Сдвиг по фазе

Через три часа Гилберт вынужден был очнуться от дремоты и отпустить потрясающие сны... -Ты вообще спишь? -Н-да... - проныл Пруссия, закрывая голову покрывалом. То, что было дальше, было просто несправедливо. Вот как бы вы себя почувствовали, если бы вас выудили из сладкого сна, а потом вдруг жестко приложили носом о спинку кровати. -Не... Не смей! - пруссак не знал, что еще можно сделать в этой ситуации. -Сам нарывался весь вечер. Пруссия громко вскрикнул, когда немец вставил в него сразу три пальца: -Убери, я ведь шутил! "Неужели подействовало?" - с облегчением подумал Байльшмидт, не ощущая более ничего постороннего в своем заду. Но тут же понял, что дальше может быть только хуже, и вскочил с кровати, испуганными глазами взирая на Германию. Не успел Гилберт опомниться, как вновь оказался на кровати, а через пару секунд Германия резким проникновением заставил его громко и жалобно застонать. Еще обидней стало Пруссии потом, когда его стоны стали блаженными, хотя он со слезами на глазах молил брата образумиться и перестать творить этот ужас. Сильные толчки выбивали из него всхлипы и покрикивания, и, судя по их количеству и усилению, Германия этого и добивался. -Ну ты же мне бра-а-ат, Людвиг... - пруссак тихо заплакал, постанывая. -Так нельзя... За что?.. Ответа он не получил. Бросив попытки освободиться, Пруссия расслабился и с неким отвращением к самому себе стонал и покрикивал от более резких толчков. "Знал же, что осторожней с ним надо быть... Совсем спятил... Но что я сделал-то?!" -Не особо, по правде, - услышал пруссак после завершения акта. -Ты еще возникать смеешь, сука?! - вскричал Гилберт, все так же лежа на животе - теперь опасаться было нечего... -Хватит! - заорал он, когда брат с силой шлепнул его по заду. -Больно ведь... Ай! - Байльшмидт хотел повернуться, но Германия сильнее прижал его, отвешивая второй удар. -Ничего, я тебя тоже отымею... Людвиг наконец отпустил брата и посмотрел на него так, будто ничего особенного и не произошло. -Я не шучу, тварь. -Ага. -Серьезно, - пруссак скрипнул зубами. -Да. С нечеловеческим рыком Гилберт набросился на младшего, выжимая из себя все силы, подкрепленные яростью. Хотелось сделать немцу как можно больнее, дать почувствовать себя на месте Гилберта, ярким и не совсем приятным образом врезать это в память... Пруссии удалось лечь на Людвига, придавив своим весом. Немного колеблясь, он просунул один палец в анус немца, а второй рукой Байльшмидт держал Германию за горло. Услышав ожидаемый стон, уже уверенно он добавил два пальца, ухмыляясь и сильнее давя на горло. -Перейдем к делу, да? - Гилберт прижался членом к промежности брата, немного заерзав. -Нежен с тобой я не буду, - втолкнувшись, Гилберт сразу сделал пару резких движений. Германия словно не видел смысла сопротивляться - разум был в тумане, и даже то, что происходило сейчас с ним, начинало казаться... Правильным. -Не дергаешься даже, - хмыкнул старший. -Нравится, да? Не собираясь и дожидаться ответа, Пруссия вышел и увалился обратно на подушки. Ему абсолютно не нужно было это, он хотел лишь немного проучить брата, что успехом, кажется, не увенчалось. По-быстрому расправившись с эрекцией, Гилберт удовлетворенно закрыл глаза, сейчас уже вернувшись в свое обычное состояние спокойного пофигизма. -Ненавижу. -Ну заткнись, Запад, - пруссак перевернулся на другой бок и издал странный звук, похожий на смесь иканья с писком, встретившись со взглядом брата. -Ну чего ты... Я... Не злись так... -Убить мало. -Да блядь, тогда давай и я тебя убью! - Гилберт по голосу Людвига понял, что угрозы не наблюдается, и с прежним нахальным видом вернулся на прежний бок. Настолько он чувствовал, что ничего и вправду не случится, что добавил: -Грязная шлюшка. "Пусть побесится. Может, в себя придет." -Рот заткни. -Шлюшка. Грязная. Получив крепкий пинок в спину, Байльшмидт продолжал: -И еще сутенёра своего бить смеешь?! -Да убью я тебя! - немец, лежа спиной к брату, вытер невесть откуда появившиеся слезы. Подобного эмоционального всплеска ранее он за собой не замечал. -А че голос дрожит? - хоть Пруссия рассчитывал и не на этот результат, но все равно остался доволен. -Не дрожит. -Не, че ревешь-то? - с еще большим наслаждением садиста в голосе спросил Байльшмидт. -Шлюха. Скрип кровати. Хлопок двери спальни. "Моя кровать..." - только и подумал Гилберт, растянувшись "звездочкой". Немного переварив информацию и придя к выводу, что на брата он даже нисколько и не обижается, хоть от воспоминаний и будет подташнивать, Пруссия спокойно заснул, решив, что все разрешится само. * * * "Опять. Медом ему здесь намазано?" - недоуменно и даже немного обреченно подумал Россия. Но что бы он ни подумал, немца он приветствовал, как и обычно, правда, с добавкой "Чего надо?". -Ну тебе что, этот Калининград нужен? - в конце концов, обещание Пруссии дано было, но не было выполнено. -Да, - коротко отвечал русский. -Зачем? -Людвиг, а тебе Шлезвиг-Гольштейн нужен? Да? А зачем? - улыбаясь, передразнил немца Россия. -Закрыли тему. -А если... -Закры-ли-и-и... - с нажимом повторил Иван. -Хорошо. "И чего он хочет? Признаться, даже не страшно уже, - хмыкнул Брагинский. -Если он снова за свое не примется..." -Помнишь, ты сказал, тогда... Что несмотря на мое к тебе отношение, я тебе нравился? "Господи, только не это..." - вздрогнул Иван, но ответил: -Мне все нравятся, - в своих же словах он чувствовал столько лжи самому себе... -Значит, лишь из-за моих слов я сейчас жив? -Нет. Из-за моих мыслей. И вообще, радоваться должен, что живой, а не лезть с такими расспросами. Я не прав? Германия не ответил и посмотрел на Россию, думая: "Все-таки, какой он наивный. Или пытается таким казаться..." -Пойдем на кухню, там теплее, - позвал Россия и пошел в заданном себе направлении. "Он так спокойно говорит со мной. Неужели не в обиде?" Но об этом Людвиг благоразумно - наверное, впервые за это время - не спрашивать. Поэтому около получаса оба просидели за столом молча, лишь изредка посматривая друг на друга. К чему это было - неизвестно. России вполне было хорошо ждать начала разговора, попивая чай, который он намеренно разбавил водкой. Не из-за того что захотел, а так, для создания образа русского перед иностранцем. -Я повторяю тебе, - медленно начал Россия, словно читая мысли немца, - И думать забудь о войне. Будешь воевать - умрешь. Больше щадить не буду.