В ее мире все было по другому. Никто не знал что такое любить…
Эквития. Несколько сотен лет назад.
О существовании такого мира, как Эквития, никто, никогда не догадывался. Дни были жарче чем в аду, а закаты, алыми, словно кровь. Но всем кто там обитал, это было привычно. Эквитией правили самые сильные: Танатос и Мара. Еще давным-давно им было пророчено четверых детей, которые станут могущественнее всех на свете. Придет время, когда они вырастут, и мир поглотит хаос, страх и отчаяние.***
- Горжусь вами, сыновья мои, я наслышана о ваших успехах, - радостно хвалила мальчишек Мара, сидя в своем большом, оббитым золотом кресле. Дети выстроились перед матерью, с гордо поднятыми головами. Одна Чума, смотрела себе под ноги. Ее силы все еще не проявились. Она была самой младшей из детей, но старшие братья, в ее возрасте, добились уже значительно больших успехов. Дети по очереди подходили, целуя руку матери, так было принято в этом мире, как знак уважения. Но стоило маленькой Чуме оказаться рядом с Марой, как та надменно убрала руку и стала рассматривать бумаги на столе, не обращая внимания на девочку. - Мама, я обещаю добиться успеха. Я не подведу. Я буду не хуже остальных. Женщина даже не взглянула на дочь, лишь тихо, но грозно промолвила: - Прочь. Уйди с глаз моих. Чума еще несколько минут стояла у стола матери, слезы наполнили ее и без того красные глазки. Не сдержав эмоций, она выбежала из кабинета. Она стремилась прочь из дворца, не видя никого и ничего вокруг. Выбежав на улицу она столкнулась с мальчиком, это был Война. - Что, сестренка, какого это жить без силы? - братец толкнул малышку и та больно приземлилась головой на каменные плиты, выступы которых оставили большую царапину на левой щеке Чумы. Остальные братья лишь громко смеялись. Послышались тяжелые шаги и смех резко прекратился. Девочка увидела над собой силуэт статного бледнокожего мужчины, это был отец, Танатос. Он был величным, с широкими плечами и мускулистым телом . Его всевластие ярко подчеркивал изысканный, черный костюм. Танатос подал руку дочке, она встала и начала отряхивать бордовое платьице, пряча глаза от отца, боясь встретиться с ним взглядом. Мужчина увидел кровь на щеке девочки, которая стекала к шее. Он провел пальцем вдоль глубокой царапины, Чума поморщилась и сцепила зубы от боли, порез мнгновенно затянулся, не оставив и следа. Отец похлопал малышку по плечу и направился в дворец. Медленным, гордым шагом он вошел в кабинет жены. Смуглая, темноволосая правительница задумчиво рассматривала бумаги. Танатос подошел из за спины, мягко положив свою массивную руку на плечо Мары, не сильно сжимая. От столь желанных прикосновений, женщина закатила глаза с предвкушающим наслождением. Она встала, вплотную прижимаясь к своему мужу. Танатос грубо схватил Мару за шею, и притянул ее лицо настолько близко, что она ощутила его горячее дыхание на щеке. - Ты не должна быть так жестока к ней! - рыча прохрипел мужчина ей на ухо, а затем втянул жену в столь желанный поцелуй. В комнате становилось душно. Языки супругов сплетались быстро, жадно, грязно.. Танатос резко поднял женщину на руки и грубо усадил на стол, раздвигая ее ноги по бокам от себя.***
Спустя несколько лет, дворец потрясла новость о пятой беременности Мари. Прислуга шепталась за каждым углом: - Этого не может быть! Видимо проклятие настигло эту гнилую женщину. - Поговаривают что ребенок может родиться зверем. - Что же теперь будет?! - охнула пожилая женщина.***
Танатос кругами ходил по комнате. В глазах его читался гнев и неясность. Вдруг он остановился и перевел взор на сидящую в кресле жену. Мара была растеряна, что было не свойственно правительнице. Она всегда знала что делать. Могла найти выход, даже, казалось, из безвыходных ситуаций. - Ты должна избавиться от ребенка! - подал голос мужчина. - Что?! - она была в ярости. - Как ты смеешь просить меня о таком. Это НАШ ребенок. Я не могу так просто убить его. - А это и не просьба. Это приказ! Правитель здесь я! И мне решать кому жить, а кому нет. Этот зародыш - ошибка! - срывался на крик Танатос. - НЕТ! Ты не посмеешь! - Еще как посмею. - Мужчина медленно подошел к жене. - Ты здесь никто! И не можешь указывать мне что делать! - Он схватил ее за волосы и потянул за них так, чтобы их взгляды встретились. - Этот ребенок должен умереть. Все это время за приоткрытой дверью стояла Чума. За несколько лет она очень изменилась, как внешне так и внутри. Ее силы наконец проявились, но она все еще не дотягивала до уровня братьев. Девушку уже нельзя было назвать той маленькой беззащитной малышкой, которую мог унизить любой, она отличалась умом и смекалкой. А ее тело стало более женственным и привлекательным. Глаза Чумы напоминали рубины, а цвет кожи переливался алым румянцем. Девушка еще с рождения была не похожа на остальных. Но это делало ее особеннее… Вдруг крик родителей прекратился, и дверь распахнулась. Чума несильно вздрогнула от неожиданности. На пороге показался Танатос. Его глаза пылали красными огнями, выражая лишь злость, но при виде дочери, он немного смягчился. Отец обошел дочку и быстро ушел прочь, скрываясь за поворотом. Чума заглянула в комнату и увидела сидящую на полу мать. Но внутри была лишь пустота. Она ничего не чувствовала к Маре. Глубоко в душе затаилась обида, очерняя юную душу тьмой. Месть. Все чего желала Чума. В глазах блеснули недобрые огоньки, а кончики губ приподнялись в ухмылке. Девушка ушла к себе в комнату, погружена в свои мысли. Чума вынашивала план возмездия несколько недель, чтобы продумать все до мельчайших деталей. И вот, одним жарким днем, Мара никак не могла утолить жажду. Прислуги то и делали что каждых пол часа подавали матери ее любимый напиток, “Кровавую Мэри”. Тихо пробравшись на кухню, где изготавливали коктейли. Быстро, чтобы никто не заметил Чума достала из бюста маленький флакончик с ядом и вылила все содержимое в напиток. - Чума, милая, Вы что-то хотели? - послышался голос сзади. - Нет, - девушка обернулась, и презрительно рассмотрела служанку, - и я тебе не милая! - Прочь с дороги. - Чума как вихрь пронеслась к выходу, задевая плечом старушку.***
Посреди ночи дворец заполнился отчаянным криком Мары. В спальню правителей вломился Танатос, который уже несколько дней ночевал не с женой, а с книгой в своем кабинете. Он застыл в ужасе, Мара сидела в луже крови, оперевшись на ножки кровати. Мужчина подхватил возлюбленную на руки и направился в лазарет. Там уже было приготовлено место для правительницы. Придворные лекари провели множество манипуляций, чтобы остановить кровотечение, но всё было тщетно. - Госпожа, такой случай у нас впервые, на вас действует очень сильное средство, - обратилась прислужная. - Так снимите действие, чего вы стоите? - глаза Мары были зверскими. От злости в них полопались сосуды, заливая глазницы кровью. - Боюсь мы больше не в силах что-то сделать, Мне очень жаль, но ребенка уже не спасти, - лекарь торопливо ушел, оставляя Мару в полном одиночестве. Через несколько минут в комнате появился Танатос, сочувственно склоняя голову перед женой. - Зачем ты это сделал? - изнеможенно прохрипела Мара. - Сделал что? - в недоумении спросил мужчина. - Это ведь был ты. Ты убил моего ребенка. - Нет, с чего такие догадки? - Потому что ты хотел убить его раньше. - Мара… - не успел договорить Танатос как в дверях появились дети, подбегая к матери, выражая свое сочувствие. Парни то и дело расспрашивали о самочувствие матери, только одна Чума стояла в дверях. Опершись о дверной косяк она скучающе рассматривала свои длинные ногти, а на лице играла довольная ухмылка. Ей было все равно на мать. Мара обратила внимание на девушку: - Дочь… - на что Чума цокнула языком закатывая глаза. - Ты даже не подойдешь? - игнорируя мать она просто ушла.***
Прошло несколько дней, перед тем как Мара смогла вернуться к прежней жизни. Но ее мысли все никак не покидала ситуация с дочерью. - Если у тебя что-то не очень важное, то давай быстрее закончим, у меня тренировка, - с недовольством в кабинет матери зашла Чума. - Доченька, я хотела поговорить, - Мара приблизилась к дочке, небрежно гладя ее по макушке. Чума удивилась таким нежностям от матери. Не успев сказать ни слова, правительница обвила руками ее голову, без единого намека на позитивное продолжение и посмотрела прямо в глазу. Она нагло копалась в ее воспоминаниях, пересматривая одно за другим. Мара резко отпустила голову дочери и обернулась сжимая кулаки. От боли в голове, Чума упала на колени. - Я так и знала, ничтожество. Ты всегда такой была и останешься до конца своих дней. Проваливай, ты мне больше не дочь. Всадницу ничуть не задели ее слова. Она с гордо поднятой головой умчала прочь.***
Прошло несколько дней, дочь с матерью больше не пересекались. Мара не посвящала ее даже в дела дворца. На улице уже смеркалось. Чума как обычно прогуливалась по территории замка, но вдруг кто-то сзади схватил ее за шею. Она почувствовала жар, который медленно обвил все ее тело. - Сестренка, у меня чудная новость. Думала твои действия останутся безнаказанными. Ха-ха-ха, глупая девчонка, - рассмеялся Война. - Что тебе нужно? - девушка вырвалась из крепкой хватки и отошла от Всадника. - Мать велела мне наказать тебя, и поверь, будет не сладко. Пока правителей нет в дворце, я могу делать с тобой все, что захочу. - Отвали от меня, ублюдок. - она развернулась, собираясь уходить, но тот больно схватил ее за запястье. - Не так быстро. - высокий мускулистый парень замахнулся и оставил жгучую пощечину на щеке сестры. От силы удара девушка повалилась на землю, расцарапывания колени. Чума не сразу заметила золотые нити, которые Война достал из-за спины. Хищно улыбнувшись, он начал заламывать ей руки. Девушка сопротивлялась как могла, но брат был куда сильнее. Всадница почувствовала дрожь где-то глубоко внутри. Гнев и безысходность затмили ее разум. Ком отчаяния подкатил к горлу. Война, не прикладая особых усилий, закинул сестру на плечо. Она сама выбрала этот путь и сейчас словно в котловане ада варится в этом супе страданий. Никто не знает всей правды и боли, ведь рядом лишь одни завистники. Всадник поспешно тащил ее в подвал замка, спускаясь по бетонным ступенькам в мрачное место, где пытали самых жестоких предателей. Сейчас темницы пустовали, холодный воздух пробирал до самых костей, а запах гнили ударив в нос. Крик Чумы эхом отбивался по длинному коридору. Придя к самой дальней камере заточения, Война грубо скинул сестру с плеча. Она с грохотом повалилась на холодный каменный пол. - Тебе не избежать наказания, се-стрен-ка - злобно проговорил парень, приближаясь к лицу Чумы. Девушка подняла голову, и заглянула в глаза напротив. Выхода нет. Внутри Всадницы с каждой колкой фразой брата разгоралось все большее пламя, сжигая ее изнутри. Каждая клеточка тела наполнилась гневом. - Я ненавижу тебя! Гори в аду! - прошипела Чума, и плюнула в лицо стоявшему напротив брату. Ответ не заставил себя долго ждать. Война замахнулся и кулаком ударил девушку, на этом он не остановился… Удар за ударом, он наносил увечья на хрупкое тело Чумы. Всадник бил ее все сильнее и сильнее, даже не думая останавливаться, будто она - груша для битья. Война уродовал ее тело, как и где хотел. Каждый участок плоти был заполнен ссадинами и кровоподтеками. На коже не осталось ни единого живого места, но Чума не издала ни звука. Стиснув зубы до скрежета, она принимала удары. Девушке казалось, что это будет длиться вечность. Когда парень заметил что его “жертва” еле дышит, отстранился. - Думаю, пока достаточно. - Война вытер окровавленные руки о свое одеяние и оглушительно хлопнув металлической дверью, убрался прочь.***
Чума лежала на хладном полу, в луже собственной крови. Тело ныло от невыносимой боли, а душа кричала о помощи. Казалось, она вот вот потеряет сознание. Но девушка держалась из последних сил. - Меня так просто не сломать. - она прошептала сквозь зубы. Попытки встать не увенчались успехом, сил было слишком мало. Но Чума не сдавалась, набравшись духу, она вновь и вновь делала новые рывки. Всё безуспешно. Было слишком больно. Одинокая слеза скатилась по мраморной, окровавленной щеке. Казалось что время проведенное в заточении длилось вечность. Глаза сами начали закрываться, погружая девушку в глубокий сон.***
- Эй… - словно сквозь пелену, отдаленно послышался голос. - Устала, малышка? - Отец?! - не открывая глаз, подала голос Чума. В ответ прозвучал лишь смех, что сразу дало понять кто его обладатель. - Ты что это, сдохнуть решила раньше времени? Сучка, открой глаза. - он штурхнул ее в бок. От боли в ребрах Чума приглушенно простонала. - К тебе тут пришли. - Война злорадно усмехнулся. В дверях показался парень. Он был примерно одного возраста с Войной. Бледная кожа, почти белая. Изумрудные глаза. Четкие черты лица подчеркивали каштановые кудрявые волосы. - Познакомся, это Ролланд! Хотя, вы, наверное, знакомы. Помнишь его? Он каждый день пытался привлечь твое внимание, а ты даже не смотрела в его сторону. У Чумы пробежали мурашки по спине, а глаза округляясь от ужасной догадки, судорожно забегали по комнате в поиске выхода. - Она твоя. Разрешаю делать с ней все, что хочешь! - Война похлопал друга по плечу, кинул ехидный взгляд на сестру и ушел, оставляя ее наедине с палачом. - А я ведь хотел по хорошему, - нарушил тишину Ролланд, - но ты решила что я мусор, - парень не спеша обходил Всадницу, - теперь ты в моих руках, зверушка. - Ты не сделаешь этого! - огрызнулась Чума. - Ты так думаешь? “Палач” еще несколько минут рассматривал Чуму, будто продумывал до деталей, как и где будет ее иметь. Его руки потянулись к пряжке ремня, и через мгновение брюки упали на пол. Ролланд подошел ближе к узнице, подхватывая ее за талию, потянул на себя. От малейших прикосновений к телу, боль становилась нестерпимой. Девушка изо всех сил пыталась вырваться, но хватка парня была куда сильнее. Истошный крик заполнил каждый сантиметр камеры заключения. - НЕТ! Отпусти меня! Я дам тебе все что хочешь, только остановись! - Я хочу тебя! - Ролланд перевернул Всадницу на спину, заставляя посмотреть в глаза. - Видела бы ты себя со стороны, - непринужденный смешок спустился с уст парня, - такая беззащитная, трусливая, жалкая… - он потянулся к ее волосам, чтобы убрать упавшую на лицо прядь. Чума не теряя времени резко вцепилась зубами в руку парня, прокусывая кожу до крови. Свободной рукой Ролланд дал пленнице звонкую пощечину. - Сучка! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Парень незамедлительно начал срывать одежду с податливой плоти Чумы. Открыв доступ ко всем сокровенным местам девушки, Ролланд предвкушающе облизнул пересохшие губы, нагло рассматривая травмированное тельце. - Тебе понравиться! Обещаю. - глаза парня развратно заискрились. Ролланд разделся полностью, и навис над девушкой. Пристроился членом ко входу, и еще раз взглянул на свою пленницу. Он безжалостно вошел до упора, раздирая мышцы, и резко вышел, оставляя за собой кровоточащую пустоту. Всадница кричала от боли, извивалась, в попытках оттолкнуть парня, но он до хруста вдавил ее в матрас, не прекращая беспощадную пытку. Каждый новый толчок становился все жестче, быстрее, глубже, принося новую порцию страданий. Слезы отчаянья сами скатывались по бархатистой коже. В небольшом помещении становилось душно. Одной рукой Ролланд сжимал бедро девушки, буквально насажывая ее на свой ствол, а другой рукой грубо сдавливал хрупкую шею, перекрывая столь необходимый Всаднице кислород. Болезненный стон сорвался с губ Чумы, когда парень задвигался еще настойчивее. Невольно девушка подняла опухшие от слез глаза на Ролланд. Он выглядел... увлеченно? Будто ему нравилось причинять ей боль. Будто хотел, чтобы она молила о пощаде. Роллан сдавленно мычит, а потом, опершись на одну руку, другой влепляет Всаднице громкую пощечину, будто обливая ледяной водой. Медный вкус крови, вперемешку со слезами уже стал каким то привычным. Парень выходит из девушки и ставит ее на четвереньки, но из-за связанных за спиной рук, Чума касается головой прохладной простыни. Горячая ладонь ложится на поясницу, требовательно надавливая, и Всадница, не переставая всхлипывать, прогибается в спине. Ролланд снова входит. Наматывает на кулак растрепанные серебристые волосы, и тянет на себя, заставляя прогнуться сильнее. - Пожалуйста, прекрати! — умоляет Чума. - Закрой свой грязный рот, сучка! - рычит Ролланд. - Твоя работа - это принимать мой член во все дырки. Ролланд наслаждался видом страдающей девушки. Возможность причинить ей как можно больше боли будоражила и вынуждала еще более жестко, мощно толкать в узкое влагалище. От якщо истощенная Чума просто визжала от боли. - Ну давай, кричи! Пусть все знают, как я имею тебя сейчас, словно дешёвую шлюху! - издевался парень. Еще несколько глубоких толчков и Ролланд издает “победный” стон, кончяя прямо в Чуму. Белые струйки спермы, смешиваясь с красными крови, стекали по внутренней стороне бедра Всадницы. - Можешь не благодарить. — Чума слышит привычную издевку в голосе Ролланда, который оделся, встал с койки и подошел к выходу из темницы. Парень покинул камеру заключения, оставляя Чуму наедине со своими мыслями, в полной тишине. Всадница с горечью приняла поражение. Всё тело еще болело, но это была другая боль. Она текла по венам, как жидкий огонь. Дурманила разум, отравляла душу. Сейчас Всадница была не властна над своими эмоциями. Накопившийся внутри ком ярости, боли и отчаянья так и рвался наружу, прожигая плоть изнутри. Из груди вырвался глубоко засевший истошный крик.. Кулаки сжались до побеления костяшек, а ногти врезались в руки, оставляя за собой кровавые следы. Золотые нити, которые связывали хрупкие запястья с треском порвались, освобождая руки из плена. Чума перевернулась на бок, и зарылась руками в волосы до боли оттягивая их. Девушка подтянула колени к груди, обхватила их руками и дрожала. ~Она отомстит… За каждую пролитую собой слезу, за каждый крик, за каждую крупицу боли. И месть будет безжалостной… ~