Колдовской мор

      Крыши Карнаки до ужаса напоминали Дануолл, холод жести немного остужал расшатанные нервы, но не убирал тревоги. Звёзды гасли в подступающем рассвете, отступали перед лучами солнца, чтобы вечером победить в этой борьбе и накрыть город покрывалом ночи. Бессонная ночь, погоня, опалённый тревогой и страхом разум не давали уснуть, только лежать на крыше и наблюдать за небом сквозь тяжёлую дрёму. Света становилось всё больше даже сквозь полуприкрытые веки, но неожиданно всё заполнило однородной чернотой, будто кто-то пролил чернильницу на небо, погасив солнце.       – Сколько вопросов люди привыкли задавать звёздам, – знакомый бесстрастный голос на этот раз не вызвал никаких эмоций, даже не заставил пошевелиться или повернуть голову к его обладателю. – Столько же раз люди задавали вопросы и Бездне, ища ответов, к которым они не готовы.       – Знаешь, что странно, я даже слегка успела соскучиться по тебе, – нисколько не слукавила Инна. Возможно сейчас этот несносный бог – единственный, способный хоть намекнуть на ответ.       Но Хозяин Бездны молчал, медленно прохаживался неподалёку, она не видела его, но чувствовала поступь в едва уловимой вибрации силы. Она расходилась волнами, как расходятся они от попавшего в воду камня. Когда надежда схлынула на то место вернулась обида и злость, и девушке захотелось, чтобы он ушёл. Ведь он явился не просто так, решил пройтись по открытым ранам и снова загадать загадки.       – Чего тебе надо?       – Ты ведь знаешь ответ, – он встал над ней, заглядывая в глаза, вынуждая девушку отвернуться, а потом и подняться на ноги. – Или ты хочешь задать вопрос?       Взгляд черных глаз излучал лукавство, мальчик знал куда бить, и в какой момент являться. Но всё же Инна улавливала нечто странное, она не могла объяснить что именно, только ощущала в воздухе тяжесть чужих воспоминаний.       Хозяин Бездны вдруг исчез, часть крыши, парившая в пустоте, качнулась, едва не скинув девушку, поплыла, медленно приближаясь к ещё одному островку. Он был довольно большим, зубы скалы смотрели как вверх, так и вниз, хотя в Бездне всё относительно. Часть крыши со звоном металла ударилась о скалистую поверхность, вынуждая спрыгнуть и посмотреть, что же хотел показать Чужой.        В центре острова находился плоский камень, напоминающий ей что-то далёкое и полузабытое. В груди взорвалась звезда, вынуждая упасть на колени и унимать разбушевавшуюся силу обжёгшую сердце. Дыхание перехватило, на лбу проступил пот, бросило в страшный жар, хотя в Бездне никогда его не бывало. Строптивая песня, пойманная в ловушку чужого тела, рвалась наружу, отзвуками в разуме зазвучала заунывная мелодия.       И вновь в голове стремительно проносились образы прошлого. Пойманная сирена молила о пощаде, до последнего надеясь растопить ледяное сердце юноши, чья жизнь переменилась, стоило двум лезвиям опуститься к его горлу. Девушка оскалилась, с силой возвращая полыхнувший огонь на место, заставляя его сесть на место и быть послушным, теперь эта песнь её, как и сотни отзвуков других навей, чьи души нашли последнее пристанище в бесконечности Бездны.       Боль отступала медленно, сила снова приняла правила игры, снова затеплившись костром, а не бушевала штормом.       – Хаос невозможно приручить, – Чужой появился в отдалении, стоя рядом с плоским камнем. – Он непостоянен и требует контроля. Как бешеный зверь бросается на всё, что движется, так и хаос стремиться использовать любую возможность, чтобы освободиться из оков.       – О чём ты говоришь? Причём здесь хаос? Причём здесь ты? – Инна подошла ближе, в очередной раз, стараясь рассмотреть хоть что-то во тьме его глаз. Она видела, что он пытался ей что-то сказать, но не мог побороть свою природу и перестать говорить загадками.       – Это место, где у меня отняли всё, – он неожиданно свёл брови, едва показывая злость на тех, кто сотворил это с ним.       Воспоминания сирены вместе с огнём пронеслись в голове. Чужой лежал на этом камне, распластанный, из вскрытого горла текла кровь, а рыжеволосая сирена напала, но не для того, чтобы спасти, а для того, чтобы самой взять силу, теперь наполнявшую юношу.       – На исходе своих дней, заточённая в собственном творении Далила, решила, что терять ей нечего и отправилась в плавание по ветрам и потокам Бездны. И ей удалось найти то, что не должно быть найдено.       – Значит, вот откуда её сила, – через пару мгновений догадалась она.       – То, что впитало в себя ту часть, которая была до, и ту, что появилась после. Начало и конец.       – Подожди, но ведь ты потом отдал мне… – страх сковал горло, ведь теперь становилось понятно, почему Чужой так поступил. Почему позволил найти погибшую сирену и не препятствовал её уходу из Бездны.       – Далила не просто украла у меня частицу, она теперь часть меня. И мне это не нравится, – в голосе прорезалось больше льда, чем когда-либо. Ему, действительно, не нравилось сделанное Далилой, другое дело, что винить он мог только себя. Ведь эту ведьму он породил сам. – Хаос ликует, когда весы перестают быть в балансе, он спешит сделать своё дело, если кто-то не вмешается.       В голове у Инны роились тысячи вопросов, один глупее другого, но никакой оформить в слова не могла. Что-то в этих словах не так, он явно намекал на равновесие сил, но зачем возвращать отметину Корво, если он дал большие силы Инне? Что-то не сходилось, Чужой пытался намекнуть на нечто другое, она видела это во взгляде чёрных глаз. Чего-то в этой комбинации не хватало, какого-то элемента и, похоже, Хозяин Бездны не спешил делиться, хотя оставался на месте, не исчезал и не возвращал её сознание обратно.       – Почему Дауд здесь? Почему он назначил встречу Эмили, а не мне? – взгляд бога на мгновение стал разочарованным, но всё же он ухмыльнулся, словно только и ждал этого вопроса.       – С возрастом человек волей-неволей становится сентиментальным, – не заставил себя ждать ответ. – Переоценка жизни, её главные проблемы, вот и Дауда не миновала чаша сия.       – Но почему? – обида захлестнула, заставила забыть о предыдущих словах. Инна старалась подавить эти мысли, ведь понимала, что Дауд ничего и никогда не делал просто так. Но почему назначил встречу Эмили, неужели не понимал, что обиженная девушка может его убить?       – Помнишь, как он называет меня? Последние годы он делал это всё чаще.       Он улыбнулся так ехидно, что по коже поползли противные мурашки, бросило в холод от страха. Неужели за непочтение Чужой всё-таки решит отыграться? Неужели, он всё-таки столь мелочен?       – Черноглазый ублюдок, – процитировала Инна, молясь, чтобы он не озвучил самые страшные мысли.       – Это – одно из самых вежливых прозвищ, слышанных мной за долгое существование. Я всегда считал Дауда особенным, его взгляд на вещи, жизненная позиция… То что произошло пятнадцать лет назад, а так же сведения, которые помогли ему взглянуть на мой дар и меня несколько под другим углом. Он доказал, что может меняться, стать другим, но свою природу изменить не в состоянии, ровно, как и любой из нас.       – Причём здесь наша природа? – она уже пожалела о заданном вопросе, чувствуя себя полной идиоткой от неспособности понять ход его мыслей. Чужой перескакивал с одной темы на другую, и всё же Инна чувствовала, что всё это связано. Но чем именно? Что в поднятых вопросах главное? Что фон для размышления, а что мелкий сор, дающий последние штрихи к законченной картине? Как понять это? Как уследить за ходом мысли и отыскать истину среди загадок?       – Он, наконец-то понял истинную суть моей метки, – неожиданное откровение заставило выбросить все мысли из головы и слушать как никогда внимательно. – Но, увы, взгляд убийцы вынудил поставить на мне клеймо, а всё потому, что задавать вопросы дальше – оставить последнее дело незаконченным.       Сердце забилось быстрее, на лбу проступил пот. Этот намёк не понять невозможно.       – Время эфемерно, и никогда не знаешь, когда твой стрелки прекратят движение, а по следу идут те, кто не хочет, чтобы цель была достигнута. Соседствовать с крысами, выбирать ночлег и не оставлять следов – время, которое можно потратить с большей отдачей.       Это странное чувство, когда картина мира мигом встаёт на место, а неясности получают логическое объяснение. Это он навёл её на дом Айзека Ривера, намёком рассказал о наёмниках с Морли, что шли по следу, и, наверняка, знает о присутствии в Карнаке Томаса. Инна не сомневалась, Дауд как-то дал ему понять, в каком направлении искать и двигаться, чтобы подстраховать её в нужный момент.       Поставленный по его лекалам спектакль, сведения, которые он давал, и подсказки понятные только тем, кто хорошо его знал. Он использовал их, чтобы облегчить себе жизнь, сбросить хотя бы часть преследователей, вздохнуть свободнее. Наёмники из Лиги остались практически без агентов, а Безглазые не могут действовать открыто. Но ведь легче прятаться от одного преследователя, чем от двух.       – Так что, как видишь, отличий между нами не так уж и много. Обвиняя меня в манипуляции людьми и их душами, использует такие же методы. Так что, с какой-то стороны я рад, что когда-то не ошибся в этом человеке.       Тьму прорезали почти исчезнувшие огоньки звёзд, солнце медленно подбиралось к крыше, чтобы превратить прохладу металла в раскалённую сковороду. В горле застыл комок, и отчаянно хотелось выплеснуть эмоции хоть в чём-то: выпивка, драка, крик. Сдерживать рвущиеся наружу эмоции было невыносимо больно, огонь в груди чувствовал это и пожирал душу, безжалостно откусывая по крупице.       Душила обида пополам со слезами. Только теперь не из-за решения Дауда встретиться с Эмили, а потому, что её и Томаса использовали, как марионеток в театре, заставили сделать нужные действия, а они ни о чём не подозревали. Разум стучался и твердил, что у него не осталось выбора, он один и рассчитывать мог только на себя. Что же это за цель такая? Почему для достижения её нужно поступать так? Неужели, она или Томас не помогли бы?       Только всё это меркло, стоило вспомнить о словах об эфемерности времени и истиной сути дара. Что имел в виду Чужой? Почему всё обязательно должно быть так сложно?       – Ты в порядке? – голос Томаса заставил вздрогнуть, но не обернуться.       – Как нашёл меня?       – Я подумал, что для успокоения ты можешь уйти в море или же на крыши, – он сел рядом, глядя на желтеющее небо и стремительно приближающуюся к ним полосу света. – Всегда любил это время, даже если всю ночь был на ногах.       – Он снова приходил, – выдохнула девушка и тут же задала так терзающий её вопрос: – Скажи, а как ты узнал, что Гипатия работала с Ривером? Ты ведь не случайно оказался там так вовремя? Ты крутился вокруг какое-то время, ведь так?       – Мне повезло, – пожал плечами Томас. – Двое сидели неподалёку в портовом баре, а Гипатия как раз покидала Аддермир. Услышал их разговор, один мужик был слегка выпивший и не сдерживался в словах. Он и сказал, что в дом Ривера и улица оцеплены, а незадолго до исчезновения с ним работала Гипатия.       – А ты их видел? – сердце девушки колотилось сильнее, но она не хотела пока делиться подробностями.       – Один сидел спиной, но, кажется, к выпивке не притрагивался. Второй – обычный портовый грузчик: плечистый, бородатый, загорелый, в застиранной рубашке с коротким рукавом.       – И того, кто сидел спиной ты не смог разглядеть.       – Попытался, но он встал из-за столика как раз в тот момент, когда я прошёл мимо к пирсам, чтобы встретить Гипатию. Не догонять же его. А что?       – Похоже, я знаю, кто это был, – плечи девушки поникли, невесёлые мысли подтверждались. Только один человек мог так хорошо избегать чужого взгляда и столь вовремя завести разговор на нужную тему.       – Дауд? – догадался Томас, а потом заулыбался, когда Инна кивнула: – Твою-то матерь, под самым моим носом был.       – И тебя не смущает, что он разыграл нас, как фигурки в шахматах?       – Смущает? Да меня это восхищает! Это самая тонкая и восхитительная игра – манипулировать человеком так, чтобы он даже не подозревал об этом.       – Да он ничем не лучше Чужого! – возмущение, гнев и обида всё-таки выплеснулись наружу, Томас зашипел, приставляя пальцы к виску. Только этот жест заставил слегка унять разразившуюся внутри бурю. – Почему он так поступает? Почему просто не попросить помощи?       – Инна, ты знаешь его намного лучше меня, – аккуратно заметил Томас. – Если он ввязал нас в свои разборки именно фигурками, значит, на то есть причина. Вспомни фанатика и камни Бездны в подвале доктора Ривера. Дауд большую часть жизни ходит с меткой Чужого, Далила тоже обладает этим могуществом, но я ни разу не видел, чтобы из Бездны в наш мир хоть что-то притащили. Даже Старая Ветошь в своём безумии не делала ничего подобного, так мало этого, вспомни об устройстве. Оно, наверняка, сдерживало магию, чтобы смотрителей не привлечь или не устроить бедствия. А значит, Безглазые не просто культ, у них есть знания, которые недоступны никому из нас. Ни натурфилософам, ни отмеченным.       Женская обида постепенно перерастала в страх. Возможно, Томас прав. Вероятно, Дауд в поисках наткнулся на что-то, чего никто не должен был знать. Иначе зачем таинственному культу охотиться за ним? Но Инна сомневалась, что конечной целью являлось его искоренение. Чужой явно намекал на нечто иное, Дауд всегда знал на кого нацелиться. Возможно, это не просто член культа, а его глава, информатор или кто-то иной. И в чём тогда ошибка, в чем поспешность выводов?       – Они его ищут. И тебя готовы пустить на кости, как до того с твоей сестрой поступили ведьмы, – Томас взял её ладонь в свою руку. Столь обычный жест заставил прерваться дыхание и смущенно опустить взгляд. Но он, кажется, этого не заметил или же сделал вид, продолжая мысль. – Если дело обстоит именно так, то, будь я на его месте, никогда бы не подверг свою женщину такой опасности. И раз Дауд использовал нас для того, чтобы избавиться от одного хвоста, значит, так нужно.       – И всё равно обидно.       – Мне тоже, – устало вздохнул Томас. – Тяжело осознавать, что бывший учитель настолько мне не доверяет. Хотя, может, просто пытается защитить нас, не сделать мишенями, какой стал он. Ладно, пойдём.       – Куда?       – Отведу к Меган, – фальшивое имя выводило из себя, и нежелание видеться с ней до зубового скрежета расшатывало едва успокоившиеся нервы. – Тебе надо на «Падший Дом». Вдруг Дауд что-то сказал Эмили, она могла не понять, а вот ты сможешь.       – Ты так уверен, что она его не убила…       – Мне кажется, нет. Дауд не стал бы так просто рисковать, к тому же он всегда хорошо разбирался в людях. Уверен, понимал, какие чувства будут у Эмили, стоит им встретиться лицом к лицу. Так что пойдём, и очень прошу, ничего о Безглазых не говори.       – Конечно, сейчас нам надо решить всё с Далилой, а потом займёмся остальным, – кивнула она, направляясь к спуску с крыши. Томас не переубедит её, что не стоит идти по следу Дауда. Она будет искать, даже если придётся перерыть всю Карнаку. Как бы то ни было, но бывший глава Китобоев – человек, а ему свойственно ошибаться.       Уже подходя ко внутреннему доку Садов Кирии, Инна замялась и её неожиданно стало трясти. Меган сидела в шлюпке облокотившись на приборную панель, и явно дремала, ни Корво, ни Эмили рядом не наблюдалось.       Ярко вспомнился ещё один пассажир «Падшего Дома» – Соколов. В прошлый раз во время коротких встреч, она старалась с ним не разговаривать и не смотреть в его сторону, избегала его общества, как могла. Но старик явно её узнавал, силился вспомнить, и девушку затрясло сначала от полыхнувшей внутри ярости, а потом накрыло волной паники.       Картинки плена и дней, что она провела в его лаборатории за все годы остались смазанными, почти забылись, превратившись в тени. Но сейчас так ярко всплыли, переливались, душили образами, которые Инна так старательно пыталась забыть. Как он пичкал её наркотиками, чтобы вела себя смирно и не сопротивлялась. Вспомнила любопытный, лишённый сожаления и сострадания взгляд, когда он подходил, записывал что-то в тетрадь, а потом диктовал наблюдения на аудиограф. Даже не называл имени, лишь номер пациента, бессловесного куска мяса, нужного лишь для экспериментов.       Солнце уже встало высоко, насылая жар на столицу Юга, но Инну бил озноб. Она забилась в тени, будто маленькая девочка устрашилась монстров в шкафу или под кроватью, скрежета половиц на чердаке или хлопнувшей в темени двери. И сейчас иррациональный, не поддающийся логике страх вызывала перспектива встречи с учёным, когда-то называвшим её просто «материалом».       – Эй, – Томас забеспокоился, когда девушка нырнула в темноту и боялась сдвинуться с места, обняла себя за плечи и затряслась. – Что случилось?       – Соколов… - только и смогла выдавить она, чувствуя себя полной идиоткой. Не побоялась ведьм, смотрителей, готовая полезть в пасть Безглазым и сейчас до ужаса боявшаяся попасться на глаза кряхтящему от каждого движения старикашке.       – Он тебя многое заставил пережить, – кивнул он, вспоминая, благодаря кому Инна стала навью, и по какой причине когда-то один из Китобоев притащил её в Радшор. – Посмотри на меня и дыши, медленно и глубокого.       Инна сосредоточилась на его лице, сделала глубокий вдох, потом ещё один, сердце понемногу успокаивалось, дыхание выравнивалось, паника медленно отступала. И тут Томас её поцеловал, сильно прижав к стене, загораживая от всего на свете. Инна опешила от его настойчивости и дерзости, не сразу ответив на этот жест. Сразу вспомнилась проведённая с ним ночь, страсть, сорванное дыхание, тихий шепот, прикосновения. Бросило в жар одновременно от желания и стыда, ведь только недавно сидели на крыше и обсуждали Дауда и тут…       Но, как ни странно, это помогло прогнать остатки паники, ощутить уверенность и расслабиться.       – Так лучше? – Томас отступил на полшага, не отходя далеко и почти шепча.       – А тебя не смущает, что на крыше?..       – Я уже говорил, что отношусь к этому легко, потому нет, не смущает, – ей показалось или его улыбка была немного наигранной? – Помни, одно твоё слово и всё прекратится.       Инна отвела взгляд, мысли путались от происходящего. И вот сейчас она как никогда понимала женщин, загнавших себя в подобный капкан, когда волнуешься за одного, а делишь постель с другим. Как быть? Что делать? Надеяться, что всё само собой решиться?       Томас легко взял её за подбородок, улыбнулся и обнял за плечи, прижимая к груди. Захотелось никуда не идти, просто раствориться в этих объятиях, забыть о невзгодах, опасностях и вопросах, разрывающих сознание.       – Мы со всем разберёмся, – прошептал он ей, отстраняясь и заглядывая глаза. – Только не проговорись.       – Не проговорюсь, – улыбнулась Инна, потянувшись к его лицу.       Томас кивнул и пошёл вглубь переулка, скрываясь в пока ещё густых рассветных тенях. Инна вышла на свет, уже заметив в лодке Корво, но Эмили пока не появилась. Ещё раз глубоко вдохнув, успокаиваясь, направилась к пристани.