Сдвиг по фазе

"Изменяя своим привычкам, с сегодняшнего дня Я начинаю писать не только о Себе, но и о тех, кто Меня окружает, хоть Я им того и не велел. Летопись сия будет вестись Мной, так как честнее Меня никого не найти. Итак, сегодня Я не пообедал - это раз," - Гилберт почесал ручкой в затылке, в то время как его желудок что-то возмущенно пробурчал. "А почему? Потому что этот недоумок не оставил мне банковской карты, а наличные у него кукушка знает* где запрятаны! Он забывает о том, кто взаправду должен быть дорог ему, и Я, забытый, сижу и помираю с голоду..." - тут желудок снова согласно заурчал. "И не знаю, что теперь делать, ведь вернется брат дня через два дня, а то и больше. Во Францию уехал, по делам. Знаю Я его дела. Альковные. Благо, что сегодня Я его не слышу. А то, бывает, любят друг друга в соседней комнате так, что телевизором заглушить невозможно (прилагаю к этой странице аудиозапись). Можно подумать, что Я насмехаюсь и Мне приятно злорадствовать над тем, что у них не секс, а дьявольские пытки друг друга, однако это совсем не так. Вот что Меня настораживает: по частоте посещения братом Россия едва ли уступает Франции. Людвиг в упор не хочет этого признавать, но Я-то вижу все и даже больше. Впрочем, " - тут Гилберт захлопнул дневник, шустро сунул его под диван и зомбированно уставился в телевизор. Предосторожности были напрасны - пруссак не услышал и приветствия. Достав дневник, Байльшмидт спрятал его в книжном шкафу за множеством книг. Внезапно он громко ахнул - желудок свело жестокой судорогой, и свело надолго. Завыв, Гилберт бросился в ванную, где в шкафчике хранились обезболивающие таблетки. Помогут они или нет, Пруссия не знал, но, ворвавшись в ванную и едва не поскользнувшись на мокром полу, добрался до заветного шкафчика и лихорадочно стал в нем рыться. Отыскав наконец нужное лекарство, он выгрыз таблетки из упаковки и тут же запил их водой из-под крана, едва не захлебнувшись. Отдышавшись и успокоившись - это заняло минут пять - Пруссия поднял взгляд на зеркало. В отражении он увидел свое вспотевшее раскрасневшееся лицо, а позади - полуголого немца с намотанным на бедра полотенцем. "Значит, он все это время был здесь?" -Ну что, все видел? Видел, до чего ты меня довел? - прищурившись, спросил Пруссия у отражения Германии. -В этот раз все обошлось, прощаю, так и быть. Щедрость не была должно оценена - Германия пожал плечами и ретировался задом. Пруссак сорвал с себя одежду и полез под душ; ступив в воду и опустив взгляд, он замер: еще не до конца утекшая вода была окрашена в насыщенный красный цвет. Цокнув языком, Пруссия включил воду. * * * -Я погулять, - бросил пруссак, переодевшись в чистую одежду, правда, на ответ он не рассчитывал: -Мне с тобой можно? "По душам поговорить хочет. Выговориться. Поддержки поискать. Хренушки, " - буркнул про себя Пруссия, но ответил: -Ладно, догоняй, - он вышел из дома и направился в сторону пригорода. "Двадцать минут пешком, и еще этот сзади плетется, удовольствие через край, - негодовал про себя пруссак. -Что ж, пускай тогда расплачивается за то, что он сотворил с моим несчастным желудком. В прямом смысле." Гилберт прибавил ходу, как только заметил, что Германия нагоняет его. Тот не стал предпринимать попыток вновь угнаться за Пруссией и далее сохранял прежнюю дистанцию в три метра. Дойдя наконец до густонаселенного пункта, Пруссия зашел в первое попавшееся малолюдное кафе. Усевшись за столик, он дождался, пока брат последует его примеру, а затем заказал половину всего, что было в меню. "Неплохо, - подумал он, смотря вслед бедрам официантки. -Совсем не плохо... Заказать бы ее саму. В собственном поту," - восторженный и довольный своим остроумием, Пруссия не совсем чтобы издал смешок, скорее, крякнул. Теперь он ждал прибытия заказа и его носильщицы и разминал ладонь, дабы отвесить работнице кафе шлепок позвучнее, позабыв, что в подобном заведении в двадцать первом веке этого делать не стоит. Официантку спасло то, что стоило лишь ей поставить поднос на стол, как мозг Гилберта перевел его глаза на пищу и включил обильное слюноотделение. Едва не забыв, что такое столовые приборы, пруссак начал поглощать, да так быстро, что минут через десять он забил себе желудок до отказа, откинулся на спинку сиденья и снова крякнул, похлопывая себя по животу. Тут он вспомнил о присутствии Людвига и краем глаза посмотрел на него. Немец все это время не отводил взгляда от окна, даже последовавший неприличный звук из глотки Гилберта не был им услышан. -Ты платишь, - нарушил тишину за столиком Байльшмидт. Германия медленно кивнул в ответ. "Ладно, я теперь добрый, можно и поговорить, - смягчился Гилберт, - но о чем? Хотя лишь тупой не догадается, что его волнует..." -Ты кого любишь-то? - невнятно спросил пруссак, потягивая сок из трубочки - от алкоголя он решил сегодня воздержаться. -Россию. С минуту Пруссия откашливался от мысленно обсираемого им сока. -Ясно... - выдавил он, придя в себя. -Ясно. Как бы я хотел быть обычным человеком, так все заебало... Короче, я домой. Ты? К Ивану? -Может быть, - Германия первый встал из-за стола. -Ну-ну. Удачи. * * * "Кран под рукой, пистолет тоже, бояться нечего," - быстро успокоил себя Брагинский, завидев немца в своем доме. -Привет. -Пхифет, - это слово Германия уже знал неплохо и ему не понадобилось заглядывать в бумажку, которую он держал в кулаке. -Как Т... Тиы... - писать букву "ы" было куда легче, чем произносить. -Разговаривай нормально, - закатил глаза Иван, улыбаясь. Улыбка не была вызвана комичным произношением, это была обычная шаблонная улыбка Брагинского. -Плохо получается? -Еще бы. -Жаль... Как дела? Россия отвернулся вполоборота: -Как ты приходишь - не очень. Прям примета ходячая. -Я постараюсь не давать больше поводов так считать... -Конечно. Ты уже много раз так говорил. "Если бы только повернуть все назад... Кто же знал, что мне придется в любви ему объясняться." -Ты согласишься меня выслушать? -Да, - Россия повернулся обратно, надеясь выдворить Германию сразу же после его, как предполагал Иван, тирады. -Обещай сначала, что не убьешь меня за это. "Что это у него там за речь?.." - Россия нахмурился: -Посмотрим. Всего мужества, что имелось у Германии в немалом количестве, не хватало ему сейчас, чтобы всего произнести всего те три заветные слова. Но Иван ждал, - понятное дело, не этих слов, - и медлить было нельзя. -Йа тебйа льюблью. Россия подумал, что ослышался - а это при произношении Людвига было несложно. Потому он ответил, улыбаясь: -Не надо меня лупить. Я сам тебя с удовольствием отлуплю. Тут же немец повторил фразу, стараясь четче выговаривать каждый слог. "Нет, не ослышался," - подумал Иван, не в силах определиться со своей реакцией на это заявление. Улыбка Брагинского никуда не исчезла, но глаза расширились едва ли до размера блюдец. -Значит... - медленно начал он. -Как это... Ду либст михь? - с не менее нелепым акцентом спросил русский по-немецки. -Да. Глаза русского распахнулись еще шире. Уголок губ дернулся. Германия представлял, насколько сейчас взбесится Иван...