Сдвиг по фазе

Не успел Иван открыть незапертую дверь и ступить на порог, как на него налетело чудо в перьях, причем в прямом смысле. Не знай Иван Гилбёрда, он бы не согласился, что у пернатого есть чувства, а взгляд птицы может их выразить. Ну птица, летает, жрет, издает звуки. Птичьи мозги прилагаются. Но не в случае с прусской птичкой. Вот и сейчас Гилбёрд остервенело клевал шарф русского. Надо отметить, что Брагинского пернатый "любил" в равной степени со своим хозяином. России удалось схватить шумную птицу рукой, выпустить на улицу и запереть дверь на защелку. "Это за шарфик, - улыбнулся Иван, правильно предполагая, что окна закрыты. -Однако, никто не встречает. Хлеба и соли я, конечно не ожидал, но этот немец мог хотя бы показаться." Прислушавшись к шумам, которые, как понял Россия, доносились с кухни, он двинулся в этом направлении, заранее крикнув: -Ты дома?! -Видимо, да, - ответил ему Германия, понимая, что Пруссия не осторожничал. "Сейчас он все хорошо поймет..." - подумал Иван и, подойдя чуть ближе, произнес: -Ко мне Гилберт заходил. -И что же? -Бумагу предъявлял... -Ага, - отделался междометием немец, а у самого сердце стучало в висках. -Сказал, что независим... - еще несколько шагов вперед. -Ну и? "Видать, не дошло," - Брагинский приблизился вплотную к немцу, едва ли не вжимая его в стену: -Спокойно не живется, да? -С чего бы? -Это ты ведь мне свой "уголь" впихивал, - Россия откинул в сторону подол шинели и положил ладонь на кран. Немец успел рассмотреть, что кран наподобие меча прикреплен у русского к поясу. -И вот еще... Насчет этой песни... Я знал, что там нецензура полная, но недавно прочитал наконец перевод. Так вот, что значит "Она ублажает меня своим ротиком"? - Иван невольно раскраснелся и отвел взгляд, слегка потупившись. Его снова нахлынуло смущение. -Я что, по-твоему, такой? -Это они так считают... -Знаешь, - Иван все же медленно вытянул кран, - наверное, мало я тебя проучил. Россия заметил, как вздрогнул Германия, посматривая то на русского, то на предмет в его руке. -Мы в тот раз уже разобрались. -Тогда какого крана они так о мне отзываются?! - голос Брагинского изменился до неузнаваемости. -"Город-шлюха"?! - хоть и хотелось России применить силу, он лишь топнул ногой, отсылая ярость в пол. -Разберусь я с ними, - на всякий случай Германия сделал пару шагов направо, пытаясь выйти из зоны контроля действий. "Столько лет поют песню, а он только сейчас спохватился..." -Уж разберись, - продолжая что-то недовольно ворчать, Иван развернулся и пошел к двери. -Шлюха я им... Оборзели... -А с Пруссией что? - все же решился спросить немец. Россия резко остановился и, сам не ожидав от себя такой бурной реакции, повернулся обратно и бешено выкрикнул: -Что значит - "с Пруссией"?! Калининград - мой! И точка! Отдай ему свою восточную часть, отхапай у Польши кусок, и будет тебе твой Пруссия, а Калининград - это моё, и мне наплевать на остальные доводы!!! -Изначальная национальная принадлежность народа, ранее проживавшего... -За-мол-чи! - перебил его Брагинский. -Мо-ё, что неясно?! -Еврей... - несколько пренебрежительно отозвался Людвиг, не зная до конца, почему сказал это. Вполне вероятно, как оскорбление. В любом случае, на Россию подействовало: -Это я еще еврей здесь?! - в руке вновь появился кран, который, вполне вероятно, появится еще не раз. -Ответь!!! -А у меня разве Еврейская Автономная Область? - повезло, что в России таковая имелась. Взгляд Ивана поменялся на ступорный: -Эт-то... - не сказав больше ничего, он тупо двинулся к той двери, до которой уже пытался сегодня дойти. -Не везет, согласен. Жаль тебя мне. -Ради всего святого, заткнись, пока не поздно и я снова что-нибудь не сделал... И чтобы я не слышал больше песню эту. -Тебя кто-то просил ее слушать? Россия и сам понимал, что сморозил глупость, но русский человек, будучи неправ, не признает этого, выкручиваясь как угодно. -Ты еще дерзить мне смеешь? - уже более спокойно спросил он. -Нельзя сказать, что это была дерзость... Серьезно, тебя ведь никто не заставлял слушать это. Да, не всем нравится. Но мне по душе, - немец слышал, как Брагинский скрипнул зубами. -Нечего на меня так смотреть, я разве виноват? - страх снова пропал, и Людвиг чувствовал, что его может снова наступить безумие. Близко подойдя к России, немец продолжил: -Честно, жаль тебя. Россия сделал какое-то неопределенное выражение лица, но промолчал. -Москва - шлюха, а ты дурак просто, - вынес вердикт Германия, и во второй части Ивану послышалась доля правды. -Да как ты... - закусив губу и пытаясь забыть весь мат, вертевшийся на языке, Россия простоял секунд пять. -Какая наглость, право, не видывал я еще такого на своих веках! - Брагинский оторопел, услышав, во что он перефразировал нецензуру. -В общем, ты меня понял. Я надеюсь. И пусть еще текст поменяют. Германия вопросительно на него посмотрел. -Ну, эти... Дирнэ-швинрэ пусть уберут. -Связи не будет. И рифмы тоже. И вообще все в порядке, - с непривычки у Германии начали ныть щеки от улыбки. Иван, вновь окрасившись если не в цвет нацизма*, то в ярко-красный точно, пробормотал: -Нет, я все-таки заставлю своих про Берлин спеть... -Ну-ну, давай. "Наглый какой, убить бы наконец, да не могу..." -Германия, сука,напал, сука, утром, прикончу его, поскольку он говно, - по-детски обидевшись, выдал Иван. -Вот. Это рэп будет. Наблюдая, как немец задыхается в приступе хохота, Иван продолжил: -Очень смешно. Ты быстро забываешь, что я с тобой делал. -Знаешь ли, со второго раза привыкаешь быстро, - ответил Людвиг, вспоминая оба раза - первый в развалинах возле рейхстага; второй - здесь же, в соседней комнате. -К смерти ты с первого раза привыкнешь, как думаешь?! - зарычал Брагинский. -А то второй раз повторить, увы, не смогу. -Ну убивай, если хочешь, словами ведь не запугаешь. -Смелый какой, - усмехнулся Россия. -Но позволь все же узнать, отчего ты так борз сегодня? -Будто я знаю, - Германия отвернулся к окну и, положив локти на подоконник, посмотрел на небо. Ему абсолютно не хотелось сейчас разбираться в своих чувствах и искать ответы. Не хотелось отвечать на дурацкие вопросы русского. Немец вдруг понял, что ему вообще ничего не хочется. Разве что жить. -В общем... - немец замолк, вспоминая слово. -Иди накхуй, - произнес он на родном языке Брагинского. Тот, сделав глаза по пять рублей, долго смотрел на недавний источник звучания ломаной русской речи. -Ну все, - стараясь не повышать голос, Иван уже не подошел, а подскочил к Германии и приставил кран к его горлу. -Доигрался, нацик, - он тыкнул концом железки в щеку немцу. Германия лишь слегка ухмыльнулся и... Пару раз облизал кран языком, посматривая на Ивана. Россия тут же отшатнулся, не зная, что этими действиями Германия, можно сказать, жизнь себе спасал, делал это с расчетом на шок русского. -Пойду-ка я... Гомосек хренов... - махнув рукой Россия твердо решил наконец уйти отсюда. -Чья бы корова мычала. "Вот теперь точно все. Как ему удается так легко выводить меня из себя и не давать его игнорировать?" -Пора бы уже тебе закрыть свой рот, - кран оказался у самых губ Германии. -Ты так хочешь умереть? - спросил Россия. -Мне все равно. -Ах, ну если так... Хочешь, я порву им твой рот и глотку заодно? И да, кстати, если ты позволишь мне засунуть его до середины, то, может быть, Пруссия снова узнает вкус свободы... -Как много ты говоришь и как мало делаешь. -Ну так к делу, - приподняв кран, сказал Брагинский. -Какая все же ирония. В немецкой песне поется "Я ублажаю Вас своим ротиком"... Ну или что там... А сейчас ты ублажишь своим ртом мой кран, - голос России понизился, он говорил даже с каким-то восторженным придыханием. -Ну же, открывай ротик, - Россия завороженно смотрел, как немец немного приоткрыл рот. "Подчиняется, тварь..." -Нравится вкус железа? - спросил Иван, просунув кран. Германия едва кивнул. Он понимал, что согласился на довольно опасную игру, хотя сам ее и затеял, связавшись с русским. Но уже нельзя было отказываться от своей показной уверенности перед Иваном... -И Пруссия свободным будет, как вы хотели... И я от тебя избавлюсь. Сколько плюсов. Да? - лыба России росла как на водке. Сунув железку в глотку, он услышал болезненный стон, но сопротивления не было. "А какого хрена меня это возбуждает?!" - изумился Иван. Германия, чувствуя, что пора или сдаться, или положиться на волю судьбы, попытался расслабить горло и почти не дышал. Россия немного порезал заднюю стенку горла: -Терпишь. Молодец. Ради брата. В этот же момент немец ухватился за кран обеими руками и вытолкнул из себя. Закашлявшись, он упал на четвереньки, опустив голову вниз - теперь кровь хотя бы вытекала наружу, но от резких вдохов можно было бы задохнуться. -Не выдержал. Гилберт мой. Германия поднял голову, ладонью вытирая красные струйки, бегущие изо рта: -Тогда зачем это было... - говорить тоже было больно. -Чтобы спесь с тебя сбить. А теперь - до свидания. -Может... По-другому договоримся?.. - мысль о прусской независимости снова вытеснила все остальные мысли из головы Людвига. -Нет уж. Что он тебе пообещал, что ты за него так бьешься? - усмехнулся Россия. -Ровно ничего. Но он ведь брат мне. Иван уставился в стену. Услышанное заставило его испытать редкое для России чувство - зависть. "Навряд ли бы Украина так же за меня стояла. Наташа - еще может быть, да и то не факт," - он мельком взглянул на немца, закусив губу. Конечно, можно было сейчас убеждать себя, что попади Иван в трудное положение, сестры не забыли бы про него, но к чему врать себе, успокаивать себя этой ложью? Россия дошел наконец до двери, но не знал, что ему не суждено так рано уйти. -И я с тобой больше никаких дел не имею. Разве что если заставят. -Неправильно все это... -Ты у нас самый правильный, - заметил Брагинский, сделав ударение на первом слове. -Был... - словно закончил за него Людвиг. -Но я уже сказал - иди накхуй, - русский язык давался с трудом. "Он меня просто провоцирует...", - сдержавшись, Россия ответил: -Я тебя тоже люблю. Только дело с разрывом глотки все еще могу закончить. -К чему пустые угрозы, заканчивай на здоровье. -Нужен ты мне. Пошел ты. "Накхуй," - уже мысленно дополнил Иван, улыбнувшись. И вновь он положил руку на дверную ручку, но вдруг услышал тот самый напев, который словно бросал Россию в банку с красной краской. -Не пой это, я сказал. -Пионеры там и тут... - причем вместо "пионеры" выходило "пионьехыи". -Германия, сейчас у тебя кран и там, и тут будет. -...Песни Ленину поют, - а вот тут получилось вообще нечто несуразное. -Ну, это необидно. Быстро прокручивая текст в голове, немец продолжил: -Sie schläft mit mir, doch nur für Geld'... -Я тебя сейчас пришью. И совершенно бесплатно. -Ich sehe was, was du nicht siehst... -Когда с тобою кран в заду, - Россия решил, что хуже уже не будет, так что можно и подпеть. -Ich sehe was, was du nicht siehst... -Ты издеваешься, что ли... - уже тихо проворчал Брагинский. -Когда со мною говоришь... - можно себе представить, как это звучало. -Ага, поговоришь с тобой... -Когда ты предо мной лежишь... -Гомик... - с полустоном Иван открыл наконец дверь и ступил в коридор. -Вернись. "Как же," - но не успел Россия сделать и пары шагов, как свалился на пол лицом вниз от сильного толчка. Он не успел ничего предпринять - немец снова сидел на его пояснице, заламывая ему руки. "Главное - сохранять спокойствие... Или хотя бы его видимость..." - Россия слегка дернулся. -Связывать тебя, или сам зад подставишь? - Россия слышал и насмешку, и какую-то дрожь в голосе Германии. -Ну что, хочешь, как в тот раз? -Уж увольте. Пошутили и хватит, слезай. -Но я ведь буду идиотом дважды, если снова упущу эту возможность, - на самом деле Германия сейчас охотно отымел бы Ивана, но нужно было сначала разобраться с Пруссией. Держать себя было трудно - сам факт, что самого Россию, казалось бы, непобедимого во всех отношениях, можно вволю оттрахать, срывал крышу. Россия опять проклял Украину за этот шарф - он снова послужил путами для рук русского. Со страхом Иван осознал, что немец нашел и явно собирается снова использовать кран. -Не смей делать этого снова... -Посмею. Или... Поторгуемся, как в тот раз? -Не могу я. Гилберт мне даром не нужен. Но правительство здесь взяло верх. Я бы и отдал... Да нахера я вообще помог ему в сорок седьмом в мой бедный Калининград воплотиться... -Страна выше правительства. -Но так получилось... Пойми, ну пожалуйста... Мольбы не помогли - Брагинский почувствовал руки Людвига на своей ширинке. -Ну будь человеком, Германия! "Ну как он не понимает, что не могу... Блядь... А ведь еще больнее сделает... Хватило мне в жизни боли... Будут проблемы - разберусь," - решив так, Иван продолжил: -Ладно... Забирай своего Пруссию, - России представилось выселение русских. -Другое дело. "Но я же не могу оставить его, не поиграв," - хмыкнул Германия. -Далее... Как насчет... Скажем, Волгограда? -Людвиг, сука, где твое сердце?! - Россия глотал слезы, которые текли не от страха перед болью, а от обиды и несправедливости. -Прошу тебя, как челов... Как... Как... - тут он запнулся окончательно, всхлипывая. -Я же не Москву прошу. Россия слегка приподнял голову, и вдруг ему подумалось: "Вот доживу до первого снега, там и сдамся, а сейчас - нет," - таким странным условием он заставил себя сказать: -Делай, что хочешь. И Калининград остается моим, - после этого он зажмурил глаза, зная, какую боль ему придется терпеть. Он слышал щелчок зажигалки, но не двинулся, продолжая стоять раком, как и в тот раз. "Пусть хоть думает, что мне не страшно..." Россия вздрогнул, но раньше времени - Германия провел рукой по его заду, почти что поглаживая, а затем стал поверхностно массировать анус. Брагинский хотел что-то сказать, но, едва открыв рот, громко закричал. Помимо ужасно болезненного проникновения, металл был еще и нагретый. Сквозь вои Германия смог различить: -Я... Не поддамся... -Зачем же ты терпишь ЭТО, если можешь прекратить? - спросил немец, совершая резкие движения, от которых кровь брызгала в стороны. "Действительно... Почему..." - туманно подумал Иван, а ртом сам выдал ответ: -Да потому что я - Россия!!! "Все, - понял Людвиг через минуту, - я не могу больше," - он выдернул окровавленное орудие и, отбросив его в сторону, стал спешно расстегивать свои брюки. Россия почувствовал, как немец держит его за бедра, и сразу все понял. Выход оставался только один. -Нет! Не надо! Забирай Пруссию, бога ради! Помогло. Нет, даже не так - спасло. Правда, теперь было не отвертеться - через несколько минут Россия был вынужден подписать соответствующие бумаги, и только после этого обе его руки были свободны. ...Сейчас Брагинскому больше всего хотелось оказаться дома и напиться. Подвывая, он встал. Тут же вытерев кровь прямо своим шарфом, он натянул штаны и посмотрел на Германию. "Радуется, сука ебаная. Ничего, лишь бы отъебался..." -Можешь ходить? -Не знаю, - не своим голосом ответил Россия, но вперевалку двинулся к выходу. -И попробуй только вякни об этом. -Никому. -Брату тоже. Он у тебя трепло, - и вот наконец-то Иван ушел. * * * Наверное, еще никто никогда не кричал так громко слово "Danke", как Гилберт. Едва вернувшись в родной дом, он бросился на младшего брата, обнимая его. -Спокойней... -А как ты этого добился? Он сам подписал? Ты его изнасиловал? Он тебя изнасиловал? Почему небо голубое? - вопросы вылетали со скоростью света, и неважно, что некоторые сами по себе отпадали. -Нам удалось договориться. Германия чувствовал себя донельзя паршиво. Зачем он это сделал? Сейчас ему становилось жаль русского. Хотелось бы не вспоминать, что он творил, да только вот... Вспоминается и нравится, и возбуждает даже, а потом перед глазами вновь взгляд Ивана, и укоряющий, и обиженный, и так тошно становится... -Да ла-а-адно тебе, - протянул пруссак, хлопнув Германию по плечу и ехидно улыбаясь, - я-то всё понимаю. А как трахнул? Сам? Не сам? Краном? Членом? Аоннебудетмстить? Аяточнобудунезависимым? Атебехотьпонравилось?! ____________________________________________________ *кто знаком с эпичными фразочками Кличко, поймет)