Колдовской мор

      Море ласкало борта прохладной водой. «Падший Дом» возвращался в гавань Дануолла, чтобы изгнать из сердца империи захватчицу. Меган старалась выжать из старенького корабля всё, время неумолимо кончалось, и до зубового скрежета не хотелось подвести отца с дочерью. Пусть Корво и Антон часто находились в машинном отделении и помогали с ремонтом, всё же её корабль знавал не лучшие времена. И только милостью Чужого старый двигатель всё ещё дышал жаром, не взрывался и перегонял ворвань.       Корабль следовало поставить на капитальный ремонт ещё десять лет назад, но, увы, склонность капитана путешествовать в одиночестве и никого к себе не подпускать сыграла с ней злую шутку. Перебиваясь только мелкими заказами, перевозя небольшие партии, ей едва хватало, чтобы обеспечить себя и довольствоваться мелкими рихтующими работами. И глядя на беснующиеся стрелки приборов, выслушивая Корво и Антона о неполадках в машинном отделении, понимала, что её верный друг и соратник «Падший Дом» в буквальном смысле доживал последние дни. Вероятно, это путешествие станет для него последним.       Инна практически всё время находилась на палубе, иногда её песня звучала в головах пассажиров. Вскидывались из-под волн морские гиганты, отвечая на её призыв, один-двое не больше. Осколки в ключице доставляли сильные неудобства, сила огибала их, но девушка тренировалась, стараясь сделать так, чтобы рвущаяся в груди песня подбиралась ближе, подчинила страшные занозы. Частица Чужого – такая же часть Бездны, как этот камень и он не станет помехой в борьбе против узурпаторши!       – Башни Дануолла! – прокричала в громкоговоритель Меган, когда сквозь плотный туман проступили мрачные громады столицы.       Эмили и Корво показались наверху и тут же почуяли неладное. Обычно в порту Дануолла не протолкнуться от разного рода кораблей, но сейчас только плеск волн и виднеющиеся сквозь молоко дымки очертания знакомых зданий говорили о приближении к городу. Постепенно проступающий из марева порт напоминал больше заброшенный рыбацкий посёлок, нежели столицу Империи.       Инна встала неподалёку. На руках проступили узоры, мягким светом разгоняя влагу сумрака. И девушка увидела то, чего не видели другие: разрастающиеся щупальца магии спрутом окутывали город. Они лезли в дома, опускались под землю, окутывали фонарные столбы, словно мифический кракен пожирал добычу. Могильная тишина окутала порт перед Башней, а её пик смотрел в небо монументом ужаса. Уже почти подойдя к пристаням, мерцали робкие огоньки свечей в окнах, где едва теплилась жизнь. А над дворцом раскручивалась черная пасть, готовая вот-вот поглотить всё вокруг. Какое бы колдовство ни задумала Далила, она близка к цели.       Впервые рисунки на руках обжигали так, что хотелось содрать кожу. Бездна замерла на пороге, готовилась к решающему броску голодным зверем. Никто и никогда не давал этой вечно пустоте такую сочную добычу: жизни, души, судьбы. И все можно пережевать, поглотить, забрать из-за воли одной обиженной на весь мир женщины.       Капитан часто опускала глаза, до странного робко подходила к пассажирам, потирала руки в нерешительности. Корво и Эмили впервые видели её такой, после стольких дней она выглядела по-настоящему испуганной, но списывали это на атмосферу места.       Никогда Дануолл не ассоциировался у них с вечно голодной пастью исполинского чудовища. Отец и дочь соврали бы, что не ощущают никакого страха. Они были в ужасе, пусть им не удавалось разглядеть щупальца Бездны, но они кожей чувствовали её холодные прикосновения. И никогда прежде она не казалось столь реальной.       – Я пойду вперёд, – заявила Инна, и пошла к борту корабля, вырывая дургих из раздумий.       – Ты с ума сошла? Далила ведь ждёт тебя, – заявила Эмили.       – Знаю, в Башню врываться не стану, разведаю местность, посмотрю, скольких она затянула в ковен.       – И где ты одежду найдёшь? – изумился Корво.       – В нынешней реальности, думаю, проблемой это не станет.       Он тактично отвернулся, пока девушка раздевалась, а потом сиганула в воду. Холод мигом коснулся кожи, тело прошила судорога при превращении, почти забытое чувство, по которому она успела соскучиться. А ведь когда-то Ренхевен едва не размазал Инну по Мосту, а затем и набережным.       Изменённое тело отдавало болезненными спазмами в руках и плечах, переходящих на спину и только потом она поняла, что виной тому засевшие в теле осколки. Они красными отблесками просачивались сквозь кожу, а частица Чужого отвечала синеватыми молниями, проходящими по коже.       Крик потонул в пучинах и шуме волн, мелкие рыбы, подплывшие близко тут же бросились врассыпную, а каменные осколки, казалось, начали двигаться, пронзая плоть болью, иглами проходили в кости, сливались с ними. В какой-то момент её парализовало и Инна осталась недвижимой под водой, всё понимала, видела, но не могла двинуться или воспользоваться магией. Паника заставила горящую в груди песню вспыхнуть, растопить лавой ледяную корку паралича, молниями прочертить кровь, сгоняя наваждение.       Когда чувствительность вернулась, девушка тут же поплыла к берегу, откровенно боясь находиться в воде дольше необходимого. И чем ближе она подплывала, тем больше на дне видела мусора: начавшее ржаветь железо, сломанные пистолеты, обломки мечей, кучи кирпичей и заметила одного поеденного рыбами мертвеца. Рванув к суше, постаралась быстро спрятаться и уйти от пронизывающего ветра.       Одежду найти не составило труда. Ведьмы, похоже, не тратили много времени на обыски, потому один из её тайников оказался не вскрыт. Там находились не только блузка, брюки и обувь, но ещё и плащ с коротким кинжалом. Ещё несколько похожих тайников расположились близ порта. Как чувствовала, что когда-нибудь оружие пригодиться. Видимо, только милостью Чужого за все эти недели этот схрон никто не вскрыл.       На улицы выходить девушка не решилась: опустевшие мостовые, обесточенные рельсы и застывшие на полпути вагонетки придавали месту жути. В домах теплились свечные огоньки, только благодаря им можно понять, что город ещё жив, но пропитан страхом и отчаянием. Ветер листьями уносил клочки бумаг, старых газет и объявлений о пропаже людей. В подворотнях пискнули крысы, разбежались стайкой от какой-то кучи. Девушка не стала проверять, что это – просто мусор или чей-то труп.       Внезапно заскрежетал громкоговоритель. Значит, энергия в Башне имелась, несмотря на то, что уходящая ввысь громада напоминала чёрный обелиск, на который готова обрушиться воронка чёрной магии.       Сколько же силы было в жертвенном алтаре? Почему Далила стала способна на такое?       Послышались шаги, в тишине улиц, среди шуршания бумаги и мусора слишком отчётливо зазвучал стук каблуков. Инна нырнула в тени, благо теперь их не надо особо искать.       Две женщины с выбритой головой и болотно-серого цвета кожей вышли на улицу откуда-то из переплетения зданий. В руках она держали коробки, видимо, с личными вещами или просто мелочёвкой. Вряд ли это что-то имело для них ценность, слишком небрежно они их несли.       – Не понимаю, почему госпожа потребовала, чтобы мы уничтожили эти вещи? – спросила одна. – Это – всего лишь хлам. И потом, столько времени прошло, почему сейчас?       – Не глупи, – ответила вторая. – Раз она сказала надо, значит, надо. Не нам спорить с госпожой.       – Я понимаю, но ведь она сама говорила, что эти вещи могут помочь в достижении цели.       – Значит, она добилась всего, чего нужно. Идём, надо сжечь это на алтаре, иначе колдовство не развеется.       – Нет, я всё же не понимаю, ведь эти вещи делала не шарлатанка, почему надо уничтожать их? Они ведь могут помочь ковену.       Идущая впереди ведьма остановилась, взглянула на товарку, как на шкодливую девчонку.       – Потому что нам больше нечего опасаться, со смотрителями мы разобрались, потому теперь ничего не мешает госпоже осуществить свои планы. Пошли! Не стоит её гневить. И кончай задавать дурацкие вопросы.       Пока они шли, Инна жалась к теням, старалась глядеть под ноги и аккуратно ступать между кирпичей. Чем ближе они подходили к ограде дворца, тем больше разрушении открывалось глазами. И вскоре едва не споткнулась о тело смотрителя, и оно было не одно. Около десятка полегли возле главных ворот в Башню. Похоже, глава Аббатства почуял, что творится нечто страшное и предпринял отчаянную попытку остановить Далилу, но, увы, провалился. Темная застывшая кровь окропляла булыжники мостовой, тела некоторых оказались изрублены настолько, что только маска защитила лицо... Наверное, их потом можно будет опознать.       Чуть в стороне лежали офицеры стражи, их обнимали темные лианы, пульсирующие кровавым цветом. Никто не дышал и не двигался, сложно сказать от чего они умерли, от удушья или яда.       Ведьмы безучастно перешагнули через мертвецов и направились к покосившемуся зданию, которое, похоже, накренил взрыв. Железистый запах крови и приторно-сладкий начавшегося разложения заставил прикрыть нос и дышать ртом, чтобы не стошнило.       В здании она увидела давно подзабытую картину – алтарь, украшенный сиреневыми саванами и лампами, источавшими жуткий фиолетовый свет.       Коробки ведьмы поставили неподалёку, взяли нечто вроде глиняной плошки с вытравленными еретическими символами, водрузили на выступ алтаря. Дальше просыпали порошок, оставивший после себя пыльную взвесь, чиркнула спичка, и зашипело синеватое пламя. Руны на плошке засияли красными цветами, в голову тут же проник шёпот Бездны. Он исходил от побрякушек в коробках, насыщенный и злой, он говорил, что делала их отнюдь не шарлатанка, а сильная ведьма.       – Что ж, давай начнём, госпожа не любит, когда мы опаздываем.       Вторая ведьма не хотела расставаться с артефактами, но всё же понуро взяла один из них. Это оказалась маленькая кость облитая красным воском, с вкраплениями волос и ногтей. Детская кость и детские волосы с ногтями, Инна поняла это, стоило в любопытстве потянуться к нему песней. Протяжным звоном отозвался детский крик, а потом утробный вой вперемежку с жужжанием насекомых. Несчастный ребёнок умер заживо съеденный плакальщиками.       – Кто здесь? – тут же вскричала первая ведьма и растворилась во вспышке.       Глинистый запах болота почудился сзади. Инна успела пригнуться, и тесак со звоном вонзился в кирпичную кладку, тут же обломившись. Ведьма выругалась, а потом захрипела, когда девушка вонзила ей в грудь кинжал. Эти женщины не утруждали себя ношением хоть какой-то защиты, неудобно и сковывает движения.       Треск дерева и перед Инной вырос отросток корня, вторая ведьма не спешила нападать, держась за растением. Оно хлестало плетью, не подпускало к хозяйке и пыталось схватить Инну, или хотя бы отбросить подальше.       Девушка опасалась применять магию, но ведь и убивать не обязательно. Песня, заунывная, яркая, полная печали и бешенства волной прокатилась по колдовству ведьмы. Та покачнулась, растеряв концентрацию, корень стал полупрозрачным, но не лопнул окончательно. Инна рванула вперёд, перекатилась, а потом вцепилась в пришедшую в себя ведьму. Когти вонзились ей в шею, страх сковал врага, стоило ей увидеть острые зубы во рту девушки, а потом полетела на алтарь, будто весила не тяжелее пуха. Глиняная посуда разбилась, огонь потух, а порошок взвился пылью в воздух, торчащие деревяшки вонзились в спину ведьмы, среди хруста дерева послышался и хруст костей.       Женщина попыталась сбежать, но Инна не дала, нависнув над ней, а потом и вонзив кинжал в кисть руки. Крик она заглушила, закрыв ей рот, глядя в испуганные желтоватые глаза. Эта женщина недавно присоединилась к ковену, Бездна пока ещё не сильно проникла в её плоть и кости. Раны были смертельными, но из-за паники и боли ведьма даже не понимала этого.       – А вот теперь мы поговорим, – сухо и буднично сказала Инна.       Удивительно, но её совершенно не трогали слёзы и стоны медленно умирающей ведьмы. Песня обожгла грудь, осколки камня пошевелились, но теперь доставляли больше неудобства, чем боли. Магия алтаря, вонзалась в плоть ведьмы, поддерживая в ней жизнь столько, сколько нужно для допроса. Видимо, пережитые испытания, наконец, выжгли из Инны желание увидеть во враге человека. Теперь это стало всего лишь средство для достижения цели.       – Отпустите меня, прошу, я никому не скажу…       Зеленью засветились глаза и плачущая от боли ведьма замолчала.       – Вопросы задаю я. Что это за артефакты?       – Это – вещи Старой Ветоши. Госпожа использовала их против смотрителей, а теперь, когда они не представляют угрозы, приказала уничтожить их.       – И почему же она разбрасывается такими вещами?       – Я не знаю, – кашель вышел вперемежку с кровью, даже с помощью магии этой ведьме осталось недолго. – Она не объясняет это даже своим близким соратницам.       – Где Далила? Что она задумала?       Инна и так это знала, но хотелось бы услышать, какую сказку скармливала меченая своим товаркам.       – Она заперлась в тронном зале на вершине Башни, мы ничего не знаем. Она лишь велела готовить колдовские красители, мы их заготавливали мешками, приговаривала, что скоро её мечта сбудется.       – Кто ещё в тронном зале?       – Она никого к себе не пускает, не хочет, чтобы ей мешали.       – Значит, она близка к цели.       – Отпустите меня, умоляю. Я присоединилась к ковену просто потому, что они обещали безопасность.       – Отпускаю, – резкое движение рук, и женщина уже лежит со свёрнутой шеей.       В этот плач она бы поверила, не знай, насколько сильно меняет мощь Бездны взгляды на жизнь. Эта недобитая ведьма могла предупредить других, и тогда они могут и не думать о проникновении призраками.       Подойдя к изрядно потрёпанному алтарю с обломанными балками и испачканными кровью саванами, ждала, когда покажет лик божество.       – Теперь тебя следует позвать? – удивилась Инна и стала рыться в коллекции Старой Ветоши.       На самом деле поистине ценных артефактов оказалось не так много, большинство вещей оказались всего лишь мелочами, сохранившими эманации сумасшедшей меченой. Возможно, только её безумие стало щитом для Дануолла, ведь неизвестно как бы повернулась история, останься она в здравом уме и применяй силу своей Метки. Вера Морей была амбициозной женщиной, потому, как бы повернулась история, не превратись та в слепую свихнувшуюся нищенку, неизвестно.       Густая пыль от порошка не спешила оседать, дурманом размывал границы комнаты. Среди вороха мусора, девушку уколол разрядом амулет. Ветошь не закончила его, но всё же кости впитали достаточно силы хозяйки.       – Так она тебя называла? Мальчик с чёрными глазами? – усмехнулась Инна, кладя амулет на выступ алтаря.       Едва заметный удар ветра в спину взметнул волосы, заставляя обернуться. Комната обрывалась в пропасть, сидящие в теле осколки резко разошлись, на плече проступила капля крови. Интересно, так камень реагировал сам или же мальчишке хотело немного потешиться?       Вокруг плавали разрушенные здания, оставляя после себя шлейф из кирпичей. Накренившийся балкон, на котором застыл в нелепой позе незадачливый воришка, навеки отпечатавшись здесь в последнее мгновение жизни.       Каменная тропинка петляла среди клякс жизни Дануолла: перекрученная вагонетка на обломанных рельсах, висящие в воздухе сиреневые светильники, курящие в подворотнях оборванцы, с вечно поджигаемой сигаретой.       Дальше путь обрывался, обломки истории, застывшие во времени фигуры всё продолжали проплывать мимо. Так знакомо и одновременно жутко было всегда смотреть на это.       – Но не так страшно, если эти истории не касаются тебя напрямую, верно? – насмешливый бог появился за спиной, глядя на проплывающую вдалеке тень левиафана. – Они всего лишь безликие тени истории, мгновениями оставшиеся здесь.       – Как Далила смогла получить такую власть? – недоумевала девушка. Да, он снова ответит загадкой, если вообще ответит.       – А я всё ждал, когда же ты задашься этим вопросом, – спустя пару мгновений ответил Чужой, поворачивая голову. – В попытках найти Дауда и понять, чего хочет он, ты упустила из виду главное.       – Неужели твоя частица способна дать это?       – Моя украденная частица – лишь инструмент, как и Метка. Ответ заключается лишь в желании использовать все предоставленные возможности.       – Тогда почему частица, которую ты дал мне не даёт такой силы?       – Ответь, тебя больше беспокоит, что Далила получила такую власть, хотя она всего лишь человек, хоть и отмечена мной? Или же тебе не нравится, что ты не можешь развить свои силы так же?       – Мне не нужна такая власть! Я свой выбор сделала, не об этом ли ты талдычил мне тогда?       – Да, вот только ты, как и многие люди, поняла меня так, как было удобно тебе, – он исчез в ворохе теней, теперь уже стоя прямо перед ней.       До ужаса захотелось сделать шаг назад, но тогда упадёт в пропасть, если не превратиться, а одежда будет серьёзно в этом мешать. Или по капризу Хозяина Бездны вообще не сможет этого сделать.       – Всё в мире обновляется, проходит сквозь изменения, но ты, благодаря Дауду и отражению в зеркале так и не поняла одну вещь. Выбрать любимое платье в гардеробе можно, и носить эту модель часто, но ты так и не поняла, что наряды иногда следует менять.       – Что?       – Порядок неразрывен с хаосом, вечные враги – гарант жизни каждого из них. Исчезнет одно, воцарится второе, но всё равно как порядок будет пробовать свои границы, раздвигая рамки, так и хаос станет упорядочиваться.       – Я всё ещё не понимаю.       – Взгляни.       Он махнул рукой и мигом островки начали перестраиваться, тени людей сменяться, исчезать в черных ветрах. Послышался настойчивый шепот колдовства, заползающий в её голову, но не смог пробиться сквозь песни сирены.       И вот перед ней оказалось два островка. На одном сидела и расчёсывала роскошные волосы молодая женщина. Красивая фигура была облачена в легкий и дорогой халат, женщина что-то напевала себе под нос, отложила расческу, взяла с туалетного столика флакон с духами, и провела внутренней стороной пробки по шее, потом достала увесистые дорогие серьги с крупными бриллиантами. Такие могла себе позволить разве что императрица.       – Мусор! Всё мусор! – видение остановило бег, застыло воском, и на втором островке другая фигура пришла в движение.       Нищенка в кричаще-ярком макияже, худосочная и сгорбившаяся. Её скрюченные пальцы больше напоминали орлиные когти. Она рылась в мусоре, пытаясь отыскать что-то, понятное лишь ей. Дорогие жакет, брюки и туфли пестрели подпалинами и пятнами, кое-где швы разошлись, торчали нитки.       Вокруг неё сновали крысы, и нищенка, отвлёкшись от копошения в куче, обратила на них внимание, достала что-то из мешка и бросила грызунам.       – Не отвлекайте меня, пташки, я занята, – проскрипела нищенка и продолжила рыться в мусорной куче       Крысы бросились на подношение, это явно был кусок мяса, но теперь приобрел третью, если не пятую свежесть. И вот видение застыло, остановив бег времени.       – Она не смогла найти баланс, решила отвергнуть подарок и вот к чему это привело.       – Это же… Вера Морей, – наконец-то узнала её Инна. – Старая Ветошь.       – Эта женщина была первой за долгое время, кому я сделал столь щедрый дар: ум, образование, жажда знаний и страсть открытий помогли сделать выбор. Но она не оправдала моих ожиданий и решила жить так, будто ничего не произошло.       – Она ведь сошла с ума, её лечили, а потом она извела всю семью.       – И тогда семья Бойлов завладела всем их имуществом став единственной богатейшей семьёй Дануолла, вот только безумную нищенку это уже не волновало. С одной стороны, – он указал на красивую женщину в халате. – Жизнь в богатстве, роскоши и любви. А с другой…       Он кивнул в сторону слепой старухе, ковыряющейся грязными ногтями в мусорной куче, среди стаи крыс.       – Жизнь на дне и сила, которую она истратила впустую, в безумии затопившем её разум. Бездна не прощает, когда ей пренебрегают. Так же и ты.       Инна не знала, что говорить и просто молчала, ожидая продолжения.       – Ты столько лет училась быть сиреной, ты приняла разумом, что ты больше не человек, но сердцем стремилась к другому. А именно вернуть всё, как было до ареста, до болезненного превращения, до того дня, когда тебя увели смотрители к Соколову.       – Так и есть, – в горле мгновенно пересохло. Даже Дауд не желал обучать её разговаривать с сомнительными личностями. Отчаянно пытаясь уберечь её от этой стороны жизни, так и не смог этого сделать.       – И, как бы парадоксально ни звучало, но не сошла ты с ума из-за Дауда, который не стеснялся пользоваться моими силами, а потом и из-за Корво, который тоже не ограничивал себя в пользовании Меткой. Но когда-нибудь нужно переступить последний барьер, а ты этому сопротивляешься. Потому выбор невелик – или новые силы, или…       Взгляд в сторону безумной старухи, отказавшейся когда-то стать тем, кем должна. В итоге она всё равно обратилась к силе Метки, стала использовать темное колдовство, но ценой стали жизни её семьи: мужа, родителей, она не пожалела даже собственных детей. Эти жертвы лишили её разума, он заблудился в шёпоте Бездны, а глаза ослепила порочная и сумасшедшая любовь к мальчишке, что сейчас стоял рядом с Инной.       – Далила, Корво и Дауд ограничивали себя лишь моральными принципами, но не стеснялись черпать магию. Последуй их примеру, иначе чудовище, которое ты держишь на поводке, не просто сорвётся с цепи. Оно сожрёт тебя саму.       – Ты в порядке? – голос Эмили и её рука на плече заставили встрепенуться и выставить оружие.       – Прости, – тут же извинилась Инна, стараясь выползти из видения быстрее.       – С ним разговаривала?       Девушка только кивнула, стараясь переварить полученную информацию и, как всегда, вычленить важное, разобрать на части, понять, что он в итоге хотел сказать.       – Общалась с ним всего раз и не хочу повторять, – Эмили выглядела немного напуганной, но всё же держалась стойко. – Я тогда поняла, почему смотрители так рьяно стараются искоренить любое упоминание о нём.       – Для вас ещё всё закончилось легко, – уверила её Инна. – Обычно он так просто из своего поля зрения никого не отпускает. Где Корво?       – Отправился на разведку, хотел осмотреть местность, понять, как лучше пробраться во дворец. Уверена, ведьмы там хорошо окопались за всё время. Пойдём, подождём его на крыше.       Соседнее здание, где раньше располагались дорогие квартиры, пострадало от пожара, потому они не опасались кого-то встретить на пути, разве что приходилось осторожно ступать по лестницам. Покрытые копотью перекрытия трещали от любого дуновения и прикосновения. Огонь до крыши не добрался, потому схоронившись за печными трубами, стали ждать, когда появится Корво.       Спустя утомительных полчаса, он показался на крыше и сдернул маску, убрал налипшие на лицо пряди волос. Похоже, его едва не заметили.       – Ну что?       – В лоб идти – смерти подобно, ведьм там несколько десятков, одному пройти тяжело, а всем троим там делать нечего. Не знаю, как быть, пробиваться сквозь толпу у нас не хватит сил, а Далила тут же о нас узнает.       – А что насчёт…       – Тот ход перекрыт растениями, пройти через сокровищницу не получится.       – А может и получиться, – спустя пару мгновений сказала Инна.       – И каким образом?       Девушка вкратце обрисовала свою идею, которой, конечно же, Корво был недоволен, но альтернативы предложить не мог, потому пришлось согласиться с навью.