Сдвиг по фазе

Было около четырех утра. Постель в эту ночь была особенно мягка, одеяло не норовило лечь поперек кровати и спящего, подушка под ухом словно бы и не нагревалась, стояла невыносимая для бодрствующего, но блаженная для спящего тишина. Внезапно она была нарушена громким стуком в дверь. Брагинский поворочался, закутываясь в одеяло, словно надеясь, что это заставит непрошеного гостя уйти и избавит Ивана от нужды вставать. Сладкий сон о том, как он, Россия, объединил все страны под своим руководством, продолжался. Китай просит выделить ему клочок земли на расселение народа. Америка бережно смахивает пыль с флага СССР, висящего на стене. Сам Брагинский стоит перед столом, на котором лежит карта нового мира, и изучает ее, стараясь игнорировать просьбы Яо. Взяв маркер, он дает автономию Западной Европе и Скандинавии, отделяя их тонкой линией. На карте Европы все не так чисто - Германия зачеркнута жирным черным крестом, а снизу какая-то мелкая приписка карандашом... Громкий стук в дверь. Иван отрывается от карты и тут же просыпается. Стук продолжился наяву. Разочарованный и злой, Россия резко сел в постели. -Иду, блядь... - с трудом отпустив одеяло, он встал и вышел к леснице. Стоит заметить, что квартира Брагинского занимала два этажа - четвертый и последний пятый; соединяла этажи узкая, но прочная деревянная лестница. Спустившись по ней, Россия проплелся к входной двери, беспрестанно зевая и потирая глаза. Он догадывался, кто удостоил его визита в такой час, и в один момент в его голове промелькнула мысль вернуться в спальню и надеть штаны. С ремнем на кодовом замке. Вспомнив, что таких суперзащитных штанов у него нет, Россия потоптался перед дверью, а затем сдвинул защелку и надавил на ручку. "Да я экстрасенс..." - подумал Иван, и, оперевшись плечом о дверной косяк и снова прикрыв глаза, вяло спросил: -А че так вовремя-то? -Не понял... Мысленно сетуя на квашеную капусту в головах немцев вместо мозгов, Иван задал вопрос по-другому, без сарказма: -Че так рано? Или поздно... - он разлепил один глаз и смотрел на Германию сквозь ресницы. -По старой памяти. -Не понял... - настала очередь России захлопать глазами - а для этого ему пришлось наконец открыть оба глаза. -Как тогда, в сорок первом, помнишь? - Германия хотел пройти мимо Ивана в дом, но рука русского преградила ему путь. -Чудесное лето было, не так ли? -Ага, - только и зевнул Россия, надеясь, что беседа будет длиться не долго. -Вот я решил зайти в то же время. "Заебал, - раздраженно подумал Иван, - но лучше уж поддакивать, так скорей в постель вернусь," - и он ответил: -В сорок третьем тоже неплохо было, да? И в сорок пятом... Ожидаемых возражений он не услышал, чем, однако, не был сбит с толку, так как слишком хотел спать: -Да, только весна прохладная выдалась. -А мне очень даже понравилась... - Брагинский клюнул носом, но тут же встрепенулся и снова распахнул глаза. -Но что с того? Сорок первый тоже ничего так был... Но при чем тут старые добрые воспоминания? Еще рано... - рука его соскользнула с косяка двери, открывая проход в квартиру. Немец, не преминув этим воспользоваться, заскочил внутрь: -Нет, самое время. Россия, у которого от постоянного зевания начала побаливать челюсть, стал оглядываться в коридоре, произнеся: -Где там мой пестик... Доиграешься ты... Это ничего не изменило - Германия потянул Россию за шарф наверх. Присутствию шарфа на шее русского даже ночью Людвиг уже не удивлялся. Шарф почти что гармонично смотрелся с фиолетовыми трусами-семейниками Ивана. Сзади раздалось мычание: -Слушай, иди нахуй, я спать хочу... - следовал Россия за немцем только потому, что тот вел его за шарф в спальню. Но дошли они лишь до гостиной. -Водка есть? -Да. -Неси. -В холодильнике... Иди сам бери, раскомандовался, тоже мне... - фыркнул Иван и слабо дернулся. Германия выпустил шарф и сел на стул у стола, вытянув ноги: -Неси, сказал. Радость маленькой победы обуяла его, когда Иван послушно поплелся на кухню. Но радость так же быстро и исчезла - Россия пришел обратно с бутылкой и сам демонстративно стал хлебать водяру. -Алкаш. Разлей. "Уточнять надо, куда разливать и как" - хмыкнул про себя Иван и перевернул бутылку над полом. Водка полилась вниз, на деревянные доски, немного попало на ковер. -Идиот, рюмки достань. "Опоздал с уточнениями, " - Россия ухмыльнулся, переведя взляд на немца: -Харе указывать, Мания... М-м-м, как тебя там... Пенсильвания... Не... Че-то не то... Блин... Армания, вот. -Хочешь получить? -Водку - да, - Россия облизал горлышко пустой бутылки, не представляя себе, насколько его собеседнику хотелось бы видеть, как он, Иван, высовавает язык дальше, обводит кончиком горлышко по кругу, просовывает язык внутрь, обхватывая губами это горлышко... Не видел Брагинский и то, как Германия передернулся, завороженно следя за русским. -По морде своей русской, - сипло выдавил Германия, у которого бежали мурашки по коже. -Хотел водки - вон пей с полу. Я ж разлил, как ты велел. Через две секунды Людвиг был уже совсем рядом с ним. Россия был схвачен за шарф у самой шеи: -Ты еще дерзить мне будешь? -Ага, - Иван кивнул и ахнул - удар пришелся под дых. -Сука... Сейчас ты получишь... -Сам с пола пей. -Не, я уже с бутылки выпил... Ай! - теперь болели не только живот и ноги, по которым Иван получил, но и колени, на которые он упал. Тут же он был пригнут лицом к полу. -Пей. -Хе-хе, сказку одну напомнило, - русский провел пальцем по луже водки. "Только от этой "водички" и вправду хоть и ненадолго, но таким козлом становишься..." -Ну же, пей! -Скажи, - Россия наконец улыбнулся, - тебя бесит, что я так спокоен? -Что тебе с этого? -Просто интересно. -Нет, не бесит. Пей. -А почему тогда так взбешиваешься? - отодвигался Иван дальше от водки, но Людвиг сразу же подтянул его обратно, так, что руки русского попали в жидкость: -Ну, я жду. -Я тебе не животное, - пнув немца в ногу, Россия снова стал выкручиваться из его хватки. -Я считаю наоборот. -Вот как... Мне им стать? - второй пинок, более сильный, тоже не дал результатов. -Да, но не зверем, а послушным животным. Домашним псом. Русский рассмеялся, уже и не пытаясь освободиться: -Прям какое-то извращенское кино... Но я не виноват в том, что у тебя нормальных фильмов не снимают. Но следующего действия со стороны Германии Россия не ожидал - жесткий шлепок пришелся на правую ягодицу русского. Это резко взбесило: -Сволочь. Пустил меня быстро, не то изобью. -Вылижешь пол - отпущу. -Хер тебе, понял? Второй шлепок оказался еще болезненней, Иван дернулся и застонал. -Вылизывай. -Да что ты! Да вообще! - после этих фраз связная речь решила вернуться. -Я тебя пожалел, сука неблагодарная, а ты мне вот так вот платишь?! Я убить тебя мог, и, напоминаю, до сих пор могу! -Не можешь. "Да что он такой борзый!" - Ивана затрясло от злости. Он жалел, что поддался недавно минутной слабости и не убил Германию. Он готов был наконец сделать это. Представлял, как прижимает дуло пистолета ко лбу Германии... Выслушивает его последние слова... Смотрит в его глаза, напоненные мольбой и слезами, и наконец опускает пистолет. Даже в своем воображении России не удалось исполнить то, что он хотел. Он не смог это сделать, но почему? Из жалости? Не совсем. Проявление благородство? Но показуха не была во вкусах Брагинского. Вероятней всего, это была надежда, что все наладится, все плохое забудется... "И мы бы были друзьями... " - уголки глаз русского заслезились. -П-п-послушай... - тихо начал он. -Я не пойму никак... Т-т-тебе нравится доводить меня, потом смотреть, как мне плохо, и извиняться за это? Тебе это доставляет удовольствие? Или ты хочешь сделать из меня мальчика на побегушках, как сделал со всей Европой? Так вот, - голос Ивана наконец окреп, - у тебя это не получится. И если ты еще раз меня тронешь, то... Закончил фразу он уже мысленно: "То я точно с ума сойду..." -То что тогда? -То убью тебя, вот. Шарф был наконец отпущен, а вместе с ним и Россия; оплатой за эту милость стало то, что русский стерпел пинок под зад. -Несколько раз собирался убить. Не убил же. "М-да, теперь он и вправду будет думать, что это пустые угрозы..." "А разве это не так? - съязвил второй Иван внутри. -Сможешь ли убить?" Сам себе Брагинский не ответил. Сев на полу возле лужи, он, как ни в чем не бывало, улыбнулся и слизнул с пальца водку: -Теперь убью... И козленочком я-таки не ста-а-ал, - довольно протянул он. -Только потому, что я тебя пожалел. А козел ты самый что ни на есть настоящий. Российская улыбочка растянулась шире: -Взаимно. Что, - продолжил он, заметив на лице Германии недовольство, за которым скрывалось бешенство, - ты меня можешь обзывать, а я тебя - нет? -Верно понял. -Ладно, - мягко произнес Иван, не переставая улыбаться. - Я не такой идиот, чтобы обзывать всех без разбору... "Ура... Ура! Ему надоело, видимо," - возрадовался Россия, заметив, что Людвиг явно собиратся уйти прочь, лишь оглядывается, словно бы ища или вспоминая, чем бы еще помучать русского. -Что ж, ладно... Пол не забудь вытереть, свинья русская, - бросил Германия уже с лестницы. -Свиньи русские на русских фермах, - не упустил возможность задеть немца Иван, - а немецкие в твоем парламентк сидят. -Заткнись, сука. "Вправду заткнуться? Нет, он уже не станет возвращаться." -Суки - это самки собак, кинолог ты мой. -И ты заодно. -Кстати, моя песенка про Берлин уже почти готова, - Брагинский поднялся с пола и, подойдя к перилам, посмотрел вниз. Германия, стоя внизу на лестнице, задрал голову. -Тебе очень понравится. -Шлюха. -Сам такой, - Иван стянул шарф и потер шею. -Я ложусь спать. До скорой встречи. -Верно, до скорой, - Германия исчез из поля зрения России. Можно было бы и сейчас дождаться, пока русский заснет, и получить его, но так было бы не очень интересно. Вот если бы Иван вылизал пол и умолял разделить с ним ложе, это было бы куда лучше и приятней. Выйдя из подъезда, Германия посмотрел на дверь: он подозревал, что скоро здесь появится кодовый замок. "Посмотрим через два дня, что здесь будет."