Колдовской мор

      Аллея Визер была заброшена не просто так. Она небольшим клиновидным отростком врезалась в скалы. Соседних улиц нет, оканчивалась тупиком. Видимо, когда-то её простроили для любителей тишины и покоя, но не сложилось, жильё тут приглянулось немногим. Особняком Айзека Ривера был большой дом, стоящий в самой дальней части улицы, хотя скорее это был выкупленный и перестроенный многоквартирный дом. Краска на фасаде облупилась, потрескалась, видимо, его купили именно из-за отдалённости от жилых кварталов, ведь тут, судя по запустению, почти никто не жил.       Соседние дома облюбовали бродяги, на чьих останках сейчас кормились многочисленные трупные осы. Гвардия не считала нужным их выжигать, видимо, из-за того, что на бездомных им плевать, меньше швали будет болтаться по улицам и приставать к людям, требуя монетку.       Дом исчезнувшего натурфилософа отличала только высокая ограда с заросшим внутренним двориком. Последние пару дней Томас крутился вокруг, внутрь залезать не спешил, предпочитая лучше осмотреться. Ворота перелезть не составляло труда, а вот крепкая дверь была наглухо заперта, окна все выбиты, но закрыты изнутри брусом, видимо, беспризорники развлекались разбивая стёкла, всё же редкие прохожие тут появлялись. Спуск в подвал плотно обвивал плющ, но при желании его можно срезать, если только прихватить перчатки. Аллея соединялась с парочкой улиц, но за ограждения мало кто заходил, и старался пройти как можно быстрее. Гул сотен крыльев страшных насекомых в пустых домах кого угодно мог заставить побежать.       За эти дни никого подозрительного не появилось, не считая мальчишек, решивших залезть через разбитое окно в закрытый магазин, где красной кляксой виднелось гнездо трупных ос. Они покидали камни, а потом пустились наутёк, когда разозлённые насекомые вылетели в окно. Никого не покусали, да вернулись обратно.       – Да, взрослые – это случайно выжившие дети, – прошептал Томас и тут же вспомнил, как так же подманивали еле движущихся плакальщиков стражники в Дануолле.       Что греха таить, сам так пару раз делал, чтобы отвлечь и тихо скрыться от преследователей.       Всё строя планы отхода в случае непредвиденных обстоятельств, заметил фигуру в серой накидке. Это явно была женщина, но в последний момент она юркнула в темноту между домами. Через пару минут показалась компания из трёх человек.       Они вышли из заколоченного дома, будто решили выйти на прогулку. Томасу это не понравилось, поскольку то здание он осматривал, оно кишело осами, и надёжно запиралось со всех сторон. Непонятные люди не походили на бродяг, ведьм или стенателей. Облачённые в белые брючные костюмы они смотрелись неуместной кляксой среди запустения Аллеи Визер. Двое мужчин и женщина тем временем отперли замок на воротах и пересекли заросший дворик, уверенно идя к крыльцу.       Ничуть не боясь стражи, могущей сбежаться на шум несмазанных петлей, они отперли парадные двери и скрылись в темноте особняка. В этот же момент показалась и спрятавшаяся женщина, она подпрыгнула, ухватилась за ограждение и ловко перемахнула через забор, спряталась в густоте кустарника.       – Так, день перестал быть томным, – с этими словами он сбежал вниз.              Инна внутренне радовалась, что смогла выбить возможность осмотреть обитель Айзека Ривера. В самом деле, проникновение в заброшенный дом не такая сложная задача, как Механический Особняк и освобождение Антона Соколова. Перестраивающийся дом, кишащий не только гвардейцами, но и механическими бойцами – настоящей вызов для юной императрицы. Таковым нельзя назвать копошение в пыли с неясными перспективами и без понятия, что именно искать.       Запущенная Аллея располагала к применению способностей. Инна вслушивалась в потоки магии, но подходить близко к дому опасалась. Даже сквозь преграды из брёвен, расстояние и изгородь, чувствовала, что внутри когда-то творилось страшное колдовство. Песня сирены в груди жалила всполохами, узнавая энергию Бездны, чуть нарывая внутри, но доставляла больше дискомфорта, чем боли.       Сила впиталась в стены, прорезала их шрамами, заставляя крыс и трупных ос жаться к гнёздам, и не пытаться сойти с насиженных мест. Слабая сила пульсировала под землёй, чуть в стороне от дома, но её будто что-то удерживало. Возможно, подвал тут был гораздо больше, чем обычно строят.       – Нам обязательно идти туда? – люди в белых одеждах появились неожиданно, Инна тут же юркнула в темень, что сделать днём под ярким солнцем Карнаки оказалось проблематично.       Троица прошла прямо в ворота, скрипнувшими так, что могли перебудить даже мертвецов. На удивление на Аллее Визер никто не показался, хотя сторожка гвардейцев совсем недалеко и они могли видеть, что кто-то проходит на запертую и опечатанную территорию.       – Обязательно, он не зря оставил амулет, надо зачистить всё, – женщина шла позади, седые волосы, да худые морщинистые руки говорили о немалом возрасте. Однако двигалась та уверенно, держала спину ровно и словно не замечала своих лет. Что тут происходит? Кто это?       Потянувшись к ним песней, омыла разум прикосновением мелодии и ощутила отклик. Их тела и плоть знали силу Бездны, они купались в ней, проводили много времени бок о бок. Но то не силы ведьм Далилы! Те женщины получали её из метки, как Китобои становились способными к магии, благодаря Дауду. Здесь же всё по-другому.       Троица не остановилась, видимо, они или не заметили присутствия магии, или предпочли не заметить. Громкий звук щелчков прозвучал приглашением, но всё шло слишком гладко, ощущение мышеловки не проходило всё время, пока Инна пряталась в тенях.       В арсенале Меган, конечно, нашлось не так много полезных вещей, но всё же она смогла взять у неё стилет, да пару дымовых шашек. Всё лучше, чем идти безоружной, ещё неизвестно, что внутри, как поведёт себя её магия, да какие эксперименты на самом деле проводил доктор Ривер.       Тот наёмник говорил, что амулет нашли на чердаке, но Инна, осматривая облупившийся фасад, и полные насекомых соседние дома, сомневалась, что Дауд устроил здесь логово. Это больше напоминало послание, отметку на карте. Он знал, что кровная связь и зов костей приведёт Инну к амулету, тот к наёмникам и Безглазым, а те приведут её сюда.       Выждав с минуту, Инна перемахнула через забор, тут же угодив в колючий разросшийся куст шиповника. Едва не выругавшись в голос, постаралась сильно не тревожить растение. Накидка тут же зацепилась за колючки, треснула ткань, высвобождать одежду из плена слишком долго, да и жарко становилось, потому девушка просто скинула её, оставаясь в рубашке.       Неизвестные закрыли дверь, но не заперли, видимо, очень торопились. Уже сделав шаг, услышала, как кто-то приземлился неподалёку, а потом зажал рот.       – Спокойно, это я, – Томас дал ей пару секунд вспомнить свой голос и только потом отпустил.       – Ты что тут делаешь? – удивилась Инна.       – Я бы задал тот же вопрос, но мне интереснее, что это за ребята в белом вошли в дом, – резонно заметил, указывая на дверь.       Неподалёку послышались шаги, солдаты гвардии подходили ближе, стучали подкованными сапогами по мостовой и громко перемывали кости начальству. Видимо, офицер всё-таки их выгнал из сторожки проверить шум. Не став медлить, Томас и Инна скрылись за дверьми особняка Айзека Ривера.       – Что за звуки? – крик с улицы разорвал тишину особняка.       – Да уймись, наверняка, где-то просто дверь хлопнула, – успокоил второй, и они продолжили патруль.       – Как же хорошо, что они не хотят встревать в чужие проблемы, – заметил Томас, отлипнув от створок.       Инна же едва дышала в этот момент, во все глаза глядя в дальнюю часть зала, пальцы слегка подрагивали, а спина покрылась холодным по́том.       Мебель покрылась толстым слоем пыли, ковёр, диван, кресла и стол оказались под серым покрывалом, а нос в ответ на такое зрелище непроизвольно зачесался. Свет горел, но лампы мерцали, видимо, здесь никто не появлялся после случившегося с Гипатией.       Но не это заставило Инну замереть.       Она глядела на странную тонкую фигуру. В полумраке её можно принять за статую довольно жуткой работы. Выше человеческого роста, под деревянной грудной клеткой виднелись шестерёнки, голова вытянута вперёд, напоминая птичий череп. Но больше всего смущали свисающие четыре конечности с лезвиями. И, судя по небольшому налёту серого цвета, эту фигуру притащили сюда не так давно. А в районе живота слабо светилась банка с ворванью.       – Тебя эта статуя смущает?       – Это не статуя. Это механический боец, несколько таких вырезали всю стражу дворца в Дануолле.       – Судя по всему, наше появление ему безразлично, – Томас теперь тоже опасливо поглядывал на замершего солдата.       – Давай обойдём, постараемся вести себя тихо. Мне нужно на чердак.       – Зачем? – удивился он.       – Есть кое-какие подозрения.       Отпечатки ботинок и сапог неизвестных чётко выделялись на пыльном полу и вели они в сторону кухни. Томасу очень хотелось там осмотреться, но не желал упускать из виду Инну. Она, конечно, вполне могла за себя постоять, но и вляпываться в истории тоже горазда. К тому же девушка была чем-то взволнованна, вела себя слишком нервно.       Идти аккуратно ступая на едва скрипящие половицы, не утыкаясь носом в пыльные портьеры, висящие на первом этаже стоило многого. А при каждом скрипе замирать и вслушиваться, не застрекотал ли смертоносный механизм.       Второй этаж встретил гулом электрических проводов и мерцающими лампами. Томаса передёрнуло от воспоминаний о Бригморе. Множество комнат оказались едва прикрыты, в основном гостевые с застеленными кроватями на которых так же виднелось много пыли. Только парочка напоминала ухоженные апартаменты, в других лежали раскладушки с худыми матрацами и продавленными подушками. У стен виднелось медицинское оборудование: держатели для капельниц, лотки для инструментов.       – Похоже, Александрия Гипатия многого о коллеге не знала или же просто закрывала глаза, – заметил Томас, стараясь пройти быстрее мимо импровизированных палат.       – Или же она ничего не помнит, – отозвалась Инна, но поспешила пойти дальше, видимо, общение ей давалось с трудом.       – Тогда зачем нам на чердак?       – Ты можешь не идти, – резко обернулась она, взбешённая вопросом.       – Послушай, – он обошёл её, останавливая. – Если тебя напрягает моё присутствие из-за случившегося на корабле, то прости. Можешь считать меня козлом, но в тот момент мне ничего иного в голову не пришло.       Извиняться он не любил, но сейчас испытывать нервы сирены ему хотелось меньше всего. Да, что греха таить, чувство вины он всё-таки испытывал. Ведь мог дать ей свою кровь, мог даже указать на одного матроса. Томас давно подозревал, что тот мог быть крысой, и чутье не обмануло, через пару месяцев тот уже кормил рыб на дне. Но нет, решил удовлетворить любопытство, узнать хоть отчасти, что чувствовал главарь, когда спал с ней.       – Я мог бы найти и другой способ.       – Нет, ты не причём, – девушка мотнула головой. – У одной из банд оказался амулет из костей Анны. Они говорили, что нашли его на чердаке этого дома, в логове колдуна, которого они ищут.       – Ты думаешь?.. – догадка пришла сразу, а ещё вспомнилось собственное похищение и «дороговизна» сведений, которыми Томас якобы мог поделиться.       – Я ни в чём не уверена, но должна убедиться. Обещаю, после мы посмотрим на других «гостей».       – Раз так, то я с тобой.       Решительности прибавилось. Но стоило им ступить на третий этаж, как по коридорам раздался громкий топот. Везде царила темнота, скудное освещение давали лишь чахлые лампы от люстры в зале.       Неподалёку была мансарда с двумя креслами и журнальным столиком. Единственное хорошо просматриваемое место, там клубилась потревоженная пыль, в кресле только что кто-то сидел, а на полу виднелись следы босых ног.       – Что это? – Инна спросила скорее для того, чтобы сбросить напряжение, ведь люк, ведущий на чердак, как раз находился в затенённой части коридора. Иди туда совершенно не хотелось, разбуженные жуткие страхи о монстрах в темноте не давали сдвинуться с места. Несмотря на то, что она сама была чудовищем.       – Нам всё равно туда надо, – Томас вздохнул и сделал первый шаг в пасть тьмы. Его фигура очень выделалась на фоне маячившей впереди кляксы света.       Инне тут же представилось, как лампы погаснут, и Томас окажется в плену темноты, один на один с непонятным нечто оставившем отпечатки ступней. Поспешив следом, прикрыла глаза, обостряя слух, касаясь песней окружающего дома. Слишком рискованно, но разум трёх неизвестных маячил много ниже первого этажа, они спустились в подвал и вряд ли чувствовали воздействие нави. Они торопились, расхаживали, рассматривали вещи, их эмоции спокойствия, равнодушия и любопытства давали надежду, что они не пойдут осматривать дом дальше.       А потом она наткнулась на это. Чувство пожирающего изнутри голода, который никак не утолить, боль, сковывающая мышцы и кости, и постоянное желание рвать на куски любого, кого оно видит. Венцом стояла потребность в игре, оно ощущало себя довольным, оно оставило следы, подзывало, приманивало, облизывалось и жаждало получить удовлетворения здесь и сейчас.       Из клубка животных инстинктов вывел треск и скрип петель, а ещё посыпавшаяся с потолка штукатурка.       – Сука, – выругался Томас, отряхиваясь и сбивая с плаща меловые остатки.       Внезапно стало как-то особенно тихо, хотя и до этого слышались лишь гудения проводов, да треск едва теплящихся ламп. Но сейчас казалось, что тишина изготовилась выплюнуть из себя нечто страшное и наказать тех, кто посмел её потревожить. Инна откровенно боялась снова столкнуться с животным разумом, который испытывал неимоверный голод, потому не стала больше взывать к магии.       – Идём, – позвал Томас и пропустил вперёд, сам забрался следом.       На чердаке оказалась небольшая комната-убежище, больше напоминающая укромный уголок. Одинокая подвешенная на провод лампа, едва освещала помещение. Такие часто рисуют в детских рассказах, Инна сама когда-то устроила маленький домик под крышей, любила слушать там шум дождя, а потом привела туда Анну. Подушки, старые стулья, игрушки, выцветшие рисунки. Девчоночий замок, где те сидели ночами при свете чахлой лампы и делились секретами.       И примерно такой стоял тут сейчас: два поеденных молью кресла, над ними облезлое покрывало, внутри поломанные фигурки, рисунки, парочка блюдец, видимо, ребёнок любил тут перекусывать.       Болезненный ком подкатил к горлу, а глаза защипало, но не от пыли. Дорогие сердцу воспоминания резали не хуже ножа. В маленьком импровизированном домике она так ярко увидела себя и маленькую сестру, рисующих портрет семьи, потом как Инна успокаивала Анну, когда та поранилась в саду об острый шип.       Песня сплелась с эмоциями, питалась ими, требуя вылиться наружу надрывом и болью, коснуться каждого разума, чтобы забрать и влить их в тело.       – Ты в порядке? – прикосновение к плечу и тихий голос помогли вынырнуть из образов, пока горькие слёзы не покатились из глаз и не сорвали с цепи неконтролируемый поток силы подарка Чужого.       – Да, идём.       На удивление дальше пыли оказалось совсем мало, только щекочущее нос ощущение не желало проходить. Чуть дальше от детского уголка, они заметили доски. Те лежали вроде бы хаотично, но перекрывали вход в другую часть чердака.       – Помоги убрать.       Они аккуратно, чтобы не издавать лишнего шума, убрали три доски, остальные две просто отодвинули. Там оказалась каморка с поеденным мышами матрацем, комодом, судя по потертостям и вздутиям на дереве, простоявшем тут не один десяток лет. Керосиновая лампа отдавала гарью, будто её зажигали не так давно, но то могло просто показаться. Эти лампы неделями могли хранить запах топлива. Маленькое чердачное оконце едва давало света, чтобы осмотреться вокруг. На дне керамической пепельницы лежали крошки сгоревшего табака, ей пользовались, но давно. Места мало, Томас остался снаружи, давая Инне спокойно осмотреться в помещении.       – Думаешь, его логово?       – Не похоже, – неуверенно сказала она. – Он не любил тесноту, в ней не развернуться, крыши далеко, окно маленькое, выход всего один. Да и матрац… Спать на голом полу он точно бы не стал.       – Ну да, возраст всё-таки берёт своё, – задумчиво протянул Томас, уважительно глядя на неё. Дауд всё-таки многое преподал.       Воззвав к теплящейся в груди силе, девушка провела рукой над комодом, пепельницей, полом и матрацем. Она силилась ощутить остатки магии амулета и нашла их. Едва заметный след отпечатался на лезущей перьями подушке, которую, похоже, перешивали не один раз.       – Тут что-то есть, – она коснулась места, на котором лежал амулет, и почувствовала уплотнение внутри. – Похоже кусок бумаги.       Внезапно послышался скрип, последовавшая гнетущая тишина тяжестью надавила на плечи. Инна чувствовала голодный взгляд из полумрака, он буквально пожирал обоих.       – Доставай и пошли отсюда. Мне тут нравится всё меньше и меньше, – Томас немного отошёл, но так никого разглядеть и не смог.       Не став тратить время, она разодрала подушку когтями в нужном месте и достала клочок застарелой бумаги.       – Что там? – Томас отвлёкся на секунду, и тут взорвалась лампочка.       Осколки зазвенели по полу, в темноте показались жёлтые глаза. Инна не успела испугаться, как это существо схватило Томаса, и кинуло к лестнице. На счастье, он приземлился на пороге и не покатился вниз, ломая кости.       Голод, казалось, сам ворвался в сознание, затопил мысли, пуская щупальца кровавого безумия в её разум. Желтые глаза утягивали, заставляли взглянуть на поднимающегося человека, как на добычу, на слабую плоть, годную только для игры и еды. Челюсти заныли, готовясь к превращению, раздалось шипение едва ли принадлежащее человеку.       Инна подняла руку с выпущенными когтями, второй она засунула клочок бумаги в карман брюк и взмахнула перед собой, отгоняя наваждение и непонятное чудовище. Оно мигом кинулось к Томасу, но тот уже успел прийти в себя и, проломивший доски удар не пришёлся в рёбра.       Девушка вонзила когти под рёбра твари, ощущение горячей крови на руке, рык, а потом отчаянный скулёж, когда с другой стороны кто-то ударил чудовище в лицо. Инна смогла столкнуть монстра с лестницы, он пересчитал все ступеньки и покатился дальше от сильного удара сирены.       Инне с Томасом пришлось спрыгивать, опасаясь, что существо снова заберётся на чердак. Там слишком мало места, чтобы действовать вдвоём и слишком темно, чтобы разглядеть нападавшего.       Когда-то это был человек, но теперь лицо перекашивала злобная и кровожадная ухмылка, волосы взъерошены, а кожа имела зеленоватый цвет. Глаза горели желтым, вернее один глаз, Томас не потерял сноровку и засадил кинжал в глазницу. Любой бы умер от такой раны, но это существо двигалось и чувствовало лишь небольшое беспокойство по поводу торчащей из головы рукояти.       Бешенство накрывало, оно оскалило острые, но очень кривые зубы. Инна чувствовала странную связь с этим чудовищем, оно смотрело на неё, будто узнавая, пыталось пробраться в её разум, но плохо получалось. Отдельные мысли погребались потоком инстинктов, требовавших убивать и разрывать плоть, насытить бесконечный голод.       Прошла секунда, чудовище подобралось и прыгнуло, Томас и Инна кинулись в разные стороны от лестницы на чердак. Тварь пробила её и теперь пыталась вырваться из ловушки. Томас подскочил и вырвал кинжал, едва не оказавшись в её руках. Судя по трещащим доскам, переломать кости для неё не тяжелее, чем разорвать бумагу.       Кровь из глазницы хлынула потоком, но существо не издавало никаких воплей и криков, лишь бешено глядело единственным глазом вокруг. Наконец доски треснули, высвобождая чудовище на волю. На этот раз оно бросилось к Инне, видимо, устав пробиваться в её разум. Удар пришёлся над головой, разламывая деревянные панели, девушка обнажила когти, впилась под ребра, стремясь добраться до сердца и наконец-то убить.       На удивление существо, когда-то бывшее человеком, и не подумало оторвать её от себя, взглянула сверху вниз, оглушая безумием и заставляя ослабить хватку. Удар в живот, спёртое дыхание, поднятая волна пыли, забившаяся в нос и горло. Со страшной раной оно и не думало умирать, снова бросилось на приходящую в себя Инну.       С бега его сбил впившийся в ногу нож-лепесток. Томас держал окровавленный кинжал и готовился встретить тварь лицом к лицу. Инна чувствовала только бесконечную злобу и желание порвать противника на куски, залить весь пол его кровью. Дикая звериная ярость клокотала внутри, жестокость тугими змеями обвивала естество.       Девушка вскочила, впилась когтями в плечи твари, а острыми зубами в шею. Затрещала плоть, чудовище, видимо, на этот раз ощутило неминуемую гибель и попыталось оторвать от себя навь, но та только сильнее перехватила его поперёк груди. Томас оказался рядом и вонзил клинок в подбородок твари по рукоять. Та издала несколько хлюпающих звуков и обмякла.       Инна тут же отпустила жертву, дав сломанной куклой упасть на пол. Исчезла желтизна из глаза, кожа приобрела меловой оттенок, волосы спутанной темной паклей лежали в пыли.       – Это что? Человек? Гипатия рассказывала, что Королевская Убийца… – припомнил Томас её туманные объяснения.       – Она не была безумным зверем, – заметила Инна.       – Так, ладно, это – потом. Что там с запиской?       – Точно, – она только сейчас вспомнила, что спрятала клочок бумаги в карман, только стоило выйти на свет, как с обеих сторон коридора на них вышли люди в белом.       Их глаза так же отливали жёлтым, и чувствовался танец магии на пальцах. В вытянутых руках они сжимали пистолеты и внимательно всматривались в лица. К Томасу они быстро потеряли интерес, а вот Инну пристально разглядывали.       – Итак, ты всё-таки пришла, – старуха хищно улыбнулась, и девушке стало не по себе. – Ты нам и поможешь.