Колдовской мор

      Томас постучался в дверь, как и было условлено, хотя думал, что девушка, измотанная последними событиями, уже спит. Солнце скрылось за полоской моря, напоследок окрашивая перистые облака в розовый оттенок, но это можно было увидеть, только выйдя на улицу.       Послышался звук отпирающегося замка, и на пороге оказалась Инна. Она выглядела немного загнанной, видно, что только-только из ванной, поскольку длинные волосы всё ещё были влажными.       – Ты уже? – удивилась она.       – Что-то не так? – он сделал шаг, и девушка поспешила отступить, вспомнив, что перекрывает проход.       – Я думала, ты только к утру вернёшься, – она прошла на кухню, откуда доносился запах фруктового чая.       Только тут Томас заметил, что в прихожей прибрано, хотя все вещи были на местах. Пройдя в гостиную и спальню, уверился, что эти последние пару часов Инна провела за уборкой, поскольку квартира просто пугала чистотой. А когда Томас зашёл на кухню, спокойно выдала:       – Я ничего далеко не убирала, не переставляла, в бумаги не заглядывала, тайники не искала, разве что постельное бельё поменяла. Не в желании тебя выставить неряхой, просто думала, что вернёшься с рассветом, а мне, прости такую особенность, хотелось поспать на чистом. Будешь чай? Только заварила.       – Как-то странно тебя видеть за обычными домашними делами.       – Я последние два года камеристкой работала и усвоила один прекрасный урок – чем больше трудишься и работаешь руками, тем меньше всяких мыслей в голове.       Она не задавала вопросов, просто заняла себя на время, никуда не выходила и решила прибраться. Да, квартира раньше использовалась Эриком, потому пока что её никто не трогал и не требовал арендной платы. Томасу даже стало как-то странно, эта ситуация отдавала простым уютом, а Инна говорила обычные вещи, будто он только что не к информатору ходил, а на пару часов вышел в бар с друзьями. И она вот так спокойно принимала эту ситуацию.       Хотя тут же вспомнил, с кем она жила последние годы, то, скорее всего, умение не задавать лишних вопросов и просто ждать, когда всё расскажут, вбило ещё аристократическое воспитание. А потом это же демонстрировал по отношению к ней и Дауд, всё же он хотел оградить её от криминала, но не получилось.       – Так с чего решила, что я буду только под утро? – вопрос прозвучал довольно глупо, судя по удивлённому лицу Инны.       – Ты же к девушке пошёл, – пожала плечами она, разливая напиток по чашкам. – Логично предположить, что задержишься.       – Как же плохо ты обо мне думаешь, – притворно возмутился Томас, отпивая горьковатый напиток.       – Почему же плохо? Просто смотрю на вещи реально. Ты – молодой симпатичный мужчина, пошёл к давней знакомой. Почему бы тебе не остаться у неё?!       Повисло неловкое молчание, изредка прерываемое шумом глотков чая, да стуком посуды о столешницу.       – Могу задать тебе вопрос?       – Спрашивай.       – Как ты жила с Даудом?       Инна поперхнулась, явно ожидая услышать что угодно, но только не это. Когда она увидела старую знакомую в качестве капитана корабля «Падшего Дома», то ожидала подобного от неё, но никак не от Томаса. Они с Билли, ныне Меган Фостер, не разговаривали, да вообще старались не пересекаться лишний раз, но Инна всё же видела в её взгляде отголоски ревности. Потому при первой же возможности сбежала с корабля, там и так пассажиров прибавилось.       – Ты сейчас серьёзно?       – Я не имею в виду вот эту сопливую историю о том, счастлива ли ты была с ним или нет, – попытался отмахнуться Томас. – Я вообще слабо разбираюсь в чувствах, и они скорее жить мешают.       – То есть, ты уверен, что счастлива я не была?       – Инна, посмотри на себя, – он упёр в неё многозначительный взгляд, отчего девушка смутилась и уставилась в чашку. – Ты можешь заполучить любого, стоит тебе только этого захотеть, сейчас ты уже не та напуганная девочка, которую когда-то мы привели в Торговую Палату.       – Это значит, нет? – обида в этом вопросе горчила сильнее, чем самый дрянной табак, какой только приходилось ощущать.       – Это значит, что ваши отношения тебе были очень дороги, раз стало так больно от одной мысли, что его больше нет.       Девушка тяжело вздохнула, стоило только вспомнить зияющую черную дыру на том месте, где была их квартира. Как в тот момент оборвалось дыхание от осознания того, что ей снова придётся пройти через разрушенную жизнь. Да, они оба понимали, что рано или поздно это должно случиться, прошлое догонит и достанет. Дауд столько дел натворил, пусть и пытался исправить последний грех, но кровь не смоешь, убитых не вернёшь, а за сломанные судьбы так или иначе придётся ответить.       – Может, это прозвучит очень странно, но я хочу знать, кого ищу.       – В каком смысле?       – Я ведь всего на год старше тебя и помню Дауда, как несгибаемого, властного и холодного человека, чей авторитет был среди нас непререкаем. Может, поэтому я не смог удержать власть, я ведь был даже не бледной его копией, а всего лишь исполнителем, разведчиком. И раньше думал, что только Билли знает его лучше всех, так тщательно она повторяла всё за ним. Даже рылась в его вещах, читала записи, никакого уважения к личному пространству. Но потом он убил Джессамину…       – И вы увидели не холодную статую, ведь так? Не машину. Вы увидели человека, который совершил ошибку.       – А потом появилась ты, – напомнил Томас, и его лицо вдруг озарила теплая улыбка. – И так получилось, что ты знаешь его лучше всех и даже с тех сторон, о которых мы не подозревали. Прошло столько лет, все мы сильно изменились, нас так или иначе потрепала жизнь и мне хочется знать, что я увижу, когда найду его.       – Ответ будет столь же странный, как и вопрос – я не знаю, – на её лицо легла тень, Инна встала из-за стола и убрала чашку с остывшим напитком в раковину. – Я никогда не копалась в его мыслях, никогда себе этого не позволяла, хотя могла. И до сих пор не знаю, являлись ли его чувства, какими бы они ни были, настоящими. И, несмотря на это, он многое скрывал, уверена, я о большей части его жизни не знала.       – Что ты имеешь в виду?       – Я его заколдовала, Томас, – она стояла к нему спиной, но всё же нашла в себе силы обернуться. – Он как-то сказал, что раньше, обращаясь к силе метки, слышал шёпот Бездны, среди всего водоворота слов он слышал одно – убийца. А после моей гневной вспышки в особняке Арнольда Тимша, когда этот старый развратник посмел тянуть ко мне свои грязные лапы, он слышал песнь. И чем больше оказывался рядом, когда я использовала магию, тем сильнее она звучала. В конце концов, заглушив слова Бездны.       Снова повисла тишина, но на этот раз её решилась прервать Инна:       – Так он был у Паоло?       – Да, но моя любопытная знакомая расслышала только одно слово – «Королевская». Видимо, они решили, что не стоит оставаться на виду, и поднялись в кабинет главаря, появился тот уже в одиночестве, как выскользнул Дауд – не знает. Спустя неделю, к ним пришли двое, одеты хорошо и вооружены неплохо, носили оружие напоказ, спрашивали о странном посетителе, имён не называли. Но Паоло их прогнал практически сразу.       – Почему?       – Ну, объясняться с персоналом он вряд ли бы стал, а моя знакомая хоть и до ужаса любопытна и не прочь посплетничать, но всё же жизнь ценит гораздо выше, чем попытки влезть не в своё дело. Её брат, конечно, член банды, но его положения явно недостаточно, чтобы выгородить перед Паоло, если та начнёт болтать лишнее.       Инна только кивнула, возвращаться к тяжелому разговору не хотелось, Томас и так себя чувствовал не в своей тарелке за свои неуместные и глупые вопросы. Так хотелось верить, что это – всего лишь любопытство и желание узнать именно о Дауде. Тут его взгляд скользнул на её пальцы, что в темноте слабо вспыхнули завитками рисунков.       – Что у тебя с руками?       – Что? – удивилась Инна, проследив за его взглядом. Рисунки едва заметно тлели, а потом погасли, оставляя после себя лишь ощущение щекотки. – Ну, я же говорила о щедром подарке Чужого… Вот так он решил проявиться. Полгода назад начало сводить руки, и боль утихала, стоило начать рисовать эти знаки.       – Рисовать? – он приподнял брови, явно не веря, что она просто их рисовала.       – Вспарывала кожу, – честно поделилась она. – Может, я схожу с ума? Знаешь, иногда думаю, что так будет даже лучше.       – Почему?       – Потому что я потеряюсь в тумане собственного разума, и все проблемы мира перестанут меня волновать. Как Старую Ветошь, например.       Томаса передёрнуло от одного упоминания слепой ведьмы, ставшей ещё одной жуткой легендой Дануолла. Он несколько раз видел её, старуху, вечно бормочущую себе что-то под нос, худую, как щепу, с невообразимо ярким макияжем. Иногда играло детское любопытство всё-таки подойти поближе, но разум всегда останавливал. Инстинкты твердили, что эта женщина безмерно опасна, потому проверять так ли это, желание пропадало тут же.       – Ладно, сегодня насыщенный был день, я пойду спать, – девушка забрала чашку у Томаса, поставила в раковину и отправилась в спальню.       Он же посидел несколько минут глядя в одну точку, отчаянно борясь с другим любопытством, но решил, что терять ему уже нечего и если надо о чём-то сожалеть в этой жизни, то лучше о содеянном.       – Томас! – возмутилась Инна, натягивая на плечи почти снятую рубашку. – Вообще-то неприлично врываться в комнату к девушке, когда она переодевается. Выйди, пожалуйста.       Вот только он не сдвинулся с места, ехидно гладя вперёд.       – Хочешь переночевать здесь, не возражаю, я могу и на диване поспать, – пожала плечами она.       – Спать я хочу здесь, но с тобой, – предложение поступило настолько прямолинейно, что девушка опешила.       Ладно, она смогла себя немного оправдать за случившееся в каюте «Миранды», когда почти потеряла контроль, но всё же не ожидала подобной прямоты.       – Это – не смешно.       – Ты видишь, чтобы я смялся? – он перегородил дорогу, не давая выйти.       – Я ведь могу заставить меня пропустить, – Инна подняла руку, но когти всё же не показывала.       – Так сделай это, всё ведь просто.       – Слушай, ты так любишь всё упрощать, – возмутилась девушка, не желая причинять ему зла.       – А ты любишь всё усложнять, – пожал плечами он. – Мы ведь взрослые люди, прекрасно понимаем себя.       – И считаешь, что надо идти на поводу у наших желаний?       – Считаю, – он резко подался вперёд, сгрёб девушку в охапку, вырвав сильный вдох. – Считаю, что наша жизнь слишком коротка, чтобы хоть иногда не поддаваться искушению.       Томас наклонился, обдавая шею горячим дыханием. Инна постаралась успокоиться, вернуть разуму ясность, но не могла, ведь так ярко вспоминалось то, что тогда произошло между ними. Всё тогда было сумбурно, резко, торопливо, она запомнила голод и желание насытиться чувствами и эмоциями, но ещё больше – страх не удержать себя на грани, пустить кровь и забрать жизнь.       – Хороший алкоголь, дорогая одежда, – прошептал он, резко сдернув с её плеча рубашку и перехватив между лопаток, заглянул в глаза. – Женщина, что когда-то набросилась на меня с такой жадностью и голодом.       – Мы об этом пожалеем, – слабо проговорила девушка, чувствуя, как бьётся сердце, а дыхание прерывается.       – Мы? – Томас довольно улыбнулся и вскинул бровью. – То есть возражений больше не будет?       – Ты бываешь убедительным, – нейтрально заметила она.       Поцеловал он её осторожно, всё-таки опасаясь ответной реакции. Инна вспыльчива и эмоциональна, никогда нельзя предсказать, как она поведёт себя. Девушка ответила на поцелуй, подалась навстречу, обхватила его плечи, расслабилась в его руках. Томас держал её крепко, вдыхая запах морского бриза, чувствуя терпкий привкус ягод на языке.       Стоило расцепить застёжку лифа, как его толкнули, и он ничком упал. Под спиной мягко спружинил матрац, скрипнули ножки, в опускающейся темноте он усел заметить только отсвет зелёных глаз. Инна медленно приблизилась, ловко расправляясь с пуговицами его рубашки, скользила вверх по коже дыханием и легкими поцелуями.       Не став её останавливать Томас отдался ощущениям, сглотнул, когда по груди едва ощутимо скользнули когти, а на шее почувствовался легкий укус. Тихий смех отозвался в голове, прошёлся волной магии по коже, парализуя на мгновение. Инна заглянула ему в глаза, где в мерцании зелени мужчина не видел больше ничего.       – Ты в ловушке, – тонкими пальцами она взъерошила ему волосы, оставила на губах легкий поцелуй и поднялась.       Пространство вдруг стало сужаться, а её лёгкий смех отдавался переливчатым звоном в голове, гипнотизировал, оставлял видимым лишь её полуобнажённую фигуру. Магия больше не лишала движений, но проникала под кожу, доставала до крови, заполняла ту пустоту, которую много лет назад пытался заменить алкоголем.       Томас поднялся, обнял Инну, вдохнул запах её кожи и волос, сжал грудь, вырывая тихий стон и чувствуя, как она вцепилась в него, отдаваясь ощущениям. Она поддавалась ласкам, хаотично цепляясь за плечи, царапая спину и зарываясь пальцами в волосы.       В брюках было до боли тесно, а Инна подставляла себя под всё более смелые ласки, окончательно переставая думать о правильности происходящего. Томас по-прежнему видел только её силуэт, всё вокруг подернулось дымкой, размылось в глазах, уводя из реальности.       Прижав её к кровати, сморгнул, когда иллюзия развеялась, легкий гипноз схлынул, возвращая в реальность и расширяя пространство. Снова озорной смех, едва заметное движение губ и в голове легким напевом послышалась песня. Она звала, манила, заставляла вскипать кровь и знакомо ныть кости, когда их наполняла сила Бездны.       – Рискнёшь пойти дальше? – голос шёл откуда-то издали, манящий и гипнотизирующий, ласковый и хищный.       – На полпути я останавливаться не привык.       Шорох одежды, звонкий смех, тяжелое дыхание и объятия, которые не хотелось разжимать. Её голос в голове заставляла забыть об осторожности, открыть душу, дать ей поглотить себя без остатка, отдаться в плен манящей песни, способной разорвать разум на клочки.       Инна тихо стонала, извиваясь под ним, прикусывала губы, требуя большего, сжимала её бедра своими. Сцепив их руки в замок, Томас медленно вошёл в неё, прикрыв глаза от ощущения жара и влажности. Инна выгнулась, застонала, попыталась высвободиться, но не смогла, слишком расслабилась.       Томас отпустил её, сам желая заключить девушку в объятия, двигаясь медленно, вслушиваясь в громкие стоны, позволяя утонуть в ощущениях и волнах магии. Девушка требовала больше, царапая когтями спину, шепча ему на ухо нечто невнятное, выгибаясь навстречу, ловя его губы для короткого, но глубокого поцелуя.       Пространство снова начало сужаться, тяжелый туман поглощал всё вокруг, оставляя видными лишь её лицо и горящее зеленью глаза.       – Сильнее, пожалуйста, – заскулила Инна, закидывая ноги ему на бедра.       Отвечать Томас не стал, лишь выполнил её просьбу, резко двинулся, отчего та закричала, закрыла глаза.       – Нет, смотри на меня, – с неожиданной злостью потребовал он, когда Инна отвернулась.       Томас схватил её за волосы, пресекая любую возможность отвернуться, ловя её дыхание, заглядывая в горящие глаза. Инна тянулась к его губам, цеплялась за плечи, вскрикивала, когда он двигался резко и сильно.       Неожиданная боль в плечах, сильный крик и дрожь в её теле заставили остановиться на несколько секунд, зарычать от звонкого протяжного стона, отдающего в голове, от лавой вспыхнувшей крови. Сжимая его, до боли прикусывая губы, чтобы не быть слишком громкой, медленно расслабилась, тяжело дыша.       Когда наваждение немного схлынуло, Томас с хищной улыбкой ворвался в её тело, заставляя её запрокинуть голову. Скованность, дрожь, магия, впивающаяся в кости, и опустошение от близости.       Умиротворённый взгляд, легкая улыбка и снова эхо звонкого смеха ласковым ветром касающегося разгорячённого разума. Томас опустился к девушке, поцеловал глубоко, жадно, не обращая внимания на её прерывистое дыхание. И в теле опять пустота, будто только что внутри не бушевала магия, не доставала до крови и костей. Или же ему только так казалось.       – И никаких сожалений, – с улыбкой сказал он ей, когда воздуха стало совсем не хватать.