Цветы яблони на снегу

Двое шли по Императорским садам, что еще днём до этого буяли зелёным цветом, утопали в благоухании цветов акации, желтовато-зеленых метелок маньчжурских клёнов, колокольчатых чашечек жостеров, алых камелий, вишен и магнолий; был укрыты массивными тенями от исполинских платанов, сосен и дубов; а то тут, то там меж всех этих искусных глиняных и металлических скульптур цвели спиреи и лавры. А что теперь? Лишь след от пепелища на пожелтевшей траве, усеянной осколками монументов, утерявших всю свою красоту и благородство, обратившись ненужным мусором, который приходится убирать младшим адептам Ордена и Императорским прислугам. А что до этого сладкого цветочного аромата, витавшего в воздухе, что так нравился посетителям Садов? О нём давно можно было позабыть, большинство цветущих деревьев, привезенных со всех уголков Империи и из-за её пределов, сгорели или были истоптаны, а аромат оставшихся вянущих бутонов заглушала гарь, пыль и запах осыпавшегося щебня. А журчащие ручьи и пруды около крытых галерей, усеянные лотосами, от которых всегда исходила такая приятная прохлада? Ах да. Вода почернела от гнусной крови бездыханной твари, валявшейся прямо в одном из этих водоёмов. Сунфэй не любила эти сады. Они были сотворены не руками тех, кто творил искусство, а грязными руками истощенных до смерти рабочих. Но видеть их декаданс было гораздо больнее, ведь все те тщетные попытки в погоне за роскошью и пустым безжизненным «искусством» сошли на нет. Еще больнее было на это смотреть потому, что девушка жила здесь, с видом на эти сады, все два десятка лет своей жизни, и, видя их внезапную пропажу, их внезапный конец, оставивший в сердце пустоту, что чуть ли не заставлял её плакать. Она сильнее сжала ладонь своей спутницы, стараясь направлять взгляд в пол, лишь бы не смотреть на тот ущерб, который нанесло внезапное нападение демонов на столицу, что сама Лю Тянь не могла оставить незамеченным. — Эй, я понимаю, как тебе неприятно всё это видеть… — заклинательница тепло улыбнулась, слегка наклоняя голову набок. — Может поговорим, не будем отвлекаться на, скажем так, плохое? — Пожалуй, да… — вздохнула Сунфэй, и вдруг какое-то внезапное воспоминание кольнуло её. — Кстати… А ты-то мне наврала. Когда рассказывала о том, как спасла меня. Если ты делишь с демоном сознание, то скажи, что на самом деле произошло, когда она спасла меня в ущелье. — Во-первых, не она — а я! — засмеялась Лю Тянь. — Ты-то думала, чего я так обиделась, когда ты не рассказала мне, кто тебя спас? Я едва смогла заставить тело этой рогатой ведьмы повернуть в твою сторону, а если бы прямо сказала о всём, что случилось — ты бы попросту мне не поверила и сбежала бы. Скажем так, у демонессы были свои дела в столице, и спасти тебя было моей инициативой, что не понравилось моей соседке по сознанию, и она решила от тебя избавиться, убив в какой-то глухой пещере в лесах Цзянси, но я просто ей этого не позволила. Вот и всё. Большего я не знаю. — Хотя бы так… Скажи, а как давно ты страдаешь от этого проклятия? — они уже проходили по ступенькам, ведущим из территории Императорского Дворца к улицам столицы. — Пять лет. Что удивительно, я совершенно не помню, что происходило в моей жизни до этого момента. Точнее, я помню только тонкие крупицы воспоминаний, и то совсем блеклых и расплывчатых. Я знаю, что похожу из бедной семьи, и своё некое «богатство» получила чисто, как ты говорила, «отбирая деньги у неосторожных пьяниц». — Вот как? — эти слова полностью сложили пазл в голове Сунфэй. — Тогда это точно связано с моей проблемой. Что ж, помнишь «секрет»? Время тебе его раскрыть: я плохо помню один год своей жизни — это было как раз пять лет назад. Что я хочу вместе с тобой найти — так это мою память. Знаешь, почему я хочу сделать это именно с тобой? Да потому, что с самой первой нашей встречи я поняла — я тебя знаю, но не могу четко вспомнить. И мы наверняка были близки… и даже очень. Стирание воспоминаний — сложное тёмное заклинание, и, если кто-то стер все воспоминания о тебе — то это точно не что-то, что было сделано во благо… — Это многое объясняет. Но, ты уверена, что это необходимо? — вдруг Лю Тянь отвела взгляд куда-то в сторону. — Разве не лучше забыть прошлое, что наверняка не было самым приятным, и просто жить здесь и сейчас? — Это необходимо. Потерянные воспоминания — это серьезно. Что, если мы потеряли какую-то очень важную информацию? Жизненно важную, например? — Послушай, Сун-мэй… Вдруг её прервал шум толпы, двое уже вышли на оживленную улицу столицы, где собралась толпа зевак вокруг какой-то кучи коробок, на которой… стоял человек, что и привлёк их внимание. Послышалась знакомая энергичная мелодия саньсяна, переходящая в спешное аллегро, скачущая через октавы и, в общем-то, не очень то и похожая на привычные в фольклоре центральной равнины спокойные песни. Эта была настолько скорой, грубой, и безудержной, что золотые струны инструмента чуть ли не рвались под пальцами, вооруженными грубой перчаткой, а пение музыканта… было специфическим. Во-первых, очень громким и крикливым, будто визг кота, которому наступили на хвост, а во-вторых… всё еще грубым, что слабо подходил лирической и нежной мелодии саньсяна, на котором обычно играли песни про расставание влюбленных, а не… кучу ругани, смешанной с различными боевыми кличами и неразборчивым бредом. В общем, не пришлось долго ждать, как в музыканта всевозможные овощи, и её пение заглушили недовольные крики. — ЭЙ! ТОЛЬКО НЕ ПОМИДОРЫ!!! У МЕНЯ АЛЛЕРГИЯ НА ПОМИДОРЫ!!! — знакомая фигура тут же принялась бежать сквозь толпу навстречу чиновнице и роскошно убранной девушке подле неё. — ЭЙ, ГОСПОЖА! И ГОСПОЖА НОМЕР ДВА! СПАСИТЕ ИНЬХУА ОТ ЭТИХ ГАДОВ, НЕ ПОНИМАЮЩИХ ВЫСОКОГО ИСКУССТВА!!! — Мао Иньхуа врезалась в фигуру в высокой шляпе, и набросилась на неё, как на дерево, на которое можно вскарабкаться от злых собак. Но вдруг, рассмотрев лицо человека, с недоумением глядевшего на неё, она осознала что-то, что заставило её запнуться. — Сунфэй?.. — Тс-с, Иньхуа! Мне нельзя попасться в руки стражникам! — поднесла палец к губам Сунфэй. — Эй, ты что себе позволяешь? Слезь с неё, — Лю Тянь бесцеремонно потянула девчонку за ворот и оттащила от своей спутницы. — И как ты вообще её узнала через вуаль, меняющую облик? — Чего так агрессивно? — захлопала глазами Иньхуа, рассматривая незнакомку. — А это кто? Сунфэй, когда ты успела в Цзянси найти себе любовницу? — младший адепт тут же рассмеялась, но ожидаемой агрессивной реакции на плохую шутку так и не дождалась, что слегка ее разочаровало… и удивило. — А что до вуали… Я знаю Сунфэй уже чёрт знает сколько, как-будто я не узнаю её по мелким деталям, которые какая-то магическая штучка не скроет! И… — Вдруг Иньхуа перевела взгляд обратно на Лю Тянь с таким же застывшим любопытством, будто не понимала, на что вообще смотрит. — Э, почему ты выглядишь как-то знакомо?.. — Это долгая история, Иньхуа… — вздохнула «чиновница», прикрывая лицо рукой. — Нам нужно найти господина Сун, не поможешь? — вдруг она перевела взгляд на саньсян в руках подруги. — И… извини, что звучу, как беспокойная старшая сестра, но… Разве тебе не должны были поручить разгребать последствия нападения, как и другим младшим адептам? — А разве тебе не поручили сидеть дома и не высовываться? — фыркнула Иньхуа, явно не со зла. — Лишних рук разгребать бурелом достаточно, а моя работа — сделать так, чтобы все эти городские мухи не посдыхали со скуки! Не моя вина, что они не понимают истинного искусства! Как можно было не оценить мою песню о свержении богов! — Сунфэй вздохнула про себя, понимая, что, похоже, эту неистовую силу бунтарского духа в этой девчонке не угасить. Не то чтобы ей хотелось его гасить… да и это казалось невозможным — он уже ушёл в фундамент её личности еще со дня, когда сама Сунфэй вместе с наставником спасла её из-под горящей повозки, окруженной демонами, те пять лет назад, когда Иньхуа была еще 11-летней девчонкой… Эй, неужели она тоже может быть вплетена в весь этот неизвестный злосчастный «катаклизм», произошедший пять лет назад? Что, если её собственное «проклятие» тоже связано с этой всеобщей потерей памяти? Сунфэй понимала одно — брать с собой Иньхуа — значит рисковать, ведь любой резонанс её собственной энергии с тёмной Ци может привести к ужасным последствиям, но… Она явно была так же причастна ко всей этой запутанной истории, и, пусть эта внутренняя «беспокойная старшая сестра» заклинательницы и гласила не вплетать подругу в это дело, однако то самое глубоко зарытое чувство важности всего происходящего заставляло убеждаться в том, что они должны пройти через это все вместе. — Но вообще, я собираюсь помочь вам. Но не просто привести куда-то — я буду сопровождать вас всё ваше путешествие! — Видимо, выбора у меня нет. Спорить будет бесполезно… Я больше боюсь, как бы это «путешествие» не оказалось слишком опасным для тебя, — она знала, что оно непременно БУДЕТ опасным, но разве что-то настолько важное можно заполучить так просто? — Еще будешь во мне сомневаться? — Иньхуа игриво засмеялась и со всей возможной несерьезностью показала язык и погнала вперед по улице. — Не догонишь — буду называть тебя гнилой грушей до конца дней! — Гнилая груша, так гнилая груша... — не знала, смеяться ей или плакать, Сунфэй. Двум путницам не осталось ничего, кроме как последовать за этой несносной девчушкой к отдалённому отчуждённому домику на краю города, возле самой восточной стены, от которого за несколько чжан несло вонью машинного масла и металла — это и была мастерская конструктора ордена Цзуньмэн, где он предпочитал делать свою работу подальше от надоедливых адептов. Стоило подойти к зданию, как оттуда тут же выбежала гавкающая куча металлолома высотой с большую собаку, а вместе с ней — знакомая запачканная в масле фигура. — А-А-А!!! ЧИНОВНИК!!! НЕ ШТРАФУЙ, ПОЖА… Мянь-Мянь, АНУ УСПОКОЙСЯ!!! — последние слова Кэцзан явно провизжал в адрес механической собаки. — Успокойся ты, параноик! — в ответ провизжала Иньхуа, хватая конструктора за ворот. — Это гнилая груша, не успевшая меня догнать, по имени Сунфэй, — на этих словах она снова демонстративно показала подруге язык, и вдруг с каким-то особым торжеством перевела взгляд на Лю Тянь. — и… э… её любовница!!! — ЕЁ КТО?! — казалось, сейчас у Кэцзана должен был схватить сердечный приступ, но он всё же удержался на этом свете и вернул себе самообладание. — Стоп, это же ты! Та… как её там… — Кхе-кхе… просто знакомая, — решила спасти донельзя неловкую ситуацию Сунфэй. — У нас есть дело, господин Сун, и… нам не помешало бы связаться с заклинателем Тан Доушанем, да и ваши умения нам пригодятся, — девушка демонстративно посмотрела на механического пса Мянь-Мяня, мирно сидевшего на пороге мастерской. — Все подробности я раскрою по дороге, если вы не будете против… — Конечно, я готов ради принцессы найти и иглу в стоге сена, но… Это сложная просьба. Я без понятия, где искать этого заклинателя креветок и… — вдруг конструктор испуганно перевел взгляд на другой конец улицы, откуда послышался внезапный шум. — А во-вторых… это разве не он? — В первую очередь, с того конца улицы движет куча Императорских стражников, а нам встречи с ними сейчас точно не нужно, — Лю Тянь тут же потянула спутницу за руку и, минуя самого владельца мастерской и залившегося в лае механического пса, заскочила внутрь незамысловатого здания, после чего принялась наблюдать за странной процессией из стражи через окно. — Хм, со стражниками и вправду идёт Доушань. Что-то мне подсказывает, что его арестовали, — вдруг она обратилась к Кэцзану. — Не расскажешь, на каком моменте вы разминулись? — Эй, откуда я знаю, что он тут забыл и почему его задержали?! — возмутился Сун Кэцзан, недовольно скрестив руки на груди. — Хорошо, он сопровождал меня до столицы, когда я вызывал подмогу для молодой госпожи Не, а после бесследно исчез, и я подумал, что он смылся к себе в свой притон наёмников, или где он там живёт… Если вам так охота с ним поговорить — вперед, он ждёт вас там, на улице! Сунфэй подошла к спутнице и также взглянула в окно: посреди улицы и вправду стояло с десяток патрульных Императорских стражников, облаченных в знаменитые элегантные доспехи из белого железа, украшенные красными лентами, вооруженных алебардами, что всей толпой окружили связанного высокого мужчину в чёрных заклинательских одеждах, и его усеянное шрамами лицо явно не выдавало особой радости по поводу всей этой ситуации… Что ж, бросаться в открытый конфликт со стражей — значит мгновенно вернуться обратно в темницу в виде своей комнаты, но и бросить не только человека, который скорее всего знает, где искать утерянные воспоминания, но и того, кто помог доставить Кэцзана в столицу с явным альтруизмом и состраданием в душе, ведь на секундочку, ему за это никто не заплатил, как наёмнику. Но благо, Сунфэй не пришлось ничего решать — Лю Тянь первая вышла из мастерской и подняла перед стражниками руки в примирительном жесте. — Эй, ребята, почему бы вам мирно не разойтись и не отпустить этого беднягу? Разве одежды тёмного заклинателя — уже причина для ареста? Он ведь пока не напускал орду демонов на ваш город, быть может, он решил просто навестить свою сестру? — заклинательница демонстративно указала большим пальцем на себя. — Например, меня? — Вы… — капитан патруля взглянул то на роскошно убранную незнакомку, то на связанного преступника, кожа обоих была бледно-светлой, как белый нефрит, у обоих были длинные угольно-чёрные шелковистые волосы, и пусть их лица не были сильно похожи, это всё равно звучало на удивление убедительно. — Простите, госпожа, но родственные связи здесь не помогут. Правила есть правила — после случившегося во время праздника любому последователю какой-либо секты, любому практиканту тёмных искусств, запрещено преступать границы Чжэнчжоу. К тому же, данный индивид вёл себя крайне подозрительно около восточных ворот… — А что, если я скажу, что жената на чиновнице высокого ранга? — Лю Тянь вдруг как-то по-странному рассмеялась, чем привела стражников в еще большее замешательство, особенно словом «чиновница». — Что здесь происходит? — стоило Сунфэй услышать этот спокойный басистый голос, напоминавший мирный стук молота о сталь, её будто обдало холодной водой. Вскоре к толпе вышел высокий стройный мужчина в одеяниях цвета цин, переходящими в легкие доспехи из белого железа, незаурядной внешности, с, не столько красивым, сколько полным некой воинственной мудрости, лицом, его русые волосы были собраны в короткий хвост, а серые глаза напоминали два тонких лезвия, правда источали больше тепла, нежели холода стали; с его нефритового пояса свисало его знаменитое оружие — кнут, покрытый тонким слоем металла, прекрасное орудие для человека такого элегантного телосложения, что отлично подходило к его легким доспехам, обеспечивающим мобильность движений. — Нань Мянькэ?.. Разве вы не должны были разбираться с барьером? — капитан патруля заметно побледнел, но сохранил сдержанный вид, и, откашлявшись, повернулся к пойманному преступнику. — Раз уж вы здесь, подскажите, что делать с этим тёмным заклинателем, замеченным за подозрительной активностью около восточной стены… — Отпустите его. Он из секты Яня с Востока, а значит бесполезен в нашем деле. Сейчас у нас есть дела поважнее, чем разборки с сектантами с земель Лазурного Дракона, — старейшина выдал командный жест и, когда Доушаня освободили от пут, повёл патруль в сторону центра Чжэнчжоу. — Что ж, это оказалось проще, чем я ожидала, — улыбнулась Лю Тянь, когда Сунфэй наконец вышла из мастерской к освобождённому заклинателю. — Эй, а ты чего такая подавленная? Тебе не понравилась роль моей жены в этой выдуманной истории? — Не в этом дело… — вздохнула заклинательница, покачав головой, и обратилась к Доушаню. — Снова здравствуйте, господин Тан. Если вы не помните — мы встретились с вами несколькими днями ранее в Цзянси, я благодарна вам за то, что доставили конструктора нашего Ордена в Чжэнчжоу в целости и сохранности, — Сунфэй совершила вежливый поклон в знак благодарности. — Тем не менее, мы бы хотели попросить вас об еще одной услуге, я готова заплатить сколько-угодно. К тому же, это связано с Янь Сухуэй… — Денег не нужно, — Доушань подвелся, подняв руку, и его серые глаза тут же загорелись энтузиазмом, а где-то из его плаща послышался грубый голос дракона Яцзы, монотонно повторявшего «УБИТЬ ВЕДЬМУ! УБИТЬ ВЕДЬМУ!» — Для меня не важно богатство. Я — благородный воин, и моя главная цель — лишить головы ведьму, столетиями приносившую беды моему роду с самого его корня. Любая возможность зацепиться за тонкую нить, ведущую к её смерти, для меня бесценна. Выкладывайте, я внимательно слушаю. — Ты ведь из секты Яня с востока Империи? — Лю Тянь скрестила руки на груди, вопросительно наклоняя голову. — Этот «всемогущий Янь» сможет разобраться в одном очень могущественном тёмном заклинании? — Если это дело касается Янь Сухуэй, то некоторые демонические заклинания не сможет разобрать и сильнейший из последователей тёмного пути, — мрачно покачал головой Доушань. — Но это не значит, что отказываюсь вас провести к мастеру Яню. Как-никак, у нас, как я вижу, одна цель — разобраться с Янь Сухуэй, а даже если вы и носите злые помыслы — на территории секты силы вас четверых всё равно не хватит, чтобы как-либо нам навредить. Я согласен на дело, если оно хотя бы на йоту приблизит меня к совершению моей мести. Если вы готовы, то мы можем отправляться прямо сейчас, пока еще можем словить повозку к Чжэцзян. — Как легко поладить с помешанным! — рассмеялась Лю Тянь, подходя к сектанту. — Выбраться из Чжэнчжоу как можно раньше — это именно то, что нам нужно, Сун-мэй! Не знаю, насколько там готовы твои друзья из Ордена, но я настаиваю на том, чтобы выдвигаться прямо сейчас! — Полагаю, ты права, — кивнула Сунфэй, также направляясь к восточным воротам, напоследок еще раз взглянув в сторону улицы, на которой скрылся Нань Мянькэ.