уже наметил кинжал на новый скальп. Но вдруг остановился, и улыбка сошла с его лица. — Тьху! Какого чёрта от тебя так воняет духами?! Еще и женскими, ну и мерзость! Сунфэй принялась мысленно проклинать этих чертовых слуг, что в день праздника решили обрызгать её этим ядом с ароматом свежесобранных цветов. Вдруг лидер культа схватил её за руку и с силой потянул, уже собираясь стянуть капюшон, как вдруг подмога пришла оттуда, откуда заклинательница совсем не ожидала её получить… Клинок оказался возле самого горла разбойника, а рукоять была украшена знакомыми красными узорами. И пусть за его спиной стоял еще один культист в плаще, Сунфэй не могла не узнать этот меч и кому он принадлежал. Лидер культа тут же злобно стиснул зубы и, оттолкнув заклинательницу, молниеносно выпустил из пальца еще один снаряд крови, от которого его противник-мечник без особых усилий увернулся, одним резким ударом ноги повалив разбойника наземь, наступив на его руки. Головорез был в ярости, безумной ярости — он явно упивался возможностью убивать любого несогласного одним выстрелом, он боготворил своё же могущество, и тут кто-то посмел так легко его одолеть. Глаза его налились кровью, готовые вот-вот выскочить из орбит, так сильно он метал искры из них на незнакомца, посмевшего глядеть на него сверху вниз, и под тенью капюшона тот видел лишь пугающий красный огонёк. — Кто ты, чёрт возьми?! Твою мать, в моей команде не было ни одного мечника, никого, кто смог бы меня одолеть, а какой нормальный человек вообще попрёт в этот чёртов лабиринт?! Кто ты, скажи мне!!! — лидер культа орал это во все легкие, не отрывая взгляда от этого таинственного красного света в темноте, после чего его полное злобы выражение вдруг потеряло все краски с внезапным осознанием. — Ты… ты — демон?.. И в ответ незнакомец достал из-за плаща мешок золотых монет, и весь культ с благоговейным ужасом смотрел на его мертвенно-бледную руку с тонкими костлявыми пальцами с чёрными длинными когтями, после чего демон рассыпал перед разбойником кучку золота, которую тот тут же схватил и принялся рассматривать так, будто никогда в жизни не видел сверкающие лян, а после снова обратил взгляд на мечника, будто то была статуя давно забытого бога, и вдруг упал в поклоне, как перед идолом, которому поклонялся всю свою жизнь, видел нескончаемую мощь которого, при которой тот одним взмахом клинка рушил горы и осушал моря, а за ними приносил зарю цивилизациям, свет которой горел алым светом под чёрным капюшоном. — О великий лорд Мо! О Владыка Мо Иньчжан, пощадите этого ничтожного грешника, что посмел говорить вам такое прямо в глаза… — его голос, когда-то еще такой уверенный и жуткий, задрожал, и он сам больше напоминал испуганного торговца, или даже добычу, загнанную в угол хищником. Он наконец увидел, что не всесилен, когда взглянул в глаза истинному богу, для которого он и вправду ничтожен, и уже ЕГО жизнь не стоит не больше кучки эссенции, что насытит этого голодного демона. Но Владыка не сорвал с разбойника голову — нет, он всё в той же манере, что когда-то указывал путь Сунфэй, молча поднял костлявую, словно сама безмолвная и холодная Смерть, руку, указывая в очередной ход, ведущий вглубь лабиринта, и во всеобщей тишине вдруг послышалось жуткое завывание северного ветра в пустых коридорах, словно вой истязаемых там, внизу по течению Вайтарани, душ грешников. — Владыка… Вы собираетесь нас казнить? За то, что мы посягали на богатства и пытались обмануть Вас? — демон медленно кивнул, словно судья, выдающий приговор, и все краски сошли с лица лидера культа, он побледнел от отчаяния, но понимал — сбежать им не удастся, и их дни сочтены. Теперь всё становилось ясно, головорез и не собирался нападать на человеческий город, он решил поступить гораздо безумней — обмануть Иньчжана и, пока его армия будет отвлечена гигантами-предателями, украсть всё добро. Что ж, это была глупейшая и безумнейшая затея, ни странно, что план потерпел крах. Но это только подтверждало одно — этот лидер культа был умалишенным, и это вдруг блеснуло в его глазах, когда он резко встал и выхватил у одного из сектантов гримуар, кровью принимаясь рисовать сигил, дабы пробудить насыщенных тёмной Ци великанов, словно преследуемый охотником зверь, в отчаянии готовый к последнему прыжку, когда лезвие уже было над его горлом. И тогда резервуар лопнул, и оттуда вышел фиолетовый дым, напоминавший ту кровавую дымку, что вышла из расколотого черепа мертвого культиста, и земля снова затряслась, и из пелены вышли новые демоны — выше, сильнее, кровожадней — десятки красных огоньков замелькали в тумане. Послышалось грозное рычание, землетрясение усилилось — и орда бросилась в бой. Вот только Янь Сухуэй это не особо пугало — в пару прыжков она снова забралась на стены лабиринта и, стоило одному из великанов замахнуться на её мелкий силуэт, она без особых усилий отрубила громадную руку. Исполин взвыл, и липкая чёрная кровь снова полилась неистовым потоком — после была отрублена голова, свалившись прямо там, где стояла толпа уже разбешавшихся от страха культистов. Кровавый дым слился с тем, что был в резервуаре тёмной эссенции, и было слышно лишь громогласные душераздирающие крики и противное хлюпанье крови, чавканье, с которым лезвие прорывало толстую кожу, и вскоре демонесса вышла из кровавого месива, незапятнанная, вернув сияющий красным меч в ножны, а позади неё с грохотом и землетрясением попадали обезглавленные тела гигантов. Лидер культа безмолвно упал на колени. Да, он не знал, что для такого могущественного демона, будь то Янь Сухуэй или Иньчжан, за которого этот разбойник её принимает, кучка настолько слабых существ, как великаны — ничего не стоящий противник, даже если его слегка насытили дополнительной тёмной энергией. Головорез уже ждал, когда и его голова полетит вслед за другими в кучу, но Сухуэй снова лишь молча указала рукой на проход, явно стоя на своём. Тогда все члены культа переглянулись и покорно последовали вглубь лабиринта понимая, что выхода больше нет. Сунфэй вспомнила, что видела, когда была на верхнем слое лабиринта, и поняла, что, скорее всего, они направляются не к выходу, а к самому эпицентру шторма — Дворцу Иньчжана. Так что вообще Сухуэй собирается с ними сделать? Отвести к Князю Демонов, а дальше что? Заклинательница уже хотела бежать подальше от этого ужаса, но вдруг её снова схватили за руку и потащили вперед всей толпы, дабы вести её. Сунфэй взглянула на держащую её демонессу в одеяниях культиста: она всё еще была на несколько цуней ниже её, и даже несмотря на то, что солнце падало прямо на её лицо, под тенью его всё равно невозможно было разглядеть. Почему она вообще скрывает своё лицо? Ладно, насчёт культистов понятно, чтобы притвориться тем, кто господствует на этих землях, но почему она носит эту ужасную маску демона при Сунфэй? Хорошо, тогда назревал новый вопрос — почему она вообще водит с собой её, как какую-то собачку на привязи, а не берет и просто похищает? Мысли смешались в голове, не позволяя здраво мыслить, особенно когда холодная рука Смерти сжимала её собственную, как кандалы. Вообще весь культ вокруг неё шагал с явным страхом и отчаянием, ведь вели их буквально на казнь, и никто вообще не гарантирует, что в последний момент прилетит волшебный небесный камешек и вдруг убьёт Князя Демонов. Время шло, звуки шагов отбивались от стен лабиринта, и вдруг показались новые гигантские ворота, всё так же украшеные, как и те, которые вели внутрь лабиринта, и на них всё так же красовалась гигантская красная руна Мо. Это был переход в другую часть земель Иньчжана — новый лабиринт, и стоило Янь Сухуэй взмахнуть рукой, двери в щепки разлетелись, и мощный поток холодного ветра хлынул из проёма вместе с целой снежной бурей, а стоило белой пелене рассеяться — показалась бескрайняя заснеженная пустыня, обычная территория на севере Империи. Вот только эта явно была необычной, раз принадлежала Князю Демонов — стоило одному из культистов выскочить на пустырь, послышался знакомый треск и землетрясение, и вскоре посреди пустыни образовалась гигантская трещина, превратившаяся в ущелье, в которое неосторожный сектант тут же начал падать. Сунфэй не могла стоять в стороне, даже если это был головорез, а потому ловко словила его за руку. Культист застыл, разглядывая лицо под капюшоном плаща его спасительницы, понимая, что это не член его экипажа, к тому же еще и женщина, а потому принялся хлопать глазами, пытаясь понять, не показалось ли ему. Вот только вдруг перед его лицом промелькнуло лезвие, и… Сунфэй поняла, что теперь держит в своей руке чужую, отрубленную руку культиста, чей силуэт уже скрылся на дне ущелья. Заклинательница подняла взгляд и снова увидела тот же меч и тот же красный огонёк, горевший под капюшоном плаща. Сухуэй просто взяла и отрубила руку культисту, которого она спасла от смерти. Гнев так сильно кипел в сердце Сунфэй, что больше всего на свете она хотела бы скинуть этого демона вслед за своей жертвой, хотя прекрасно понимала, что это будет означать моментальную смерть… вот только не для демона, а для неё. Но змеиное гнездо, что всё это время приходилось держать закрытым, в душе обратилось неистовым пламенем злости, и Сунфэй сильнее сжала чужую руку, после чего поняла, что чаша её терпения лопнула, выпустив этот огонь, своим дымом затуманивший всякое здравое мышление, и, поднявшись, бросила кусок гниющей плоти в Янь Сухуэй. Убьёт или не убьёт — уже не так важно, как и для обезумевшего разбойника не было важно, стрелять в союзника или во врага, пока это приносило ему безумную радость. Заклинательница схватила демонессу за ворот и с особой яростью принялась её трясти, вглядываясь в ту бездну, что чернела под плащом. — Какого черта тебе вообще надо от меня, ты, мерзкий демон?! Сгинь же ты наконец!!! — она орала это так же, как лидер культа, с той же безумной злостью, которую вызывала эта густая пелена тайны, скрытая во тьме плаща. — Что ты вообще позволяешь?! Это сам лорд Иньчжан! И… ты кто вообще такая, что ты, мать твою, здесь делаешь?! — вдруг сам глава разбойников схватил Сунфэй за капюшон и стянул с неё плащ, и все наконец увидели её дрожащее от холода и злобы тело в легких белоснежных одеяниях, покрывшиеся инеем светлые волосы и прекрасное лицо, возле которого витало облако пара от всё того же мороза. Может когда она пряталась от этого головореза, то еще боялась, но сейчас оттолкнуть его от себя не было проблемой. — Я говорю, ответь сейчас же!!! — Сунфэй снова повернулась к Сухуэй, и та, на удивление, не проявляла особого сопротивления в ответ на её действия, пока та вдруг не потянула за капюшон. На секунду заклинательница испугалась, не останется ли она без руки, но демонесса лишь схватила её, связав руки какой-то грубой веревкой, после чего окончательно обездвижила её. Весь культ вопросительно посмотрел на Княгиню Демонов, держащую незнакомую им девушку за эти веревки. И вдруг вдалеке послышались удары в гонг и звуки горна, точно гром среди ясного неба, и ветер усилился вместе со снежной бурей, словно тот голодный белогривый зверь, всё это время завывавший в коридорах лабиринта, наконец сорвался с цепей, и на тонкой линии горизонта сверкнул золотистый огонь, будто молния подпалила одиноко стоящее дерево. Все немигающим взглядом уставились на сияющую точку среди бескрайних просторов, которая постепенно принимала четкий силуэт — это была колесница, в которую были запряжены собакольвы Шиши, чьи длинные гривы развивались на ветру подобно кучерявым золотистым рекам, словно сами непостоянные меняющиеся горы, а выпирающие клыки напоминали крошечные скалы. А сама колесница была украшена головой всё того же желтого дракона, символа центральных земель и элемента земли, а узоры на ней напоминали чешую, что говорило только об одном — настоящий Иньчжан прибыл. И пусть преимущество в возможной битве было не на стороне Янь Сухуэй, она стояла посреди заснеженной пустыни не как воин, рвущийся в последний бой, не как потерявшийся в снегах раненый волк, а как генерал, стратегия которого идёт своим ходом, который определенно всё контролирует, и стоит Золотому Дракону подойти ближе — клинок мигом пустит кровь и с него. Неистовая пурга била с удвоенной силой, и плащ Княгини Демонов развивался, словно паруса попавшего в шторм корабля; культисты вжались в землю, пятясь назад к выходу в предыдущий лабиринт, но обнаружили, что ворота оказались заперты, и их последний суд был пугающе близок. Увидев вдалеке пылающий алый глаз и обнаженный меч, сверкающий на снегу раскалённой сталью, Иньчжан махнул уздечкой, и запряженные в колесницу собакольвы с новой яростью принялись рассекать белую пустыню, гребя своими массивными лапами снег, и рыча в предвкушении масштабной битвы. Вот только посреди пустыря стояла одна Сухуэй в плаще культиста, а подле неё — кучка ни на что не годных смертных, и, к тому же, застывших в благоговейном ужасе, созерцая стремительно приближающуюся кровавую битву двух могущественных существ, способных сразить самих богов, и прихлопнуть простых людей, как кучку назойливых мух. Вскоре золотая колесница остановилась в нескольких чжанах от фигуры в плаще культиста, и можно было четче разглядеть Князя Демонов Мо: это был высокий широкоплечий мужчина с утонченными острыми чертами лица и длинными, будто лоскутья золотого шелка, волосами; на голове была высокая шляпа чиновника, одет он был в такие же позолоченные роскошные одежды, украшенные чёрным мехом и бесчисленными блестящими голубыми драгоценными камнями. В общем, он был больше похож на богатого наследного принца, чем на ужасного демона, и тогда к Сунфэй пришло страшное осознание — это было явно ложное обличие, и всё потому, что она знала этого человека — и это был государь Тоу Баоку. Конечно, после того, как Золотого Дракона изгнал с земель, на которых он господствовал, Чёрный Воин с севера, тот явно поплохел, и перестал показывать свой истинный облик, что наверняка не отличался особой незаурядной красотой. Что ж, Сунфэй знала, что Тоу Баоку — точно не тот, кому стоит доверять, и что он связался с тёмными искусствами, но не могла и подумать, что сам Князь Демонов решится заявиться в столицу и наделать там бед! Итого, Киноварная Птица Юга и Золотой Дракон Севера, давние враги, тысячелетие уже точащие ножи друг на друга, всё же встретились, будто само всепожирающее пламя и нерушимая скала, и трудно было сказать, когда уже начнётся эта долгожданная массовая кровавая бойня. Однако похоже, что Иньчжан и не был настроен на драку, и лишь смотрел на противницу с хитрой ухмылкой на лице, скрестив руки на груди, будто пришел побеседовать по душам. — Что?! Владыка Мо… Почему их двое?! Так ты всё-таки самозванец, да?! — безумно упился взглядом лидер культа в незнакомца в плаще и тут же рванул на него, вот только его всё же ждала та же участь, что и беднягу, могилой которого стало дно ущелья — и это смерть — быстрая и внезапная, как змеиный выпад — в одно мгновение его голова отделилась от тела и кровь окропила снег мощным потоком. — Не узнаю старую-добрую Киноварную Птицу Янь Сухуэй… — всё-таки подал голос Иньчжан, цокая языком и качая головой. — Где же твоя знаменитая техника Мастера Иллюзий? Где же старая-добрая Королева Обмана, что предлагает заблудшей душе сыграть в смертельную азартную игру, перед тем как казнить в случае проигрыша? Я-то думал, что так грубо и по-варварски к тонкому делу сбора душ относится только этот тупоголовый Белый Тигр Запада… Ох, так ты еще и притащила с собой культистов? — вдруг Князь Демонов прыснул со смеху. — Ты меня пугаешь, Сухуэй. Неужели ты собралась одолеть меня этой армией? Так еще и притащила…. Кто это? Наложница что ли? — он сделал особый акцент на этом слове, будто демонесса не впервые притаскивает в чужое логово каких-то женщин. — А, это принцесса. И снова здравствуйте, так сказать! Полагаю, у тебя много ко мне вопросов, не так ли? — Тоу Баоку, — Сунфэй отчеканила это имя с особым презрением, сжимая скованные грубыми давящими веревками руки, что явно горели желанием прямо сейчас врезать этому белобрысому гаду в лицо. — Зачем весь этот спектакль с Тоу Баоку, со состязанием, с разломом и нападением демонов на столицу?! — Какие глупые вопросы, я ожидал чего-то получше от дочери Императора, — драматично закатил глаза Князь Демонов, с особым нарциссизмом поправляя гребнем свои волосы, попутно разглядывая своё ненастоящее лицо в небольшом зеркальце, вместо того, чтобы смотреть на свою собеседницу. — Каждый уважающий себя Князь Демонов любит баловаться своей возможностью обмануть смертных. Управлять демонами — та еще скука, когда как гораздо веселее вертеть на шахматной доске пешки своего уровня. Так же, как умелому игроку в те же шахматы надоест играть с новичками, когда есть другие профессионалы. Так вот, к чему я — у каждого Князя есть доппельгангер в мире людей, и я, конечно, не исключение. Да что там, даже у нашей на удивление молчаливой гостьи есть парочка фальшивых обличий в кармане, не так ли? — Иньчжан подпер ладонью щеку и одарил неоднозначным взглядом Янь Сухуэй, что продолжала молчать, лишь сильнее сжимая в руках рукоять меча. — Ну, а что до нападения демонов… Хах, как-будто я буду рассказывать каждому встречному о том, что у меня на уме! Так что пусть с этим разбираются эти ваши старейшины ордена Цзуньмэн, молодая госпожа, и, если они уже сюда направляются, пусть знают, что я не против их визиту. Ох, и, поверь, стать наложницей Янь Сухуэй — явно результат плохой удачи, хотя, знаешь, сама встреча с ней — уже проигрыш в игре в карты с судьбой! — Иньчжан снова захохотал, после чего стянул с лица улыбку и посерьезнел. — Ладно, довольно пустой болтовни. Что ты делаешь на моих землях, Сухуэй?